ХОЛДЕН
В молодости один из дедов Холдена выступал в родео. На всех фотографиях он выглядел как высокий, крепкий и бодрый молодой человек с большой пряжкой на поясе и в ковбойской шляпе. А маленький Холден видел тощего, бледного, сгорбленного старика. Как будто годы соскоблили с юноши наружный слой, оставив один скелет.
Ему пришло в голову, что так же годы обдирают и Фреда Джонсона. Тот был по-прежнему высок, но мощная мускулатура пропала, оставив складки кожи на плечах и на загривке. Волосы, когда-то почти черные, потом почти седые, теперь почти отсутствовали. Если Фред еще и внушал безусловное почтение, то лишь потому, что его власть изначально опиралась не на физическую силу.
На столе перед ним уже стояли две рюмки и бутылка с темной жидкостью. Фред кивком предложил Холдену выпить, и тот кивком согласился. Когда Фред налил, Холден с протяжным вздохом откинулся на спинку стула.
— Спасибо.
Фред пожал плечами.
— Я только и ждал предлога.
— Не за выпивку. Хотя и за нее тоже. Спасибо, что помог с «Роси». Деньги от Авасаралы пришли, но с тех пор, как я выставлял ей счет, обнаружились новые повреждения. Без скидок нам бы трудно пришлось.
— А кто вам обещал скидки? — спросил Фред, протягивая рюмку.
Впрочем, он тут же улыбнулся и, закряхтев, опустился на место. Холден лишь сейчас осознал, как боялся этого момента. Пусть у них только деловые переговоры, все равно он чувствовал себя попрошайкой. Положительный ответ — уже очень хорошо. А то, что Фред не заставил клянчить, — еще лучше. Это создавало ощущение, что они просто выпивают с другом.
— Ты постарел, Фред.
— И чувствую себя стариком. Но это лучше, чем быть покойником.
Холден поднял рюмку.
— За тех, кого с нами нет.
— За тех, кого с нами нет, — повторил Фред, и оба выпили. — С каждой нашей встречей их становится больше.
— Мне жаль, что так вышло с Быком, хотя он, пожалуй, спас Солнечную систему. Насколько я его знал, он бы счел, что чертовски дешево расплатился.
— За Быка. — Фред снова поднял рюмку.
— И за Сэм, — ответил Холден, повторив его жест.
— Я скоро ухожу, вот и решил на тебя посмотреть.
— Постой! Как уходишь? Просто уходишь — или как Бык и Сэм?
— Так скоро вы от меня не избавитесь. Мне нужно снова побывать на «Медине», — сказал Фред и, сосредоточенно насупившись, словно выполнял сложную операцию, налил себе еще бурбона. — Там разворачивается основное действие.
— Правда? А я вроде бы слышал, что генеральный секретарь ООН встречается с марсианским премьером. Думал, ты туда направишься.
— Сколько бы они ни договаривались, на деле власть определяется географическим положением. «Медина» — ось, на которую насажены все кольца. Сила еще долго будет за ней.
— И сколько, по-твоему, ООН и Марс позволят вам командовать парадом? Ты получил фору, но они собрали довольно мощный кулак на случай, если им понадобится твое добро.
— Космический флот? Мы с Авасаралой. в общем, контролируем этот вопрос. — Фред сделал паузу для длинного глотка. — Но есть две серьезные проблемы.
Холден поставил рюмку. У него возникло предчувствие, что его просьба и ответное согласие на скидку — далеко не конец переговоров.
— Марс… — сказал он.
— Да, Марс умирает, — кивнул Фред, — этого не остановить. И еще шайка экстремистов АВП буянит. Прошлогодняя атака на Каллисто — их работа. И «водяной бунт» на Палладе. И еще кое-что. Появились пираты, и на их кораблях чаще, чем мне бы хотелось, видят рассеченный круг.
— Я думал, когда каждому достанется по планете, все проблемы будут решены.
Фред, прежде чем отвечать, сделал еще глоток.
— Они исходят из того, что культура астеров адаптирована прежде всего к космосу. Будущие новые колонии с воздухом и тяготением подорвут экономическую базу астеров. Загнать всех в гравитационные колодцы с моральной точки зрения — геноцид.
Холден заморгал.
— Свободные планеты — геноцид?
— Они твердят, что приспособленность к низкой гравитации — не отклонение, а физическая норма. Мы якобы убиваем тех, кто не желает переселяться на планеты.
— Ну, хорошо, могу представить, что кто-то не хочет полгода накачиваться стероидами и стимуляторами костного роста. Но убийство-то тут при чем?
— Во-первых, не все перенесут такую накачку. Впрочем, дело даже не в этом — а в том, что вот этому, — Фред взмахнул руками, подразумевая всю станцию, — придет конец, когда каждый получит по планете. По меньшей мере на несколько поколений вперед. Если не навсегда. Какой смысл вливать ресурсы во внешние планеты и Пояс, когда то же самое есть в колодце с дармовыми воздухом и водой?
— Значит, все, что у них есть, станет никому не нужно и они здесь умрут с голоду?
— Так им видится, — сказал Фред, и с минуту они с Холденом молча пили.
— Да, — наконец заговорил Холден. — Да, в этом есть смысл. Но я не вижу, что они тут могут изменить.
— Кое-кто над этим думает. Но идет накрутка…
— Каллисто и Паллада?
— А совсем недавно еще и нападение на Землю — со старого, воняющего нафталином грузовоза.
— Не слыхал, чтобы на Земле рвануло, так что, надо понимать, атака не удалась, — рассмеялся Холден.
— Ну, атака была самоубийственной, и самоубийство как раз удалось. Находившийся на высокой орбите патрульный флот ООН превратил грузовик в газ за десятую а.е. от планеты. Ущерба не было, шума в прессе тоже. Но не исключено, что это только разведка. Они затевают большое шоу, которое всем напомнит о Поясе. И меня дико пугает, что невозможно предвидеть, чем это окажется.
* * *
Плавно уходящий вниз коридор жилого кольца Тихо был полон рабочими. Холдена расписание станции почти не касалось, но сейчас он решил, что попал в пересменок. Если, конечно, это не упорядоченная эвакуация без объявления тревоги.
— Йо, Холден! — окликнул кто-то на ходу.
— Привет, — отозвался Холден, понятия не имея, с кем здоровается.
Он так и не научился обращаться со славой. В него тыкали пальцами, на него глазели, перешептывались. Понятно, мало кто хотел его оскорбить. Такая реакция была просто проявлением удивления, когда человек, много раз виденный на экране, вдруг появляется в реальном мире. Большая часть шепотков, которые ему удавалось подслушать, сводились к чему-то вроде: «Это не Джеймс Холден? По-моему, это Джеймс Холден».
— Холден, — бросила попавшаяся навстречу женщина, — как делишки?
На Тихо в три смены жили и работали пятнадцать тысяч человек. Маленький город в космосе. Так и не вспомнив, знаком ли он с этой женщиной, Холден улыбнулся ей.
— Нормально. Как у тебя?
— Да так себе, — отозвалась она, проходя мимо.
У двери каюты он вздохнул с облегчением — за ней ждала только Наоми. Она сидела за столом с чашкой горячего чая и рассеянно смотрела перед собой. Холден не знал, грустит она или задумалась над сложной инженерной задачей. С виду это бывало очень похоже.
Она налил себе воды из кухонного крана и сел напротив, дожидаясь, пока Наоми заговорит. Она взглянула на него сквозь пряди волос и грустно улыбнулась. Значит, не работа, а меланхолия.
— Привет, — сказала она.
— Привет.
— Тут у меня одно дело.
— Я могу помочь? — спросил Холден. — Только скажи.
Наоми отпила чаю. Тянула время — не лучший признак. Значит, она не знает, как рассказать о случившемся. У Холдена поджались мышцы на животе.
— Собственно, ситуация такая, — призналась она. — Мне нужно кое-что сделать, а тебя я в это замешивать не могу. Совсем. Потому что ты попытался бы помочь, а у тебя не выйдет.
— Не понимаю, — сказал Холден.
— Обещаю, когда вернусь, дать полный отчет.
— Погоди. Что значит «когда вернешься»? Ты куда собралась?
— Для начала на Цереру, — сказала Наоми, — но, возможно, придется лететь и дальше. Не знаю точно, сколько меня не будет.
— Наоми! — Холден через стол дотянулся до ее руки. — Ты меня страшно пугаешь. Я не отпущу тебя на Цереру одну. Тем более если дело плохо, а мне сдается, что дело совсем плохо.
Наоми отставила чашку и обеими руками сжала его ладонь. Пальцы, прикасавшиеся к горячему пластику, согрелись, остальные были холодными.
— Я лечу одна. Это не обсуждается. Либо я лечу, потому что ты меня понимаешь и даешь мне свободу, либо потому, что между нами все кончено и у тебя больше нет права голоса в моих делах.
— Постой. Ты что сказала?
— Ты про «все кончено»? — Наоми крепко сжала его руку.
— Нет, нет, конечно.
— Тогда спасибо, что доверяешь мне и даешь разобраться самой.
— Я это сказал?
— Более или менее.
Наоми встала. Теперь Холден заметил на полу рядом с ней уже собранный багаж.
— Постараюсь быть на связи, но, если не выйдет, не бери ничего в голову, ладно?
— Ладно, — как во сне отозвался Холден.
Наоми, стоявшая по ту сторону стола с зеленым рюкзачком в руке, показалась ему очень далекой. То ли комната стала больше, то ли Холден стал маленьким. Он поднялся и покачнулся от головокружения.
Наоми бросила на стол рюкзак и обняла его обеими руками. Уткнувшись подбородком ему в волосы, прошептала:
— Я вернусь. Обещаю.
— Ладно, — повторил он.
