Джеймс Госс

Клетка крови

Посвящается Полу Спраггу.

Он очень любил «Доктора Кто»,

а «Доктор Кто» любил его.

Благодарность Ани Мурр за советы о виновности и вине.

И Эйлсе Слейден. Просто за то, что она есть.

Глава 1

— Вы знаете, кто я такой? — спросил я.

Истина, которую рано или поздно приходится усвоить, — о виновности заключенных их молчание говорит гораздо больше любых слов.

Мужчина ничего не ответил.

— Вы знаете, кто я такой? — повторил я.

Мужчина бросил на меня нелюбезный взгляд.

— Я знаю, что вы сами думаете на этот счет, — огрызнулся он.

Я подтолкнул к нему поднос с его пожитками. Всевозможные безделушки покатились, загремели и ярко засверкали среди обрывков газеты. Я видел, как он смотрит на них — неотрывно и цепко, точно кошка.

— Ваше? — спросил я мужчину. Тот кивнул. Я чувствовал, как сильно ему хочется их взять. Так уж люди относятся к вещам: набивают свои карманы и жизни воспоминаниями, которые никому, кроме них самих, не интересны. У меня ничего подобного не было. Больше не было.

Я кивнул Бентли, и она твердым шагом двинулась к нам. Я протянул ей поднос.

— Это личные вещи Заключенного 428, — сообщил я Бентли. Она сухо кивнула в ответ. Описать Бентли можно двумя словами: твердая и едкая. Как лимонный леденец. Представив себе эту нелепую картину, я развеселился и невольно расплылся в улыбке. Сколько я ни пытаюсь, со стражем Бентли у меня поладить никак не выходит. Что я ни скажи — все ей плохо. Но дело свое она знает. А я знал, что она одобрит мою строгость. Я должен был показать Заключенному 428, что не намерен шутить.

Я жестом велел Бентли взять поднос.

— Личная собственность Заключенного 428 переходит в мою собственность, — отчеканила она, даже не потрудившись подобрать другое слово, чтобы добавить в предложение хоть какого-нибудь разнообразия. Такой уж Бентли человек — ее речь всегда была сухой, будто в тюремном уставе, и такой же правильной. Униформа, обувь, прическа — все в Бентли было аккуратно и безукоризненно до мозга костей.

— Отлично, Бентли, — я снова кивнул ей. — Проследи, чтобы по дороге на склад с ними что-нибудь случилось, хорошо?

Заключенный 428 вскочил на ноги, крича, что я ничего не понимаю или что-то вроде того. Зря он это сделал. При первых же признаках сопротивления Караульный выскользнул из ниши в стене, метнулся к узнику и сомкнул когти на его плечах. Надо отдать ему должное, Заключенный 428 не вскрикнул, а лишь поморщился и гневно повернулся к роботу.

— Отпусти! — рявкнул он.

На Караульного это впечатления не произвело. Лиц у этих штук не было и в помине, лишь плотное туловище в форме цилиндра и многочисленные острые придатки. Людям быстро надоедало на них кричать, потому что кричать было не на что. У большинства отсутствовали голосовые модули, поэтому отвечать они не могли. Караульные полностью состояли из холодного металла и даже когда причиняли боль, делали это без малейших эмоций. Совсем как моя первая девушка. Но это очень давняя история.

Заключенный 428 шумно боролся с Караульным, что было крайне глупо с его стороны. Чем больше сопротивляешься, тем крепче становится Утвержденный Безопасный Сдерживающий Захват. 428-му наверняка было больно, но казалось, он просто злится. Его скованные кандалами руки отмахивались от боли, как от жужжащей мухи.

— Эти вещи важны, да посмотрите вы на них! — воскликнул он, глядя мне прямо в глаза. Это было поразительно — никто здесь не решается смотреть мне в глаза. Даже Бентли, которой это дозволено.

— Я их изучил, — сообщил я Заключенному 428 с ноткой усталости в голосе. — У вас нет ничего ценного. Одни безделушки да обрывки бумаги.

Я потянулся к подносу, который держала Бентли, и взял крошечную вещицу, по виду похожую на ручку. Попробовав ее на зуб, я улыбнулся Заключенному 428, не отводя взгляда и наслаждаясь этим. Его лицо было создано для гнева, и он не стеснялся использовать его по назначению.

— Обрывки бумаги?! Да вы наверняка на них даже не взглянули! — рявкнул Заключенный 428. — Оттащите от меня эту штуку, прекратите валять дурака и давайте просто мило поболтаем! Как вам идея?

Бентли моргнула. По-моему, даже Караульный вздрогнул. Со мной никто не разговаривает в таком тоне.

Ощутив неловкость молчания, Заключенный 428 окинул взглядом комнату.

— Что такое? — рявкнул он.

— Вы хотите, чтобы я просмотрел эти документы? — спросил я, потянувшись к подносу.

— Да, — отрезал 428-й. — Не терплю людской глупости. Возьмите бумагу, прочтите и сэкономите для всех нас уйму времени.

Я взял клочок газеты. Там был заголовок — что-то о неприятностях на Родине. Я повертел бумагу между большим и указательным пальцами, затем разжал их, и она упала обратно на поднос. Я усмехнулся.

— Вы будете обращаться ко мне «сэр», — раздраженно сказал ему я и сам удивился тому, сколько злобы было в моем голосе.

Он не отвел взгляда. Возможно, его лицо и было создано из яростных бурь, но голубые глаза были ясны и чисты, как небо. Его грубость была почти что глотком свежего воздуха. Я ведь такая важная птица, что никто не решается вести себя естественно рядом со мной. Но Заключенный 428 явно отличался от прочих, и я приготовился этим наслаждаться. Долго.

— Прекратите валять дурака, сэр, — ответил он, одарив меня довольно любезной улыбкой. — Просто прочтите это, и мы все сможем разойтись по домам.

Я щелкнул пальцами. Караульный отпустил его и отъехал в сторону. Заключенный 428 попытался растереть плечи, но цепь мешала, и он сумел лишь слегка размять их кулаками.

— А знаете, — задумчиво протянул 428-й, — Неплохой вышел массаж. Бодрящий. Придумайте хорошее название, и в центрах здоровья отпадет всякая нужда. Хотя можно даже не заморачиваться с хорошим названием. Пусть будет «Зумба», например.

Произнеся эти странные слова, он отряхнулся, будто мокрая собака, и сел обратно на стул. Потянулся, закинул одну ногу в кандалах на другую и принял вид полнейшего смирения и раскаяния.

— Видите? Я стараюсь произвести на вас хорошее впечатление, сэр, — сказал он почти ласково.

— С этим вы немного опоздали, — ответил я.

— О, я знаю, — Заключенный 428 кивнул. — Но клянусь вам, я всегда прилагаю все усилия, чтобы достучаться до человека. Никто меня никогда не слушает. И это обидно. Не знаю, как вы, а я всегда любил уйти с работы пораньше и провести тихий вечерок за просмотром сериала «Вызовите акушерку». У вас тут его показывают, сэр?

— Нет, — ответил я. К моему лицу почему-то приклеилась улыбка, и стереть ее было непросто.

— Жаль, — вздохнул он. — Отличный сериал про детей и велосипеды. Я люблю и то, и другое. Ах, если б и в реальной жизни все было так же просто, правда?

Я кашлянул.

— …сэр, — покорно добавил он и посмотрел на меня чуть ли не с щенячьей надеждой. — Видите? Мы уже ладим, так ведь, сэр? Полагаю, я не смогу уговорить вас вернуть мне мои ценности? Они и впрямь очень ценны для меня, — пауза. — …сэр.

Улыбнувшись, я покачал головой.

— Последняя возможность, — сказал он. — Взгляните на мои бумаги. Вы все поймете.

Я заколебался.

428-й ободряюще кивнул.

Я щелкнул пальцами.

Бентли с присущей ей церемонностью открыла дверцу сжигателя и ссыпала внутрь содержимое подноса. На лице Заключенного 428 было написано желание возразить, но он молча проводил свои безделушки пристальным взглядом.

— Обидно. Сэкономили бы уйму времени.

На нас дохнуло жаром, прежде чем Бентли закрыла дверцу сжигателя и повернулась ко мне.

— Сэр, вынуждена с сожалением сообщить, что личные вещи Заключенного 428 были утеряны при транспортировке.

— Досадное упущение, Бентли, крайне досадное, — укоризненно сказал я.

Она кивнула, будто и впрямь приняла мой укор всерьез, а затем, отвесив скупой поклон, удалилась. Возможно, мне не особенно нравится Бентли, возможно, я не особенно нравлюсь ей, но по-своему мы оба весьма полезны. Она действует более жестко. Все в ней мне об этом напоминает. Постоянно. Бентли делает свое дело.

Заключенный 428 сгорбился на металлическом стуле, пытаясь устроиться поудобнее.

— Итак, Заключенный 428, на чем мы остановились? — я с удобством развалился в собственном роскошном мягком кресле. Заключенный 428 сидел, разумеется, на простом листе металла, прибитом к полу.

— Вы спрашивали, сэр… — безжизненным голосом отозвался 428-й. Неужели первые признаки поражения? — Вы спрашивали, знаю ли я, кто вы такой, а я в ответ поднял тему природы личности и самовосприятия. Вопрос непростой, — он пожал плечами. — Мне следовало бы догадаться. Сэр.

— В таком случае я повторю свой вопрос, Заключенный 428. Вы знаете, кто я такой?

Заключенный 428 уже успел побыть неприветливым, сердитым, грубым и дружелюбным. Сейчас же он лишь зевнул.

— Да, сэр. Вы хотите услышать, что мы находимся в тюрьме на астероиде в открытом космосе. А вы — Управитель, ее начальник.

— Очень хорошо, 428-й, — ободряюще сказал я. — Но это не просто тюрьма. Это — Тюрьма, с большой буквы. И отправляют сюда только самых прожженных, самых опасных преступников. Из надежных источников мне известно, что вы — худший из многих…