Дети затаили дыхание.

Всё было спокойно.

Всё было тихо.

И тут…

— Вон там! — прошептал Дым, брызгая слюной. По равнине, оставляя за собой следы, быстро перемещался холмик снега. Что-то двигалось на звуки крепости, возможно, на скрежет открывающихся западных ворот, через которые выходил охотничий отряд. Холмик скользил к утёсу Огнии.

Дети ахнули.

В горле у Эша пересохло, его пальцы вцепились в каменную стену. Холмик был совсем рядом, и тут… из-под снега высунул голову маленький снежный зайчонок.

Все дети одновременно застонали от разочарования. Заяц запрыгнул на основание утёса и начал принюхиваться. Потом оставил немного помёта, чтобы показать, что утёс ему не интересен, и, последний раз поведя носом, зарылся обратно в снег, скрывшись из виду. Дым закашлялся.

— Да, хорошо. Кхем. Разумеется, левиафаны — непредсказуемые твари, и нельзя сказать наверняка, когда они нападут. Но будьте уверены, они нападут, да, да, истинно вам говорю!

— Эм… учитель? — сказал один из детей, указывая на своего соседа, который слегка подпортил штаны в самый напряжённый момент.

— О, великие духи, какой кошмар! — выругался Дым, потянув себя за бороду. — Так тебе не стать отважным охотником, нет, нет, истинно тебе говорю!

— Пойдём, — зашептал Свет своей команде. — Они так долго будут возиться. Хотите по-быстрому сыграть в огнебол, пока старик отвернулся?

Друзья заулыбались. Конечно, они были не против. Что могло пойти не так?

Как выяснилось, много чего.

3. Звук ветра

Эш пришёл в себя, задыхаясь и брыкаясь, пока не осознал, что снова находится в безопасности своего гамака, а не болтается над голодными челюстями скрытней, борясь за свою жизнь. Должно быть, он крепко уснул, пока Тобу нёс его в сторожевую башню. Голова болела, а каждый мускул в теле ныл, словно мальчик подрался с огромным моржом.

Одевшись, Эш сдвинул меховой полог, который отделял его гамак от остального пространства башни и дарил слабое ощущение уединённости. За ним он обнаружил хмурого Тобу, который ждал его пробуждения со странной смесью разочарования и беспокойства на лице.

— Тобу, п-прости, — наконец сказал Эш. — Я знаю, что мы не должны были там находиться. Я пытался сказать им, но…

— Ты должен научиться подавлять это желание, — перебил его Тобу.

Эш растерялся.

— Какое именно? Играть в огнебол?

— Желание петь, — прорычал йети.

Ах.

— Я не…

— Ты почти сделал это. Я видел по твоим глазам.

«Вот оно, — подумал Эш, — доказательство сверхчеловеческой чувствительности йети. От него ничего не скроешь!»

— Ещё пара секунд — и ты бы разрушил свою жизнь. И мою жизнь тоже, — сказал Тобу. — Ты знаешь законы Огнии. Тебе нельзя петь. Но с твоих губ чуть не сорвалась совсем не детская песенка.

Как Тобу понял всё это?

— Нет… просто… я чувствовал, что у меня нет выбора! Я хотел спасти Света… и себя… и я н-не знаю почему, но мне показалось, что пение помогло бы, словно… не знаю… словно пение могло бы успокоить скрытней… — Эш умолк, понимая, как нелепо всё это звучит.

— Не важно, что ты чувствовал. Ты знаешь правила, и ты должен им подчиняться.

— Когда левиафаны поют… я это слышу. Я слышу, что они говорят, — признался Эш.

На какой-то краткий миг Тобу казался удивлённым. Эш продолжал:

— Я пытался рассказать об этом одному из моих прошлых опекунов, и он посмотрел на меня как на сумасшедшего. Но я не сошёл с ума — уверен, это не так. Левиафаны говорят со мной… и я думаю, что мог бы петь им в ответ, если бы только…

— Нет, — голос Тобу звучал тихо, но твёрдо. — Ты не должен этого делать, Эш. Никогда.

— Да что ты вообще знаешь? — пробормотал Эш себе под нос так, чтобы Тобу его не услышал.

Но тот услышал.

— Я знаю достаточно, чтобы понимать, что тебе ни в коем случае нельзя петь. Что бы ты там ни чувствовал, ты должен найти другие способы защищаться от левиафанов — как и все остальные. — Тобу отвернулся и направился к стойке с оружием, стоящей у стены. Каждое его движение было полно силы и смысла, и Эш вспомнил, как раньше боялся своего нового опекуна. Тобу взял с полки пращу.

— Идём, — сказал он.

Эш пришёл в ужас. Опять тренировки?!

— Меня чуть не съели сегодня! Могу я хоть немного передохнуть?

— Ты хочешь стать охотником? — прорычал Тобу. — Ты хочешь выжить, когда скрытень снова на тебя нападёт?!

— Д-да, — тихо ответил Эш.

— Тогда пойдём.

Эш прищурился, глядя на груду булыжников, которые Тобу сложил в качестве мишени на внушительном расстоянии от них. Он задержал дыхание и начал раскручивать пращу, верёвки натянулись под тяжестью камня, со свистом описывая широкие круги.

— Ты слишком напряжён. Дыши, — посоветовал Тобу, который зловеще возвышался за его спиной.

«Да дышу я, — подумал Эш, начиная злиться. — Как бы иначе я жил?»

Он запустил камень в воздух и увидел, как тот летит по изящной дуге, завершив своё падение у ближайшего валуна. Эш выругался.

— Ты слишком нетерпелив. Как обычно, тебе не хватает концентрации. — У Тобу был настоящий талант указывать Эшу на то, в чём он был плох.

— С луком у меня получается гораздо лучше! — попытался оправдаться Эш (хоть это была и не совсем правда).

— Но сейчас-то у тебя в руках не лук. Сосредоточься.

Эш вздохнул и положил новый камень в кармашек пращи.

— Ты должен слушать, что тебе говорит мир, — сказал Тобу. — Почувствуй движение снега под ногами и твёрдость земли глубоко под ним. Почувствуй, как нежен воздух вокруг, как он баюкает тебя, движет тобой. Услышь звук ветра и то, что он хочет тебе сказать.

Тобу должен учить Эша выживанию, а вместо этого говорит что-то про ветер?! Если йети так хотел послушать ветер, ему стоило взять с собой Зара.

И всё же Эш решил хотя бы попытаться послушать. Он слышал ветер, конечно, но было не похоже, что тот о чём-то говорит. Эш чувствовал снег под своими ботинками и, несомненно, ощущал, какой тот холодный и как сильно хочется поскорее вернуться домой. Он чувствовал воздух, суровый и обжигающий, каждый раз, когда делал вдох.

Эш выпустил камень и опять промахнулся.

И снова.

И снова.

О духи, как же он ненавидел пращи. Эш стиснул зубы от отчаяния.

— Ты не слушаешь! — заревел Тобу.

— А что я могу поделать, если ты на меня кричишь?!

Тобу выглядел так, словно хотел закричать снова, но остановился и вздохнул.

— Я не должен был кричать на тебя. Но разве скрытни переставали рычать, когда охотились?

Эш молчал.

— Нет, — ответил Тобу за него. — Именно тогда, когда вокруг царит хаос, ты должен быть максимально сосредоточен.

С этими словами Тобу забрал пращу из рук Эша, плавно крутанул её всего один раз и отправил камень лететь в мишень, где тот аккуратно сбил самый верхний булыжник. Эш поймал себя на том, что стоит с широко открытым ртом.

Протянув пращу обратно Эшу, Тобу начал взбираться по лестнице на смотровую башню.

— Ты сможешь сделать это, если сосредоточишься. Продолжай пробовать, пока не попадёшь в цель — тогда ты сам себе удивишься.

«Это вряд ли», — подумал Эш.

И оказался прав.