Продавец мертвых компаний или фирм, подлежащих вторичному использованию, называется кайша-я. Как вы уже знаете, существует множество причин, по которым покупать у них компании может быть выгодно. Некоторых из них я не знал, пока не пообщался с самим кайша-я. Есть замечательная японская поговорка о японских липких рисовых пирожных под названием моти:

Моти ва моти-я.

Хочешь пирожных — иди к пирожнику.

Вообще она употребляется в том смысле, что любое дело лучше доверять профессионалу. Но я как репортер всегда интерпретировал эту поговорку: спрашивать обо всем лучше экспертов.

Пришло время встретиться с кайша-я.

Офис компании располагался недалеко от западного выхода со станции Икебукуро. Этот район представлял собой захудалый, второсортный Квартал красных фонарей (развлекательный Диснейленд для взрослых в Синдзюку), который, как мне хотелось бы сказать, знавал лучшие дни, но я не думаю, что он когда-то процветал. Офис нашего дилера компаний-зомби, которым руководил человек по имени Акио Кумагая, некогда находился неподалеку от западного выхода со станции Синдзюку, быстро развивавшегося района, полного высотных офисных зданий, модных отелей и дорогих ресторанов. Вот он какие-никакие лучшие дни, пожалуй, видел.

Я попросил Сайго отвезти меня в офис и подождать снаружи. До компании было примерно пять минут езды от вокзала, она располагалась на четвертом этаже многофункционального здания, судя по его виду, построенного еще в шестидесятых. На первом этаже был магазин соба, а если и был лифт на четвертый, то я его не видел. Почтовые ящики на первом этаже были в открытом доступе, и я нашел тот, что с наклейкой «Бизнес-мозг». Наклейка чуть выцвела, других надписей на ней не было. Я поднялся на четвертый этаж, постучал в металлическую дверь и распахнул ее, когда хриплый голос велел:

— Войдите.

В офисе оказалось на удивление много места. Стены были заставлены книжными полками, битком набитыми папками, справочниками, юридическими справочниками и даже парой книг на тему, как бороться с подставными компаниями организованной преступности. Планировка показалась мне очень странной. В глубине комнаты за деревянным столом сидел мужчина; перед ним лежала груда документов, стояли компьютер и большое многофункциональное устройство, сочетающее в себе сканер, факс, принтер. Окна выходили на другое здание, шторы были опущены.

На потолке висела флюоресцентная лампа, но она была выключена. Часть помещения освещали стоявший в углу большой торшер и настольная лампа. У владельца кабинета был неплохой вкус.

Так я впервые увидел Акио Кумагая. На нем были белые туфли, белый костюм с накладными плечами, красный галстук и роскошный золотой «Ролекс» на левом запястье. Толстые круглые очки почти идеально повторяли форму его толстых круглых щек. Я не мог сказать, лысеет ли он, потому что свои седые волосы он коротко стриг. Да, еще он был худым. Казалось, Бог собрал его из разных частей, как будто приделал голову одной куклы к туловищу другой: большая голова, толстые щеки, худое тело, выпученные глаза. Может быть, у него было заболевание щитовидной железы. Он чем-то напомнил мне капитана корабля.

Я представился ему. Много говорить не стал, а прямо рассказал ему, почему и как я там очутился. Честность, казалось, застала его врасплох.

Мы быстро поладили. В какой-то момент я спустился вниз и купил кофе. Еще приобрел бутылку дешевого виски «Сантори» в винном магазине через дорогу. Вернувшись, плеснул немного нам в кофе. Пока мы болтали обо всякой чепухе и ходили вокруг да около, я как бы между делом упомянул, что знаю о его раскопках в Западном Синдзюку.

— Что случилось? Я думал, у такой компании, как ваша, все будет хорошо.

Он покачал головой.

— Раньше это был неплохой бизнес, и я прилично зарабатывал. Компании-призраки, или зомби-компании, как их ни назови, представляли какую-никакую ценность. Зомби-компанию можно было продать за высокую цену. Полноценные корпорации с акциями стоили больше всего. Раньше, чтобы создать корпорацию — кабусикигайся, требовался капитал в размере десяти миллионов иен, то есть девяноста тысяч долларов. Корпорация с ограниченной ответственностью, она же югенгайша, обходилась подешевле, но все равно не меньше трех миллионов иен или тридцати тысяч долларов. Такие суммы для большинства были просто неподъемны. Мои корпорации уходили за десять тысяч долларов или чуть больше, в зависимости от того, сколько им было лет. Но в две тысячи третьем году они изменили законы. Теперь компанию можно основать только за одну цену.

Он знал, о чем говорил. 2006 году законы о компаниях были пересмотрены, и требование минимального размера капитала было фактически отменено. Это была отличная новость для стартапов, но плохая для таких людей, как он.

Я кивнул, выражая сочувствие. Он был красноречив, полон энтузиазма и явно эрудирован. Если заткнуться и внимательно слушать кого-то, кто по-настоящему увлечен своей работой, можно узнать много ценной информации. Скука — главный враг исследователя. Но когда прислушаешься как следует, то, что поначалу казалось скучным, может стать интересным.

— Да, — сказал я, — в наши дни от такой компании, как ваша, наверное, немного пользы, — это прозвучало несколько обидно, и я испугался, не задел ли его профессиональную гордость.

— Нет, этот бизнес, в отличие от многих предприятий, которыми мы торгуем, еще не совсем умер. Некоторые компании, уже получившие специальные разрешения или лицензии, могут быть полезны для того, кто начинает свой бизнес, потому что нет первоначальных затрат на их создание. В последние несколько лет я начал торговать некоммерческими организациями, которые служат отличным прикрытием для… Ну, вы поняли.

Он не сказал «якудза». Он просто провел рукой по лицу, изображая шрам.

— Думаю, для авторитетных компаний существует возможность так называемой регистрации с черного входа. Может быть, сейчас это даже более распространено, чем раньше, — предположил я. У него загорелись глаза.

— Совершенно верно. Вы знаете кого-нибудь, кому это нужно?

Я понял, что между нами начала зарождаться какая-то связь, хотя, может быть, не совсем та, что мне требовалась. И все же это взаимопонимание было приятно.

Регистрация с черного входа имеет место быть, когда фирма сливается с зарегистрированной на фондовом рынке компанией, чтобы избежать первоначальной проверки, и фактически становится публичной. Предположим, сейчас 2006 год, и ваша компания производит секс-игрушки, которыми можно управлять с помощью смартфона, назовем ее «Смарт Секс». Ваш продукт — высокотехнологичные секс-игрушки. Вряд ли ваша фирма войдет в списки фондовых рынков, но если вы на свой ограниченный капитал приобретете компанию-зомби, у вас может появиться шанс.

Теперь предположим, что вы купили фирму по производству пейджеров в те времена, когда пейджеры были чем-то крутым. Назовем ее «Биг Бип». Она была зарегистрирована во второй секции Токийской фондовой биржи и сейчас почти прекратила свое существование. Вы покупаете ее, объединяете со «Смарт Сексом» и получаете зарегистрированную на бирже компанию. Вы даже можете изменить название компании на что-нибудь вроде «Бип Смарт Биг Секс». Теперь это законно. Вы можете одалживать деньги в банке. Ваш когда-то сомнительный бизнес теперь полностью легален. Вот вам и преимущество регистрации с черного хода. На протяжении многих лет чеки по таким листингам были в лучшем случае номинальными.

Токийская фондовая биржа очень консервативная, и проверки, прежде чем внести фирму в список, она проводит очень строгие. Чтобы попасть в первый или второй раздел, нужен большой капитал. Но если вы умело воспользуетесь компанией-зомби (другими словами — «черным ходом»), у вас появится возможность попасть на Токийскую фондовую биржу. В общем, Кумагая — весьма полезный парень.

Конечно, у регистрации с черного хода есть и другое применение — завоевание доверия инвесторов для совершения крупномасштабного мошенничества. Тут Кумагая был прав: его бизнес-модель не была полностью мертва, просто ее оборот уступал 2003 году.

Я вынул из внутреннего кармана конверт, набитый деньгами. Чтобы он казался пообъемнее, я напихал туда в основном купюр по пять тысяч иен, но сверху и снизу положил солидные, по десять тысяч. В общей сложности вышло двести тысяч иен или две тысячи долларов США. Я прикинул, что примерно столько же составляет двухмесячная арендная плата за грязный офис Кумагая.

Я видел, что его терзают сомнения, так что решил немного его успокоить:

— До того, как приняться за это дело, я работал журналистом. Моя этика осталась прежней. Вы для меня — источник. То, что вы мне скажете, останется со мной, и я никогда никому не расскажу о нашем разговоре, если вы не дадите мне разрешения. И даже в этом случае я, скорее всего, не стану упоминать ваше имя. Мне просто нужно знать, кому вы продали компанию — не имя, указанное в регистрации, а имена тех, кто на самом деле владеет компанией, купившей у вас фирму. — Я положил конверт на стол, вне досягаемости Кумагая, придержал пальцами края.