— Джош Лэндри. Он занимается вопросами недвижимости. Также здесь Джуди Дюфрен, секретарь.

— У вас ведь есть конференц-зал?

Мэри кивнула.

— Мы бы хотели поговорить с Джуди и Джошем, если это возможно.

— Конечно.

Мэри встала и провела нас в большую комнату с обитыми деревом стенами, высоким потолком и дубовым столом на двадцать человек. Я попытался представить себе, что же должно произойти в этом маленьком городе, чтобы понадобился такой огромный стол. Мне пришло в голову только оглашение наследства.

— Могу я предложить вам напитки? — вежливо спросила она с той же самой деланой пластиковой улыбкой.

— Кофе, если можно. Черный, с двумя кусочками сахара.

— Воду со льдом. Спасибо, мэм, — сказал Тэйлор.

Мэри незаметно кивнула и выскользнула из комнаты. Конференц-зал располагался на противоположной от парка стороне здания, и это было логично. Офис Сэма наверняка выходил на парк. Это было лучшее место, а статус был очень важен не только для его жены, но и для него.

По этой же причине он не стал переносить офис на квартал дальше от центра, и поэтому у него был большой дом в «МакАртур-Хайтс» с гаражом на три машины, в который не помещался весь его автопарк. В такую жару ведь никто не станет оставлять машину под палящим солнцем без необходимости. А поскольку в гараж не поместился именно «мерседес» премиум-класса, можно было предположить, что это была машина для бытовых разъездов, а по-настоящему дорогие авто стояли в гараже.

Одной из трех была спортивная машина. Возможно, «порше», хотя я бы предположил «феррари» — что-то красное, яркое, с громким мотором. Когда он ехал в гольф-клуб, все наверняка оборачивались. Второй машиной, скорее всего, была спортивная версия класса люкс для Барбары — возможно, «ягуар» с откидывающейся крышей.

А замыкал это тройку, скорее всего, большой внедорожник с гигантским расходом бензина, на котором удобно было развозить детей. И он был дороже «мерседеса». Я мог предположить «рэндж-ровер» с тонированными стеклами, подогревом сидений и видеомониторами, вмонтированными в спинки передних сидений, чтобы дети не скучали во время переездов. Одним словом, это был автомобиль с максимальной комплектацией, основной задачей которого было подчеркивать богатство владельца.

Барбара сказала, что семья значила для Сэма все. Она ошибалась — статус был для него гораздо важнее. В этом отношении они были очень похожи друг на друга — больше, чем думал каждый из них. Этот стол, комната, здание в самом центре нужны были Сэму, чтобы демонстрировать свое богатство. Так же, как дом в «МакАртур-Хайтс» и «феррари» — я уверен в этом, — стоящий у него в гараже.

— В городе у кого-нибудь есть «феррари»?

— Почему вы спрашиваете? — подозрительно сощурился Тэйлор.

— Просто интересно.

Тэйлор засмеялся, и от его утробного рокота, казалось, затрясутся стены.

— Ну да, конечно, и вы думаете, я этому поверю. Может, все-таки зададите вопрос без подвоха?

— У Сэма была «феррари»?

Тэйлор кивнул:

— Наверное, вы и модель знаете.

— «Тестаросса».

Тэйлор выпучил глаза:

— Откуда вы это знаете?

18

Мэри вернулась с подносом, а за ней хвостом, словно пара сопротивляющихся детей, шли Джош Лэндри и Джуди Дюфрен. Мэри поставила передо мной кофе и протянула Тэйлору высокий стакан — мокрый от конденсата.

Джуди было около двадцати пяти. И манера держаться, и внешность ее были достаточно неприметны. На ней были столь же консервативные, как у Мэри, белая блузка и голубая юбка. Только юбка была покороче и поуже. Кожа у нее была фарфоровая — такая обычно очень быстро обгорает при первом же появлении солнца. На носу и под глазами — несколько веснушек. Следов загара на лице не было, а значит, Джуди не жалела крема и заботилась о коже. Длинные рыжие волосы были собраны в тугой пучок. А глаза у нее были такие же зеленые, как у меня.

Джош явно находился в группе риска по инфаркту — маленький, толстый, с багровым лицом алкоголика. Поверх белой рубашки он носил красные подтяжки. Галстука не было, верхняя пуговица была расстегнута, обнажая ярко-красную шею гипертоника. Лишний вес означал высокий холестерин и перспективу диабета второго типа с инсулиновыми уколами. Он не выглядел счастливым человеком. С другой стороны, существуют люди, которые никогда не бывают счастливы. Джош был одним из тех, кто всегда мрачнее тучи.

Джуди и Джош сели на противоположной стороне стола. Мэри собралась уходить, но я попросил ее остаться. Она посмотрела на меня, чтобы проверить, не шучу ли я, поставила пустой поднос на стол, отодвинула стул и села рядом с Джошем.

— Чем мы можем помочь, мистер Уинтер?

Вопрос был задан Джошем — четко, напрямую, строго по делу. Смерть Сэма Гэллоуэя оставила управленческий вакуум, который Джош явно был не против заполнить собой.

— Каким начальником был Сэм Гэллоуэй?

— Большую часть времени — нормальным, — пожал плечами Джош.

— А иногда доставал, — закончил я за него.

— Что вы хотите от меня услышать? — снова пожал плечами Джош.

— Ничего конкретного.

Джош выразительно посмотрел на меня, потом вздохнул и почесал нос. Он посмотрел на стол, на свое отражение в нем и снова перевел взгляд на меня.

— Сэм умер, и я буду скучать по нему. Я работал на него почти десять лет. Так бывает, и сейчас легче всего превратить его в ангела, — вздохнул Джош. — Я помогаю людям, когда им нужно купить или продать дом. А ваш вопрос лежит вне рамок моей компетенции, — сказав это, он помедлил и сделал глубокий вдох. — Я хочу сказать, что Сэм был хорошим человеком. Иногда у него все было хорошо, иногда — нет. Я уверен, у него были свои проблемы, как и у всех нас.

— Вы это точно знаете или просто предполагаете?

— Это чисто мои предположения. В конце концов, он был для меня только начальником. Мы не общались вне работы, я не вращался в его кругах, мы не пили вместе. А так он был хорошим руководителем. Одним из лучших в моей жизни.

Я посмотрел на левую кисть Мэри, увидел на ней обручальное кольцо и кольцо в честь помолвки с маленькими бриллиантиками.

— А вы, миссис Сандерс, вы согласны с таким мнением?

— Мистер Гэллоуэй всегда был джентльменом, — кивнула она. — Как и его отец. Я не могла бы пожелать лучшего работодателя.

— А вы? — повернулся я к Джуди.

— Я здесь работаю всего семь месяцев и не очень хорошо знала Сэма.

— Все равно, семь месяцев — достаточный срок для того, чтобы сформировать мнение.

— Я соглашусь с миссис Сандерс и мистером Лэндри. Мистер Гэллоуэй был хорошим начальником. Он всегда хорошо ко мне относился.

Я улыбнулся Джошу и Мэри.

— Спасибо вам за ваше время.

Они недоуменно переглянулись и поднялись. Джуди последовала их примеру, но я дал ей знак остаться.

— У меня есть еще пара вопросов к вам. Это не займет много времени.

Джуди не сводила взгляда с Джоша и Мэри, пока они не вышли за дверь. Она досмотрела, как медленно закрылась дверь, и перевела взгляд на меня. В нем было беспокойство. Затаив дыхание, она ждала, когда ей на шею опустится топор.

— Вы врете. Может, вы и работаете здесь всего семь месяцев, но вы очень хорошо его знали, не так ли? Даже лучше, чем хорошо.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Вы снова врете.

— Я ухожу, — поднялась Джуди.

— Нет, не уходите. Вы сядете и расскажете мне, как давно вы спите с Сэмом.

Джуди плюхнулась на стул.

— Я не спала с мистером Гэллоуэем.

— Опять врете.

— Как бы он спал со мной? Он женат.

— Можно подумать, женатые мужчины никогда не изменяют.

— Я не спала с ним.

— Вначале вы назвали его Сэмом, а потом перешли на «мистер Гэллоуэй». Вы, конечно, можете сказать, что хотели назвать его мистером Гэллоуэем, но оговорились. В это я могу поверить, но только в это.

— Я не понимаю.

— Хорошо, зайдем с другой стороны. Вы в самом низу карьерной лестницы в «Гэллоуэй и Гэллоуэй». Джош более опытен, а Мэри, несмотря на ее школьный уровень образования, все равно выше вас, потому что работает здесь с самого начала. Я могу понять, что Джош может звать Сэма по имени, потому что они знакомы десять лет, и ему хочется верить, что они на одном уровне, хоть это и не так. Для Мэри Сэм всегда был, есть и будет мистером Гэллоуэем. Она никогда не оговорится и не назовет его Сэмом, потому что он для нее никогда Сэмом не был. А вы новичок в фирме, поэтому в офисе вы всегда были осторожны и называли его только мистер Гэллоуэй. Но когда вы оставались наедине, он настаивал, чтобы вы звали его Сэмом.

— Вы ошибаетесь, — продолжала настаивать она, но без убежденности в голосе.

— Нет, Джуди, не ошибаюсь, — качая головой, сказал я. — То, что вы случайно назвали его Сэмом, даже единожды, предполагает такую степень близости, которая выходит за рамки отношений работника и руководителя. Поэтому я снова задаю вопрос: насколько хорошо вы знали Сэма?

В комнате воцарилась тишина, заполнившая все пространство между нами. Я был готов ждать столько, сколько было нужно, потому что исход был предрешен. Джуди смотрела на свое отражение в столе. Тэйлор тихо сидел рядом со мной и смотрел на Джуди. Он не двигался и почти не дышал. Иногда мне было удивительно, что при его размерах он был способен занимать так мало места в пространстве. Даже когда он взял стакан с водой, стук кубиков льда был громче, чем его движения.

— Я не хотела, чтобы это произошло, — прошептала Джуди. Она все еще смотрела в собственное отражение на столе.

— Снова ложь.

19

— Я не разрушала их семью.

— Нет, не разрушали. Вы были не первой и, если бы Сэм был жив, не последней.

— Все не так, как вам кажется.

— Все именно так, — покачал я головой.

— Мы любили друг друга.

— Это он вам сказал?

Джуди кивнула. Она подняла голову и вызывающе посмотрела в мою сторону. Я посмотрел на нее какое-то время и покачал головой.

— И вы поверили?

Джуди снова кивнула. По ее правой щеке потекла слеза, и за ней тотчас же последовала вторая, уже по левой, оставляя блестящие следы на ее фарфоровой коже. Ярко-зеленые глаза были полны слез.

— Он пообещал, что уйдет от жены и из семьи, да?

Еще один кивок.

— Он сказал, что они больше не любят друг друга, что любовь ушла много лет назад. Они спали раздельно.

— И когда именно он планировал уйти от жены? Через неделю, месяц, год?

— Он собирался уйти.

— Нет, не собирался, — сказал я тихо.

— Откуда вы знаете? Вы его не знали!

— Сэм бы никогда не оставил жену, Джуди. Вы всерьез думаете, что он уехал бы из своего большого особняка в «МакАртур-Хайтс» к вам? Ни за что. Этого никогда бы не случилось. Вы же занимаетесь разводами и прекрасно знаете, какими грязными они бывают.

Джуди снова углубилась в свое отражение на столе.

— Он сказал, что уйдет от нее, — прошептала она, но от былой уверенности не осталось и следа.

Я подался вперед и положил руки на стол.

— Расскажите мне, что произошло.

Следующие десять минут она в деталях описывала свои отношения с Сэмом, захлебываясь слезами и говоря короткими, отрывистыми фразами. Ее история была стара как мир. На молодую девушку обращает внимание богатый мужчина намного старше ее, обещает ей звезду с неба, а она верит ему, потому что с детства верит в сказки. В ее мире Золушка выходит замуж за принца, и они живут счастливо и умирают в один день.

В тот последний вечер Сэм сказал жене, что задержится на работе, потому что у них было запланировано свидание с Джуди. Встречи проходили по обкатанному сценарию: Джуди уходила с работы около половины шестого, шла домой, принимала душ и надевала красивое белье. Сэму больше всего нравилось красное, от «Викториа’с Сикрет». Сэм дожидался, пока все уйдут из офиса, запирал его и шел к Джуди. Обычно он выходил не позднее половины седьмого, но все зависело от того, насколько засиживался на работе Джош.

Квартира Джуди были в пяти минутах ходьбы от офиса, в паре улиц от Мейн-стрит. Сэм всегда ходил туда пешком, потому что в том районе «феррари» или «мерседес» последней модели привлекли бы ненужное внимание. Жена наказала ему соблюдать осторожность и не компрометировать их семью. Таков был их пакт, и Сэм ему подчинялся. У них все шло хорошо, и ему совершенно не хотелось ничего портить.

Итак, обычно он незаметно для чужих глаз приходил в квартиру Джуди. Они делали свои дела, потом он возвращался назад в офис, забирал машину и ехал домой в «МакАртур-Хайтс», в теплое семейное гнездышко.

Но в тот, последний, вечер Сэм в квартире Джуди так и не появился.

Я отпустил Джуди и попросил ее позвать Мэри. Когда за Джуди закрылась дверь, я встал и потянулся.

— Итак, откуда был похищен Сэм?

— Должно быть, отсюда, из офиса, — ответил Тэйлор. — Уличное похищение — это слишком большой риск. Здесь не Нью-Йорк или другой большой город, где, даже если люди что-то видели, они притворяются, что не видели. Если бы Сэма засовывали в багажник машины, кто-нибудь бы это заметил, и через пять минут об этом бы знал весь город.

— Да, я думаю так же.

— Как вы узнали, что у Сэма была «тестаросса»?

Прежде чем я успел ответить, раздался тихий стук в дверь. Вошла Мэри и села на то же место, где сидела до этого, но предварительно она вернула стулья Джоша и Джуди на свои места, подвинув к столу. Это было привычное действие, выработанное годами работы. Мэри провела большую часть жизни, убирая за другими людьми — мужем, детьми, начальником.

Она посмотрела мне прямо в глаза, словно хотела бросить вызов.

— Мистер Гэллоуэй не был плохим человеком.

— Но он изменял жене. Это нарушение одной из десяти заповедей — заповеди номер восемь. Она идет сразу же после «не убий» и перед «не укради».

— Он был счастливо женат.

— Счастливо женат и изменял жене.

— Только один раз.

Я покачал головой, и Мэри вздохнула.

— Я никогда не могла этого понять. У него была красавица жена, красивые дети, красивый дом.

— Жена знала о его изменах.

— И это я тоже не могу понять. Я замужем тридцать три года, мы вместе в горе и в радости, преданы друг другу. Мы дали клятву и держим ее все эти годы.

— Не все могут жить по этой клятве.

— Видимо, не все, — снова вздохнула она. — Его отец был таким же. И его красавица жена точно так же делала вид, что ничего не замечает. Богатые живут по своим правилам.

— Это всегда был кто-то из персонала?

— Нет, не всегда.

— Но у него всегда кто-то был, да?

— Бо́льшую часть времени, — кивнула она. — Но он всегда был осторожен.

— Это условие пакта, заключенного с женой.

Мэри снова вздохнула и покачала головой.

— Как можно так жить? Спать в одной кровати с мужчиной и знать, что он только что был с другой женщиной?

— Джуди сказала, что у них были раздельные спальни.

Мэри удивленно повела бровью.

— Я тоже не поверил. Ладно, вернемся к вашему вопросу. Барбара смирилась с происходящим из-за денег. Как вы сказали, богатые живут по своим правилам.

— Она могла бы развестись с ним. Мистер Гэллоуэй сделал бы так, чтобы ни она, ни дети ни в чем не нуждались.

— Но тогда она бы потеряла статус, который давало ей замужество за одним из самых важных людей Игл-Крика.

— Разве статус настолько важен?

— Для некоторых да. Когда вы беседовали с людьми из шерифского управления, вы сказали, что вчера ушли с работы после Джоша.

— Да, я ушла где-то без двадцати шесть.

— То есть, не считая убийцы, вы последняя, кто видел Сэма живым.

Мэри широко раскрыла глаза и закрыла рот ладонью. Она выглядела шокированной, как будто до этого эта мысль не приходила ей в голову.

— Что-нибудь в его поведении показалось вам странным?

— Нет, — покачала головой Мэри.

— То есть он не казался напряженным или обеспокоенным? Испуганным, может?

— Нет, — снова покачала головой она.

— Где он был, когда вы видели его в последний раз?

— У себя в кабинете. Если я уходила с работы до него, я всегда заходила попрощаться.

— Могли бы вы показать мне его кабинет?

20

Как я и думал, окна его кабинета выходили в парк. До него он явно принадлежал его отцу, а до этого — деду. Если Барбара Гэллоуэй добьется своего, однажды это будет кабинет ее сына. Я отодвинул створку жалюзи и посмотрел на улицу. Мне был виден только затылок Рэндалла Моргана, но я и так прекрасно представлял себе его критический взгляд, с которым он смотрел на окружающий мир сто лет назад, при жизни.

Мэри стояла в дверях. Ей было явно не по себе — как будто бы она присутствовала при разграблении могилы. Я сел в кожаное кресло Сэма, отъехал от стола и положил ноги на большой и старый стол из красного дерева. Судя по ее взгляду, я собственноручно эту могилу и раскапывал.

— Присядьте, пожалуйста, — указал я ей на стул напротив. Поколебавшись, она села. — Большинство бесед с полицейскими происходит по установленной форме: полицейские задают вопросы, а вы отвечаете. В теории все прекрасно, но на деле при таком подходе упускаются многие важные детали. Еще хуже то, что ответы подвергаются своеобразной цензуре, когда человек говорит те вещи, которые, по его мнению, от него хотят услышать, и он говорит их, чтобы помочь. А иногда он просто лицемерит.

Мэри кивала, словно прекрасно понимала, что я имею в виду. Ей не хотелось меня расстраивать, она готова была дать ответы, которые мне нужны.

— Я же хочу попробовать когнитивное интервью. Его суть в том, что вы как бы возвращаетесь в определенную точку, включив сенсорную память. Вспоминаете звуки, цвета, запахи, чтобы восстановить максимально подробную картину произошедшего. Память входит в специфический режим, и становится легче выявить ложь.

— Я не вру.

— Рад слышать, — сказал я, хотя ее слова были ложью. — Все мы врем — политики, священники, все. Между первыми словами, произнесенными в детстве, и последними, на смертном одре, мы соврем миллион раз. Но чаще всего мы врем сами себе. Закройте, пожалуйста, глаза.

Мэри настороженно посмотрела на меня. Жизнь в обществе приучила нас доверять прежде всего своим глазам, поэтому, когда незнакомец просит вас на время ослепнуть, вы отнесетесь к этому с подозрением. Она еще несколько секунд не сводила с меня глаз, а затем все-таки их закрыла.

— Расскажите мне обо всем, что вы делаете, когда собираетесь идти домой с работы.

— Прежде чем выключить компьютер, я всегда проверяю почту. Затем я прибираюсь на столе и включаю автоответчик. Как я говорила, если мистер Гэллоуэй еще на работе, я иду и прощаюсь с ним.

— Хорошо, вернемся к вчерашнему вечеру. Вы выключили компьютер и включили автоответчик. Мистер Гэллоуэй еще в офисе, и вы идете к нему. Вы идете быстро или медленно?

— Быстро. Мне нужно домой готовить ужин. На ужин лазанья, а ее долго готовить.

— Что вы слышите?

— Собственные шаги по деревянному полу.

— Запахи?

— Запах, как в музее, — она робко улыбнулась. — Запах пыли и старья. Думаю, он исходит от дерева. Это здание напоминает мне музей.

— Так, вы дошли до кабинета мистера Гэллоуэя. Вы сразу входите?

— Нет, никогда, — сказала она и покачала головой. — Я поправляю юбку, проверяю свой внешний вид, стучу в дверь и жду.

— Так же было и вчера вечером?

Мэри трижды еле заметно кивнула. Она сверила все три действия со своей памятью — именно этого я от нее и хотел, чтобы она прожила, продышала вчерашний вечер.

— Да.

— Что случилось потом?

— Мистер Гэллоуэй говорит «войдите», я открываю дверь. Он занят с бумагами, я быстро прощаюсь и ухожу.

— Он что-нибудь говорит?

— Нет.

— Он не кажется измотанным или обеспокоенным чем-нибудь?

— Нет, все как обычно.

Мэри улыбнулась.

— Что? — спросил я.

Она открыла глаза.

— Когда я закрыла дверь, он стал напевать. Он всегда так делал, когда концентрировался на чем-то. У него такая привычка, он вряд ли сам замечал свое пение. Дети, например, прикусывают язык, когда решают задачу по математике.

— Спасибо, вы нам очень помогли.


Конец ознакомительного фрагмента

Если книга вам понравилась, вы можете купить полную книгу и продолжить читать.