Кар уставился на камень на ладони незнакомца. Чем пристальнее он вглядывался, тем труднее было сфокусировать взгляд на краях. Камень был неоднородно черным — в углублениях словно дрожали и метались цветовые вихри. Кар попятился, но человек шагнул к нему, протягивая камень:

— Он принадлежит тебе, молодой человек. Говорящему-с-воронами. Возьми его. Возьми!

— Может, это ловушка, — заметил Визг.

Кар слышал отчаянные нотки в голосе человека и почему-то был уверен, что тот говорит правду. Камень действительно принадлежал ему. Он знал это, глубоко в душе. Он протянул руку, и незнакомец уронил камень ему на ладонь. Он был легче, чем ожидал Кар, и на удивление теплым.

— Что это? — спросил мальчик.

Вместо ответа незнакомец резко вскинул голову и отпрянул назад в темноту.

— Мне пора уходить, — сказал он. — Я никоим образом не хочу в это вмешиваться, Говорящий-с-воронами. Это только твое бремя.

Кар обернулся и увидел, как из дальнего окна родительского дома вылетел голубь. Одна из птиц Крамба. Голубь скрылся, словно серая тень.

Кар сжал камень в кулаке. Он едва слышал карканье воронов, полностью сосредоточившись на странном ощущении — камень будто пульсировал у него в руке. Или это бьется его собственное сердце?

Когда Кар посмотрел туда, где прежде стоял незнакомец, тот уже исчез. Визг сел ему на плечо и слегка ущипнул клювом за ухо.

— Ой! — вздрогнул Кар. — Зачем ты это сделал?

Он положил странный камень в карман.

— Затем, что ты не слушаешь, — ответил Визг. — Ты в порядке?

Кар медленно кивнул:

— Давайте вернемся в церковь. И… пусть все это останется между нами, ладно?

Визг хмыкнул:

— А кому мы можем рассказать? Разве кто-то еще понимает язык воронов?

— Логично, — согласился Кар.

Глава 2

Когда Кар проснулся, между балками церковной крыши сочился тусклый утренний свет. Он услышал, как шипит масло на сковороде, и живот скрутило от голода.

Сосиски…

Он перекатился, опрокинув кипу книг, стоявшую рядом с матрасом. В мозгу тут же вспыхнули воспоминания прошлой ночи. Камень, незнакомец.

Крамб был неподалеку, он стоял спиной к Кару и, склонившись над жаровней, переворачивал шипящие на сковородке сосиски. Пип сидел рядом с ним, по рукаву у него туда-сюда бегала мышь. Говорящий-с-мышами кутался в военную куртку, которая была ему велика по меньшей мере размера на три; по его растрепанным волосам стучала расческа. Он жадно смотрел на сковородку.

— Да они уже точно готовы! — сказал Пип.

— Терпение, — ответил Крамб.

Сверху послышалось курлыканье голубя.

— Уже проснулся? — спросил Крамб. — Надо же, ведь всю ночь по городу шастал.

Кар понял, что Крамб говорит о нем, и покраснел, вспомнив вчерашнего голубя. Что он успел увидеть? Кар сел, три верных ворона спорхнули с подоконника и приземлились рядом с ним. Кар злился на себя — не только потому, что не догадался тщательнее запутать след, но и потому, что ему было неловко. Хотя он ведь не сделал ничего дурного.

— Я должен был разведать, — сказал он. — Что плохого в том, чтобы узнать больше о своем прошлом?

— Ты нашел что-нибудь? — спросил Крамб, обернувшись к Кару. На нем была красная кепка с тигриной мордой — эмблемой сборной Блэкстоуна по бейсболу, — и длинные волосы торчали из-под нее с обеих сторон. Усы и борода росли неровными пучками. Кару вспомнилась их первая встреча в переулке. Тогда он решил, что Крамб просто нищий бродяга.

— Нет, — ответил Кар. Его рука сама скользнула в карман, где лежал черный камень, но Кар сделал вид, будто возится с молнией.

— Ты лжешь, — сказал Крамб. — Боббин видел, что в доме был кое-кто еще.

— О чем это он? — спросил Хмур.

— По его словам, это была юная леди. Он влетел в окно посмотреть, чем ты там занят. Так, Боббин?

Жирный голубь, сидевший на балке, дернул головой, и Кар вспомнил, что, когда вошел в дом, краем глаза заметил какое-то существо на лестничной площадке. Должно быть, это и был голубь Крамба, следивший за ним.

— Это просто девочка, — сказал Кар. — Она там ночевала. И не стоило тебе за мной шпионить.

— А тебе не стоит мне врать, — заметил Крамб. В тот момент он выглядел старше своих двадцати с небольшим лет. Он переложил сосиски, с которых капал жир, на три булочки. — Мы должны быть семьей, Кар.

— Ты расскажешь ему про того чокнутого на улице? — спросила Блик.

Крамб протянул ему тарелку с сэндвичем, и Кар покачал головой. Похоже, что Боббин не видел бледного человека, так что говорить о нем Крамбу нет нужды. Его бы засыпали вопросами об этой встрече, а Кар отлично помнил слова «чокнутого». Камень принадлежит ему одному. И пока он не выяснит, что это, он никому ничего не скажет.

— Ну? — поинтересовался Пип с набитым ртом. — Что за девочка?

— Ее зовут Селина, — ответил Кар. — Она сбежала из дома.

Крамб кивнул, с глубокомысленным видом жуя бутерброд:

— Лучше держись от нее подальше. Из общения с людьми ничего хорошего не выйдет.

Кар почувствовал, что начинает злиться. Крамб не должен указывать ему, что делать, только потому, что он старше.

— Но…

— Кар, теперь на тебе ответственность, — сказал Крамб. — Ты Бестия. И ты не должен допустить, чтобы люди узнали, кто ты такой. Людям доверять нельзя.

На этот счет у Кара были сильные сомнения. Крамбу всегда кажется, что все вокруг только и хотят ему насолить. К тому же Лидия, подруга Кара, — обыкновенная девочка. Правда, он не видел ее уже два месяца или даже чуть больше — с тех пор как переселился к Крамбу. Вовсе не потому, что не соскучился, — просто Кар понимал, что ее мама не хочет, чтобы они проводили время вместе. Отец Лидии, мистер Стрикхэм, вообще ничего не знает о Бестиях. Они живут своей жизнью. Нормальной жизнью.

— Ты же не будешь его есть? — с надеждой спросил Пип, кивнув на сэндвич Кара. Его собственная тарелка уже опустела, и две мыши теперь выискивали крошки.

— Буду, — ответил Кар, придвинув тарелку к себе поближе.

— И правильно, — сказал Крамб. — Сегодня с утра у нас тренировка, не забыл? А потом у тебя урок чтения.

Кар застонал. Читать ему нравилось, но Крамб настаивал, чтобы они тренировались со своими животными три раза в неделю, а это куда более болезненно.

— Это обязательно?

Крамб закатил глаза:

— Кар, сколько можно! Сеятель Мрака, может, и исчез, но мы не знаем, сколько его жаждущих мести приспешников сейчас гуляет на свободе.

У Кара перед глазами мелькнула картинка — белый паук, которого он видел на кладбище после того, как отправил Сеятеля Мрака в небытие. Но он видел его долю секунды — конечно, это просто призраки прошлого тревожили его усталый ум. Кар отогнал мрачные мысли.

— Без предводителя… — начал было он.

— Новый враг всегда появляется, — отрезал Крамб.

Не успел Кар возразить, как голубь молниеносно слетел вниз, схватил сэндвич с тарелки и вспорхнул высоко наверх.

— Очень смешно, — фыркнул Кар, закатив глаза. Голубь уронил сэндвич, и Кар поймал его на лету. — Завтра я буду тренироваться в двойном объеме, как тебе это?

Крамб одарил его тяжелым взглядом, и Кар, устыдившись, отвел глаза. После всего, что Крамб для него сделал, наверное, стоило быть с Говорящим-с-голубями повежливее. Но все-таки он не мог окончательно смириться с подобным режимом. Крамб ему не отец и даже не старший брат, однако он всегда указывает ему, что делать. Он даже выдал Кару часы, чтобы приучить его являться к столу вовремя. Но Кар не обязан перед ним отчитываться.

— Я не могу тебя заставить, — сказал Крамб. — Но не забудь, что сегодня в полдень похороны Эмили.

— Конечно, — сказал Кар. Он только однажды видел Говорящую-с-многоножками. Это была печальная пожилая женщина; ее дети погибли в Темное Лето, и Эмили так и не оправилась от горя. — Это правда, что у нее нет наследника? — тихо спросил Кар.

Крамб кивнул:

— Теперь, когда она ушла, род Говорящих-с-многоножками угас навсегда.

Повисла тишина. Силы Бестий переходят от родителей к детям, и никак иначе.

— Итак, если мы не идем на тренировку, что мы будем делать? — спросила Блик. Кар заметил, что она тоже пожирает глазами сэндвич. Он отломил кусок и бросил ей.

— Мы идем гулять, — сказал он.

— Можно я с вами? — спросил Пип, вскочив на ноги.

Кару удалось замаскировать улыбкой недовольную гримасу. Иногда с Пипом было весело, но чаще он ходил за ним по пятам, словно тень, не оставляя Кару ни малейшей возможности побыть наедине с самим собой.

— А почему бы тебе не остаться с Крамбом и не потренироваться? — спросил Кар. — Со мной не повеселишься. Знаешь, вороны жутко скучные ребята.

— Очень мило, — проворчал Визг.

Пип кивнул, хотя и выглядел огорченным.

Кар развернул одеяло, заменявшее ему подушку, и вытащил тонкий темный клинок — Клюв Ворона. Он вложил его в ножны, которые сам сшил из старой кожи, и повесил меч за спину. Крамб с любопытством наблюдал за ним:

— Опасаешься неприятностей?

Кар покачал головой:

— Как ты сказал, никогда не знаешь, что поджидает за углом.

Он направился к лестнице, вороны последовали за ним.

— Значит, мы скучные, да? — язвительно переспросил Хмур.