Джеймс Камбиас
Темное море
Моему отцу
Глава первая
К концу второго месяца на станции «Хитоде» Роб Фриман был готов убить Анри Керлерека восьмьюдесятью пятью разными способами. Среди обитателей станции он оказался третьим: первое место уверенно держал Осип Палашник со ста сорока тремя вариантами расправы, на втором располагалась Надя Кайли с девяносто семью. Количество и изощренность изобретаемых казней напрямую зависели от того, сколько времени каждый из них проводил в компании Анри.
Осип, первый пилот субмарины, вынужденный работать бок о бок с Керлереком много часов в неделю, отдавал предпочтение быстрым и грубым методам, подходившим для тесного пространства кабины. Надя делила с Анри лабораторию — то есть вскрытия ей приходилось делать на кухонном столе или на полу в собственной спальне, — а потому ее арсенал составляли редкие яды и изысканно-сложные комбинации.
В обязанности Роба входили подводные камеры и управление беспилотниками. Во время учебы он наивно полагал, что будет снимать экзотический живой мир Ильматар, изучать уникальные природные системы, помогая научной группе разобраться в биологии и экологии отдаленной обледенелой планеты, но уже в первую неделю после прилета обнаружил себя в роли личного оператора Анри, мальчика на побегушках и вынужденной благодарной публики.
Его список казней начинался с «придушить А. К. этим его идиотским ожерельем с египетским крестом» и продолжался намерениями перерезать воздуховод в водолазном костюме, затолкать Керлерека в термальный источник, бросить посреди океана без инерциального компаса и скормить энокампусу. Впрочем, некоторые читатели популярной на станции новостной ленты «Смерть А. К.!» полагали, что по отношению к энокампусу последнее — зверство.
Желание прикончить Анри впервые настигло Роба на вечеринке, которую Надя и ее муж, Пьер Адлер, устроили у себя в каюте, не успел транспорт снабжения покинуть орбиту и отправиться в полугодовое путешествие обратно к Земле. Четверым гостям едва хватало места, и, чтобы не перегружать вентиляцию, дверь оставили открытой. Угощали дынями с гидропонного хозяйства станции, в которых залили принесенный Палашником картофельный самогон. Сначала выпивали алкоголь с фруктовым привкусом, затем проспиртованную дыню резали на дольки, пока закусывающий оказывался не в состоянии держать нож.
— У меня новая идея! — провозгласила Надя после третьей дольки. — Надо положить лист бумаги на пару месяцев рядом с реактором — пусть как следует облучится, а потом написать письмо вроде как от поклонника и подсунуть ему под дверь. Он сохранит признание для коллекции и подохнет от радиации!
— Слишком долго, — не одобрил Осип. — Даже если Керлерек будет таскать письмецо в кармане, это растянется на годы.
— Зато позабавимся, глядя, как он лысеет, — отрезала Надя.
— Я бы попросту запер его в отсеке с реактором и оставил там насовсем.
Роб удивился:
— О ком речь?
— Об Анри Керлереке, — шепнула Алисия Неогри, зажатая между ним и спинкой кровати, полупьяная от дыни.
— Лучше облучите его гель для волос, — посоветовал Пьер. — Так он каждый день будет получать новую дозу, к тому же источник окажется прямо около мозга.
— Вот еще! Никакого мозга там нет уже много лет!
— Закачайте в дыхательную смесь хлор вместо аргона, — предложил кто-то, кого Роб не видел, — и вдруг повисла тишина.
В дверях стоял Анри собственной персоной, как обычно, с сияющей улыбкой до ушей.
— Никак решили кого-то прикончить? Речь, надеюсь, идет не о нашем любимом директоре станции? — Он оглянулся, убедившись, что доктор Сен не может подслушать. — А я знаю безотказный способ: треснуть его по голове крупным окороком или бараньей ногой — чем-нибудь в этом роде, а когда явится полиция, скормить им ее, чтобы уничтожить улику. Ни за что не заподозрят!
— Это у Роальда Даля в рассказе было, — пробормотала Надя. — И баранья нога там была замороженной!
Но Анри ее не услышал.
— Согласитесь, красивый ход: полиция слопает орудие убийства! Пожалуй, как вернусь на Землю, напишу детективный роман. Что ж, всем доброй ночи! — Он помахал рукой и зашагал в сторону третьего блока.
* * *
В то утро Робу хотелось прибить Анри как-нибудь поизощреннее. Керлерек разбудил его в 21:00 — за целых три часа до подъема! — и под строжайшим секретом вызвал в ныряльную.
Ныряльная, или комната для погружений, занимала нижнюю часть первого блока. Это было просторное круглое помещение со снаряжением для подводного плавания, развешанным по стенам, скамейками для переодевания и круглым бассейном в центре, через который исследователи с Земли могли выйти в темный океан Ильматар. Комната была самой холодной на станции; морская вода низкой температуры остужала ее до того, что конденсат на стенах застывал сложными геометрическими узорами.
Анри ждал его возле лестницы и захлопнул люк сразу, как только Роб скользнул вниз.
— Наконец можно спокойно поговорить! У меня к тебе важное дело.
— Чего?
— Сегодня вечером, в семь, мы с тобой выходим в океан. Никому ни слова! И никаких записей в экспедиционном журнале.
— Что? Зачем? И ты для этого разбудил меня в такую рань?!
— Я хотел быть уверен, что нас никто не услышит.
— Анри, прекращай свои шпионские игры! Я не собираюсь ничего делать, пока ты не объяснишь, что происходит.
— Пойдем, взглянешь сам, — Анри потащил его за собой к выходу в третий блок; осторожно приоткрыл люк, выглянул наружу и, жестом приказав Робу следовать за ним, поспешил к лаборатории, которую они делили с Надей Кайли.
Это было крохотное помещение, размером с две спальные каюты, в беспорядке заваленное местными артефактами, слайдами без подписей и ильматарской живностью в банках. Посередине стоял массивный серый пластиковый контейнер в рост человека. Его поверхность украшали маркировки на кириллице и небесно-голубая эмблема МАК ООН.
Анри прижал большой палец к сенсорному замку, и дверца открылась. Внутри оказался громоздкий скафандр, полностью черный — весь, даже стекло шлема, — и совершенно гладкий, без единого шва.
— Отличный костюм. Ну и что в нем такого секретного?
— Это не обычный гидрокостюм, — пояснил Анри. — Я с трудом его выцарапал, больше такого ни у кого нет. Скафандр-невидимка, разработка российского флота для дезактивации интерактивных подводных мин и эхолокационных ловушек. Поверхность полностью поглощает звук. Невидим для всех типов гидролокаторов. Даже ласты низкошумовые.
— И как он работает? — В Робе проснулся технарь.
Анри пожал плечами.
— Это уж пускай техники беспокоятся. По мне, главное, чтобы работал. И пусть попробует не заработать! Он обошелся мне в шесть миллионов евро.
— Ладно, допустим, у тебя самый крутой акваланг на планете. Но зачем его прятать? Уверен, биогруппа придет в восторг, когда сможет подобраться к местной живности так, чтобы та их не засекла.
— Еще чего! Вот закончу с делами, пусть глазеют на своих червей и креветок сколько влезет. Но сперва я воспользуюсь этим костюмом, чтобы разглядеть ильматариан. Представь, Робер! Я смогу проплыть рядом с домами и, может, даже заглянуть внутрь! Подберусь так близко, что смогу их потрогать! А они даже увидеть меня не смогут!
— А как же правила насчет контакта?
— А кто говорит о контакте? Ты же слышал — ильматариане меня не заметят! Я буду среди них, смогу сделать крупные планы, но в этом костюме останусь для них невидимым!
— Доктор Сен озвереет, когда узнает.
— Когда он узнает, все будет кончено. Что мне сделает директор станции? Домой отправит? Я вернусь на Землю героем и на ближайшем корабле!
— Космические агентства тоже не обрадуются.
— Робер, еще на Земле я кое-что подсчитал. По-твоему, сколько человек регулярно просматривают сайты агентств или подписаны на их рассылку? По всему миру — около пятидесяти миллионов. А знаешь, сколько посмотрели фильм о моей последней экспедиции? Девяносто шесть миллионов! У меня в два раза больше подписчиков, а значит, я в два раза влиятельнее. Агентства должны быть в восторге от меня!
Роб подозревал, что цифры Анри выдумывает на ходу, как уже случалось, но, пожалуй, в его утверждении, что Анри Керлерек, знаменитый ученый-исследователь и бесстыдная проститутка от журналистики, популярнее всей остальной космической программы, была доля истины.
Роб чувствовал, как его затягивает бешеный вихрь самомнения Анри, но решил сопротивляться:
— Мне бы не хотелось попасть в неприятности.
— Тебе не о чем беспокоиться. Вот как мы поступим: ты тихонько спустишься вниз около половины седьмого и все подготовишь. Тащи с собой камеры и парочку импеллеров потише. Еще захвати беспилотник или два. Я надену костюм прямо здесь, и в 19:00 мы выходим. Импеллеры дотянут нас до кратера Мори-3, там недалеко есть поселение ильматариан.
— Далековато для импеллера. Мори-3… это километров шестьдесят будет?
— Три часа туда, три обратно и, пожалуй, часа два там. Вернемся около трех, сразу после завтрака. Если повезет, нас и не хватятся.
— А если хватятся?
— Тогда скажем, что снимали природу, — Анри начал застегивать контейнер. — Говорю тебе, никто ничего не заподозрит. Если что, предоставь объясняться мне. А теперь — ни слова больше! У нас еще масса дел. Я собираюсь выспаться после обеда, чтобы к вечеру быть бодрым и полным сил. Советую последовать моему примеру. И никому ничего не говори!
