Не было нужды подсказывать Ко-Ю дорогу: в какой бы стране они ни находились, Ко-Ю всегда знал, куда ехать. Он был лучшим и самым сметливым из всех шоферов, что когда-либо возили Радница. А еще он был лучшим поваром, лучшим лакеем и слугой. Оплачивались его услуги соответственно.

Автомобиль промчался по Фридрихштрассе, свернул налево к Унтер-ден-Линден, и буквально несколько секунд спустя перед ними возникли Бранденбургские ворота — величественно громоздившиеся на ярко освещенной пустынной площади.

— Остановись здесь, — скомандовал Радниц и нажал кнопку возле сиденья. Стекло, разделявшее пассажира и водителя, поползло вверх.

Как только машина Радница подъехала к условленному месту, из тени вышел коренастый человек. Даже несмотря на полумрак, в котором он прятался от посторонних глаз, легко было заметить, что вид он имел довольно жалкий: мешковатые брюки, шляпа, давно потерявшая форму, плохо сидящее черное пальто. Узнав его, Радниц открыл дверь, и человек, которого звали Игорем Дузенским, подошел к машине и опустился на сиденье рядом с Радницем. Радниц взял микрофон, приказал Ко-Ю трогаться:

— Быстро… просто поезжай вперед. — А затем выключил микрофон.

— Ну что же, друг мой, — обратился он к Дузенскому, — надеюсь, сегодня мы достигнем окончательной договоренности. Мое предложение, разумеется, заинтересует и другие страны, не только вашу. Достаточно времени потрачено впустую.

Дузенский сложил смуглые руки на коленях. Оказавшись в теплом салоне автомобиля после долгого ожидания на холоде, он немного разомлел. Исходивший от Радница аромат дорогих сигар, перемешанный с запахом лосьона после бритья, заставил гостя особенно остро ощутить собственную мучительную бедность. Если этот капиталист, которого они подозревают в намерении обвести их вокруг пальца, надеется запугать его, пусть будет готов к разочарованию.

— Нас не могут подслушивать? — спросил он по-немецки.

— Нет.

— Ваш водитель — надежный человек?

— Да. — Отрывистые ответы Радница ясно давали понять, что его совершенно не занимают эти шпионские игры.

После паузы Дузенский произнес:

— Я поговорил с коллегами. Они не очень-то верят, что вам под силу провернуть то, что вы нам предлагаете.

— Понимаю вас. Я также сомневался в успехе, но к счастью, теперь мои сомнения разрешились. Короче говоря, я уверен, что смогу предоставить вашему правительству формулу ZCX.

— Это как раз сомнений не вызывает, — неприветливо буркнул Дузенский. — Формулу мы смогли бы заполучить и сами, без вашей помощи, но толку нам от нее было бы не больше, чем американскому правительству. Нам обоим известно, что формула закодирована и что код не поддается взлому. Два года американцы потратили на попытки взломать этот код и теперь вот окончательно признали поражение.

— Я могу взломать для вас код, — тихо произнес Радниц. — Для человека с деньгами и мозгами нет ничего невозможного, у меня же есть и то и другое. За достойное вознаграждение я предоставлю вам взломанную формулу. Если вас не устроит результат моей работы, я не получу денег. — Радниц помолчал, разглядывая тлеющий кончик сигары. — Все совершенно прозрачно и ясно. Но вот что мне пока неясно, так это какова ваша ставка?

Радниц поглядел в окно. Они проезжали по аллее Карла Маркса с ее освещенными витринами магазинов — хоть и самому «фешенебельному» торговому району в Восточном Берлине, но все равно довольно непримечательному.

— Вы это серьезно? — спросил Дузенский, и в его голосе слышалось неподдельное удивление. — То есть вы всерьез надеетесь взломать код, который оказался не по зубам американским экспертам?

— Если бы я не был в этом уверен, то не стал бы тратить свое время, — ответил Радниц скучающим тоном. — Думаете, мне доставляет удовольствие преодолевать все эти смехотворные формальности при пересечении границы только ради того, чтобы встретиться с вами и полюбоваться вот этим? — Радниц махнул рукой в направлении унылых витрин и пустынной улицы за окном. — Повторяю мой вопрос: какова ваша ставка?

Дузенский набрал в легкие воздуха.

— Я уполномочен передать вам, что мы готовы заплатить двести пятьдесят тысяч долларов наличными, — сказал он и, помедлив секунду, прибавил возбужденным голосом: — Целое состояние!

Радниц вновь опустил взгляд на тлеющий кончик сигары. Он предполагал что-то подобное. Ему требовалось немало усилий, чтобы сохранять спокойствие и не поддаться раздражению, которое поминутно готово было захлестнуть его из-за необходимости вести переговоры с таким жалким типом.

— Вы это серьезно? — Радниц насмешливо повторил вопрос, только что заданный ему Дузенским.

Дузенский посмотрел в направлении лица Радница, скрытого темнотой в салоне «роллс-ройса».

— Конечно, но сначала мы должны будем убедиться, что это та самая формула.

— Формула ценна лишь в том случае, если ею владеет только одна страна. — Голос Радница по-прежнему звучал приглушенно. — Я готов предоставить декодированную формулу вам на два дня для ознакомления, после чего, если вы не заплатите мне денег, я передам копию другой стране. Это ясно?

— Но как мы можем быть уверены, что вы не будете пытаться торговать копиями после того, как мы оплатим оригинал? — спросил Дузенский, упиваясь собственным хитроумием.

— Потому что моя репутация вам хорошо известна, — парировал Радниц. — Если я заключаю сделку, я выполняю ее условия.

Об этом Дузенскому говорили. Он кивнул:

— Так мы договорились?

— Договорились? С чего вы взяли? Как я понял, вы хотите предложить мне четверть миллиона долларов. Так я понял ваши слова. Никому не возбраняется предлагать то, что он считает нужным, но предлагать глупости — глупо, — сказал Радниц с нескрываемой нотой раздражения в голосе. — Теперь, друг мой, позвольте кое-что сказать вам. Один из моих агентов намекнул — о, только легкий намек, не более — правительству Китая, что формула ZCX, разумеется декодированная, скоро будет выставлена на продажу. — Радниц замолчал, глядя полускрытыми тяжелыми веками глазами в лицо Дузенского, то погружающееся в сумрак, то ярко освещенное светом уличных фонарей, а затем продолжил: — Правительство Китая знает истинную цену этой формулы. Они тут же предложили мне три миллиона долларов. Вы услышали меня? Три миллиона долларов.

Дузенский вытянулся в струнку.

— Три миллиона долларов? — хрипло повторил он. — Да это полный абсурд!

— Вы считаете? — Холодное презрение, которое Радниц испытывал к собеседнику, теперь явственно сквозило и в его голосе, и в манере держаться. — А правительство Китая считает иначе. — Радниц затянулся сигарой. — Ну что ж, будем считать переговоры оконченными. — Включив микрофон, Радниц сказал Ко-Ю: — В русское посольство.

Дузенский вытащил из кармана несвежий платок и вытер потные ладони.

— Наше правительство никогда не заплатит такой суммы, — сказал он хрипло.

— Нет? Вы так бедны? — Радниц стряхнул длинный столбик пепла в серебряную пепельницу у его локтя. — Как это печально. Впрочем, я не уверен, что мне стоит принимать всерьез подобное заявление младшего должностного лица, — кажется, так вы себя назвали во время нашего знакомства? Поскольку китайцы симпатичны мне куда менее русских, я готов заключить с вами сделку — всего за три с половиной миллиона долларов наличными. Декодированная формула будет у вас через три месяца. Ясное дело, я не получу деньги, если не предоставлю вам формулу со взломанным кодом.

— Я не располагаю полномочиями… — неуверенно начал Дузенский, но Радниц перебил его:

— Я это знаю. Сейчас мы направляемся в ваше посольство. Я даю вам время, чтобы все устроить. Я вернусь в отель «Бристоль». Если вы решите принять мои условия, пошлите мне телеграмму.

— Мне придется просить вас остаться здесь на ночь, — сказал Дузенский, пытаясь реанимировать свой пострадавший авторитет. — Тогда мы сможем встретиться там, прийти к вам в «Бристоль» я не могу.

— Не имею ни малейшего желания останавливаться в каком-либо из здешних жалких отелей, — сказал Радниц, когда машина затормозила возле русского посольства. — Пришлите мне телеграмму.

Радниц распахнул дверь машины.

Дузенский пристально посмотрел на него. Тень от шляпы, падавшая на лицо, скрывала ненависть в его глазах. Затем он вышел из машины и захлопнул дверь.

Радниц опустил стекло, отделявшее его от шофера:

— На границу, мигом!

Через пять минут они подъехали к КПП «Чарли», но Дузенский уже успел позвонить и предупредить о приближении «роллс-ройса». Два пограничника в меховых шапках ожидали их. Шлагбаум был поднят, и «роллс-ройс» въехал на нейтральную полосу. На паспортном контроле не торопились. Радниц ждал вместе с американцами, направлявшимися с Запада на Восток на премьеру в Комической опере. Американцы прошли контроль; Радниц все еще ждал. Наконец спустя еще двадцать минут ожидания чиновник поставил штамп на его бумаги и вернул ему паспорт. С насмешливой улыбкой чиновник отпустил Радница.

Радниц, глаза которого сверкали яростью, вернулся к «роллс-ройсу». Рядом с машиной топтались два таможенника в меховых шапках. Они принялись обыскивать «роллс». Радниц ходил туда-сюда, пытаясь согреться.