Майкл с детства боялся высоты, но в пылу подготовки рискованной операции совершенно этого не учел. На последней ступеньке шестидесятифутовая высота казалась шестисотфутовой, и он засомневался, по силам ли ему план. Сердце неслось бешеным галопом, ноги дрожали: на узеньких мостках, отгороженных от моря пустоты лишь проволочной сетью, потребуется недюжинная смелость. Когда Майкл влез, точнее, по-черепашьи вполз на мостки, глаза заливал пот вперемешку со слезами. Яркий свет прожекторов стирал привычные ориентиры — небо и землю, поэтому все вокруг казалось ближе, крупнее, выпуклее. Одно утешение — никто вроде бы его не заметил. Майкл боязливо повернул голову: слева, ярдах в ста от него, Восьмая платформа. Пустая! Куда подевался Охранник, Майкл не представлял, но счел это хорошим знаком. Если поспешит, никто не узнает, что он отлучался из Щитовой! Он медленно и осторожно зашагал по мосткам, с каждым ярдом чувствуя себя все увереннее: страх сменялся предвкушением удачи. Его план сработает, обязательно сработает! Восьмая платформа до сих пор пустовала: нерадивый Охранник наверняка получит нагоняй, а он, Майкл, — удобное окошко. Он опустился на колени и достал из рюкзака провод — отлитые из титанового сплава мостки усилят электромагнитное поле. «Я использую всю их длину и превращу в гигантскую антенну!» — торжествовал Майкл. Он ослабил винт, которым настил крепился к опоре, пристроил в зазор петлю из провода и плотно закрутил. Бах — моток провода ударился о землю. Ну, теперь дело за малым…

«Надо же, Эми, — думал Майкл. — Кто мог предположить, что Девочку ниоткуда зовут Эми?»

Майкл не знал, что Восьмая огневая платформа пустовала, потому что Дана Кертис, член Первой семьи и Семейного совета, которая несла там вахту, неподвижно лежала у подножия Стены. Джимми убил ее следом за Су Рамирес. Вообще-то Су он убивать не собирался, он лишь хотел сказать ей, но что именно? Прощай? Извини? Я всегда любил только тебя? Увы, в Ночь звезд и ножей одно непостижимым образом привело к другому, и в результате погибли все трое.

Гейлин Страусс приближался к Девятой платформе с противоположной стороны и увидел трагедию, словно через широкий конец телескопа: столкнулись размытые тени, и появилось яркое цветовое пятно. Дежурь на Десятой огневой кто-то зрячий, не страдающий острой глаукомой, прояснились бы жуткие подробности. Однако сложилось так, что кроме непосредственных участников событий подробностей не знал никто.

На Девятой огневой произошло следующее: Су Рамирес, мысли которой намертво прикипели к «Королеве бала», а именно к любовной сцене, описанной так сочно, что в памяти отпечаталось каждое слово («Когда разверзлись хляби небесные, карета неслась во весь опор. Тальбот сжал Шарлей в объятиях, впился поцелуем в ее вишневые уста и нащупал шелковистые округлости груди. Шарлей затрепетала от страсти…»), обернулась, увидела поднимающегося на платформу Джимми и, несмотря на раздражение — Молино на дежурство опоздал, да еще из плена грез вырвал! — сразу поняла: что-то не так. «Он на себя не похож, — подумала Су. — Словно это и не Джимми!» Молино застыл, подслеповато щурясь на яркие огни прожекторов, словно хотел сделать объявление, но какое именно, забыл. Определенные предположения у Су имелись: порой она чувствовала, что Джимми считает ее не просто коллегой. При других обстоятельствах она бы с удовольствием выслушала его признание, но не сегодня, не сейчас, не на Девятой огневой платформе.

— Причина в ее глазах, — бормотал Джимми, словно обращаясь к самому себе. — Я думаю, причина в ее глазах!

Су шагнула к нему, только Молино отвернулся, словно смотреть на нее было невмоготу.

— В чьих глазах, Джимми?

Молино не ответил. Он молча теребил край свитера, словно мальчишка на первом свидании.

— Су, неужели ты ничего не чувствуешь?

— Ты о чем?

Молино часто-часто заморгал, и по щекам покатились слезы размером с горох.

— Черт подери, они такие грустные!

Су понимала: с Джимми творится неладное. Р-раз — он рывком снял свитер и швырнул на землю. Грудь покрылась капельками пота, которые сияли в свете прожекторов.

— Ненавижу свою одежду, ненавижу! — прорычал он.

Арбалет лежал на краю парапета. Су потянулась за ним, но слишком поздно: Молино схватил ее за шею и резко повернул. Что-то хрустнуло. Тело Су стало как будто чужим, вышло из-под контроля и больше не слушалось. Су вскрикнула, но с губ не слетело ни звука. Свет прожекторов рассыпался дождем серебристого конфетти. «Ах, Тальбот! — простонала истомившаяся от сладостного ожидания Шарлей. Она не может ждать, не может и не желает. — Любимый, ну сколько еще мы будем играть в эти нелепые игры?!» Сквозь плотную серую пелену Су увидела, что на платформе появился кто-то еще, услышала шаги на мостках, звон летящей стрелы и хриплый крик. Словно куклу, Джимми приподнял ее над мостками. Неужели… неужели сейчас на землю сбросит? Су не считала свою жизнь очень счастливой, но другой у нее не было, и умирать совершенно не хотелось. Но вот она уже в воздухе и падает, падает, падает вниз.

Су ударилась о землю, но умерла не сразу. Время остановилось, а потом пошло в обратном направлении. Глаза слепил яркий свет прожекторов, во рту было кисло и солоно от крови. На краю парапета стоял обнаженный Джимми. Надо же, как сверкает его тело!

Вскоре Молино исчез. Последним, что услышала Су, стал голос Младшего охранника Кипа Даррелла. «Тревога! — кричал с мостков Кип. — Вирусоносители! Черт подери, они повсюду!»

Крик утонул в темноте: прожекторы погасли.

36

Экстренное собрание назначили на полдень. В воздухе пахло дождем. Все колонисты собрались в Солнечном центре, куда из Инкубатора принесли длинный стол, за которым сидели лишь двое — Уолтер Фишер и Иен Патал. Уолтер, как всегда, явился немытым, небритым и нечесаным, в одежде, которую, судя по пятнам, носил чуть ли не с весны. «С таким Председателем Семейного совета, пусть даже временным, ничего хорошего нам не светит!» — мрачно подумал Питер.

Иен Патал выглядел куда лучше, хотя после ночных событий и он казался неуверенным и подавленным. Он даже собравшихся с трудом успокоил! Иен сидит рядом с Уолтером в качестве Первого капитана или как новый представитель семьи Патал? Впрочем, эта формальность ничего не меняла, ведь фактически Председателем теперь был не Уолтер, а именно Иен.

Питер стоял на краю площади вместе с Алишей и разглядывал толпу. Тетушки не было, что ничуть не удивляло: она не посещала собрания уже много лет. Помимо нее отсутствовали Майкл, который благополучно вернулся в Щитовую, и дежурившая в Больнице Сара. Неподалеку от стола стояла Глория. А где Санджей? Где Старик Чоу? Судя по тревожному ропоту, подобными вопросами задавались многие. Да, именно тревогу видел, слышал и чувствовал Питер. Паника еще не воцарилась. «Это только вопрос времени, — подумал он. — Как пережить следующую ночь?»

Отдельной группой стояли те, кто накануне потерял родных и близких. При одном взгляде на них у Питера сердце разрывалось. Вот Корт Рамирес, вот Рассел Кертис, муж Даны, с онемевшими от горя дочерьми Элли и Кэт; вот мертвенно бледная Карен Молино с дочерьми Элис и Эйвери; вот Мило и Пенни Даррелл, потерявшие пятнадцатилетнего сына Кипа; вот Ходд и Лиза Гринберг, родители юной Санни; вот Эдди Филлипс, вот Трейси Страусс, за ночь превратившаяся в апатичную старуху. Констанс, молодая жена Старика Чоу, прижимала к себе маленькую дочь Дарлу, словно боялась потерять и ее. Горе связало скорбящих невидимой нитью и отделило от других. Подобно магниту, оно и притягивало, и отталкивало. Именно к скорбящим обратился Иен, когда толпа наконец затихла, и собрание объявили открытым.

Для начала Иен изложил факты, в большинстве уже известные Питеру.

— Прожекторы погасли вскоре после полуночи. Случилось это по невыясненной причине, но, вероятнее всего, из-за скачка напряжения, вследствие которого отключился главный рубильник. Первый инженер Майкл Фишер в тот момент занимался ремонтом вентилятора на батарее, а его помощник Элтон спал в подсобном помещении. Да, Майкл Фишер оставил пульт управления Щитовой без присмотра, но имел на то веские основания и, разумеется, не мог предвидеть скачок напряжения, да еще с такими последствиями. В общей сложности прожекторы не горели менее трех минут — пока Майкл Фишер, добежав до Щитовой, не перезапустил систему. За этот короткий промежуток на Стену проникла большая группа вирусоносителей, которая, согласно последним донесениям Охраны, незадолго до аварии собралась у огневой линии. К моменту, когда прожекторы зажглись снова, погибли три человека: Джимми Молино, Су Рамирес и Дана Джексон-Кертис. Впоследствии их телами занялась Аварийная бригада. Так закончилась первая волна атаки.

У Иена дрожал голос: сухо и бесстрастно излагать факты следующего этапа ему было явно невмоготу.

— После того как первая группа убралась восвояси, с юга подошла группа номер два, состоящая из трех пикировщиков, и начала штурмовать Стену у Шестой платформы, той самой, где шестнадцать дней назад Арло Уилсон уничтожил вирусоносительницу с белыми волосами. Трещину на стыке плит, которую пикировщики использовали в прошлый раз, давно замуровали, и в том месте «удобств» для восхождения не осталось. Однако, похоже, на них вирусоносители и не рассчитывали. После аварии и двойной атаки охранники стянули все силы к Шестой платформе, но даже под шквалом их стрел вирусоносители продолжали штурм. Тем временем к Девятой, оставленной без присмотра платформе подобралась третья группа пикировщиков — возможно, часть группы два, возможно, самостоятельная. Вирусоносители залезли на мостки, и на платформе завязалась рукопашная. Заключительная волна атаки стоила жизни еще трем Охранникам — Гару Филлипсу, Эйдену Страуссу и Кипу Дарреллу, первым заметившему большую группу вирусоносителей на огневой линии. Четвертая, Санни Гринберг, покинула пост у карцера и поспешила к месту битвы, но пропала без вести, и официально считается погибшей. Также пропал Старик Чоу, — с неподдельной тревогой сообщил Иен. — Констанс проснулась очень рано, но дома его не застала. С тех пор Старика Чоу не видели, поэтому напрашивается вывод, что среди ночи он поднялся на Стену и погиб, помогая отбиваться от вирусоносителей. Никого из пикировщиков уничтожить не удалось. Вот и все, что известно к этой минуте.

«Что-то изменилось», — подумал Питер, и наверняка не один он. Тактика в атаках вирусоносителей никогда прежде не просматривалась. Разумеется, в памяти всплывала Страшная ночь, но даже тогда действия пикировщиков не отличались организованностью. Когда погасли прожекторы, Питер с Алишей прибежали к Стене, чтобы сражаться вместе со всеми, но Иен направил их обоих охранять Инкубатор, который в суматохе оставили незащищенным. В результате за происходящим они следили издалека, отчего было в сто раз тревожнее. Питер понимал, что должен, просто обязан стоять на Стене и отбивать вражеские атаки…

Сквозь ропот толпы прорвался мужской голос.

— А со станцией что? — спросил Мило Даррелл, прижимавший к себе заплаканную жену Пенни.

— Насколько нам известно, там все в порядке, — ответил Иен. — По словам Майкла, электрический ток исправно поступает в аккумуляторы.

— Ты сам минуту назад говорил про скачок напряжения! Кому-то нужно отправиться туда с проверкой. Где Санджей, черт его дери?!

— Я как раз хотел объяснить… — Иен запнулся. — Санджей заболел. Обязанности Председателя временно исполняет Уолтер.

— Уолтер? Ты что, спятил?

Уолтер словно проснулся: сел прямо и прищурил отекшие глаза.

— Подожди минуту, мать твою…

— Уолтер — пьяница! — бесцеремонно перебил Мило. — Пьяница и обманщик. Об этом известно каждому. Так кто здесь по-настоящему командует? Ты, Иен? Мне кажется, никто! Я бы, например, открыл оружейный склад и выставил на Стену всех желающих защищать Колонию. А еще бы на станцию людей послал, причем сию минуту!

Толпа одобрительно загудела. Что творит Мило? Бунт затевает? Питер взглянул на Алишу, которая так и сверлила Даррелла глазами. Судя по позе, она была начеку и ни на секунду не теряла бдительность.

— Мне очень жаль Кипа, — тихо сказал Иен. — Но сейчас не время пороть горячку. Лучше довериться Охране: пусть они делают свое дело.

Мило уже закусил удила.

— Вы слышали Иена, — обратился он к собравшимся. — Пикировщики отлично организованы. Так почему бы и нам не организоваться? Если Охрана не может нас защитить, давайте защищаться сами!

— Чума вампирья, Мило, да остынь ты! Люди и так напуганы, — проворчал Сэм Чоу и выступил вперед. — Все началось с девчонки, которую впустил сюда Калеб. Сколько человек мы потеряли после ее прихода? Одиннадцать? Ничуть не сомневаюсь, эти твари появились из-за нее!

— Сэм, это еще неизвестно.

— Еще как известно! И мне, и остальным… Кашу заварили Калеб и девчонка. Раз заварили, пускай теперь расхлебывают.

— Девочка… Девочка… — зароптали в толпе. — Мило прав: все из-за девочки!

— И что мне с ней делать? — вздохнул Иен.

— Что тебе делать? — переспросил Сэм. — То, что уже давно следовало сделать, — выдворить обоих! — Чоу повернулся к собравшимся. — Слушайте, слушайте все! Охранники молчат, а я скажу. Луки и стрелы не защитят нас от такой напасти! Калеба и девчонку нужно выдворить, немедленно выдворить!

«Выдворить!» — повторил кто-то из собравшихся, а в следующую секунду толпа уже скандировала: «Вы-дво-рить! Вы-дво-рить! Вы-дво-рить!»

Страх, тревога и ненависть всех колонистов разом вырвались на свободу. Напрасно Иен размахивал руками и кричал: как рассчитывать на тишину и порядок, если беснующаяся толпа стала неуправляемой? Еще немного, и гнев перерастет в насилие…

Тут Питер понял: нужно срочно уводить девочку из Колонии. И Калеба тоже, ведь его судьба теперь неразрывно связана с Девочкой ниоткуда. Только куда им идти? Где укрыться? Он повернулся к Алише, но той уже и след простыл.

Вон она, пробирается сквозь толпу, запрыгивает на стол и поворачивается к собравшимся.

— А сейчас меня послушайте!

Колонисты притихли и теперь напоминали сжатую пружину. Питер почувствовал холодок страха. «Господи, Лиш, — думал он, — ну зачем тебе это?»

— Пикировщики нападают вовсе не из-за девочки, — бесстрашно объявила Алиша. — Они обозлились из-за меня!

— Катись к черту, Лиш! — заорал Сэм Чоу. — Можешь хоть раз в жизни не высовываться?!

— Виновата я, — продолжала Алиша. — Пикировщики мстят из-за меня. Это я подожгла их логово — библиотеку в Баннинге. Я разозлила их, спровоцировала, а потом привела сюда, пусть даже невольно. Хотите кого-то выдворить — выдворяйте меня. Я виновата в гибели ваших родных и близких.

Первым к столу бросился Мило Даррелл. До Алиши ли он хотел добраться, Иена или даже Уолтера — неизвестно, но его выпад стал искрой, из которой разгорелось дикое пламя насилия. Толпа ринулась вперед, все вопили и отталкивали друг друга. Стол мигом перевернули, Алишу повалили наземь, стали бить, пинать, царапать. Родители пытались увести детей из Солнечного центра, но сзади напирали желающие прорваться вперед. «Нужно выручать Алишу!» — думал Питер, но протиснуться к ней мешала страшная давка. Вот он споткнулся — наступил на кого-то! — и кувырком полетел на камни. Джейкоб Кертис, Питер споткнулся о Джейкоба Кертиса! Паренек упал на колени и, чтобы не затоптали насмерть, прикрыл голову руками. Питер перевалился через широкую спину Джейкоба — оба захрипели от боли, — вскочил и снова «поплыл» по бурному морю людей, расталкивая их направо и налево. Кто-то сильно ударил его по затылку — от боли потемнело в глазах, неужели целились? Едва зрение восстановилось, Питер обернулся и машинально дал сдачи — кулак врезался в чье-то бровастое бородатое лицо. Это же Ходд Гринберг, отец Санни! Чем ближе Питер «подплывал» к центру толпы, тем чаще за лесом рук и ног мелькала Алиша. Подобно Джейкобу Кертису, она сжалась в комочек и закрыла голову руками. Разумеется, Питер тут же вытащил нож: разве тут есть варианты?

Неизвестно, что случилось бы дальше, не подоспей со стороны ворот другая толпа — Бен Чоу, Гейлин Страусс, Дейл Левин, Вивиан Чоу, Холлис Уилсон и прочие. Угрожающе подняв арбалеты, они встали между столом и толпой. Бесновавшиеся секунду назад колонисты невольно попятились.

— Расходитесь по домам! — брызжа слюной, закричал побагровевший от гнева Иен. Кровь насквозь пропитала его волосы, текла по вискам и шее, пачкала свитер. Иен поднял арбалет, словно решая, в кого из смутьянов выстрелить. — Открытое заседание Семейного совета приостановлено. С этой минуты на территории Колонии вводятся военное положение и комендантский час!

Воцарилась напряженная тишина. Алишу наконец оставили в покое. Питер опустился на корточки рядом с ней, но девушка повернулась к нему и шепнула: «Уходи!» Огромные карие глаза смотрели так серьезно, что Питер не посмел ослушаться — вскочил на ноги и растворился в толпе. Колонисты приводили себя в порядок: помогали друг другу встать, отряхивались от пыли. Глядя на них, Питер неожиданно почувствовал, что на зубах у него скрипит песок. Уолтер Фишер сидел у перевернутого стола, стиснув виски. Сэм и Мило как сквозь землю провалились.

Гейлин с Холлисом рывком подняли Алишу на ноги. Питер ясно видел, что она ранена, но не мог определить, насколько серьезно. Алиша казалась вялой и одновременно напряженной, словно с трудом сдерживала боль. На щеках и локтях темнели кровоподтеки, коса расплелась, свитер висел клочьями. Гейлин с Холлисом караулили ее, как преступницу. Питер догадался: обратив гнев толпы на себя, Алиша отвлекла внимание от девочки и выиграла им немного времени. Теперь, чтобы утихомирить колонистов, Иену Паталу придется упрятать ее в карцер. «Будь начеку!» — велели Алишины глаза.

— Алиша Донадио, — громко начал Иен, — ты арестована по обвинению в предательстве!

— Выставите эту сучку за ворота! — завопил кто-то.

— А ну, тихо! — голос Иена дрожал и чуть не срывался на визг. — Думаете, я тут шутки шучу? Немедленно расходитесь по домам! Ворота остаются закрытыми до особого распоряжения Семейного совета. Нарушившие комендантский час будут арестованы, а вышедшие из дома с оружием — уничтожены. На поблажки не надейтесь!

Питер, точно оказавшись в совершенно незнакомом мире совершенно непонятных людей, беспомощно наблюдал, как Охранники уводят Алишу с площади.

37

Тревожную ночь и не менее тревожное утро Маусами Патал провела вместе с Маленькими в классе на втором этаже. О трагических событиях она узнала от Другой Сэнди: на рассвете ее муж Сэм заглянул в Инкубатор. В душе Маус созрело великое решение.

Сама идея появилась случайно, точно извне. Маус проснулась и почувствовала в себе разительные перемены. Цепочка мыслей привела к элементарному, очевиднейшему решению — иначе просто не получалось. Она ждет ребенка. Отец ребенка — Тео Джексон. Раз так, значит, Тео жив, он не может умереть!

Маусами разыщет его и расскажет о ребенке! Лучшее время для побега — перед Утренним колоколом, когда меняется Охрана: можно незаметно выскользнуть, до вечера спуститься с горы, а там видно будет… Лучшее место — у бреши, поближе к батарее, которая Охранникам почти не видна. Как только Сэнди и другие женщины лягут спать, надо отправиться в Лавку и собрать все необходимое: крепкую веревку, чтобы перебраться через Стену, еду, воду, арбалет, нож, удобные сапоги, сменную одежду и, конечно же, рюкзак.