Джеймс Хэдли Чейз
Нет орхидей для мисс Блэндиш
Глава первая
Все началось летним вечером, в июле, месяце нестерпимой жары, безоблачного неба и иссушающих ветров, несущих с собой тучи пыли.
На пересечении дорог Форт-Скотт и Невада с 54-м шоссе, грузовой магистралью, соединяющей Питсбург с Канзас-Сити, имеется заправка и бар-закусочная — обшарпанная деревянная постройка с единственным насосом; держат ее пожилой вдовец и толстая блондинка, его дочь.
В начале второго к закусочной подъехал запыленный «линкольн», в котором находились двое — водитель и спящий пассажир.
Бэйли, низенький крепыш с толстым грубым лицом, беспокойными черными глазами и тонким белым шрамом на щеке, выбрался из машины. На нем был поношенный, пропыленный костюм, манжеты рубашки обтрепались. Чувствовал себя он скверно. Вчера вечером он сильно напился, а тут еще эта жара.
Он немного постоял в раздумье, глядя на погруженного в сон спутника, потом пожал плечами и решительно вошел в закусочную, оставив Старину Сэма храпеть в машине.
Блондинка облокотилась о прилавок и улыбнулась ему. Крупные белые зубы смахивали на клавиши пианино. Слишком толстая, чтобы заинтересовать его. Он не ответил на ее улыбку.
— Здрасте, мистер, — произнесла она радостно. — Ну и жарища, да? Прошлой ночью так и не поспала.
— Виски, — коротко буркнул Бэйли, сдвинул шляпу на затылок и вытер лицо грязным носовым платком.
На прилавке появилась бутылка виски и стакан.
— Взяли бы лучше пива, — порекомендовала толстуха, тряхнув светлыми кудрями. — Виски в такую жару вредно.
— Заглохни, — сказал Бэйли.
С бутылкой и стаканом Бейли расположился за столиком в углу.
Блондинка скривилась, взяла книгу в мягкой обложке и, безразлично поведя плечами, принялась читать.
Бэйли не спеша выпил и откинулся на спинку стула. Деньги, точнее, их отсутствие — вот что беспокоило его. «Если Райли в ближайшее время ничего не придумает, придется грабить банк», — вздохнул он и нахмурился. Не нравилась ему такая работа — слишком уж много в банках охраны. Бэйли глянул сквозь окно на спящего в машине Старину Сэма. «Ну никакого от него проку — разве что машину умеет водить. — Бэйли снова усмехнулся. — Слишком стар для переделок. Думает лишь о том, как бы поесть да поспать. Значит, добывать деньги придется Райли или мне — но как?»
После виски ему захотелось есть.
— Яичницу с ветчиной, и поживее! — крикнул он блондинке.
— А этот ничего не будет? — спросила она, мотнув головой в сторону Старины Сэма.
— Неужто не заметно, что нет? Быстрее давай, есть охота.
Он увидел в окно, как подъехал «форд» и из него вышел немолодой толстяк.
«Хейни! — сказал про себя Бэйли. — Этот что тут делает?»
Толстяк вразвалку вошел в закусочную и помахал Бэйли:
— Привет, дружище. Давно не виделись. Как ты?
— Паршиво, — буркнул Бэйли. — Жара меня доконает.
Хейни подошел, отодвинул стул и сел. Он был на побегушках у светской газетенки, не гнушавшейся шантажом. Вечно собирал обрывки информации, мог, кстати, и шепнуть кое-что (не бесплатно, конечно) — и какая-нибудь из орудовавших в окрестностях Канзас-Сити шаек решалась на ограбление.
— Не то слово! — сказал Хейни, принюхиваясь к запаху готовящейся еды. — Вчера вечером был у Джоплина, делал репортаж с дурацкой свадьбы, чуть не изжарился. Вообрази: что за свадьба в такую жару? — Поняв, что Бейли не слушает, спросил: — Как делишки? Похоже, неважно?
— Никакого покоя уже несколько недель, — сказал Бейли и уронил окурок на пол. — Даже гребаные коняги и те против меня.
— Хочешь, подскажу? — Хейни подался вперед и заговорил полушепотом: — Ставь на Понтиака.
Бэйли осклабился:
— На Понтиака? Да он с карусели сбежал, не иначе.
— Напрасно ты так. На эту лошадь истратили десять тысяч баксов, и выглядит она хорошо.
— Да и я бы хорошо выглядел, если б на меня столько тратили.
Блондинка принесла яичницу с ветчиной. Хейни повел носом, когда она поставила тарелку на стол.
— Мне то же самое, красотка, — молвил он, — и пиво.
Она стряхнула с себя его руку, улыбнулась и вернулась за прилавок.
— Вот такие женщины мне нравятся — тут можно и потратиться. — Хейни посмотрел ей вслед. — Прям все при ней.
— Мне нужны деньги, Хейни, — сказал Бэйли с набитым ртом. — Есть какие-нибудь идеи?
— Нет. Если что услышу, дам знать, но пока — ничего. А мне сегодня повезло — есть работа. Репортаж с вечеринки у Блэндиша. Правда, платят всего двадцать баксов, зато выпивка дармовая.
— А кто этот Блэндиш?
— Ты что, с луны свалился? — раздраженно фыркнул Хейни. — Один из самых богатых парней штата. Говорят, у него сто миллионов.
Бэйли проткнул желток вилкой.
— А у меня пять баксов! — буркнул он. — Такова жизнь! А что писать-то про него будешь?
— Не про него, про дочь. Видел бы ты ее! Я бы десять лет жизни отдал за ночку с такой на сеновале.
Бэйли не заинтересовался.
— Знаю я этих богатых девиц. Не понимают вообще, зачем жить.
— Уверен, эта понимает. — Хейни вздохнул. — Ее старик закатывает вечеринку — двадцать четвертый день рождения, самый сок! Дарит ей фамильные бриллианты. — Он закатил глаза. — Боже, какое ожерелье! По слухам, на пятьдесят тыщ тянет.
Блондинка принесла еду газетчику, стараясь держаться вне пределов его досягаемости. Когда она ушла, Хейни придвинул стул и шумно принялся за еду. Бэйли же закончил. Он откинулся назад и стал ковырять спичкой в зубах, думая: «Пятьдесят кусков! Интересно, реально ли хапнуть это ожерелье? Может, Райли рискнет хотя бы попробовать?»
— А что, праздник-то дома у них будет?
— Именно. — Хейни активно забрасывал еду в рот. — Потом она со своим парнем Джерри Макгоуэном пойдет в «Золотую туфельку».
— Прямо в ожерелье? — небрежно поинтересовался Бэйли.
— Да уж как наденет его, так и не снимет — могу поспорить.
— Но ты не уверен?
— Да будет в нем, конечно. Там же вся пресса соберется.
— И когда же она в ресторане окажется?
— Около полуночи. — Хейни помолчал, держа вилку у рта. — Ты чего-то задумал?
— Да нет. — Бэйли посмотрел на него, и его грубое лицо казалось безразличным. — Она и этот тип, Макгоуэн, и больше никого?
— Никого. — Хейни вдруг положил вилку. На толстой физиономии появилось озабоченное выражение. — Слушай, даже не думай об этом ожерелье. Не по зубам, говорю тебе. Вам с Райли не справиться. Потерпи, подвернется еще что-то подходящее, и это не ожерелье Блэндишей.
Бэйли ухмыльнулся. Хейни показалось, что это волчий оскал.
— Не переживай. Сам знаю, что нам по зубам, что нет. — Бэйли поднялся. — Мне пора. Если появятся какие-то соображения, дай знать.
— Что-то ты заспешил, а? — Хейни нахмурился.
— Хочу уехать, пока Старина Сэм не проснулся. Не хватало еще кормить его. Будь здоров.
Он подошел к блондинке и рассчитался, потом вышел к «линкольну». Жара ударила его, словно кулаком, с размаху. После виски голова немного кружилась. Он сел в машину, зажег сигарету. В голове роились мысли.
«Едва слушок об ожерелье просочится, — думал он, — каждый паршивый гангстер в округе призадумается. Хватит ли Райли пороху?»
Он грубо растолкал Старину Сэма.
— Давай же! Хватить дрыхнуть, черт побери, только и делаешь, что спишь!
Старина Сэм, высокий, жилистый, лет под шестьдесят, заморгал, медленно выпрямляясь.
— Поедим? — с надеждой спросил он.
— Я уже поел, — сказал Бэйли, заводя машину.
— А как же я?
— Вперед, коли деньжата водятся. Я платить не стану.
Старина Сэм вздохнул, затянул пояс и надвинул засаленную, видавшую виды шляпу на длинный красный нос.
— Что происходит, Бэйли? — скорбно спросил он. — В последнее время у нас совершенно нет денег. Мы же неплохо справлялись, а сейчас… Сказать тебе, что я думаю? Райли слишком много времени проводит в постели со своей бабой и совсем забросил дела.
Бэйли сбавил скорость и повернул к аптеке.
— Помолчи, — сказал он, вылез из машины и отправился в аптеку. Там он закрылся в телефонной будке, набрал номер, и после долгого ожидания Райли взял-таки трубку.
Было слышно, как орет радио и Анна распевает во весь голос. Он начал было рассказывать Райли, что узнал от Хейни, но остановился.
— Ты же ни черта не слышишь, что я говорю, — проорал он. — Выруби там все!
Райли не откликался — то ли жив, то ли нет. Он и правда оставался в постели со своей Анной, и Бэйли удивился, что он вообще ответил на звонок.
— Не вешай трубку, — наконец сказал Райли.
Музыка прекратилась, потом послышались сердитые вопли Анны. Бэйли услышал, как Райли что-то проорал, а потом — звук громкой затрещины. Бэйли помотал головой, шумно дыша через нос. Райли и Анна вечно цапались, в их обществе он натурально сходил с ума.
Райли снова подошел к телефону.
— Слушай, Фрэнки, — взмолился Бэйли, — я жарюсь заживо в этой треклятой аптеке! Послушай уже, а? Это важно.
Райли тоже принялся жаловаться на жару.
— Знаю, знаю, — проворчал Бэйли. — Слушать-то будешь? У нас есть шанс отхватить ожерелье ценой в пятьдесят кусков. Дочка Блэндиша наденет его сегодня вечером и пойдет в «Золотую туфельку» со своим парнем — только они двое. Мне Хейни сказал. Дело верняк. Что думаешь?