Джеймс Хэдли Чейз

Сделай одолжение — сдохни!

Глава первая

Он вошел в автобус фирмы «Грейхаунд» [Североамериканская междугородняя автобусная компания. — Здесь и далее примечания переводчика.] в Сакраменто и грузно опустился на сиденье у прохода рядом со мной.

Казалось, он шагнул в наши дни прямиком из девятнадцатого века: марк-твеновские усы, галстук-шнурок, костюм из серой альпака и белый стетсон [Стетсон — широкополая шляпа с высокой тульей.]. На вид лет шестидесяти пяти, и его пузцо в темноте вполне можно было перепутать с мусорным баком. Волосы он носил длинные, в стиле Буффало Билла [Буффало Билл — яркая фигура Дикого Запада — солдат, охотник, предприниматель (1846–1917).], а красное лицо отличалось душевной умиротворенностью и дружелюбием, что в наши дни большая редкость.

Он уселся, бросил взгляд по сторонам и тут же переключил внимание на меня. Когда автобус тронулся, он сказал:

— Приветствую! Я Джо Пиннер из Уикстида.

Я заметил, как его маленькие карие глаза оценивающе скользнули по моему поношенному костюму, который стоил мне двести долларов шесть лет назад, так что лучшие его дни уже давно минули. Не оставил он без внимания и обтрепанные манжеты моей рубашки, потемневшие от долгого заключения в этом автобусе.

Я коротко ответил:

— Кит Девери. Из Нью-Йорка.

Он надул свои пухлые щеки, снял стетсон, вытер пот со лба, водрузил шляпу обратно на голову, а затем добродушно произнес:

— Нью-Йорк? Не ближний свет. Сам я… как-то бывал в Нью-Йорке. Не мои края.

— И не мои тоже.

Автобус тряхнуло, и мы столкнулись плечами. Удар оказался ощутимым: мужчина явно был не только упитанным, но и мускулистым.

— Вы бывали в Уикстиде, мистер Девери? — спросил он.

— Не доводилось.

Мне не хотелось разговаривать. Я жаждал лишь покоя и тишины, но уже понял, что ни того ни другого мне не видать.

— На всем тихоокеанском побережье лучше города не найти, — просветил он меня. — И всего пятьдесят миль от Фриско [Сан-Франциско.]. У нас превосходная больница, процветающая торговля, лучший магазин самообслуживания между Эл-Эй [Лос-Анджелес.] и Фриско, даром что это говорю я, его владелец. — Он раскатисто рассмеялся. — Вам стоило бы заглянуть к нам, мистер Девери, полюбопытствовать.

— Я еду во Фриско.

— Да ну? Знаю я этот Фриско: не мои края. — Он достал видавший виды портсигар и протянул мне. Я отрицательно качнул головой. — Уикстид — перспективное место для молодого, энергичного человека.

Он закурил, выпустил густой ароматный дым и снова развалился на сиденье.

— Вы, случаем, не ищете работу, мистер Девери?

— Вы угадали.

Я подумал о последних десяти месяцах, о бесконечной череде разнообразных подработок, и каких! На данный момент все мое богатство состояло из пятидесяти девяти долларов и семи центов. Когда они будут истрачены, у меня не останется ничего.

Да, я искал работу… любую. Пасть ниже уже невозможно: последний раз я мыл посуду в дрянном придорожном кафе. Или все-таки еще возможно?

Пиннер дымил сигарой.

— Тогда вам точно стоило бы заглянуть в Уикстид, — продолжал он. — Городок у нас дружелюбный… Мы любим помогать людям.

Последнее замечание меня задело.

— Вы полагаете, я нуждаюсь в помощи? — огрызнулся я.

Он вытащил изо рта сигару, оглядел ее, а потом сказал:

— Думаю, у каждого человека в жизни бывают моменты, когда небольшая помощь не повредит.

— Это не ответ на мой вопрос.

Я сел вполоборота и свирепо на него уставился.

— Мистер Девери, просто у меня сложилось впечатление, что вам, возможно, пригодилась бы дружеская поддержка, — мягко произнес он. — Но если я ошибся, то простите меня и забудьте все это.

Я отвернулся и уставился в запыленное окно.

— Я не прошу одолжений и ни от кого их не жду, — буркнул я через плечо.

На это он не ответил, и я продолжал пялиться в окно. Через некоторое время раздалось тихое похрапывание. Я повернулся взглянуть на своего соседа. Он спал, зажав сигару между толстыми пальцами, а стетсон съехал ему на глаза.

От Сакраменто до Сан-Франциско девяносто миль. Хорошо, если удастся добраться до места за три с половиной часа. Я ничего не ел со вчерашнего дня и к тому же испытывал такую жажду, что и верблюд бы издох. Сигареты тоже все вышли, и я уже жалел, что отказался от предложенной сигары.

За окном проплывали пейзажи. Я удрученно спрашивал себя, не ошибка ли мое решение перебраться с атлантического побережья на тихоокеанское. Ведь в Нью-Йорке и окрестностях у меня пока имелись кое-какие друзья, правда они не могли помочь мне с работой, но, если станет совсем туго, я мог бы выжать из них деньжат. А вот тихоокеанское побережье казалось одним большим неизвестным — никаких тебе приятелей, крутись как знаешь.

Примерно через час я увидел дорожный знак с надписью: «Уикстид — 40 миль».

Джо Пиннер проснулся, зевнул, глянул мимо меня в окно и прочистил горло.

— Уже недалеко, — сказал он. — Вы, кстати, водите машину, мистер Девери?

— Конечно.

— А не хотите поработать инструктором по вождению?

Я хмуро посмотрел на него:

— Инструктором по вождению? Но для такой работы нужен специальный диплом.

— В Уикстиде об этом волноваться не придется. Мы народ без претензий. Нужно хорошо водить машину, иметь «чистые» водительские права и тонну терпения… Вот и все. Инструктор нужен моему старому другу Берту Райдеру. Он держит автошколу в Уикстиде. Прежний инструктор попал в больницу, и теперь Берт в неприятном положении. Сам он за всю жизнь до машины и не дотронулся. Берт — человек из прошлого века. — Пиннер снова зажег сигару и продолжил: — Именно это я и имел в виду, когда говорил о взаимовыручке, мистер Девери. Берт мог бы помочь вам, а вы — ему. Работенка не бог весть какая: будете получать сотни две в неделю. Но в ней нет и ничего трудного, к тому же на свежем воздухе. А на пропитание двух сотен хватит, не так ли?

— Так-то оно так, конечно. А если он уже нашел кого-нибудь? — попытался я скрыть свое воодушевление.

— Сегодня утром еще никого не было.

— Тогда я, конечно, могу с ним поговорить.

— Вот именно. — Пиннер рывком поднял дорожную сумку, что покоилась на полу у него между ног, и поставил ее на колени. Он расстегнул молнию и вытащил пакет из вощеной бумаги. — Моя благоверная воображает, что в дороге я могу забыть поесть. — Он опять раскатисто рассмеялся. — Не разделите со мной сэндвич, мистер Девери?

В первую секунду я хотел отказаться, но, увидев свежий белый хлеб, ломтики куриной грудки и тонко нарезанные маринованные огурчики, сказал:

— Что ж, спасибо, мистер Пиннер.

— Сказать по правде, я перекусил, прежде чем садиться в автобус. Но привезти все это назад — значит рискнуть жизнью. Действуйте, мистер Девери, не стесняйтесь.

И он бросил пакет мне на колени.

Стесняться я не стал. Последний раз я ел накануне вечером, и это был засаленный гамбургер. Мы подъехали к Уикстиду, как раз когда я управился с четырьмя сэндвичами. Городишко определенно казался симпатичным. Главная улица тянулась вдоль побережья. Я увидел пальмы и цветущие олеандры. Люди на тротуарах выглядели вполне благополучными. В некотором отдалении, на углу улицы, я заметил большой магазин со светящейся неоновой вывеской на крыше: «Супермаркет Пиннера».

Автобус остановился.

— Ну вот я и на месте, — сказал Пиннер, тяжело поднимаясь с сиденья. — Автошкола Берта Райдера в следующем квартале. Можете сказать ему, что вы мой друг.

Мы выбрались из автобуса вместе с пятью-шестью другими пассажирами.

— Благодарю, мистер Пиннер, — сказал я. — Я вам очень признателен. И за сэндвичи спасибо.

— Вам спасибо. Помогли мне от них избавиться, — засмеялся он. — Кстати, здесь, на автовокзале, есть мужская комната, на случай если захотите придать себе товарный вид. Удачи.

Мы обменялись рукопожатием, и Пиннер направился в сторону своего магазина.

Я же, волоча потертый чемодан, добрался до туалета, умылся, побрился и надел единственную чистую рубашку, что у меня оставалась. Потом внимательно осмотрел себя в зеркале. Невозможно пять лет отсидеть в тюрьме не самого мягкого режима и выглядеть так, будто ничего с тобой не произошло. В черных волосах проглядывала седина. Лицо изможденное, бледное, словно я не вылезал из ночных клубов. И хотя я уже десять месяцев как вышел, внешность явно выдавала во мне бывшего заключенного.

Десять центов я потратил на чистку обуви в автомате, а затем, решив, что больше ничто не поможет мне выглядеть более презентабельно, отправился на поиски автошколы Райдера. Последняя, как и говорил Пиннер, обнаружилась в соседнем квартале. Одноэтажное здание сочной желто-белой расцветки, с большой вывеской на крыше. Дверь была открыта, и я вошел.

Девушка с двумя косичками, по виду вчерашняя школьница, оторвалась от пишущей машинки и с улыбкой повернула ко мне свое милое круглое личико — личико ребенка, который еще не познал, насколько жесток этот мир.

— Мистер Райдер здесь?

— Да. У себя. — Она показала где. — Проходите. Он сейчас не занят.

Я поставил чемодан на пол.

— Ничего, если я его здесь оставлю?

— Я за ним присмотрю, — улыбнулась девушка.

Я постучал, открыл дверь и вошел в небольшой кабинет.

За столом сидел человек, слегка смахивающий на Гарри Трумэна. Лет семьдесят пять или около того, с залысинами и в очках. Он поднялся мне навстречу, широко, по-дружески улыбаясь.