Джеймс Хэдли Чейз

Плоть орхидеи

Глава первая

Откуда-то из глубин здания, перекрывая рев ветра, от которого дребезжали окна и сотрясались двери, сквозь стены с мягкой обивкой просочился женский вопль. Это был жуткий звук, свидетельствовавший скорее о полной деградации, чем о боли или страхе, и он все нарастал, а достигнув своей кульминации, наконец сменился жалобными всхлипами сумасшедшей.

По широкому коридору, проходящему через все строение, шла молодая симпатичная медсестра и несла на подносе ужин. Она остановилась у одной из дверей и опустила поднос на белый эмалированный столик у стены.

Тут же из-за поворота появился приземистый смуглый мужчина с двумя золотыми зубами. Увидев медсестру, он цинично ухмыльнулся, но сверху снова раздался душераздирающий женский вой, и ухмылка превратилась в гримасу.

— Эти вопли надоели до скрежета зубовного, — сказал он, останавливаясь рядом с медсестрой. — Уж хоть бы дать ей повод поорать… Это я бы обеспечил с удовольствием.

— А, это номер десять, — ответила девушка, приглаживая пшеничные кудри, обрамляющие хорошенькое личико под накрахмаленным белым колпачком. — В грозу она всегда так. Надо бы перевести ее в палату со звукоизоляцией.

— Да пристрелить проще, — буркнул коротышка. — Действует мне на нервы. Если б знал, как оно обернется, в жизни не согласился бы на эту работу.

— Не капризничай, Джо, — сказала медсестра, равнодушно посмеиваясь. — Это ж психушка, чего ты хотел-то?

— Уж точно не этого. — Джо помотал головой. — На нервы действует. А урод из пятнадцатой палаты мне утром едва глаза не выколол. Слышала?

— Все слышали, — сказала медсестра и рассмеялась. — Говорят, ты как лист дрожал.

— Надеялся так выпросить у дока Траверса хоть глоточек бренди, — ухмыльнулся Джо. — А он, подлец, мне нюхательной соли дал. — Джо подумал немного и продолжил: — Слышишь, какой ветер? Тут и так жутко, а еще он воет, как заблудшая душа.

— Вот ведь книжек начитался, — сказала медсестра. — А я люблю звук ветра.

— Ну и наслаждайся, — отрезал Джо.

Вдруг женщина наверху рассмеялась, и смех ее прозвучал ясно, пронзительно, без малейшего оттенка истерики, и этот сверхъестественный пугающий звук слился с шумом бушующей на улице грозы.

— И эти хиханьки тебе тоже нравятся? — спросил Джо, поджав губы и беспокойно косясь.

— Привыкла, — сухо сказала медсестра. — Психи — они как дети: желают самовыражаться.

— С этим у нее все в порядке, может гордиться.

После непродолжительной паузы медсестра спросила:

— Дежурство закончилось?

Джо внимательно посмотрел на нее — не то насмешливо, не то дружелюбно.

— Это приглашение? — спросил он, придвигаясь поближе.

Медсестра засмеялась.

— Боюсь, что пока нет, Джо, — с сожалением сказала она. — Надо еще восьмерым подать ужин. Хорошо, если через час освобожусь.

— Да к черту все! Я — спать. Сэм уже пришел на смену. Вставать-то в четыре. И потом, не могу я больше слушать, как эта ненормальная орет, — хватит с меня.

— Хорошо, значит, иди спать. — Медсестра вскинула голову. — Найду другую компанию. Доктор Траверс хочет, чтобы я сыграла с ним в джин-рамми.

Джо фыркнул:

— Только на это он и способен. У дока Траверса ничему новенькому не научишься.

— Знаю… доктор Траверс — не первой свежести… Да и ты тоже, Джо.

Джо потянул носом, глядя на поднос.

— А неплохо их тут кормят. — Он стянул с подноса стебелек сельдерея. — Пока я здесь не начал работать, думал, им бросают сырое мясо сквозь прутья клетки.

Он принялся жевать сельдерей.

— Не трогай ужин пациентки, — с раздражением сказала медсестра. — Какой невоспитанный! Здесь так нельзя.

— Все, уже сделал, — простодушно сказал Джо. — Гадость какая! И потом, у нее столько денег… Вряд ли ее опечалит пропажа веточки сельдерея.

— А, так ты знаешь?

Джо хитро взглянул на нее:

— Я ничего не упускаю. Подслушал под дверью, когда док Траверс орал в трубку. Шесть миллионов баксов. Это же ей Блэндиш оставил, да? Подумать только! Шесть миллионов! — Он тихонько присвистнул.

Медсестра вздохнула. Эта мысль весь день не выходила у нее из головы.

— Ну, некоторым везет, да. — Она прислонилась к стене, оценивающе разглядывая Джо. Все-таки он не лишен привлекательности — так ей казалось.

— Какая она из себя? — спросил Джо, показывая стеблем сельдерея на дверь. — Рассказывают, понимаешь… Сэм говорит, сочная штучка. Это правда?

— Бывают и похуже, да, — отмахнулась медсестра. — Но не в твоем вкусе, Джо.

— Вот, значит, как. Да с шестью миллионами даже лошадь миссис Астор будет в моем вкусе. Если бы эта дамочка дала мне запустить руку в свой кошелек, я бы женился на ней хоть завтра. Может, уговоришь ее?

— Тебе такая жена точно не понравится, Джо, — хихикнула медсестра. — Будешь бояться глаза закрыть. Она прирожденный убийца.

— Если она так хороша, как говорит Сэм, я не захочу закрывать глаза, — парировал Джо. — И потом, ради таких денег стоит и рискнуть. Думаю, я бы с ней справился, взгляд у меня гипнотический. — Он потеребил медсестру за бок. — Однажды и тебя загипнотизирую.

— А меня не надо и гипнотизировать, — хихикнула она. — Ты же знаешь, Джо.

— И то верно.

Медсестра взяла поднос.

— Все, у меня работа. Неужели не увидимся сегодня? — Она посмотрела на него лукаво. — Правда, что ли, будешь валяться в постели?

Джо окинул ее взглядом:

— Ладно. Тогда в восемь. Но не заставляй меня ждать. Можем пойти в гараж и посидеть в машине. Если не найдем чем заняться, поучу тебя рулить. — Он прикрыл один насмешливый глаз. — Всяко повеселее, чем в джин-рамми играть.

И, погрузившись в свои мысли, зашагал по коридору — нескладный, приземистый, безразличный к собственной победе.

Медсестра посмотрела ему вслед, вздохнула и нашарила ключ, висевший на тонкой цепочке у нее на поясе. Пациентка на третьем этаже опять принялась кричать, словно нашла новый источник вдохновения, — ее вопли перекрывали шум дождя, хлещущего по оштукатуренным стенам лечебницы. Ветер, притихший было перед очередным порывом, постанывал в трубах. Где-то со стороны двора громко хлопнула дверь.

Медсестра отперла замок и вошла в незатейливо обставленную комнату. У окна стоял железный столик, в сторону двери было повернуто кресло — и оба предмета мебели были привинчены к полу. На высоком потолке горела лампа без плафона в проволочной оплетке. Светло-голубые стены были обиты мягким стеганым материалом. На кровати просматривались очертания женщины, очевидно спящей.

Медсестра чуть рассеянно, все еще думая о Джо, поставила поднос на столик и подошла к кровати.

— Проснитесь, — быстро сказала она. — В это время нельзя спать. Поднимайтесь, я вам ужин принесла.

Тело под одеялом не пошевелилось, и медсестра нахмурилась: ей вдруг стало не по себе.

— Просыпайтесь! — резко повторила она, касаясь спящей.

Когда пальцы ее погрузились во что-то мягкое, она поняла, что под одеялом — не человеческое тело. По спине пробежал холодок тревоги. Она откинула одеяло и едва успела заметить подушку и свернутое одеяло вместо пациентки: в этот миг стальные пальцы сомкнулись на ее лодыжках и сильно дернули.

Ужас сковал ей горло, не дав издать и звука, и она почувствовала, что падает. Миг, пока она отчаянно пыталась удержаться на ногах, показался ей бесконечностью, потом она рухнула на спину, и от сильного удара головой и плечами об покрытый ковром пол ей стало плохо. Ошеломленная, неспособная двигаться, она вдруг осознала, что оказалась наедине с опасной сумасшедшей, и отчаянно попыталась встать. Смутно ощущая, как кто-то над ней нависает, женщина тоненько пискнула от ужаса — мышцы отказались ей повиноваться. И тут поднос вместе со всем содержимым, с едой и посудой, обрушился ей на голову.

Женщина на третьем этаже снова смеялась — ее невеселый смех походил на дикий хохот гиены.

Джо поднял плечи, словно ожидая удара в затылок, и заторопился по темному коридору, потом вниз по лестнице, в цокольный этаж. Он рад был оказаться в спальне, которую делил с Сэмом Гарландом, шофером доктора Траверса. Гарланд хоть и лежал на койке под одеялом, но все еще оставался в брюках и рубашке. Его широкое добродушное лицо было обращено вверх, глаза закрыты.

— Ну и ночка! — оживился он, когда Джо вошел. — Несколько лет ничего подобного не было.

— Жутковато, — сказал Джо, подходя к камину и усаживаясь в кресло. — Наверху эта безумная то смеется, то воет, здорово действует на нервы.

— Слышал. А если она сбежит и заберется сюда, пока мы будем спать? — Гарланд спрятал ухмылку. — Только представь, Джо: явится с ножом, пока темно, и перережет нам, спящим, глотки. Вот посмеется-то тогда, а?

— Заткнись! — сказал Джо, вздрагивая. — Чего это ты вздумал страху на меня нагонять?

— Да такое уже было, — соврал Гарланд, устраиваясь поудобнее на засаленной подушке. — Одна вот заявилась к медсестре с бритвой — а когда ее нашли, она в коридоре играла в футбол головой этой самой медсестры, катала ее туда-сюда. Это еще до твоего прихода случилось.

— Враки! — разозлился Джо. — Заглохни! Говорю же, у меня сегодня нервы на пределе.