Кар схватился за раму. Он хотел открыть окно и окликнуть этого человека, но створка не поддалась. Он снова дернул ее, и рама пронзительно заскрипела. Он уже открыл было рот, когда услышал, как за его спиной кто-то охнул от страха.
— Кто ты? — спросил чей-то голос.
Кар резко обернулся и увидел, как зашевелилась куча старой одежды. Там в спальном мешке лежала девочка. Тощая, с темными спутанными волосами, обрамлявшими чумазое лицо, она выглядела на пару лет старше его. А он-то думал, что один здесь…
Кар шагнул назад и уперся спиной в окно. Он уже готов был бежать отсюда, но страх парализовал его. Он с трудом выдавил из себя:
— Я… — Что он должен сказать? С чего начать?
Она смотрела на него с вызовом, но в глазах был страх, и от этого ему стало немного спокойнее. Он поднял руки в знак того, что не причинит ей вреда.
— Это мой дом, — сказал он. — А кто ты?
Девочка выбралась из спального мешка и подняла с пола бейсбольную биту, сжав ее так, что побелели костяшки пальцев.
— Ты один? — спросила она.
Кар вспомнил о человеке за окном и быстро оглянулся. Но бледное лицо уже исчезло. Воронов тоже нигде не было видно.
— Э-э-э… да, — сказал он.
— Если это твой дом, почему ты здесь не живешь? — спросила девочка, ткнув битой в его сторону. Она явно не первый раз держала в руках подобное оружие.
Кар не спешил сокращать дистанцию.
— Я не жил здесь долгое время, — сказал мальчик. Он пытался подыскать понятное объяснение, но в голову ничего не приходило.
Девочка снова приподняла биту. Одно неверное слово с его стороны — и она бросится в атаку.
— Мои родители… они вышвырнули меня, — добавил он. В какой-то мере это было правдой.
Похоже, эти слова ее немного успокоили. Девочка слегка опустила биту.
— Добро пожаловать в клуб, — сказала она.
— В какой клуб? — не понял Кар.
Девочка нахмурилась.
— Просто такое выражение, — сказала она. — Это значит, что мы с тобой в одной лодке.
Кар совсем запутался.
— Это же дом, а не лодка, — сказал он.
Он не понял почему, но девочка рассмеялась.
— Ты с какой планеты свалился? — спросила она, трясясь от смеха.
— С этой, — ответил Кар.
Она смеется над ним, вдруг осознал он. Но все-таки это лучше, чем когда тебя хотят ударить битой.
— А ты одна? — спросил он.
Девочка кивнула:
— В общем-то, я сбежала. Я живу здесь несколько недель. Кстати, меня зовут Селина.
— Кар, — представился мальчик.
— Это какое-то сокращение?
— Не совсем, — ответил он.
— Я знала, что в этом районе есть покинутые дома, — сказала Селина. Она махнула битой, указав на комнату. — Этот оказался лучшим из худших.
— Ну спасибо, — сказал Кар. — Здесь когда-то была моя спальня.
Девочка усмехнулась:
— Здесь действительно мило. А с крысиным пометом атмосфера становится по-настоящему домашней.
Кар не мог сдержать смех. Не сразу, но постепенно, с помощью Пипа и Крамба, он привыкал говорить с людьми.
— А по-моему, обгоревшие занавески — неотъемлемая часть уюта.
Селина приставила биту к стене:
— Слушай, я могу уйти, если хочешь.
Кар задумался, ему стало не по себе. Прежде никто никогда его желаниями не интересовался, и теперь он не знал, что и думать. Он посмотрел на ее рваную одежду, исхудалое лицо. Если он ее прогонит, куда ей идти? Конечно, есть и другие дома, где она сможет поселиться. Но они только что встретились, и она вполне себе ничего — если не брать в расчет бейсбольную биту.
Девочка принялась складывать спальный мешок.
— Тебе не обязательно уходить, — быстро сказал Кар. — Я здесь не останусь. Я уже сделал все, что хотел.
Она замерла.
— То есть… сейчас ты живешь в другом месте? — спросила она.
Кар заметил, как на мгновение глаза ее загорелись надеждой. Он подумал о церкви Святого Франциска, где он жил с Крамбом и Пипом, и отвел взгляд.
— Вроде того, — сказал он.
Селина криво улыбнулась:
— Хорошо-хорошо, понимаю. Я могу сама о себе позаботиться.
Кар всматривался в ее лицо, стараясь понять, на самом ли деле она такая самодостаточная или притворяется. В церкви у него есть матрас, еда и тепло. Условия во много раз лучше, чем здесь. Может ли он взять ее с собой? Места там много. Сердце требовало позвать ее с собой, но ум противился. Кар знал, что Крамбу не понравится, если он приведет к порогу церкви незнакомого человека. К тому же как они смогут скрывать от нее свои способности?
Нет, это было бы слишком рискованно.
— Не в этом дело, — сказал он. — Просто там не мой дом, вот и все.
Она кивнула:
— Не беспокойся об этом.
Он чувствовал себя премерзко. По ночам здесь, должно быть, очень холодно. И чем она питается, когда у нее нет воронов, которые могли бы ей помочь?
— Слушай, — сказал он, — ты, наверное, голодная. Я могу вернуться и принести тебе что-нибудь поесть, если хочешь.
Девочка зарделась, но упрямо дернула подбородком.
— Я не нуждаюсь в твоей помощи, — сказала она.
— Нет, конечно, нет… — мотнул головой Кар. — Просто я… Я знаю, где можно добыть еду, вот и все. В городе.
— Я тоже, — резко ответила она. — Я не умру с голоду, ясно?
В комнате повисло неловкое молчание. Он вовсе не хотел ее обидеть.
— Знаешь что, — сказала она наконец, — может, обменяемся информацией? Я покажу тебе свои места, а ты мне — свои. Двое беглецов, помогающих друг другу, — ммм?
Кар моргнул. Такого поворота он не ожидал.
— В смысле вместе?
— Почему бы и нет? — пожала плечами Селина. — Как насчет завтра вечером? В десять.
Кар автоматически кивнул, даже не успев обдумать ее слова.
Снаружи послышалось тихое карканье Визга. «Они, должно быть, беспокоятся обо мне». Кар не хотел, чтобы вороны влетели внутрь и напугали Селину.
— Мне пора идти, — сказал он.
Она пристально смотрела на него, сдвинув брови.
— Хорошо, — сказала она. — Пока, Кар, до завтра. А я буду сторожить сокровища твоих родителей.
— Сокровища? — переспросил Кар. Она нашла что-то в доме?
Она снова улыбнулась:
— Шутка.
— А, ну да, — кивнул он, краснея. — Я понял. Пока.
Он вышел из комнаты, лицо все еще горело. Но когда Кар спустился с лестницы, на душе стало легко. Он уже давно не разговаривал с обычными людьми, и, если не считать нескольких оговорок, все прошло неплохо. Он размышлял, стоит ли рассказывать Крамбу о девочке. У Говорящего-с-голубями не было времени интересоваться обычными людьми.
В гостиной он остановился. Только теперь в голове завертелись всевозможные вопросы. Откуда она убежала и почему? Как долго живет здесь и как выживает в таких условиях?
Что ж, вскоре у него будет времени с избытком, чтобы расспросить ее обо всем.
— Нашел что-нибудь? — спросила Блик, прыгнув к нему, когда Кар закрыл за собой входную дверь.
— Ничего особенного, — солгал Кар. — Давайте взлетайте, нам уже пора домой.
— Совсем ничего? — переспросила Блик, подняв голову.
— Там все разрушено, — сказал Кар. — Надо было слушать Хмура.
— А я тебе говорил, — сказал Хмур.
Кар понимал, что стоило рассказать им о Селине, но они бы не одобрили подобное знакомство, совсем как в тот раз с Лидией. К тому же, сколько он себя помнил, у воронов всегда были от него тайны. Было странно и одновременно приятно иметь свой собственный секрет, пусть и незначительный.
Едва он дошел до конца лужайки перед домом, как дорогу преградила темная фигура.
Ледяной страх сковал Кара. Он охнул, и вороны взвились в воздух, дико крича. Кар шагнул назад, споткнулся и упал на спину. Он и хотел бы убежать, но не мог даже пошевелиться — страх парализовал его.
Человек протянул ему руку.
— Джек Кармайкл? — спросил он. Его голос звучал тихо, но резко. Кар с отвращением заметил, что зубы у этого человека похожи на острые отполированные осколки, прорезавшиеся из десен.
— Ты знаешь его? — спросил Визг.
Кар с трудом покачал головой. Этого человека он видел из окна спальни — длинное черное пальто, лицо неимоверно худое, с глубоко запавшими щеками. Глаз не различить за стеклами темных очков. Кожа почти белая, и на голове, сколько мог видеть Кар, ни единого волоса. Даже бровей не было.
Блик приземлилась на ветку над головой незнакомца и хрипло крикнула.
— Я не причиню тебе вреда, — сказал человек, бросая по сторонам быстрые взгляды. — Это ты Джек Кармайкл? Говорящий-с-воронами?
— Кто вы? — спросил Кар, поднявшись с земли. — Почему вы шпионите за мной?
Бледный человек запустил руку в карман пальто, и волосы у Кара встали дыбом. Он видел, что Хмур расправил крылья, готовясь спикировать вниз. Но то, что достал незнакомец, не было оружием. Это был черный как смоль камень размером с полкулака Кара и гладко отполированный.
— Это от Элизабет, — сказал незнакомец, держа камень перед собой. — Элизабет Кармайкл.
От этих слов боль пронзила сердце Кара.
— От моей мамы? Вы знали ее?
— Возможно, — сказал человек. Он задумался. — Думаю, что должен был. Когда-то. — Его рот скривился в некое подобие улыбки, которая тут же исчезла. — Сейчас, конечно, я ближе к ней, чем когда бы то ни было.
— Э-э-э… Что это значит? — спросила Блик.