Гейлин чувствовал: высовываться ни в коем случае нельзя. Одно неосторожное слово, и кто-нибудь заорет: «Эй, Гейлин, а где твоя жена? Где Маусами? Она тоже в этом участвовала?! Давайте сбросим Гейлина!»

Наконец Иен отдал приказ: беглецов нужно вернуть и призвать к ответу. Особого смысла в погоне Гейлин не видел, но он единственный из Вторых капитанов остался в живых и понимал: Иен хочет создать иллюзию того, что Охрана по-прежнему сильна и способна навести порядок. Чтобы усмирить толпу, требовались конкретные действия, иначе рассвирепевшие люди друг друга со Стены побросают! Поэтому Иен отвел Гейлина в сторону и рассказал о винтовках. «За складской полкой спрятан люк, в нем двенадцать ящиков с винтовками, — объяснил Иен. — На Приблудшую мне плевать, с Маусами поступай, как считаешь нужным. Главное — винтовки. Привези сюда винтовки!»

В погоню отправили пятерых: Гейлин как старший ехал впереди, следом — Эмили Даррелл и Дейл Левин, а замыкали колонну Ходд Гринберг и Корт Рамирес. «Впервые командую отрядом за пределами Колонии, и кого мне дали в подчинение? — беззвучно сетовал Гейлин. — Идиота Дейла, шестнадцатилетнюю девчонку и еще двоих, которые даже в Охране не служат! Глупое, бесполезное, никчемное задание!» Гейлин вздохнул так тяжело, что Эмили Даррелл спросила, в чем дело. За исключением Дейла, она единственная во всей Охране вызвалась участвовать в погоне и первой предложила свою кандидатуру. «Небось что-то доказать хочет!» — решил Гейлин, а вслух сказал, мол, все в порядке, не бери в голову.

Они почти проехали Баннинг, и Гейлин в кои веки радовался, что не способен разглядеть детали «живописного» городского пейзажа. Впрочем, ему вполне хватало придорожных видов: осевшие в песок здания и жареные мумии — надо же, как на солнце подрумянились! — пугали до колик. И это без пикировщиков, которые наверняка ошивались неподалеку. «У вас один выстрел. Вирусоносители нападают сверху», — вдалбливают будущим Охранникам с восьмилетнего возраста. И никто из инструкторов не признается, что это чушь собачья. Нападет пикировщик на Гейлина Страусса — все, песенка спета. «Интересно, больно будет? — гадал Гейлин. — Да, наверное, очень!»

Как ни печально, произошедшие события означали конец брака с Маусами. «Почему я понял это лишь сейчас?!» — недоумевал Гейлин. Нет, понимал он и раньше, но упорно отказывался верить. Гейлин не сомневался, что любил Маус, любит и будет любить всегда. И ее, и ребенка, даром что чужого! Ребенок — это счастье, даже для человека, который вот-вот ослепнет. Гейлин искренне надеялся, что Маус с малышом в порядке. А еще, что при встрече — если им суждено встретиться, — ему хватит мужества это сказать: «Надеюсь, вы оба в порядке».

К въезду на Восточное шоссе они приблизились двумя колоннами. С каждой секундой затылок Гейлина ныл все сильнее и вряд ли только из-за удара Алиши. Зрение стремительно ухудшалось, перед глазами плясали цветные крапинки. Господи, только тошноты не хватало!

Погруженный в раздумья, Гейлин незаметно для себя въехал на Восточное шоссе и остановился глотнуть воды из фляги. Судя по силе ветра, турбины совсем близко… Хотелось одного — добраться до станции, упасть на койку и закрыть глаза. Пляшущие цветные крапинки превратились в снегопад, который полностью заслонял обзор. Дело плохо, он ехать дальше не может, отряду нужен новый командир. Гейлин повернулся к скакавшему следом Дейлу:

— Слушай, я тут…

Левин исчез!

Гейлин огляделся по сторонам: никого. Ни всадников, ни лошадей — казалось, гигантская рука смела его отряд с лица земли. Во рту стало горько от желчи.

— Ребята! — опасливо позвал Гейлин.

Тут из-под эстакады послышался необычный, мягкий треск, словно рвали сырую бумагу или чистили сочный апельсин.

43

В Джошуа-Вэлли беглецы добрались уже под вечер и едва разыскали пожарное депо, солнце село. Приземистое квадратное здание с бетонной крышей и покосившимися дверями, подпертыми цементными блоками, притаилось на западной окраине города. Холлис повел их к черному ходу, где среди высоких сорняков стоял огромный бак с водой. Нагретая солнцем вода пахла землей и ржавчиной. Все вдоволь напились и смочили волосы. Питер в жизни не думал, что теплая вода может быть такой вкусной.

Пока остальные ждали в тени депо, Холлис с Калебом выломали доски, которыми была забита дверь черного хода. Один толчок — дверь, скрипя ржавыми пружинами, распахнулась, и из депо пахнуло теплым, как человеческое дыхание, воздухом.

— Подождите! — подняв винтовку, велел Холлис и исчез за дверью. Его шаги гулким эхом разносились по пустому депо. Почему-то Питер совершенно не беспокоился: они обязательно здесь заночуют, после такой долгой дороги иначе и быть не может! — Все в порядке! — вернувшись, объявил Холлис. — Там жарковато, но вполне терпимо.

Один за другим путники вошли в просторное помещение с высокими потолками. «Гараж!» — догадался Питер. Выбитые окна заложили все теми же бетонными блоками, оставив наверху щелку для вентиляции. В воздухе пахло пылью и лошадьми, у стен лежали разнообразные строительные принадлежности: мешки с сухим цементом, пластмассовые емкости, облепленные чем-то серым, тачка, цепи и мотки веревки. Отсеки, где некогда стояли машины, приспособили под стойла, соорудив перегородки. Кое-где на крюках висела сбруя. Деревянная лестница вдоль дальней стены поднималась в никуда: второй этаж отсутствовал.

— Койки в подсобке, — объявил Холлис, нагнулся и наполнил лампу бледно-золотистой жидкостью из пластиковой канистры. Запах Питер узнал сразу: это не самогон, не спирт, а керосин. — Есть кухня и ванная — в общем, все удобства, только вода из бака, а на печке заглушка.

— А с дверью что? — спросила Алиша, после того как завела кобылу внутрь.

Холлис чиркнул спичкой, поправил фитиль и вручил лампу Маусами.

— Сапог, помоги! — велел он, вытащил два гаечных ключа и дал один Калебу. С потолочных балок над дверью свисали цепи с толстыми металлическими пластинами, укрепленными тяжелыми брусками дерева. Разыскав болты, они с Калебом, прикрутили пластины к пазам в косяке и надежно забаррикадировали дверь изнутри.

— И что теперь? — спросил Питер.

— Не знаю, — пожал плечами Холлис. — Дождемся утра. Я первым подежурю, а ты веди остальных спать.

В подсобке стояли десять коек с продавленными матрасами и скрипучими пружинами. Небольшая дверь вела из нее на кухню, откуда можно было пройти в уборную, где над ржавыми раковинами висело треснутое зеркало, а напротив располагались четыре кабинки. Окна заложили бетонными блоками, один унитаз вытащили и прислонили к стене, как бесчувственного алкоголика. На его место поставили ведро, прикрытое стопкой старых журналов. «Ньюсуик», — прочел Питер название верхнего. Обложку украшала нечеткая фотография вирусоносителя. Фотография получилась неестественно плоской, будто снимали издали и в то же время крупным планом. Вирусоноситель застыл у ниши, где скрывалось устройство с надписью «Банкомат». Что такое банкомат, Питер не знал, но в молле устройства с такими надписями попадались на каждом шагу. За спиной у журнального вампира лежала одинокая женская туфля, а на переднем плане напечатали странные слова: «Новая реальность».

— Где папин склад? — спросил Питер Холлиса, когда они с Алишей вернулись в гараж.

Холлис поднял половицу — там устроили самый настоящий тайник. Питер опустился на колени и, убрав тяжелый брезент, увидел канистры с водой и горючим, а еще ящики, целые ряды ящиков, неотличимых от тех, что нашлись на энергостанции.

— Здесь винтовки, — показывал Холлис. — Там пистолеты. Мы перевезли лишь стрелковое оружие, а взрывные устройства не стали: Демо боялся, что они тут без присмотра сработают и депо в щепки разнесут. Короче, все, что взрывается, осталось в бункере.

Алиша достала из ящика черный пистолет, отвела затвор, прицелилась и нажала на спусковой крючок. Пустой патронник ответил сухим щелчком.

— Что за взрывчатка? — поинтересовалась она.

— В основном гранаты. Только самое интересное здесь. — Холлис поддел ящик носком сапога. — Помогите вытащить!

У тайника собрался весь отряд. Холлис с Алишей подняли ящик на пол гаража, а когда открыли, внутри оказалось не страшное оружие, а безобидные серые мешочки. Холлис взял один и протянул Питеру. Мешочек весил не больше двух фунтов, а сбоку белела этикетка с длинным, мелко набранным текстом, поверху которого шли буквы ГУ.

— «ГУ» значит «готов к употреблению», — объяснил Холлис. — Это специальная армейская еда. В бункере таких мешочков тысячи! У тебя сейчас… давай посмотрим… — Он забрал мешочек у Питера и прищурился, чтобы разобрать мелкий текст. — Соевое рагу с подливой. Это я еще не пробовал!

Алиша тоже взяла мешочек и скептически его оглядывала.

— Холлис, эта еда «готова к употреблению» почти сто лет! Наверняка испортилась!

Здоровяк Холлис пожал плечами и раздал мешочки остальным.

— Кое-что впрямь испортилось, но, если упаковка не повреждена, можно есть без опаски. В основном вкусно, а вот с бефстроганов будьте осторожными. Демо называл его «кишечная пробка»!

Страшно есть неизвестно что, только голод не тетка… В итоге Питер съел не только соевое рагу, но и приторный студенистый пудинг, официально именовавшийся «манговым десертом». Эми села на краешек койки, держа в одной руке подозрительно желтые крекеры, в другой — сыр. Ела она как испуганный зверек: откусит кусочек, оглянется по сторонам, откусит еще раз. От приторного пудинга замутило, но усталость взяла свое, и, едва опустившись на койку, Питер понял, что засыпает. Последняя мысль была об Эми, испуганно озирающейся по сторонам: девочка словно ожидала чего-то страшного. Мысль выскальзывала, словно натертая жиром веревка, и вскоре Питер провалился в забытье.

Из мрака выплыло лицо Холлиса. Питер растерянно захлопал глазами, соображая, где находится. В подсобке стояла невыносимая духота. Волосы и свитер взмокли от пота. Питер не успел и рта раскрыть, как Холлис поднес палец к губам.

— Бери винтовку и за мной!

Холлис привел его в гараж. У бетонных блоков, которыми заложили транспортные ворота, стояла Сара. В правую створку ворот вмонтировали глазок — металлическую пластинку, которая легко отодвигалась в сторону.

— На, посмотри! — шепнула Сара, освободив наблюдательную позицию.

Питер прильнул к глазку. Ветерок принес запахи ночной пустыни. Ворота выходили на главную транспортную артерию города, Шестьдесят вторую трассу. Напротив депо высились обломки зданий, а за ними начинались бескрайние холмы.

На дороге сидел вирусоноситель.

Таких неподвижных вампиров Питер в жизни не видел, особенно ночью. Вирусоноситель сидел на корточках и не отрываясь смотрел на депо. На глазах Питера из мрака возникли еще двое, и, подобно своему товарищу, застыли на подступах к зданию.

Целых три пикировщика!

— Что они делают? — шепотом спросил Питер.

— Караулят, — ответил Холлис. — Два шага вправо, три влево, но ближе пока не подбираются.

Питер отошел от глазка.

— Думаешь, им известно, что мы здесь?

— Стены тут толстые, но их носам не помеха. Лошадь они точно учуяли.

— Сара, разбуди Алишу! — велел Питер. — Постарайтесь не шуметь: остальные пусть спят. — Он снова прильнул к глазку и спросил Холлиса. — Сколько, говоришь, их там?

— Трое.

— Нет, уже шестеро! — объявил Питер и уступил место у глазка Холлису.

— Вот чума! — выругался тот.

— Где тут слабые места? Где они могут прорваться? — спросила подоспевшая Алиша. Она сняла винтовку с предохранителя и, стараясь не шуметь, отвела затвор.

Бам! Бам! — раздалось над головой.

— Они на крыше! — прошептал Холлис.

Из подсобки выбрался заспанный Майкл.

— В чем дело? — громко спросил он, протирая глаза. Алиша тотчас прижала палец к губам и многозначительно показала на потолок.

Крыша так и гудела. Питер чувствовал: вампиры ищут, нащупывают слабые места, о которых говорила Алиша.

Неужели дверь скребут? Или, судя по скрежету, грызут? А может, высадить пытаются? Так или иначе, проверяют на прочность, прежде чем начать штурм.

Питер еще крепче прижал винтовку к плечу, готовый выстрелить в любую секунду, и вдруг увидел Эми. Впоследствии он гадал, долго ли девочка стояла в уголке, безмолвно наблюдая за происходящим. Она решительно шагнула к забаррикадированной двери.

— Эми, отойди…

Девочка опустилась на колени, прижала ладони к двери и, наклонив голову, коснулась лбом металлического наличника. Бам! — вирусоносители снова ударили в дверь, но уже не так сильно. У Эми дрожали плечи.

— Что она делает?

— По-моему… плачет, — ответила Сара изумленным друзьям.

За дверью воцарилась тишина. Через какое-то время Эми встала с колен и обернулась. Карие глаза девочки смотрели куда-то вдаль и ни Питера, ни кого другого явно не видели.

— Не трогайте ее! — подняв руку, шепнул Питер.

С тем же отрешенным видом Эми побрела к двери, навстречу только что проснувшейся Маусами. Девочка прошла мимо, никак не отреагировав на ее присутствие. Вскоре из подсобки послышался скрип пружин: Эми улеглась на койку.

— Что случилось? Почему вы так на меня смотрите? — спросила Маус.

Питер снова прильнул к глазку. Интуиция не подкачала: на залитой лунным светом дороге не было никого.

— Пикировщики ушли! — сообщил он.

— Интересно, с какой стати? — недоумевала Алиша.

Питер не волновался: он знал, что опасность миновала.

— Хочешь, проверь сама! — предложил он.

Алиша повесила винтовку на плечо и посмотрела в глазок. Желая расширить поле обзора, она то наклоняла голову, то поворачивалась боком.

— Он прав! — наконец объявила Алиша и, прищурившись, глянула на Питера. — Они у нее как… ручные зверьки?

— Не-ет… — Питер покачал головой, но подходящее слово подобрал не сразу. — Скорее, как друзья.

— Да объясните же вы, в чем дело! — раздраженно попросила Маусами.

— Эх, если б я сам знал! — с досадой вздохнул Питер.

Дверь разблокировали, только когда утро окончательно вступило в свои права. От вирусоносителей остались лишь следы в придорожной пыли. Заснуть больше не удалось, но утомление как рукой сняло — каждой клеточкой тела Питер ощущал прилив энергии. Интересно, почему? Ну, разумеется! Они пережили первую ночь в Темных землях!

Питер с Холлисом разложили на валуне карту и повторили намеченный маршрут.

— После Твентинайн-Палмс начинается пустыня, дороги там толком нет, — рассказывал Холлис. — Самое главное — разыскать бункер в горной цепи, вот она, на востоке. Там с южной стороны два пика, а чуть дальше — третий. К горам нужно подойти так, чтобы третий пик оказался между первыми двумя, потом свернуть на восток, тогда и попадем к бункеру.

— А если засветло туда не доберемся? — с опаской спросил Питер.

— В крайнем случае, можно заночевать в Твентинайн-Палмс. Несколько зданий там сохранилось, хотя, если не изменяет память, это руины, здешнему депо не чета.

Питер взглянул на Эми. Сара дополнила ее наряд старой мужской рубашкой с длинным рукавом и темными очками, которые нашлись в депо. Бейсболку девочка почти не снимала, длинные темные волосы рассыпались по плечам.

— Думаешь, это она? — тихо спросил Холлис. — Ну, она прогнала пикировщиков?

Питер оторвал взгляд от Эми и повернулся к приятелю. Вспомнился журнал из уборной и слова, крупно напечатанные на обложке.

— Холлис, я не знаю, что и думать.

— Очень надеюсь, это ее рук дело! Говорю же, от Келсо до границы с Невадой голая пустыня, спрятаться негде. — Холлис вытащил нож и вытер лезвие свитером. — Перед самым побегом какой только болтовни я не наслушался! В Колонии болтали, мол, Девочка ниоткуда, последняя из Приблудших, — это знак.

— Знак чего?

— Конца, Питер. Конца существования Колонии, конца войны, конца человеческой расы, точнее, того, что от нее осталось… Сам я в такое не верю. Это же очередная ересь в стиле Сэма и Мило!

К молодым людям подошла Сара. За ночь опухоль на лице спала, а синяки поблекли и приобрели зеленовато-синюшный оттенок.

— Пусть Маус поедет сегодня верхом, ладно? — предложила она.

— Как она? — встревожился Питер.

— Небольшое обезвоживание, при беременности это опасно. В общем, пешком по жаре ей идти нельзя. Еще меня беспокоит Эми…

— А с ней что?

— Она от солнца страдает. Похоже, к такому пеклу бедняжка не привыкла! У нее уже есть сильный ожог. Очки, бейсболка и рубашка с длинным рукавом, конечно, помогут, только на жаре много на себя не наденешь! — Сара покачала головой и посмотрела на Холлиса. — Майкл говорил про какие-то машины…

Отряд снова пустился в путь.

К полудню горы сменила голая пустыня. Дорога присутствовала лишь условно — эдакая лента, чуть заметная на высохшей почве, — но позволяла двигаться к намеченной цели мимо валунов и чахлых деревьев. Казалось, солнце выжгло даже голубизну неба и задушило ветер в зародыше. Неподвижный воздух вибрировал и гудел, словно пчелиный рой. Как сориентироваться, если ориентиров почти нет, если бескрайняя пустыня делает любой из них обманчиво близким? «Заблудиться здесь проще простого, — думал Питер. — Потерять дорогу и брести неизвестно куда до самой ночи». За городом Мохаве-Джанкшен путники поднялись на невысокий холм и увидели длинную колонну заброшенных машин: очевидно, все ехали в одном направлении, двумя рядами. Шоссе превратилось в кладбище автомобилей: легковушки и грузовики увязли в зыбучем песке по самое шасси. Крыши и дверцы сорваны, салоны давно растаяли под палящим солнцем, а останки пассажиров развеялись по пустыне. Взгляд то и дело натыкался на предметы, имеющие непосредственное отношение к людям: вон валяются очки, вон раскрытый чемодан, вон пластмассовая кукла. Путники молча шли своей дорогой: разговаривать никому не хотелось. Питер насчитал свыше тысячи автомобилей, а потом «кладбище» кончилось, и снова началась безликая пустыня.

Ближе к вечеру Холлис объявил, что пора свернуть на север. Питер уже не верил, что они доберутся до бункера: зной стал просто невыносим, да еще с востока подул суховей, швырявший в лицо пригоршни песка. Путники молчали целую вечность. Тяжелее всех приходилось Майклу: с каждым часом он хромал все сильнее. Когда Питер спросил, в чем дело, Майкл снял сапог и продемонстрировал огромный, налитый кровью волдырь.

Впереди замаячила юкковая рощица, и путники решили сделать привал.

— Далеко еще? — спросил Майкл. Он снова разулся, и Сара вскрыла волдырь скальпелем из аптечки, которую разыскала на энергостанции. Из надреза вытекла капелька крови.

— Отсюда миль десять, — ответил Холлис, стоявший на самом краю рощицы. — Видишь те горы? Они нам и нужны.

Калеб с Маусами заснули, опустив голову на рюкзаки. Сара перевязала ступню Майкла, и он, морщась от боли, натянул сапог. А вот Эми, судя по всему, в отдыхе не нуждалась. Она сидела поодаль, обняв тонкие лодыжки, и с тревогой смотрела на спутников. Темные очки она не снимала ни на секунду.

— Думаешь, успеем засветло? — тихо спросил Питер, встав рядом с Холлисом.

— Если успеем, то впритык.

— Давай немного передохнем, хоть полчаса!

— Хорошо, но не дольше.

Одна фляга опустела, и Питер сделал маленький глоток из второй, поклявшись без крайней нужды к воде не притрагиваться. Он прилег в тени с остальными и закрыл глаза. Казалось, не прошло и минуты, как раздался голос Алиши: