— Кажется, меня сейчас стошнит, — буркнула Америка.

Блондинка, сидевшая на коленях у Трэвиса, повернулась к ней.

— Я все слышала, сучка.

Америка схватила булочку и бросила ее через весь стол, чуть не угодив блондинке в лицо. Не успела та сказать и слово, как Трэвис столкнул ее с коленей на пол.

— Ой! — закричала она, сердито глядя на Трэвиса.

— Америка — мой друг. Так что, Лекси, присядь к кому-нибудь еще.

— Трэвис! — захныкала она, неуклюже поднимаясь на ноги.

Тот переключился на еду, вовсе игнорируя блондинку. Девушка посмотрела на свою сестру, фыркнула, и они вместе под ручку удалились.

Трэвис подмигнул Америке и как ни в чем не бывало принялся есть. Над его бровью я заметила небольшой шрам. Трэвис обменялся взглядами с Шепли и завязал разговор с сидящим напротив парнем из футбольной команды.

Понемногу наш столик опустел. Мы с Америкой и Шепли задержались, чтобы обсудить планы на выходные. Трэвис поднялся, уже собираясь уходить, но затормозил возле нас.

— Что? — громко сказал Шепли, прикладывая руку к уху.

Я изо всех сил старалась игнорировать Трэвиса, но, подняв голову, увидела, что он пялится на меня.

— Трэв, ты же знаешь ее. Лучшая подруга Америки. Она была с нами прошлой ночью, — сказал Шепли.

Трэвис одарил меня, пожалуй, самой обольстительной улыбкой из своего арсенала. Парень просто излучал секс и бунтарство. Темно-русые волосы взъерошены, предплечья покрыты татуировками. Я закатила глаза из-за столь нелепой попытки соблазнить меня.

— Мерик, с каких пор у тебя есть лучшая подруга? — спросил Трэвис.

— Со средней школы, — ответила она, поджимая губки и улыбаясь мне.

— Трэвис, разве не помнишь? Ты испортил ей свитер.

— Я столько свитеров перепортил, — улыбнулся Трэвис.

— Мерзость какая, — пробурчала я.

Трэвис выдвинул пустой стул рядом и сел, вытянув перед собой руки.

— Так, значит, ты — голубка? Да?

— Нет, — огрызнулась я. — У меня вообще-то есть имя.

Моя реакция, кажется, его повеселила, отчего я еще больше разозлилась.

— Ну? И какое? — спросил он.

Игнорируя его, я надкусила последнюю яблочную дольку.

— Значит, голубка, — пожал он плечами.

Я взглянула на Америку, потом повернулась к Трэвису.

— Не мешай мне обедать.

Трэвис уходить не собирался, ведь я бросила ему вызов.

— Меня зовут Трэвис. Трэвис Мэддокс.

— Я знаю, кто ты, — закатила я глаза.

— Правда? — спросил Трэвис, удивленно поднимая брови.

— Не льсти себе. Трудно этого не знать, когда пятьдесят пьяных парней скандируют твое имя.

— Да, такого хватает сполна. — Трэвис выпрямился на стуле.

Я снова закатила глаза.

— У тебя что, нервный тик? — хмыкнул Трэвис.

— Чего?

— Нервный тик. У тебя глаза дергаются. — Он засмеялся над моим яростным взглядом. — Тем не менее глазки просто прелестны, — сказал он, придвигаясь ко мне. — Кстати, какого они цвета? Серые?

Я уперлась взглядом в тарелку, создавая между нами ширму из моих длинных светло-рыжих волос. Мне не нравилось то, что я испытывала в его присутствии. Я не хотела краснеть рядом с ним, как уйма других девчонок в Истерне. Не хотела, чтобы он смог повлиять на меня таким образом.

— Трэвис, даже не думай, — предупредила Америка. — Она мне как сестра.

— Детка, — произнес Шепли. — Ты только что сказала нет. Теперь он ни за что не сдастся.

— Ты не ее типаж, — встала на мою защиту Америка.

Трэвис притворился обиженным.

— Да я чей угодно типаж!

Я украдкой взглянула на него и улыбнулась.

— Ага! Улыбка! Все же я еще не полный болван, — подмигнул он. — Рад знакомству, голубка. — Он обошел вокруг стола и нагнулся к Америке, что-то шепнув ей на ухо.

Шепли швырнул в своего кузена картошкой фри.

— Трэв, убери-ка свои губы подальше от моей девушки!

— Связи! Я налаживаю связи! — Трэвис вернулся, подняв руки и демонстрируя саму невинность.

Следом за ним увязались несколько девиц, хихикая и теребя волосы, чтобы привлечь его внимание. Трэвис открыл перед ними дверь, и те чуть ли не завизжали от восторга.

— Да уж, Эбби, — засмеялась Америка. — Ты попала.

— Что он сказал? — насторожилась я.

— Дай угадаю, — сказал Шепли. — Он хочет, чтобы ты привела ее в нашу квартиру?

Америка кивнула, и Шепли покачал головой.

— Эбби, ты умная девчонка. Так что предупреждаю сразу. Если поведешься на эту дребедень и потом останешься у разбитого корыта, не вини нас с Америкой, лады?

— Шеп, я не куплюсь на это, — улыбнулась я. — Я что, похожа на одну из близняшек Барби?

— Она уж точно не поведется, — заверила своего парня Америка, беря его за руку.

— Мерик — это не первое родео на моем веку. Ты знаешь, сколько раз он подводил меня, переспав с лучшей подружкой моей девушки? Рано или поздно наступает конфликт интересов, ведь встречаться со мной равносильно дружбе с врагом! Так что, Эбби, — посмотрел на меня Шепли, — не говори потом Мерике, чтобы она прекратила видеться со мной только потому, что ты поддалась на уловки Трэва. Я тебя предупредил.

— Не стоило, но я все же ценю, — ободряюще улыбнулась я. Пессимизм Шепли, несомненно, складывался долгие годы, поощряемый похождениями Трэвиса.

Америка махнула мне рукой, удаляясь с Шепли, а я направилась на послеобеденный урок. Сжав лямки рюкзака, я прищурилась от яркого солнца. Истерн полностью оправдал мои ожидания: небольшие аудитории, незнакомые лица. Я начинала все с чистого листа. Наконец-то никто не станет перешептываться у меня за спиной, обсуждая мое прошлое или то, что они о нем знают. Я выглядела как обычная первокурсница, идущая на занятие с круглыми от любопытства глазами. Никто не пялился, не сплетничал, не жалел меня. Я позволяла остальным увидеть себя именно такой: скучной Эбби Эбернати в кашемировом свитере.

Поставив рюкзак на пол, я рухнула на стул. Наклонилась и выудила из сумки ноутбук. Когда я выпрямилась, чтобы положить его на парту, рядом приземлился Трэвис.

— Отлично. Будешь вести для меня записи. — Он погрыз кончик карандаша и ослепительно улыбнулся.

Я с отвращением глянула на Трэвиса.

— Ты даже не из этой группы.

— Черта с два. Обычно я сижу вон там, — кивнул он на верхний ряд. На меня уставилась небольшая группа девчонок, и я заметила пустовавший между ними стул.

— Не буду я вести для тебя записи, — сказала я, загружая компьютер.

Трэвис так сильно приблизился ко мне, что я ощутила на щеке его дыхание.

— Извини… я тебя чем-то обидел?

Я вздохнула и покачала головой.

— Тогда в чем твоя проблема?

— Я не стану спать с тобой, — тихим голосом сказала я. — Так что брось попытки, прямо сейчас.

На его лице появилась слабая улыбка.

— Я не предлагал тебе спать со мной. — Его глаза задумчиво взметнулись к потолку. — Так ведь?

— Я не близняшка Барби и не одна из твоих воздыхательниц там, наверху, — бросила я взгляд на девчонок позади нас. — Меня не впечатляют ни татуировки, ни твое обаяние, ни напускное равнодушие. Поэтому прекрати заигрывать со мной, о’кей?

— Хорошо, голубка. — На удивление, он оказался невосприимчив к моей прямолинейности, что взбесило меня сильнее. — Приходи к нам сегодня вечером с Америкой.

Я усмехнулась над предложением, но Трэвис придвинулся ближе.

— Поверь, я не пытаюсь трахнуть тебя. Всего лишь хочу вместе отдохнуть.

— Трахнуть? Как тебе вообще удается кого-то завалить такими разговорами?

Трэвис расхохотался и потряс головой.

— Просто приходи. Клянусь, я даже не стану флиртовать с тобой.

— Я подумаю.

В класс вошел профессор Чейни, на которого Трэвис тут же переключил все внимание. Улыбка еще не сошла с его лица, оставляя на щеках ямочки. Чем больше он улыбался, тем сильнее мне хотелось ненавидеть его. Но именно улыбка делала это совершенно невозможным.

— А теперь скажите мне, — начал профессор Чейни, — жена какого президента страдала косоглазием и тяжелым случаем уродства?

— Убедись, что записала это для меня, — шепнул Трэвис. — Такое понадобится мне на собеседованиях.

— Ш-ш, — сказала я, печатая за Чейни каждое слово. Трэвис заулыбался и принял расслабленную позу. Весь следующий час он либо зевал, либо пялился в мой монитор, облокачиваясь мне на руку. Я изо всех сил старалась игнорировать Трэвиса, но мускулы и близость его тела делали это весьма затруднительным. Затем он принялся теребить кожаный черный напульсник на своем запястье, пока Чейни наконец не отпустил нас.

Я пулей вылетела из класса, промчалась по коридору и, как только понадеялась, что я в безопасности, увидела рядом с собой Трэвиса Мэддокса.

— Ну что, подумала? — спросил он, надевая солнечные очки.

Перед нами появилась миниатюрная брюнетка с огромными, полными надежды глазами.

— Трэвис, приветик, — проворковала она, поглаживая волосы.

Я на миг притормозила, отпрянув от приторно-сладкого голоска девушки, а затем обошла ее стороной. Раньше я уже видела эту брюнетку, болтающую с кем-нибудь в комнатах отдыха женской общаги, — Морган Холл. Тогда голос девушки показался мне более взрослым. Интересно, ради чего она выбрала для общения с Трэвисом этот детский лепет? Брюнетка пропищала что-то еще, но Трэвис вновь оказался рядом со мной.