Питер уже хотел спросить, чем все закончилось, но тут же догадался: молчание Ольсона было красноречивее слов.

— Почему вы сразу нам не рассказали?

Теперь на лице Ольсона читалась смиренная покорность: этого человека мучило нечто страшнее печали или горя — чувство вины.

— И как бы ты отреагировал?

Ответа у Питера не нашлось. Еще недавно он не поверил бы Ольсону. Он и сейчас не понимал, чему верит, чему нет, зато твердо знал другое: на роль жертвы выбрали Эми — он интуитивно это чувствовал. Питер вытащил магазин из пистолета, сдул невидимые пылинки и, вставив обратно, передернул затвор. Алиша поймала его взгляд и кивнула: все готово.

— Мы идем спасать друзей, — объявил Питер Ольсону. — Остальное — ваши проблемы.

— Не спеши с выводами, Питер! Как только попадем в кольцо, волей-неволей придется объединить цели. Бэбкок должен умереть. Если не убьем его, он вызовет Легион. Тогда никакой поезд не поможет!

Новолуние: Бэбкок почувствовал, как просыпается голод, и устремил мысли за пределы Этого Места, в которое вернулся, как домой.

«Время пришло!

Джуд, время пришло!»

Бэбкок летал. Бэбкок кругами летал над пустыней, заряженный своим неутолимым голодом.

«Приведи их ко мне! Сперва одного, потом другого. Приведи, и сможешь жить единственной правильной жизнью!»

Воздух был напоен кровью. Бэбкок жадно впитывал ее аромат и вкус. Сперва он отведает крови животных. Недаром их так называют: кровь у них живая и сладкая! А потом его Самый верный и надежный, его Джуд, который с первого дня видел сон лучше других и с братской щедростью подарил ему свою душу, приведет людей. Бэбкок выпьет их и насытится до следующего раза.

Один прыжок, и он на стене.

«Я здесь!

Я — Бэбкок.

Мы — Бэбкок!»

Под ахи и охи толпы Бэбкок опустился на двор. Вокруг горел огонь, за пределами пылающего кольца собрались люди, смотрели и убеждались. Навстречу ему уже гнали коров, в глупых глазах которых не было ни капли страха. Вот он взмыл на волне неутолимого голода и, обрушившись на них, разодрал сперва одну, потом другую, затем остальных. Вот она, кровь, теплая, сладкая, живая!

«Мы Бэбкок!»

Бэбкок услышал крик толпы в защищенных огненным кольцом клетках и голос его Самого верного и надежного, его Джуда, который стоял на мостках и дирижировал толпой.

— Приведите их ко мне! Сперва одного, потом другого. Приведите, и мы сможем жить…

— …единственной правильной жизнью! — дружным хором подхватила толпа.

В бреши появились двое и, спотыкаясь, вошли в кольцо. Подгонявшие их тотчас отступили в сторону, и на месте бреши заполыхало пламя. Кольцо сомкнулось — жертв бросили на растерзание.

«Коль-цо! Коль-цо! Коль-цо!» — скандировала толпа.

Топот людей, бегущих в панике. Дрожь и пульсация воздуха.

«Коль-цо! Коль-цо! Коль-цо!»

Тут Бэбкок почувствовал ее. Она мелькнула ослепительной вспышкой — Иная, неуловимая, как птица, рвущая пелену ночного мрака, отмеченная прикосновением вечности, но не чета ему, Нолю или членам Дюжины.

Иная по имени Эми.

Из вентиляционной шахты Питер не видел, что творится в кольце, зато слышал абсолютно все: вопли толпы, испуганное мычание коров, тишину — собравшиеся затаили дыхание, предвкушая ужасный спектакль, — и, наконец, ликующие крики с аплодисментами. Жар пламени волнами поднимался к шахте, а с ним — едкий дым горящего дизельного топлива. По узкой шахте приходилось ползти на четвереньках. Где-то внизу, в туннеле, соединявшем главный вход с кольцом, собирались люди Ольсона. Определить, где именно они вылезут из шахты, не представлялось возможным, так же как и связаться с людьми Ольсона на балконах. Придется действовать наугад.

В конце шахты сквозь металлическую решетку забрезжил свет. Питер прижался к ней лицом и взглянул вниз: дощатые мостки, а ярдах в двадцати под ними в кольце пылающего топлива — залитый кровью двор.

На балконе снова заскандировали: «Коль-цо! Коль-цо! Коль-цо!» Питер определил, что он и члены отряда над восточным концом двора. На лестницу придется бежать по мосткам у всех на виду. Питер оглянулся, дождавшись кивка Холлиса, снял решетку, сдвинул флажок предохранителя и отполз вперед, к отверстию.

«Эми, во дворе сущий ад, — подумал Питер. — Надеюсь, ты поможешь, иначе мы все погибнем!»

Он оттолкнулся от края шахты и полетел вниз. Он падал так долго, что успел удивиться: «Почему я до сих пор падаю?» Мостки оказались дальше, чем он предполагал, не в двух ярдах от шахты, а в четырех или даже в пяти. Питер с грохотом рухнул на железные мостки и покатился кубарем. Пистолет исчез: наверняка он выпустил его при падении. Неожиданно Питер заметил человека, сидящего в кольце: связанные запястья, безвольная поза, а вот рубашка… Рубашку с коротким рукавом Питер узнал сразу. Из глубин сознания всплыла сцена: костер за воротами энергостанции, на котором сожгли тело Зандера Филипса, он стоит в сторонке и смотрит на изящно вышитую надпись «Армандо»…

Тео!

В кольце сидел Тео!

Рядом с братом на коленях стоял по пояс голый мужчина, наклонившись к самой земле, так что лица видно не было. Двор усеивали кровавые ошметки: все, что осталось от коров, — несчастные животные будто попали в эпицентр взрыва. Тюремный двор напоминал скотобойню. В самом центре, зарывшись лицом в багровую плоть, сидел вирусоноситель. Его тело подрагивало в такт глотательным движениям: он сосал кровь. Таких огромных пикировщиков Питер в жизни не видел и начал сомневаться: а вирусоноситель ли это?

— Дружище! Молодец, не опоздал на наш маленький спектакль!

Питер лежал на спине, беспомощный, как перевернутая черепаха. Над ним, прямо под отверстием вентиляционной шахты, стоял Джуд — его лицо выражало то ли злорадство, то ли садистское удовольствие — и целился из дробовика ему в голову. Мостки загудели от торопливых шагов: со всех сторон бежали люди в оранжевых костюмах.

— Ну, давай! — коротко сказал Питер.

— Как благородно! — ухмыльнулся Джуд.

— Я не тебе, а Холлису!

Грянул выстрел — пуля из винтовки Холлиса попала Джуду чуть выше правого уха. В воздухе повисла розовая дымка. Бесконечно долгую секунду Джуд стоял как вкопанный, потом дробовик выпал из его рук и с грохотом упал на мостки. Джуд потянулся к заткнутому за пояс пистолету, но неожиданно замер. Из пронзительно синих глаз потекла кровь: Джуд плакал кровавыми слезами. Он плашмя рухнул на мостки, а на его лице навсегда застыло недоумение: «Неужели я мертв?»

Человека, следившего за насосом, по которому в кольцо поступало топливо, убила Маусами. Они с Эми пробрались во двор через главный туннель чуть раньше толпы и спрятались под лестницей, ведущей на балконы. Они долго сидели, прижавшись друг к другу, и ждали. Выбраться решили, лишь услышав, как в кольцо гонят скот.

На балконах аплодировали; пропитанный дымом воздух бурлил, в огненном кольце царил ужас. Вирусоноситель налетел на коров, и все в толпе завопили, затопали ногами, победоносно сжимали кулаки. Со стороны казалось, будто огромное живое существо бьется в безумном экстазе. Матери поднимали детей на плечи, чтобы те увидели действо. Коровы жалобно мычали, метались по двору, бросались к пламени, тут же пятились, зажатые в смертельные тиски, словно исполняли какой-то дикий танец.

Вот вирусоноситель поднял над головой молодого бычка, и с хрустом вырвав задние ноги несчастного животного, подкинул их в воздух. Они ударились о решетки балконов, орошая зрителей красным дождем. Отброшенный в сторону бычок перебирал передними ногами, пытаясь сдвинуть свое изуродованное тело. Вирусоноситель схватил за рога вторую корову и, сломав ей шею, впился в артерию над ключицей. С каждым глотком тело коровы сжималось и точно усыхало — вирусоноситель высасывал кровь. Дальше Маус смотреть не стала.

— Приведите их ко мне! — раздался зычный голос. — Сперва одного, потом другого! Приведите, и мы сможем жить…

— …единственной правильной жизнью! — закончила толпа.

Тут Маусами увидела Тео. В груди стало тесно от радости и ужаса. Оба чувства были настолько сильны, что мешали дышать. Закружилась голова, и Маус замутило. Двое в оранжевых костюмах вели Тео к бреши в огненном кольце. Его глаза были такими же пустыми, как у того бычка. Казалось, он не осознает того, что творится вокруг. Вот он поднял голову и апатично взглянул на собравшихся.

Маус попыталась окликнуть Тео, только разве толпу перекричишь? Она повернулась к Эми, надеясь, что та что-нибудь придумает, но девочки и след простыл.

«Коль-цо! Коль-цо! Коль-цо!» — скандировала толпа.

Двое охранников подтолкнули к кольцу второго человека. Он низко наклонил голову и едва переступал ногами: охранники держали его за локти и волокли волоком. Раз — они швырнули его во двор, а сами тотчас отступили. Толпа взорвалась криками и аплодисментами. Тео сделал несколько шагов вперед и оглядел собравшихся, словно рассчитывал на помощь. Второй человек поднялся на колени.

Это же Финн Даррелл!

Неожиданно обзор заслонила женщина. Маус ее уже встречала и запомнила лицо с длинным шрамом на щеке. Как и многие женщины Гавани, она ждала ребенка — из оранжевого комбинезона выпирал живот.

— Эй, я тебя знаю! — воскликнула женщина.

Маус попятилась, но женщина схватила ее за руку.

— Я тебя знаю! Я тебя знаю! — верещала она, не сводя глаз с Маусами.

— А ну пусти! — взвизгнула Маус, вырвала руку и бросилась прочь.

Женщина все тыкала в нее пальцем и как заведенная повторяла:

— Я ее знаю! Я ее знаю!

Маус о ней уже не думала: все мысли были о том, как спасти Тео. Через огненное кольцо не перебраться, а гигантский вирусоноситель уже высасывал кровь из последней коровы. Через пару секунд он увидит людей, увидит Тео, и остановить его не сможет никто.

На глаза попался насос. Огромный, блестящий от смазки, он длинным шлангом соединялся с двумя большими изъеденными ржавчиной топливными баками. В руках у стоявшего рядом механика был дробовик, а за поясом — длинный нож. Как и все остальные, он завороженно следил за жутким спектаклем, который разворачивался за трепещущей стеной пламени.

Маус почувствовала холодок сомнения — прежде людей она не убивала, — но в следующий миг подкралась к механику, выхватила нож и вонзила ему в поясницу. Его мышцы напряглись, как тетива лука, с губ сорвалось удивленное восклицание.

Все, умер!

Сквозь шум прорезался громкий голос: неужели это голос Питера?

— Тео, беги!

Сколько же в этом насосе кнопок, тумблеров, рычагов и рычажков! А Калеба с Майклом, как назло, рядом нет! Чисто интуитивно Маусами выбрала самый большой рычаг, длиной чуть ли не с ее руку, как следует ухватилась и потянула.

— Остановите ее! — заорали с балконов. — Остановите ту девушку!

Лишь когда бедро обжег выстрел — разве это боль? Так, пчелиный укус! — Маус поняла, что все получилось. Пламя слабело, огненное кольцо гасло. Жители Гавани закричали и разом попятились от решеток. За считаные секунды воцарился хаос. Тем временем вирусоноситель растерзал последнюю корову и выпрямился. Сияющие глаза, когти, зубы, гладкое лицо, длинная шея, забрызганная кровью грудь… Жилистое тело раздулось, как у клеща. Ростом он был футов десять, не меньше. Вирусоноситель заметил Финна, чуть склонил голову набок и сжался как пружина, приготовившись к прыжку. Быстрый, как пуля, он не прыгнул, а полетел и максимум через секунду спикировал на беспомощного Финна. Маус плохо видела, что произошло дальше, чему очень радовалась, ведь случилось то же самое, что с коровами, но куда ужаснее: на сей раз вирусоноситель терзал человека. Кровь брызнула фонтаном, одна часть Финна полетела налево, другая направо.

Боль резко усилилась — бедро словно пронзила огненная стрела, и Маус сложилась пополам. «Тео! — беззвучно позвала она. — Тео, я здесь! Я тебя спасу! У нас будет ребенок. Тео, у нас скоро родится мальчик!» Нога подогнулась, и Маус рухнула на землю.

Тут кто-то выбежал во двор. Маус подняла голову и увидела Эми. Вокруг черных волос девочки клубился дым, по одежде змеилось пламя. Вирусоноситель переключил внимание на Тео, но Эми встала между ними, заслонив Тео собой. По сравнению с громадным, раздувшимся от крови пикировщиком она казалась маленькой и хрупкой, как ребенок.

В ту бесконечную секунду — вирусоноситель разглядывал выросшую перед ним фигурку — Маусами подумала: девочка хочет что-то сказать. Сейчас она откроет рот и заговорит.

Двадцатью ярдами выше Холлис с винтовкой в руках упал на мостки, следом — Алиша с гранатой. Девушка замахнулась, целясь в место, где стояли Эми и Бэбкок.

— Я не могу ее бросить!

На мостки упали Калеб и Сара. Питер поднял дробовик Ольсона и выстрелил в бегущего к ним мужчину в оранжевом. Тот сдавленно вскрикнул и полетел с мостков головой вниз. Холлис выстрелил в другого бегущего, который навзничь рухнул на мостки.

— Целься в вирусоносителя и бросай! — велел Питер Алише.

— Она слишком близко!

— Эми! — заорал Питер. — Беги от него, скорее!

Девочка не шевельнулась. Сколько ей удастся удерживать этого монстра? Куда подевался Ольсон? Огненное кольцо догорало, и жители Гавани оранжевой лавиной потекли вниз по лестницам. Тео на четвереньках вяло попятился от вирусоносителя — похоже, он смирился со своей участью, да и сил на сопротивление не осталось.

Калеб с Сарой добежали до лестницы и спустились на балконы, где началась самая настоящая свалка. Дети плакали, женщины испуганно кричали, но сквозь шум и гам пробился чей-то зычный голос:

— Бегите в туннель! Скорее бегите в туннель!

Неужели Ольсон объявился?

Тут во двор бросилась Маусами.

— Эй, посмотри на меня! — Она споткнулась и упала на колени, опершись на руку. Правая штанина насквозь пропиталась кровью. Маус пробовала подняться. — На меня, на меня посмотри! — размахивая руками, кричала она.

«Назад, Маус, назад!» — беззвучно взмолился Питер.

Поздно! Вирусоноситель стряхнул с себя транс. Он сжался в пружину и взмыл к потолку. С безжалостной неотвратимостью он ухватился за балку, закрутился вокруг нее, как ребенок вокруг ствола дерева — головокружительные трюки невольно завораживали, — и с оглушительным грохотом приземлился на мостки.

«Я Бэбкок!

Мы — Бэбкок!»

— Лиш… — начал Питер.

Щеку обжег горячий газ: у самого лица пролетела граната, и Питер понял, что сейчас случится.

Взрыв, грохот, облако раскаленного дыма… Питера швырнуло на Алишу, и они оба упали на рушащиеся мостки. Что-то заклинило, на миг показалось, что мостки выдержат — Питер с Алишей даже успели приземлиться на настил, — но заскрипел металл, посыпались болты и гайки, один конец мостков оторвался от потолочной балки и, словно боек молота, опустился на землю.

«Куда подевалась девчонка?» — недоумевал лежащий в грязном проулке Леон.

Во рту кляп, руки связаны за спиной, пошевелил ногами — они тоже оказались связаны. «Это все Холлис! — вспомнил Леон. — Тот здоровяк!» Холлис вырос из тьмы, махнул чем-то тяжелым и… Очнулся Леон в темном проулке, один-одинешенек.

Нос забился спекшейся кровью и соплями. Неужели мерзавец Холлис сломал нос? Только сломанного носа не хватало! Кажется, еще и пару зубов выбил, да из-за кляпа не проверишь.

Темно, хоть глаз выколи! Откуда-то воняло гнилым мусором. Люди вечно бросают его на улицах, вместо того чтобы нести на свалку. Сколько раз Джуд говорил: «Несите свой вонючий мусор на свалку! Мы же не свиньи, а живем в свинарнике!» Шутка, конечно, хотя и с подтекстом. У Джуда все шутки с подтекстом: он обожает, когда люди от страха ежатся. Какое-то время в Гавани впрямь держали свиней — свинина нравилась Бэбкоку не меньше говядины, — но одной зимой они вдруг передохли от какой-то заразы. Или, может, почувствовали, какая участь их ждет, и решили: «Черт подери, лучше спокойно сдохнуть в любимой луже!»

Леон знал: искать его не станут и подниматься надо собственными силами. В принципе, он представлял, как это сделать — нужно подтянуть колени к груди. От первой же попытки жутко заныли плечи, а лицо, то есть сломанный нос и разбитые губы, зарылось в грязь проулка. Леон даже взвизгнул от боли. Когда наконец получилось, он едва дышал и обливался потом, перед глазами все плыло, плечи ныли. Леон поднял голову, медленно встал на колени и лишь тогда понял свою ошибку. Как теперь встать на ноги? Можно, конечно, оттолкнуться носками и встать в прыжке, но ведь равновесие он не удержит и снова рухнет лицом в грязь. Надо было подползти к стене и, опираясь на нее, выпрямиться, а теперь он стоит на коленях, как беспомощный идиот!

Леон позвал на помощь, но желаемое «Эй!» превратилось в сдавленное «А-а-а!», и в горле запершило. Из-за нарушенного путами кровоснабжения немели ноги: от пальцев к голеням точно ползли невидимые муравьи.

Вдали что-то шевелилось.

Леон стоял на коленях лицом к проулку, за которым тянулась площадь, погрузившаяся во мрак с тех пор, как догорела огневая бочка. Он всмотрелся в темноту. Вдруг это Хэп его ищет? Видимость была нолевой. Может, глюки начались? Новолуние как-никак, а он один в темном проулке — разумеется, нервишки шалят!

Нет, что-то или кто-то действительно шел ему навстречу, даже земля под коленями вибрировала.

По небу чиркнула тень. Леон быстро поднял голову, но увидел лишь звезды, мерцающие в угольно-черном небе. Земля задрожала сильнее: казалось, под коленями бьются тысячи крыльев. Что за…

В проулок метнулся человек. Это же Хэп!

«А-а-а! — сквозь кляп выдавил Леон. — А-а-а!» Только Хэп не услышал — замер, перевел дыхание и умчался прочь.

Тут Леон увидел, от кого бежал Хэп. Сначала опорожнился мочевой пузырь, потом кишечник, но Леон ничего не чувствовал: все ощущения затмил безотчетный страх.

Бам! — конец мостков ударился о землю. Питер схватился за поручень и едва устоял на ногах. Мимо скользнул гранатомет с дымящимся дулом. Затем сверху упало что-то тяжелое: Холлис в обнимку с Алишей! Питер выпустил поручень, и вся троица — клубок рук, ног и оружия — покатилась вниз по накренившимся мосткам. Через миг Питер уже лежал навзничь и смотрел в потолок. Кровь так и бурлила от адреналина.

Где Бэбкок?

— Побежали! — Алиша рывком подняла его на ноги. Калеб и Сара стояли рядом, а чудом не потерявший винтовку Холлис ковылял в их сторону. — Пора отсюда выбираться!

— Куда он делся?

— Откуда я знаю? Спрыгнул с мостков и исчез.

Повсюду валялись ошметки растерзанных животных. В воздухе пахло кровью. Эми помогала Маус подняться. Одежда девочки до сих пор тлела, но Эми словно не замечала. На голове появились розовые проплешины — волосы выгорели целыми участками.

— Помоги Тео! — взмолилась Маусами, едва Питер над ней склонился.

— Маус, ты ранена!

— Ему, ему помоги! — шепнула Маусами, стиснув зубы от боли.

Питер бросился к стоящему на коленях брату. Лицо пустое, взгляд апатичный, одежда рваная, на руках струпья — что с ним сделали?

— Тео, посмотри на меня! — сжав его плечи, велел Питер. — Ты ранен? Идти сможешь?

В глазах Тео появился свет, и он стал чуть больше похож на себя прежнего.

— Боже милостивый! — шепнул Калеб. — Это же Финн!

Паренек показывал на окровавленные останки ярдах в трех от Тео. Сперва Питер решил, что это растерзанная корова, но сейчас разглядел торс, голову и руку, изогнутую под невообразимым углом. Это же почти половина человека! Вторая половина отсутствовала. Одного взгляда на лицо хватило, чтобы понять: это Финн Даррелл.