— Да уж, да уж, я и сам был в полном недоумении! — продолжал голос. — Но вернемся к Лиш… Поделись опытом, как она любит? Наверное, в постели ну чисто тигрица! Я не ошибся, да, Тео?

— Не знаю! Прекрати называть меня по имени!

За дверью снова вздохнули.

— Как хочешь! — после небольшой паузы отозвался голос. — Давай попробуем новое имя, согласен? Например, Бэбкок.

Сознание сжалось, и, если бы желудок не пустовал, Тео наверняка бы стошнило.

— Ну вот, хоть какой-то прогресс! Ты же слышал о Бэбкоке, да, Тео?

Вот кто таился на обратной стороне сна! Бэбкок, один из Дюжины.

— Кто… кто он?

— Да ладно, Тео, ты же умница! Разве сам не понимаешь? — Повисла тишина: за дверью явно ждали его ответа. — Бэбкок это… это же ты!

«Я Тео Джексон. Я Тео Джексон. Я Тео Джексон, — словно молитву повторял про себя Тео. — Сын Деметрия и Пруденс Джексон, член Первой семьи. Я Тео Джексон».

— Бэбкок — это ты, Бэбкок — это я. Бэбкок — это каждый из нас, по крайней мере, в этих краях. Я, например, считаю его местным богом. Не таким, как боги Старого мира! Бэбкок — бог по-новому. Ну, Тео, повторяй за мной: Я Бэбкок!

«Я Тео Джексон. Я Тео Джексон. Я Тео Джексон. Я не стою на кухне и не держу в руках нож».

— Заткнись! — в отчаянии взмолился Тео. — В этом нет никакого смысла!

— Эх, Тео, опять ты за старое — смысл во всем ищешь! Хватит, брось, успокойся! В нашем дурацком мире почти век нет никакого смысла! Бэбкоку смысл не нужен: он есть, и все. Так же как мы, его тени. Как Легион.

— Легион… — послушно прошептал Тео.

Голос тотчас смягчился, стал вкрадчивым «Хватит… Перестань себя мучить… Успокойся и засыпай…»

— Верно, Тео, Легион. Мы, тени Бэбкока. Ну, будь умницей, закрой глазки и перережь жирной сучке горло!

Он устал, он страшно устал. Тело таяло, как кусок мыла, расплывалось от непреодолимого желания закрыть глаза и заснуть. Тео хотел заплакать, но слез не осталось; хотел взмолиться, но не знал, о чем; попытался представить лицо Маусами, но веки уже сомкнулись, и он медленно погружался в сон.

— Ну, все не так уж плохо! Повозиться, конечно, придется: пороха толстухе хватает, нужно отдать ей должное. У тебя получится, вот увидишь!

Теперь голос звучал откуда-то сверху, смешиваясь с заливающим кухню солнцем. Все на своих местах, все готово: жара, мерзкий запах, нож в открытом ящике, белая шея с жирными складками — скрипучий голос вырывается именно оттуда! В груди тесно, тишина разрывает горло. «Мало того что немой, так еще и пришибленный!» Тео тянется к ножу, достает его из ящика…

Тут во сне появился новый персонаж — маленькая девочка. Она сидела за столом, держа на коленях плюшевого зверька.

— Это Питер! — объявила она тоненьким детским голоском, даже не взглянув на Тео. — Он мой кролик.

— Это не Питер, я знаю Питера! — возразил Тео, но перед ним была не малышка, а высокая красавица с черными, обрамляющими лицо локонами. Сам Тео из кухни попал в библиотеку, в ужасный, пахнущий смертью зал, где на койках лежали малыши. Вирусоносители наступали, они уже по лестнице взбирались!

— Не делай этого! — попросила ставшая женщиной девочка. Кухонный стол, за которым она сидела, переместился в библиотеку. Через секунду молодая красавица превратилась в сморщенную беззубую старуху, а смоляные локоны — в седые патлы. — Не убивай ее, Тео!

— Нет! — Тео отпрянул, вырываясь из объятий сна. — Не буду.

— Мать твою, это что за игры?! — загрохотал голос. — Думаешь, у тебя осталось право выбора?

Тео промолчал: пусть лучше убьет.

— Ладно, дружище, будь по-твоему! — Из-за двери донесся вздох разочарования. — Тогда сообщу новости: ты у нас не единственный гость. Боюсь, следующий номер программы тебе не понравится. — Сапоги заскрипели по полу: их обладатель собрался уйти. — Эх, а я надежды на тебя возлагал! Впрочем, какая разница? Мы ведь все равно до них доберемся! И до Маус, и до Алиши, и до остальных. Так или иначе, мы доберемся до всех!

54

«Сегодня новолуние! — размышлял Питер, когда они крались во тьме мимо бараков. — Новолуние, и на улице ни души».

Пробраться мимо сторожей оказалось несложно: Сара придумала прекрасный план. «Так даже Лиш не сможет!» — заявила она и направилась через пыльную площадь к огневой бочке, у которой стояли Хэп и Леон, следя за каждым ее шагом. Сара подошла к ним и встала так, чтобы загородить дверь барака. Завязался разговор, и вскоре невысокий тщедушный Хэп скрылся в неизвестном направлении. Сара провела рукой по волосам. Увидев условленный сигнал, Холлис с Питером беззвучно выбрались из барака. Под покровом тьмы они обогнули площадь и затаились в переулке. Через пару минут появилась Сара, а за ней спешил второй охранник; по его довольной физиономии нетрудно было догадаться, что ему посулила девушка. Пропустив Сару и Леона вперед, Холлис поднялся из-за пустой бочки с ножкой стула в руках.

— Эй, ты! — окликнул он Леона и огрел так, что тот упал как подкошенный.

Оглушенного сторожа оттащили в глубь переулка. Под оранжевым костюмом Холлис нащупал привязанную к ноге кобуру, в которой лежал короткоствольный револьвер. Подоспел Калеб с мотком веревки. Сторожа связали по рукам и ногам, а рот заткнули кляпом.

— Револьвер заряжен? — спросил Питер.

Холлис откинул барабан.

— Три патрона, — объявил он, резким движением защелкнул барабан и передал револьвер Алише.

— Питер, бараки пустуют! — с тревогой заметила она.

Действительно, ни в одном окне свет не горел.

— Нужно спешить!

К тюрьме друзья подбирались с юга, по пустому полю. Холлис запомнил, что вход на севере, со стороны главных ворот, где было что-то вроде туннеля, который, изгибаясь, вел за высокую стену и отлично просматривался с дозорных вышек. Туннелем можно было воспользоваться, но Холлису хотелось найти менее рискованный способ проникновения. Грузовики и пикапы стояли в гараже, примыкающем к южной стене здания. Вполне вероятно, Ольсон держал стратегический арсенал в одном месте. Впрочем, с чего-то начать все равно следовало — почему бы и не с гаража?

Гараж оказался закрыт: подъемные ворота опустили и заблокировали, повесив тяжелый замок. Питер заглянул в окно, но ничего не увидел. За гаражом тянулся длинный бетонный въезд на платформу с навесом и еще воротами, ведущими в здание тюрьмы. Посреди въезда темнело пятно. Питер осторожно его коснулся — надо же, еще влажное! — и понюхал пальцы. В нос ударил запах машинного масла.

Ни ручек, ни другого отпирающего устройства на воротах не было. Друзья встали в ряд и нажали на гладкую створку, стараясь поднять ее вверх. Никакого сопротивления не чувствовалось, но чересчур тяжелая створка не поддавалась без удобного захвата. Калеб пулей метнулся к гаражу: зазвенело битое стекло, и через секунду паренек возник у ворот с монтировкой в руках.

Они снова выстроились в ряд и на сей раз сумели чуть приподнять створку. Калеб вставил монтировку в образовавшуюся щель — на платформе появилась широкая полоса света. Один за другим члены отряда проползли под воротами и, убрав монтировку, захлопнули их.

Друзья попали в сообщающийся с гаражом дебаркадер. На полу валялись мотки цепей и детали старых двигателей. Пахло сыростью и машинным маслом, где-то рядом капала вода. Очевидно, источник света скрывался в глубине дебаркадера. Стоило сделать несколько шагов вперед, и в полумраке проступили знакомые очертания.

«Хаммер»!

Калеб открыл задний борт.

— Винтовок нет, один пулемет остался! Еще три коробки с патронами, — объявил он.

— Где же винтовки? — задумчиво произнесла Алиша. — И кто перегнал сюда «хаммер»?

— Мы перегнали! — Из полумрака выступил Ольсон Хэнд, а за ним еще шестеро в оранжевых костюмах с винтовками наготове. Членов отряда взяли в кольцо.

Алиша выхватила револьвер и прицелилась в Ольсона.

— Велите им отойти!

— Делайте, как она говорит! — приказал Ольсон. — Опустите винтовки, сейчас же!

Люди в оранжевом послушались и один за другим опустили стволы. Алиша последовала их примеру, хотя за пояс револьвер не заткнула, а только прижала к бедру.

— Где они? — без обиняков спросил Питер. — У вас?

— Я думал, пропал лишь Майкл.

— Нет, еще Эми и Маус.

На лице Ольсона отразилось искреннее недоумение.

— Очень жаль! Этого я не хотел и даже не представляю, где они. А вот ваш друг Майкл у нас.

— Что значит «у нас»? — взорвалась Алиша. — В чем дело, черт подери? Почему нам всем снится тот же сон?

— Да, про толстуху, — кивнул Ольсон.

— Сукин сын, ты что с Майклом сделал? — Алиша снова подняла револьвер, на сей раз двумя руками, и прицелилась Ольсону в голову. Люди в оранжевом как по команде вскинули винтовки. Питер почувствовал, как сжимается желудок.

— Ничего страшного, — тихо ответил Ольсон, не сводя глаз с дула револьвера.

— Питер, скажи ему! — процедила Алиша. — Скажи, что я мозги ему прострелю, если он немедленно не объяснит, в чем дело!

Ольсон примирительно замахал руками.

— Опустите винтовки и успокойтесь! — велел он своим людям. — Они не знают главного. Они ничего не понимают!

Алиша взвела курок.

— Что мы не знаем, мать твою?

В неровном свете ламп Ольсон точно съежился и стал непохож на себя прежнего. Благообразная маска слетела, и Питер впервые увидел настоящего Ольсона — усталого, измученного заботами старика.

— О Бэбкоке, — коротко ответил он. — Вы ничего не знаете о Бэбкоке.

Чтобы разобраться в паутине проводов, адаптеров и соединителей, Майклу пришлось лечь на пол у пульта управления.

— Попробуй еще раз!

Гас замкнул рубильник, который коммутировал цепь, соединяя пульт с батареями. Под полом загудел главный генератор.

— Ну что?

— Погоди… — отозвался Гас, но тут же покачал головой. — Нет, выключатель снова сработал.

Где-то здесь произошло короткое замыкание! То ли из-за порошка, который подсыпала в воду Билли, то ли из-за многолетнего общения с Элтоном Майкл буквально чувствовал едва уловимый аромат горячего металла и расплавленного пластика. Поврежденный участок где-то здесь, в паутине проводов над его головой. Одной рукой Майкл водил тестером по пульту, другой осторожно дергал каждое соединение. Все было в порядке.

С мокрым от пота лицом Майкл вылез из-под пульта и сел на корточки.

— Майкл… — встревоженно начала стоявшая рядом Билли.

— Я помню, помню! — Майкл хлебнул воды из фляги, вытер пот рукавом и задумался. Целых два часа тестировал цепь, дергал за провода, определял, как каждый из них соединяется с пультом, — и все напрасно!

Что бы в такой ситуации сделал Элтон? В любом случае других вариантов не осталось… Майкл поднялся на ноги и узким коридором прошел из кабины в моторное отделение. Гас стоял у блока управления с фонариком-авторучкой во рту.

— Перезапусти реле! — велел Майкл.

— Уже пробовали, — выплюнув фонарик в раскрытую ладонь, ответил Гас. — Чуть батареи не посадили! Еще немного, и придется перезаряжать их через переносные генераторы, а это как минимум шесть часов.

— Нужно перезапустить реле!

Гас пожал плечами и не глядя потянулся к включателю.

— Ладно, не пойму зачем, но реле перезапускаю.

Майкл вернулся к электрощиту.

— Мне нужна полная тишина! — крикнул он.

У меня получится, у Элтона же получалось! Майкл сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и закрыл глаза, стараясь отрешиться от всего происходящего. Потом он нажал кнопку выключателя.

В следующую секунду, нет, долю секунды, Майкл услышал гул заряжающихся батарей и шелест тока в магистрали, который напоминал плеск текущей по трубе воды. Но потоку что-то мешало: труба оказалась слишком узкой. Вода плескалась о ее стенки, а потом побежала не в том направлении — закрутилась воронка: часть воды понеслась в одну сторону, часть — в другую. Противодействие было настолько сильным, что поток остановился, цепь разорвалась.

Майкл разомкнул веки и увидел, что Гас смотрит на него, разинув рот. Даже почерневших зубов не стыдится!

— Проблема в выключателе, — объявил Майкл, достал из поясной сумки отвертку и извлек выключатель из щита. — Он на пятнадцать ампер! Чума вампирья, такой выключатель только на кухонную плиту годится! Зачем вы его сюда поставили?! — Майкл посмотрел на распределительную коробку. — Так, что у нас на следующей линии? Это номер двадцать шесть.

Гас сверился с лежащей на столике схемой, взглянул на щит, потом снова на схему и объявил:

— Внутреннее освещение!

— Угу, а сюда переключатель на тридцать ампер поставили! — Майкл вытащил соседний выключатель, вставил на место первого, замкнул рубильник и стал ждать, что выключатель сработает. Этого не произошло, и он победоносно объявил: — Ну вот!

— Ну вот что? — нахмурился Гас.

— Кто-то поменял местами выключатели. Контрольная панель тут ни при чем. Перезагрузи реле, и я тебе покажу.

Майкл вернулся в кабину. Билли сидела во вращающемся кресле у лобового стекла. Помощники уехали на ее пикапе сразу после заката, пообещав ждать в условленном месте. Майкл опустился в соседнее кресло и повернул ключ, вставленный в пульт рядом с тумблером. Под полом загудели батареи, датчики засияли голубым. В щелку между защитными панелями виднелась распахнутая дверь ангара, а за ней — звездное небо. «Сейчас или никогда! — думал Майкл. — Либо ток дойдет до стартера, либо нет». Одна неполадка устранена, но, кто знает, сколько их всего! Они с Калебом двенадцать дней возились с «хаммером», а здесь на все манипуляции было менее трех часов.

Гас ушел в конец локомотива прокачивать топливную систему, чтобы удалить остатки воздуха.

— Ну, давай! — крикнул ему Майкл.

Гас запустил стартер. Тепловоз загудел, словно наслаждаясь запахом горящего топлива, и содрогнулся: колеса ожили и оттолкнулись от тормозных колодок.

— Ну и как им управлять? — спросил у Билли Майкл.

55

В итоге пришлось поверить Ольсону на слово: других вариантов не осталось.

Они разделили оружие и разбились на две группы. Решили, что Ольсон и его люди войдут в кольцо с первого этажа, а Питер с друзьями — со второго. Кольцом называли внутренний двор тюрьмы, увенчанный куполообразной крышей. Часть ее обвалилась, но несущие балки уцелели. К ним крепились мостки, висевшие ярдах в пятнадцати над полом, — когда-то давно надзиратели следили с них за заключенными. Мостки висели будто на спицах гигантского колеса, а над ними тянулась узкая воздушная шахта, по которой мог проползти человек.

План Ольсона состоял в следующем: его люди проверят мостки, а после этого члены отряда спустятся по лестничным пролетам в северном и южном концах двора. Так они попадут на зарешеченные балконы, которые тремя ярусами опоясывают двор. Именно на балконах соберутся жители Гавани, хотя человек десять встанут внизу следить за огненным кольцом.

Вирусоноситель Бэбкок проникает во двор через пролом в восточной части крыши. В огненном кольце оставят брешь, через которую пригонят четырех коров и двух выбранных в жертвы людей.

— Четыре коровы и два человека, — объяснил Ольсон. — Каждое новолуние мы отдаем ему четырех и двух, и за это Бэбкок не насылает на нас Легион. — Легионом Ольсон называл других вирусоносителей. — Они бледные тени Бэбкока, его отпрыски, его рабы.

— Так он их контролирует? — спросил Питер, не в силах поверить собственным ушам: уж слишком нереальным все казалось. Впрочем, едва он озвучил вопрос, скептицизм улетучился. Если Ольсон не лгал, очень многое приобретало смысл: и неправдоподобная история Гавани, и странное поведение ее жителей, хранивших страшную тайну, и даже повадки вирусоносителей. Он ведь давно подозревал, что пикировщики не так просты, как считают в Колонии.

— Нет, Бэбкок их не просто контролирует, он живет в них! — ответил Ольсон с такой горечью, словно страшное откровение много лет вертелось у него на языке. — Извините, я лгал вам, но иначе просто не мог. Первыми жителями Гавани стали не беженцы, а дети. Их привезли на поезде, но откуда, никто уже не помнит. Они должны были укрыться в туннеле под горой Юкка, только здесь их подкараулил Бэбкок. Тогда и начался этот сон. Говорят, это воспоминание о его прежней жизни, то есть жизни в ипостаси человека. Если видящий сон убивает толстуху, то превращается в раба Бэбкока и кольца.

— Значит, заблокированные улицы Вегаса и отель были ловушкой? — предположил Холлис.

— Да, — кивнул Ольсон. — Много лет мы высылаем в Лас-Вегас патрули, чтобы привезти в Гавань побольше людей. Некоторые плутают по лабиринтам улиц, некоторых, как тебя, Сара, бросают вирусоносители.

— До сих пор не помню, как все случилось… — Девушка покачала головой.

— Никто не помнит: слишком велико потрясение. — Ольсон умоляюще взглянул на Питера. — Постарайся понять, мы всегда так жили! Другого варианта просто нет. Большинство считают, что кольцо — невысокая цена за относительно спокойное существование.

— А по-моему, это мерзкая сделка с совестью! — вмешалась Алиша, лицо которой перекосилось от гнева. — Я услышала достаточно! Эти люди — предатели, сообщники, марионетки Бэбкока!

Ольсон помрачнел, но, когда ответил, голос звучал неестественно, даже пугающе спокойно.

— Называйте нас, как хотите! Думаете, я сам себя тысячи раз не клял? Мира не единственный мой ребенок. Мой сын, останься он в живых, был бы вам ровесником. Когда его выбрали жертвой, моя жена осмелилась протестовать. В итоге Джуд послал ее в кольцо вместе с сыном.

«Ольсон отдал Бэбкоку собственного сына!» — понял потрясенный до глубины души Питер.

— А при чем тут Джуд?

— Он такой и всегда был таким… — Ольсон пожал плечами и покачал головой. — Если бы мог, объяснил бы получше. Только сейчас это непринципиально. Что случилось, то случилось, по крайней мере, в этом я себя убеждаю. Наша группа готовилась к этому дню несколько лет. Мы хотим освободиться, хотим жить как люди, а не как рабы! Но если не убить Бэбкока, он нашлет на Гавань Легион. С этими винтовками у нас есть шанс.

— Кто сегодня в кольце?

— Не знаю. Джуд заранее не говорит.

— А где Маус и Эми?

— Я же сказал, что понятия не имею.

— Получается, жертвы — они, — сказал Алише Питер.

— Совсем не факт, — возразил Ольсон. — Тем более Маусами беременна — Джуд ее не выберет.

Питер не успокоился, напротив, слова Ольсона окончательно убедили его, что в кольце именно Маус и Эми.

— А другой вход в тюрьму есть?

Ольсон сел на корточки, начертил на пыльном полу гаража план тюрьмы и подробно рассказал про мостки и вентиляционную шахту.

— Сперва будет очень темно, — предупредил он, пока его люди распределяли найденные в «хаммере» винтовки и пистолеты. — Ориентируйтесь на шум толпы.

— Сколько ваших людей сейчас в тюрьме? — спросил Холлис, набивая карманы запасными обоймами. Калеб с Сарой присели перед открытым ящиком и заряжали винтовки.

— Нас семеро, и еще четверо на балконах.

— И все? — разочарованно протянул Питер. Шансы, далеко не блестящие с самого начала, теперь казались ничтожными. — А на стороне Джуда сколько?

— Я думал, ты меня понял! — Ольсон нахмурился. — На стороне Джуда все остальные. Бэбкок сильнее любого из своих детей, поэтому толпа поддержит его, а не нас. Такого, как он, убить очень нелегко.

— Кто-нибудь пытался?

— Да, однажды… — Ольсон запнулся. — Группа заговорщиков вроде нашей. С тех пор много воды утекло.