— Все именно так и было? — спросил сестру Майкл.

— Если Холлис говорит, то да. Честное слово, я помню, как раскладывала пасьянс и как очнулась в грузовике с Холлисом, а в промежутке пустота.

— И ты нормально себя чувствуешь?

Сара пожала плечами: никаких ран не было, только царапины и поврежденное — вывихнутое, а не сломанное — запястье, которое она туго перевязала по приезде в Гавань.

— Да, все в порядке. Как так получилось, объяснить не могу.

— Похоже, Лиш, ты мастер потеху устраивать! — повернувшись к Алише, воскликнул Джуд. — Хотел бы я увидеть лица пикировщиков, когда ты бросила гранату!

— Это все Майкл! Он объяснил, что метан взрывается. Ну а сковородка — идея Питера.

— Я эту часть не до конца поняла, — хмуро заявила Билли. — Говорите, самка свое отражение увидела?

— Я знаю лишь то, что трюк сработал, — пояснил Питер.

— Наверное, пикировщикам не нравится твоя стряпня, — невинно заметил Холлис, и все захохотали.

Майкла удивляла не столько сама история, сколько поведение друзей: у них словно не было ни забот, ни хлопот.

— А вы, ребята, что в Вегасе делали? — осторожно спросил он, обращаясь к Джуду и Билли. — Нет, я страшно рад, что вы там оказались, но, согласитесь, совпадение любопытное.

— Мы периодически высылаем в город патрули, чтобы пополнять припасы, — ответил Джуд. — В момент взрыва мы были неподалеку: в подвале старого казино у нас укрепленное убежище. Услышав взрыв, мы помчались к «Милагро». — Джуд растянул губы в улыбке. — Жаль только, заметили вас поздновато.

Майкл обдумал услышанное.

— Не может быть, — проговорил он. — Я точно помню: отель взорвался после того, как мы выбрались на улицу, а вы там уже были.

— Нет, ты путаешь, — покачал головой Джуд.

— Спроси ее, она все видела! — Майкл повернулся к Билли, которая, как и раньше, смотрела на него с искренним беспокойством. — Я отлично помню: ты выстрелила в пикировщика из огнемета, потом Эми затащила меня в грузовик, и лишь после этого грянул взрыв.

Прежде чем Билли ответила, вмешался Холлис.

— Боюсь, Майкл, ты действительно путаешь. В грузовик тебя затащил я, а отель к тому времени уже пылал. Вот здесь у тебя нестыковка!

— Но… — Майкл остановил взгляд на мужественном подбородке Джуда. — Говоришь, вы в убежище сидели?

— Да, именно.

— Неподалеку от «Милагро»?

— Ну да, в трех кварталах. — Джуд снисходительно улыбнулся. — Знаешь, дружище, вообще-то от добра добра не ищут!

Майкл зарделся, почувствовав себя в центре внимания. История Джуда была самой настоящей липой, это сомнений не вызывало. Кто среди ночи покинет укрепленное убежище и помчится к горящему зданию? Почему же Питер и остальные молчат? С трех сторон вокруг отеля улицы были засыпаны строительным мусором, значит, Джуд с Билли могли приехать лишь с востока. Майкл попытался вспомнить, с какой стороны здания они выбрались на дебаркадер: с южной, определенно с южной.

— Ну, я не знаю! — громко сказал он. — Наверное, впрямь путаю! Если честно, в голове у меня полный бардак!

— После длительных периодов бессознательного состояния такое бывает, — кивнула Билли. — Надеюсь, через пару дней все нормализуется.

— Билли права! — сказал Питер. — Давайте запасемся терпением и дадим Майклу отдохнуть. — Он повернулся к Холлису. — Ольсон обещал показать нам поля. С удовольствием посмотрю, как у них хозяйство организовано!

— Кто такой Ольсон? — спросил Майкл.

— Ольсон Хэнд здесь за главного. Ты с ним скоро встретишься. Холлис, ну что, пойдем?

Здоровяк Холлис растянул губы в улыбке.

— Конечно!

Все собрались уходить, а Майклу осталось лежать в одиночестве и ломать голову над странной ситуацией. В последний момент Сара метнулась к кровати и под пристальным взглядом Джуда, застывшего у ширмы, взяла брата за руку и поцеловала в лоб. Надо же, она ведь много лет так не делала!

— Я рада, что тебе лучше! — шепнула Сара. — Пожалуйста, думай лишь о своем выздоровлении, ладно? Мы очень этого ждем!

Майкл закрыл глаза и обратился в слух: шорох удаляющихся шагов, хлопок двери… На всякий случай он выждал еще минуту — все, теперь он точно один. Лишь тогда Майкл разжал ладонь и прочел записку, которую ему тайком вручила Сара: «Ничего им не говори!»

48

Упомянутый Питером праздничный ужин состоялся накануне, то есть на третий вечер после прибытия в Гавань. Гостям предоставили шанс встретиться со всеми жителями сразу. Почему-то увиденное и услышанное вызвало подозрения.

Во-первых, Ольсон заявил, что в Гавани нет вирусоносителей. А ведь Лас-Вегас, лежащий на сто миль южнее, буквально кишел ими. От Джошуа-Вэлли до Келсо члены отряда добирались по такой же местности, и пикировщики преследовали их без особых проблем. Как отметила Алиша, запах большого стада разносится ветром на многие мили, а Гавань окружает лишь металлический забор, не способный выдержать серьезную атаку. Ольсон сам говорил, что помимо огнеметов оружия у них нет. Дробовики превратились в бутафорию: патроны расстреляли десятилетия назад.

«Сами видите, мы живем мирно», — сказал тогда Ольсон.

Таких, как Ольсон Хэнд, — наделенных властью и при этом начисто лишенных мании величия, — Питер еще не встречал. Помимо Билли и Джуда, которые считались его помощниками, и водителя грузовика, того самого, что привез членов отряда из Вегаса — Гас отвечал за всю технику, — никакого руководства в Гавани не было. Командиром Ольсона никто не называл, его просто считали главным, и все. Тем не менее своими полномочиями Ольсон не кичился, разговаривал спокойным, порой даже извиняющимся тоном. Длинные, как у большинства мужчин, волосы — женщины и дети носили короткие стрижки — Ольсон убирал в хвост. Высокий, поджарый, сутулый, в неизменном оранжевом костюме, который болтался на его костлявых плечах как на вешалке, Хэнд, скорее, напоминал великодушного отца, чем ответственного за жизнь трехсот человек. Да еще эта его привычка при разговоре складывать ладони домиком!

Историю Гавани Ольсон рассказал гостям сразу же после их приезда. Случилось это в больнице, где за Майклом ухаживала дочь Ольсона Мира, тоненькая, как тростинка, девушка с полупрозрачным ежиком коротко стриженных волос. На подопечного Мира смотрела с немым обожанием. Членов отряда на носилках принесли в больницу, раздели и вымыли. Вещи сперва конфисковали, но пообещали вернуть все, кроме оружия. С характерной для себя мягкостью Ольсон объяснил: если гости решат продолжить путь — а он искренне надеялся, что они останутся, — то получат винтовки и ножи обратно, но на территории Гавани оружие носить запрещено.

Сам Ольсон пошутил, что у Гавани темная история. Мол, существует столько версий, что никому не известно, где правда, а где вымысел. Тем не менее во всех вариантах присутствуют и общие моменты. Например, первыми жителями Гавани считают беженцев из Лас-Вегаса, приехавших в последние дни войны. Намеренно ли они сюда попали, понадеявшись на крепость тюремных стен, или просто остановились по пути в другое место, никто уже не помнил. Пикировщиков в Гавани не было никогда: негостеприимная пустыня оказалась для них непреодолимым препятствием. Беженцы решили, что жалкое существование среди песков куда лучше вируса, и осели в Гавани. Тюремный комплекс состоял из двух отдельных заведений: непосредственно тюрьмы «Дезерт-Уэллс», где обосновались первые поселенцы, и Коррекционного лагеря, исправительно-трудовой колонии общего режима для малолетних преступников, где ныне жили их потомки. Источник, в честь которого назвали тюремный комплекс, обеспечивал водой для полива и помогал охлаждать некоторые здания, включая больницу. В самой тюрьме поселенцам удалось разыскать почти все необходимое для жизни, вплоть до оранжевых костюмов, которые многие носили до сих пор. Все недостающее добывали в городах к югу от Гавани. Нелегкая жизнь поселенцев порой превращалась в борьбу за существование, зато не надо было бояться вирусоносителей. Долгие годы поселенцы высылали отряды, надеясь найти уцелевших людей и привезти в Гавань. Поначалу спасательные рейды имели успех, но с тех пор прошло много лет, и стало ясно: искать больше некого.

— Именно поэтому ваше появление мы считаем чудом! — мягко улыбнулся Ольсон, и его глаза заволокло слезами. — Восемь уцелевших — это самое настоящее чудо!

Первую ночь друзья провели в больнице с Майклом, а наутро их перевели в шлакобетонные бараки на окраине Коррекционного лагеря, окна которых смотрели на пыльную площадь с пирамидой старых шин посредине и металлическими бочками по краям — в них сжигали горючие отходы. За площадью виднелись другие бараки, очевидно, пустовавшие. Здесь беглецам предстояло жить три дня в полной изоляции: для всех приезжих действовал обязательный карантин. Об удобстве мечтать не приходилось: на семерых — два барака, в каждом стол, стулья и койки; пол под ногами скрипел от песка; жара, духота и грязь.

Следующим утром Холлис с Билли уехали искать «хаммеры». Машин на ходу в Гавани не хватало, и Ольсон заявил, мол, если «хаммеры» уцелели, стоит рискнуть и попытаться пригнать их в Гавань. Он не сказал, собирается ли присвоить машины или вернуть отряду, и Питер решил не уточнять. Пока они не оправились от мучительной поездки, а Майкл был без сознания, следовало держать язык за зубами. Ольсон расспросил его о Колонии и цели путешествия, поэтому избежать объяснений не удалось. Питер сообщил лишь, что они из Калифорнии и отправились искать уцелевших людей. О бункере умолчал, давая понять, что в родном поселении оружия хватает. Питер осознавал: со временем придется рассказать правду, ну или как минимум часть правды, но это время еще не настало, а Ольсона уклончивое объяснение, похоже, вполне устроило.

Следующие несколько дней друзья лишь мельком видели обитателей Гавани. За бараками тянулись поля с длинным оросительным трубопроводом, подключенным к насосной станции, а еще дальше, в просторных загонах, держали огромное, численностью несколько сот голов, стадо. Время от времени у забора клубилась пыль: мимо проезжал грузовик. Кроме нескольких человек на полях, вокруг не было ни души. Где остальные жители Гавани? Двери бараков не запирались, но на пыльной площади круглосуточно дежурили двое в оранжевых костюмах. Они и приносили еду — как правило, в компании Билли и Ольсона, которые рассказывали о состоянии Майкла. По словам Ольсона, Майкл погрузился в глубокий сон, нет, не в кому, хотя сознание к нему не возвращалось. Дескать, особо волноваться не следует, при тепловом ударе такое не редкость. Радовало то, что температура у Майкла наконец спала.

На третье утро Холлис и Билли привезли Сару. Что с ней произошло, девушка не помнила, и эта часть истории, которую впоследствии услышал Майкл, а также рассказ Холлиса о том, как ее нашли, были правдой. Друзья вздохнули с облегчением: Сара осталась целой и почти невредимой, хотя и привыкала к изменившимся обстоятельствам с огромным трудом. Однако и странное исчезновение, и чудесное возвращение девушки, мягко сказать, удивляли. Подобно отсутствию стен с прожекторами, они казались нелогичными.

К моменту возвращения Сары радость от встречи с живыми людьми сменилась тревогой и неловкостью. Помимо Ольсона, Билли, Джуда и двух сторожей в оранжевых костюмах — Хэпа и Леона — друзья видели только четверых Маленьких в лохмотьях, каждый вечер игравших с шинами на площади. Странно, но взрослые их не забирали — закончив игру, дети разбегались.

Если они не пленники, для чего охрана? А если пленники, к чему спектакль? Где жители Гавани? Почему Майкл без сознания? Как и обещал Ольсон, рюкзаки вернули, но явно после тщательного досмотра. Кое-что изъяли, например скальпель из Сариной аптечки, а вот карты, которые предусмотрительный Калеб спрятал во внутренний карман, очевидно, пропустили. Сама тюрьма на карте Невады отсутствовала, зато на Девяносто пятой трассе к северу от Лас-Вегаса обнаружился город Дезерт-Уэллс. С востока к нему примыкала местность, где не было ни городов, ни дорог, обозначенная как «Испытательный полигон авиабазы Неллис». У западной границы этой местности, в нескольких милях от Дезерт-Уэллса, на карте алел квадратик, подписанный «Национальное ГХ ВАО Юкка-маунтин». Если Питер разобрал правильно, именно его горбатый хребет просматривался к северу от Гавани. Холлис съездил в Вегас с Билли и Гасом, после чего сообщил много интересного. К примеру, забор был куда крепче, чем казался: два ограждения из толстой листовой стали, увенчанные колючей проволокой, стояли ярдах в десяти друг от друга. Холлис видел лишь два входа: ворота за полями на юге выходили на огибавшую поселение дорогу, а еще одни, главные, вели на шоссе. У главных ворот располагались две дозорные вышки; использовали их или нет, Холлис не знал, но в караулке сидел охранник в оранжевом, который и пропустил грузовик на территорию Гавани.

Тюремный комплекс находился примерно в миле от убегающего на север шоссе. Сама тюрьма, уродливое здание из серого камня, притаилась у западной границы территории в окружении невысоких строений и металлических ангаров. Холлис запомнил: выехав за ворота, грузовик пересек рельсы, тянущиеся с севера на юг. На севере они, судя по всему, упирались в горы. «Странно, — покачал головой Холлис, — зачем прокладывать рельсы к горам?» Во время первой беседы Питер спросил, где жители Гавани берут горючее для машин, и Ольсон упомянул депо. Однако по дороге в Вегас грузовик не останавливался, и Холлис не мог сказать, есть там топливный склад или нет. Где-то же машины заправляют! Уже в ходе разговора Питер понял, что думает о побеге, для которого придется украсть машину и раздобыть горючее.

Из-за невыносимой жары, непонятной ситуации и тревоги за Майкла друзья почти не спали. Эми, например, вообще не смыкала глаз — ночи напролет сидела на койке и, судя по сосредоточенному выражению лица, пыталась с чем-то определиться.

На третий вечер за ними пришел Ольсон с Билли и Джудом. За предыдущие дни у Питера возникло ощущение, что Джуд не так прост, как кажется. В чем именно дело, Питер сказать не мог, но Джуд тревожил его и сбивал с толку. Ровные блестящие зубы невольно притягивали взгляд, а пронзительные синие глаза излучали силу. Стоило посмотреть на Джуда, складывалось впечатление, что смотришь в лицо буре. Казалось, над этим человеком время не властно. Питер пытался вспомнить: Ольсон хоть раз отдавал приказы непосредственно Джуду? Нет, он обращался только к Билли, Гасу или мужчинам в оранжевых костюмах, которые периодически появлялись в бараках. Неужели Джуд представляет другую власть и Ольсону не подчиняется? Питер несколько раз замечал, как Джуд разговаривает с дежурящими на поле сторожами. А когда они с Ольсоном и Билли прошагали мимо детей, собравшихся поиграть с шинами, те разлетелись, как испуганные птички.

— Сегодня вы наконец поймете, куда попали! — едва переступив порог, объявил Ольсон. Он широко улыбался, но почему-то улыбка казалась фальшивой. Джуд тоже улыбался, демонстрируя великолепные зубы, и смотрел куда-то в глубь барака. Только Билли явно не прониклась радостью: ее лицо было по-прежнему непроницаемым и безучастным. — Пойдемте с нами! Ожидание закончилось. Всем не терпится вас увидеть!

Членов отряда повели через пыльную площадь с шинами. Алиша ковыляла на костылях рядом с Эми, не спуская с девочки глаз. Бараки за площадью стояли в шахматном порядке и, разделенные узкими переулками, напоминали лабиринт. В окнах горели масляные лампы, на веревках сохло белье — здесь явно жили люди. За лабиринтом бараков на фоне ночного неба вырисовывалась тюрьма. Без света прожекторов и ножа за поясом Питеру было очень неуютно. Сгустились сумерки, запахло дымом и жареным мясом, и вскоре послышался гул голосов, нарастающий с каждым шагом. Свернув за угол, друзья увидели огромную толпу. Жители Гавани собрались под навесом, прикрепленным к толстым стальным балкам. Расставленные вокруг него огневые бочки освещали присутствующих. К навесу вынесли длинные столы, у которых суетились люди в оранжевых костюмах.

Увидев гостей, собравшиеся словно окаменели. Гробовую тишину прорезал громкий вопль: «Вот они!» Через секунду его подхватили остальные: «Вот они! Вот путешественники!»

Толпа поглотила членов отряда. Началось всеобщее братание, и Питер ненадолго забыл о своих тревогах. Жители Гавани радовались так, словно действительно считали их появление чудом. Мужчины хлопали по плечам и жали руки. Одни женщины с гордостью показывали младенцев, другие заглядывали в глаза и убегали — то ли от смущения, то ли от страха, то ли просто от избытка чувств. Краем уха Питер слышал голос Ольсона, который просил сохранять спокойствие и не толкаться, только эти предосторожности казались лишними. «Мы так рады вас видеть! Как хорошо, что вы приехали!» — звучало отовсюду.

Братание продолжалось несколько минут, но успело утомить Питера бесконечными улыбками, рукопожатиями и повторяющимися фразами. Он не привык к новым людям, тем более в таком количестве, и сознание наотрез отказывалось воспринимать происходящее вокруг. В этих мужчинах и женщинах чувствовалось что-то детское: лохмотья, измученные заботами лица, а глаза невинные, почти покорные. Их сердечность сомнений не вызывала, однако казалась не искренней, а тщательно отрепетированной, дабы вызвать нужную реакцию — обезоружить и усыпить бдительность. Именно так и получилось.

Снедаемый тревожными мыслями, Питер искал глазами друзей. Под бешеным напором толпы они разделились и теперь видели и слышали друг друга лишь мельком: вот мелькнули светлые волосы Сары, на которую наседала девушка с ребенком; вот откуда-то издалека донесся смех Калеба. Маусами окружила целая стайка восторженно квохчущих женщин, а одна из них украдкой коснулась ее живота.

А вот и Ольсон с дочерью Мирой.

— Ваша девочка, Эми, не может говорить? — недоуменно спросил он Питера.

Эми стояла в плотном кольце девчонок, которые показывали на нее пальцем и хихикали. Стоило Алише замахнуться костылем — жест получился в меру комичным, в меру угрожающим, — маленькие шалуньи бросились врассыпную. «Помоги!» — молили глаза Алиши, когда она перехватила взгляд Питера, хотя ее губы улыбались.

— Нет, не может. Эми немая, — ответил Питер Ольсону.

— Надо же, никогда прежде немых не встречал! — Ольсон взглянул на дочь, а потом снова сосредоточил внимание на Питере. — А в остальном она… нормальная?

— В каком смысле?

— Простите за прямоту, — после небольшой паузы ответил Ольсон, — но женщина, способная выносить ребенка, — большая ценность. Нас ведь осталось так мало! Одна из ваших женщин беременна. Люди захотят узнать и про остальных!

«Странный интерес!» — про себя удивился Питер, взглянул на Маусами и понял: многие из окруживших ее девушек тоже беременны.

— Да, понимаю, — вслух проговорил он.

— Так что остальные? Сара и эта рыженькая, Лиш?

Вопросы звучали совершенно нелепо, и застигнутый врасплох Питер не знал, как ответить. Ольсон буравил его нетерпеливым взглядом, давая понять: отмолчаться не получится.

— У них все в порядке.

Ответ Ольсона полностью устроил.

— Вот и славно! — Он расплылся в улыбке.

Питер снова подивился настойчивости Ольсона Хэнда: разве можно рассуждать о женщинах словно о самках? Возникло ощущение, что Хэнд наговорил лишнего и невольно выдал какую-то тайну. Мира стояла рядом с отцом и смотрела на удаляющуюся толпу. «Она ведь ни слова не сказала!» — мысленно отметил Питер.