Участвовать в экспедициях и искать приключения — именно об этом мечтал Питер, но чувствовал, что мечты не сбудутся. Он думал об этом, когда ночами, лежа без сна, прислушивался к зычным голосам и грубому смеху мужчин. В его характере не хватало важной черты, какой именно, он определить не мог, вероятно, определение не существовало в принципе. Не отвага и не самоотверженность… На языке почему-то крутилось слово «значительность», именно им обладали все участники экспедиций. Питер чувствовал: когда они с братом повзрослеют, отец позовет с собой Тео, а его оставит дома.

Мать это тоже чувствовала. Она стоически перенесла и немилость, в которую стараниями Демо впала вся семья, и его отъезд, и украдкой брошенные взгляды колонистов — все знали правду, но говорили исключительно за глаза. Даже когда рак оставил от нее лишь обтянутый кожей скелет, она не сказала об отце ни одного худого слова. «Он живет в собственном мирке, но обязательно вернется». Слегла мать летом, в самую жару. Тео к тому времени стал Основным охранником, но до капитана еще не дослужился, поэтому уход за больной лег на плечи Питера. Он сидел с матерью день и ночь, кормил, одевал и даже помогал мыться. Оба сильно смущались, но понимали: других вариантов попросту нет. Вообще-то таких тяжелых больных клали в Больницу, только старшая медсестра Пруденс Джексон желала умереть дома — уговаривать ее было бесполезно.

То страшное лето с долгими днями и бесконечными ночами еще не кончилось — именно так казалось Питеру. Всякий раз, когда он вспоминал об этом времени, на память приходила услышанная в Инкубаторе история. Учительница рассказывала о черепахе, которая ползла к стене — шажок вперед, два назад — и, разумеется, не доползла. «Шажок вперед, два назад» — именно так сложились последние три дня матери. Она периодически забывалась неспокойным сном, разговаривала, лишь когда Питер спрашивал, что делать дальше, и изредка смачивала губы водой. Дежурная медсестра Сэнди Чоу, навещавшая Пруденс вечерами, велела Питеру приготовиться. Свет прожекторов сочился сквозь крону растущего под окном дерева, и в комнате царил полумрак. Мамин лоб блестел от пота, а руки — в Больнице всегда такие проворные и неутомимые — без сил лежали на одеяле. Питер с вечера не отходил от ее кровати — боялся, что мама проснется, а его не будет рядом. Сэнди сказала откровенно: Пруденс осталось несколько часов, хотя неподвижные мамины руки сообщили горестную новость еще раньше.

«Как попрощаться? — недоумевал Питер. — Вдруг мама испугается? А что потом? Что потом заполнит страшную тишину?» С отцом попрощаться не удалось, во многом именно это было больнее всего: он просто сгинул, исчез без следа. Что бы сказал Питер, представься ему такой шанс? Пусть это эгоистично, но попросил бы: «Выбери меня! Не Тео, а меня. Прежде чем уйти, выбери меня!» Питер живо представлял, как в предрассветный час сидит с отцом на крыльце. Отец одет для дальней поездки верхом, в руках компас, он поднимает крышку большим пальцем и снова захлопывает. На этом сцена обрывалась — что ответил бы отец, Питер не знал.

Теперь умирала мать. Если уподобить смерть комнате, в которую входит душа, Пруденс Джексон уже стояла на пороге. Питер хотел сказать, что любит ее и будет очень скучать, но не мог подобрать слов. В семье он считался любимцем матери, а Тео — любимцем отца. Вслух об этом не говорили, просто так уж сложилось. Питер слышал, что у матери были выкидыши и как минимум один ребенок, судя по всему, девочка, появился на свет раньше срока и умер, прожив лишь несколько часов. Питер в ту пору жил в Инкубаторе и подробностей не знал. Вероятно, поэтому Пруденс Джексон так сильно любила младшего сына — дело было не столько в Питере, сколько в ней самой и тех других, — его последнего удалось выносить, родить и выкормить.

Когда за окном забрезжил рассвет, дыхание Пруденс стало неровным, словно она давилась воздухом. Питер решил, что страшный момент настал, но мать неожиданно открыла глаза.

— Мама! — позвал он и взял ее за руку. — Мама, я здесь!

— Тео… — слетело с губ Пруденс.

«Боже, она меня не видит и не понимает, где находится!» — с отчаянием подумал Питер, а вслух сказал:

— Мама, это я, Питер! Хочешь, Тео приведу?

Но Пруденс смотрела не на сына, а в бездонную глубь своей души, в вечность.

— Позаботься о своем брате, Тео! Он не такой сильный, как ты! — Она закрыла глаза и больше не открывала.

Старшему брату Питер об этом не рассказал. Зачем? Порой он уверял себя, что ослышался или что мать бредила, но только к чему самообман? Она ведь выразилась очень четко и ясно. Сколько он ухаживал за матерью, сколько ночей не спал, а она видела у своего смертного одра Тео и именно к нему обратилась с последней просьбой.

О Зандере с Калебом больше не говорили. Охранники покормили лошадей, поели сами и ушли в подсобку, где стояли койки с грязными, набитыми затхлой соломой матрасами. Когда Питер устроился на койке, Финн с Реем уже храпели. Вообще-то в такую рань он обычно не ложился, но к тому времени бодрствовал почти сутки, поэтому заснул быстро.

Проснулся Питер вялым, сознание включилось не сразу. Его внутренний хронометр подсказывал: перевалило за полночь. Вокруг все спали, а вот койка Алиши пустовала. Темным коридором Питер выбрался в диспетчерскую и увидел девушку за столом: в свете датчиков она листала книгу. Взглянув на часы, Питер отметил: половина третьего.

— Как ты заснул среди такого храпа! — воскликнула Алиша, оторвавшись от книги.

Питер сел напротив.

— Я толком и не спал. Что читаешь?

Девушка захлопнула книгу и потерла глаза кончиками пальцев.

— Спроси что полегче! Так, на складе нашла, там их целые ящики. Вот посмотри, если интересно! — Она протянула книгу Питеру.

Книга под названием «Там, где живут чудовища» была совсем тоненькой, текста чуть-чуть, зато картинки… На одной мальчишка, наряженный каким-то зверьком с хвостом и ушами, гнался за маленькой белой собакой. Питер осторожно переворачивал хрупкие, пропахшие плесенью страницы. В комнате мальчишки росли деревья, а однажды, в полнолунье, он сел в лодку и уплыл на остров чудовищ.

— «Когда Макс приплыл на остров, чудовища завыли чудовищными голосами, заскрежетали чудовищными зубами, засверкали чудовищными глазами и заскребли чудовищными когтями. “А ну, тихо!” — скомандовал Макс и укротил их самым волшебным фокусом — заглянул в чудовищные желтые глаза и смотрел долго-долго, ни разу не моргнув. Чудовища испугались и провозгласили его самым чудовищным из чудовищ…» — прочел вслух Питер.

— Смотри в глаза и не моргай — вот и весь фокус, — пробормотала Алиша и подавила зевок. — Не представляю, какая в этом польза!

Питер закрыл книгу и отложил в сторону. Странная история, хотя Старое время вообще казалось странным. Как жили люди? Что ели и пили? О чем думали? Неужели не боялись ни тьмы, ни вирусоносителей?

— Ну, история-то выдуманная, сказочная, — сказал Питер. — Мальчишке все это снится.

Алиша вскинула брови, словно говоря: «Откуда такая уверенность? Откуда ты знаешь, каким был раньше мир?»

— Вообще-то я даже ждала, что ты проснешься. — Она встала и подняла с пола фонарь. — Хочу кое-что показать.

Через подсобки Алиша провела Питера на склад, заставленный металлическими стеллажами со всякой всячиной: инструментами, мотками проволоки и припоя, пластмассовыми емкостями с водой и спиртом. Девушка опустила фонарь на пол, шагнула к одной из полок и начала выкладывать содержимое на пол.

— Ну, что столбом стоишь?

— Ты что делаешь-то?

— Не видишь, что ли? И вообще, не ори, остальных будить незачем!

Когда полка опустела, Алиша взяла ее за один конец, Питер — задругой. P-раз, и сняли! Полка упиралась в лист фанеры, а за ней… За фанерой притаился люк!

Алиша повернула кольцо и открыла люк. За ним по узкому туннелю змеилась вверх винтовая лестница. На полу у стены стояли металлические ящики. Ступеньки поднимались выше человеческого роста и исчезали во мраке. Спертый воздух пах пылью.

— Когда ты нашла этот туннель? — спросил изумленный Питер.

— В прошлом сезоне. Заскучала как-то вечером и давай на полках шарить! Видимо, это пожарный выход, его строители соорудили. Лестница ведет на технический этаж, а оттуда — на крышу.

— А что в них? — показав фонарем на ящики, спросил Питер.

— А в них самое интересное, — лукаво улыбнулась Алиша.

Они вместе вытащили один ящик из люка, и Питер разглядел его во всей красе: эдакий металлический сундук в четыре фута длиной и два фута шириной с надписью «Корпус морской пехоты США» на боку. Алиша быстро открыла замки и подняла крышку. Питер увидел шесть блестящих черных предметов в пенопластовых гнездах и не сразу сообразил, что перед ним.

— Боже милостивый, Лиш!

Девушка вручила ему длинноствольную винтовку, прохладную и блестящую от смазки. «Надо же, легкая, почти невесомая! — подумал Питер. — Словно и не из металла вовсе!» Дульный срез сверкал даже в полумраке склада. Из огнестрельного оружия Питеру доводилось видеть лишь ржавые ружья и пистолеты, которые оставили военные. Все хранились на Оружейном складе, только все патроны расстреляли много лет назад. Никогда в жизни он не держал в руках таких чистых, новеньких, не тронутых временем стволов!

— Сколько их здесь?

— Двенадцать ящиков по шесть единиц в каждом и около тысячи патронов. На техническом этаже еще шесть ящиков.

Тревога и волнение сменились чисто мальчишеским желанием поиграть с новой игрушкой.

— Научи заряжать! — попросил Питер Алишу.

Девушка отвела затвор, отделила магазин, снарядив патронами, вставила его в горловину спусковой коробки, оттянула планку заряжания в крайнее заднее положение и отпустила.

— Целься, как из арбалета, — велела Алиша и, отвернувшись, показала как. — Суть в принципе та же, но с поправкой на отдачу. Главное, не нажимай на спусковой крючок, пока окончательно не убедишься, что готов выстрелить. Соблазн очень велик, но ты не поддавайся! — Она передала Питеру заряженную винтовку. Заряженную! Питер поднял ее на плечо и оглядел склад: во что бы прицелиться? В моток медной проволоки? Желание выстрелить из винтовки, почувствовать силу отдачи было огромным, и подавить его стоило немалых трудов. — Помни, что я говорила про спусковой крючок, — сказала Алиша, — а еще что в магазине двадцать патронов. Теперь попробуй зарядить сам, посмотрим, как у тебя получится.

Питер поменял винтовку на незаряженную, повторил нехитрую последовательность: затвор — магазин — горловина — планка. Закончив, он дважды хлопнул по магазину: именно так делала Алиша.

— Ну, что скажешь?

Алиша наблюдала за ним, прижав ложе винтовки к бедру.

— Неплохо. Медленно, но, в общем, неплохо. Только не опускай ствол, не то ногу себе прострелишь!

Питер тотчас прижал винтовку к плечу.

— Вот уж не думал, что тебе нравятся такие игрушки.

— Они и не нравятся, — пожала плечами Алиша. — Поднимают слишком много шума и вселяют ложную уверенность. — Она протянула Питеру запасной магазин: на, мол, в сумку положи. — С другой стороны, если играть с ними умело, пикировщикам точно не понравится! — Она хмыкнула и ткнула себя в грудь. — Один выстрел в нужную точку, и все! С расстояния менее трех ярдов вообще мокрое место останется, но на это рассчитывать не стоит.

— Ты что, уже стреляла из такой винтовки?

— С чего ты взял?

Питер знал: допытываться бесполезно. Шесть ящиков штурмовых винтовок — разве Алиша устояла бы перед соблазном?

— Чьи это игрушки?

— Откуда мне знать? Суда по надписи на ящике, они принадлежат Корпусу морской пехоты США. Хватит вопросов, пошли!

Алиша с Питером влезли в туннель и устремились вверх по лестнице. Складывалось впечатление, что температура повышается с каждой ступенькой. Ярдов через десять они добрались до небольшой платформы, где начиналась другая лестница, а в потолке замаячил второй люк. Алиша опустила фонарь на платформу, приподнялась на цыпочки и стала крутить колесо. Они с Питером обливались потом и с трудом дышали спертым, как им казалось, сгустившимся воздухом.

— Заклинило! — шепнула Алиша.

За дело взялся Питер. Пронзительно заскрипел ржавый металл, и колесо сдвинулось с места. Один поворот, другой — крышка люка открылась, и в туннель хлынул свежий ночной воздух, пахнущий пустыней, сухим можжевельником и мескитом. Теперь вместо потолка над головой была бесконечная тьма.

— Я пойду первая, потом тебя позову, — объявила Алиша, проворно вскарабкалась по лестнице и исчезла в ночном мраке.

Питер обратился в слух, но не уловил ни звука. Они попали на крышу, не защищенную ни одним прожектором. Питер сосчитал до двадцати, потом до тридцати. Пора искать Алишу?! Тут в отверстии люка появилось ее лицо.

— Оставь фонарь на платформе. Здесь все спокойно, пошли!

Лестница привела Питера на технический этаж, в царство труб и вентилей. Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел у стен металлические ящики, а напротив лестницы — распахнутую дверь. Питер набрал в грудь побольше воздуха, шагнул за порог и оказался среди звезд.

Панический страх ударил под дых и сбил дыхание. Неужели он попал не на крышу, а прямо на небо? Колени задрожали, и Питер стал отчаянно хвататься за воздух, пытаясь нащупать что-нибудь материальное, осязаемое. Небо напоминало черный купол, а звезды… Звезды были везде и повсюду.

— Питер, дыши нормально! — велела Алиша. Неужели она так и придерживала его за плечи? Во тьме казалось, ее голос звучит далеко-далеко — и в то же время совсем рядом. Питер послушался и с наслаждением вдохнул прохладный ночной воздух. Наконец глаза окончательно привыкли к неяркому свету звезд, и он разглядел края крыши, упирающиеся в пустоту. Они с Алишей стояли рядом с вентиляционной шахтой.

— Ну, что скажешь?

Бесконечно-долгую минуту Питер разглядывал ночное небо. Чем дольше он смотрел, тем больше звезд видел во тьме. Вот о чем рассказывал отец! Вот что он видел в экспедициях!

— А Тео знает?

— О чем? — со смехом уточнила Алиша.

— О люке, о винтовках, — обескураженно проговорил Питер. — Обо всем.

— Я ничего ему не показывала, если ты это имеешь в виду. А вот Зандер, видимо, в курсе, он же тут каждый закоулок знает! Хотя мне даже не намекнул!

Питер заглянул ей в глаза. Во тьме она выглядела иначе: вроде бы та же Алиша, которую он знал всю жизнь, и в то же время другая. Питер догадался, что она берегла «сюрпризы» именно для него.

— Спасибо!

— Не думай, это не специально для тебя! Проснись первым Арло, стоял бы сейчас на твоем месте.

Алиша лукавила, и Питер прекрасно это понимал.

— Все равно спасибо! — с чувством проговорил он.

Девушка подвела его к самому краю крыши. Теперь они стояли лицом к северу и смотрели на долину. Ветер так и не поднялся. Вдали темная громада гор упиралась в звездное небо. Алиша с Питером улеглись рядышком на еще теплый от дневного солнца бетон.

— Вот возьми, пригодится! — сказала Алиша, достав что-то из сумки.

Прицел ночного видения! Алиша показала, как установить его на винтовку и отрегулировать кратность увеличения. Питер приник к видоискателю и чуть не онемел от удивления: на фоне прицельной сетки четко просматривались скалы и кусты, озаренные бледно-зеленым светом. Внизу на специальном дисплее появилась надпись: «212 ярдов». Стоило качнуть винтовку вперед или назад — цифры менялись. Невероятно!

— Думаешь, они до сих пор живы?

— Не знаю, — после небольшой паузы ответила Алиша. — Вряд ли, хотя подождать не мешает… — Она замялась и сменила тему: — По-твоему, сегодня утром я была слишком резка с Маус?

Вопрос очень удивил Питера: Алиша никогда раньше не сомневалась в своей правоте и не сожалела о содеянном.

— Да нет, не переживай. Ты сделала то, что нужно.

— Но ведь ее уход — огромная потеря для Охраны!

— Не важно! Ты же сама сказала: правила известны Маус не хуже, чем остальным.

— Даже беременная Маус лучше, чем Гейлин! Этот парень — настоящая вампирья чума. Господи, ну что она в нем нашла?!

Питер оторвался от глазка видоискателя. В небе было столько звезд, что, казалось, протяни руку — смахнешь парочку. Ничего красивее Питер в жизни не видел! Он думал об океанах, их названия напоминали слова из песни — Атлантический, Тихий, Индийский, Северный Ледовитый, — и об отце, стоявшем на берегу. Может, звезды и олицетворяют то, что имела в виду Тетушка, говоря о Боге из Старого времени, который царствовал на небесах и видел все, что творится на земле?

— Ты когда-нибудь… — начала Алиша. — Ну, когда-нибудь думал об этом?

— О чем? — повернувшись к девушке, спросил Питер. Алиша по-прежнему смотрела в глазок видоискателя.

Алиша нервно засмеялась. Питер даже не предполагал, что она так умеет.

— Господи, неужели придется вслух говорить? О том, чтобы найти себе пару, Питер, Маленьких завести.

Разумеется, он думал. К двадцати годам семьей обзаводились почти все колонисты, только служба в Охране этому не способствовала. Конечно, ночью сторожишь ворота, днем спишь или ходишь, как сомнамбула. Хотя, положа руку на сердце, причина заключалась не только в этом. Просто Питер считал, что ему не подходит семейная жизнь. Другим — да, а ему — нет. Девушки у него были, женщины — тоже, но каждая из них занимала его мысли не больше месяца. Потом он либо сам ставил точку в отношениях, либо незаметно подталкивал девушку к другому, более достойному, с его точки зрения, парню.

— Нет, серьезно не думал.

— А как же Сара?

— А что с Сарой? — вызывающе переспросил Питер.

— Да ладно тебе! — воскликнула Алиша, и Питер расслышал в ее голосе раздражение. — Каждому известно, что она хочет за тебя замуж. Она ведь тоже из Первой семьи, поэтому подходит тебе идеально. Так считает вся Колония!

— Почему ты вдруг заговорила о нас с Сарой?

— Ну, очевидно же, вы прекрасная пара!

— Мне не очевидно! — огрызнулся Питер. Раньше они с Лиш такие темы не затрагивали! — Слушай, — куда мягче начал он, — дело не в Саре, она чудесная девушка. Дело во мне. Не уверен, что хочу заводить с ней семью.

— А в принципе хочешь? Ну, то есть семью?

— В принципе да, наверное. Почему ты спрашиваешь? — Питер снова повернулся к Алише: прильнув к глазку видоискателя, та медленно «прочерчивала» винтовкой линию горизонта. — Лиш?

— Подожди, там кто-то шевелится!

— Где? — Питер мигом занял наблюдательную позицию.

— Там, чуть правее, — подняв дуло винтовки, показала девушка.

Питер глянул в глазок и увидел одинокую фигурку, мечущуюся среди кустов ярдах в ста от забора. Человек!

— Это Сапог, — объявила Алиша.

— Откуда ты знаешь?

— Зандер куда крупнее, а больше здесь никого нет.

— Он один?

— Не знаю. Хотя подожди, нет, не один! Смотри на десять градусов правее!

На десять градусов правее, ярдах в двухстах от Калеба, Питер увидел зеленую вспышку, мячиком скачущую по песку, потом вторую, третью. Они стремительно приближались, точнее — брали Калеба в кольцо.

— Что они делают? Почему просто не нападут?

— Понятия не имею!

Тут послышался отчаянный крик.

— Откройте ворота! Откройте! — В голосе Калеба звенел панический страх.

— Вот чума! — Алиша вскочила на ноги. — Побежали!

Оба вернулись на технический этаж. Из ящика у стены Алиша вытащила престранный пистолет с коротким широким стволом. Питер аж рот разинул, но к расспросам ситуация явно не располагала. Минутой позже они снова лежали плашмя на крыше. Алиша прицелилась и выстрелила.