Рядом с фотографией гангстера висела копия статьи из газеты Chicago Sunday Tribune за 18 октября 1931 года. Заголовок на всю полосу гласил: «Присяжные признали Капоне виновным«.
Пока Бек разглядывала копии знаменитых картин и статуй, я увлекся совсем другим образчиком искусства — комиксом, который папа сунул под стекло рядом со списком «Найти«. Как я догадался, что это папа вырезал картинку из журнала? Да просто он тысячу раз рассказывал мне эту дурацкую шутку: студент показывает профессору в мантии и академической шапочке античную греческую вазу, расписанную изображениями людей и разными сценками, и спрашивает: «Это греческая ваза? А почему такая маленькая?» А профессор отвечает, махнув рукой: «Потому что на греческую зарплату особо не разгуляешься».
Обхохотаться. Смешнее не бывает.
Но последние несколько месяцев папа просто обожал рассказывать эту шутку. Мне. Снова и снова, снова и снова. Прямо какая-то греческая разновидность китайской пытки.
Он даже нацарапал на полях комикса приписку: «Тебе одно лишь это надо знать, приятель».
Может, у нас проходила государственная неделя «Пишем по-пиратски», а я и не знал?
Мы с Бек обыскивали комнату еще минут пятнадцать или двадцать, но так и не нашли ничего, что хоть отдаленно походило бы на карту Каймановых островов с крестиком на месте сокровищ. И на досках не нашлось ни единой бумажки, в которой упоминались бы затонувшие у Каймановых островов корабли, или таинственные золотые города на Кайманах, или хотя бы курица по-ямайски из ресторана «Кайман».
— Ну, Бик?
— Что, Бек?
— Это все, конечно, страшно здорово…
— Это точно.
— Но у меня есть один маленький вопрос.
Я кивнул:
— У меня тоже.
— Откуда Шторм знает, где папа спрятал ключ?
И это мы снова сказали хором.
Глава 7
В каюту, где обитала Шторм, мы с Бек ворвались словно шторм (простите за каламбур).
Сестра сидела на нижней койке и быстро, как скоростной ксерокс, листала книгу в твердой обложке. Книга имела в толщину сантиметров пятнадцать, не меньше.
— Международное морское право, — пробормотала она, когда книга кончилась (примерно через пятнадцать секунд). — Потрясающая штука.
— Шторм! — позвала Бек.
Шторм сонно поглядела на сестру, но ничего не сказала в ответ.
— Послушай, откуда ты знала, где спрятан ключ от Той Комнаты? — спросил я.
— Оттуда, что у меня фотографическая память.
— А при чем тут фотографическая память? Я про ключ! — И для наглядности я покачал ключом у нее перед носом.
Шторм пожала плечами.
— Папа боялся, что если он спрячет ключ, то позабудет место. Поэтому он назначил хранительницей ключа меня.
— Ч-что? — Бек, кажется, даже заикаться начала от услышанного. — Папа? Тебя? И вы вместе? Его спрятали?
(Понимаете теперь, почему Бек так хорошо рисует? Потому что с речевым общением у нее, как бы это сказать… слабовато. Что ты говоришь? И ничего у меня не слабовато с личной гигиеной, и писать об этом я не стану. Ну вот, все-таки написал. Так всегда…)
— А что еще вы с папой от нас скрывали? — спросила Бек.
— М-м, дай припомнить, — с этими словами Шторм приподняла в руках толстенный свод законов. — Папа попросил меня «ознакомиться» с содержанием этой книги. Сказал, что, когда доберемся до Кайманов, это может оказаться кстати.
— А ты когда-нибудь была в Той Комнате? — спросил я.
— Не-а. Мое дело было спрятать ключ и запомнить, где он лежит. Ты мне его отдай, Бик, я перепрячу.
— Не отдадим, — сказала Бек. — Та Комната нужна нам самим.
— Зачем?
— Там файлы и все такое.
— А карту Кайманов, где помечены сокровища, вы нашли?
— Нет, — проворчала Бек.
— Пока нет, — поправил я.
— Спросите Томми, может, он знает, куда папа ее спрятал, — посоветовала Шторм. — Томми несколько раз заходил в Ту Комнату.
Теперь заикаться начал уже я:
— Ч-что-о?
— Ну, с папой вместе, конечно. Один раз они попросили ключ, а я его спрятала на самом дне банки с бисквитным печеньем и зефиром в шоколаде. Отличный был тайник.
— То есть ты знала про ключ, — сказал я, — а Томми бывал в Той Комнате. И что еще вы от нас скрывали?
— Ну, — сказала Шторм, — мама мне говорила, что вам с Бек надо посерьезнее отнестись к заданиям по тригонометрии и…
На палубе взревел гудок.
— Ууу-иии! Ууу-иии! Ууу-иии!
Главное правило семейства Кидд гласит: услышал тройной гудок — бросай все на свете и бегом на палубу. Три гудка — значит, кто-то угодил в беду и нуждается в помощи. (Два гудка означают «Обед готов», а четыре — «Дельфины» выиграли Суперкубок».)
Мы с Бек и Шторм выскочили из каюты, взлетели по лестнице, проскочили кокпит и вскарабкались в рулевую рубку.
Томми кивнул в сторону кормы и поднес к глазам бинокль.
— Мы не одни, — сказал Томми.
Всякий раз, когда вздыбившаяся позади волна опускалась, можно было разглядеть летящий по пенным верхушкам кораблик. Когда волна вставала снова, кораблик исчезал из виду. Волна опускалась — и оказывалось, что кораблик уже немного ближе к нам.
— Слушай, Томми… — сказал я.
— А?
— Я понимаю, что сейчас неподходящее время для расспросов…
— Да ладно, братишка, спрашивай, — сказал Томми, не отрывая глаз от кораблика, который явно нас нагонял. — Время у нас есть. Пара-тройка минут уж точно.
По корме скользнул ярко-белый луч прожектора — разом осветил нас всех, а потом ушел вверх. Мы с Бек и Шторм заозирались, словно олени, ослепленные лобовым фонарем товарного поезда. Один Томми держался. Глаза у него стали узкие, словно щелки.
— Ну ладно. Зачем папа водил тебя в Ту Комнату?
— Да ни за чем особенным, — сказал Томми, по-прежнему пристально следя за катером (нам уже слышен был вой его двигателя). Катер переваливал через пенные верхушки волн, одну за другой. — Он просто рассказал мне все, что нужно знать старшему ребенку в семье.
— Да? И что же?
— Ну, например, где хранится запасное ружье для подводной охоты.
И Томми, не сводя глаз с пыхтящего катерка, до которого оставалось всего метров двадцать, постучал носком правой ноги по обшивке рулевой рубки. Открылся узкий ящичек.
Внутри лежало что-то вроде миномета со вставленным в него хищного вида двузубым дротиком.
М-да. Старшему ребенку в семье без такой штуки никак.
Глава 8
― Чего у вас стряслось, приятели? — крикнул человек за штурвалом катера, сбрасывая ход и пристраиваясь нам к правому борту яхты. И поднял обе руки. — Только не вздумай выстрелить, браток! Я не рыбка! — И рассмеялся раскатистым карибским хохотком. — А-ха-ха-ха-ха!
Одет рулевой катера был самым странным образом: полицейская фуражка с красной лентой над блестящим черным козырьком, смокинг без рукавов (на голое тело), ожерелье из акульих зубов и веселенькие пижамные штаны в полосочку.
На пассажирском сиденье его бананово-желтого катера стояла клетка, в клетке сидела голубая игуана и жевала листья салата. Представляете?
— Слышь, браток, — сказал рулевой, — опусти ружье. Тедди боится, — и показал на игуану.
— Вы кто такой? — спросил Томми.
— Да я как бы тот, кто нашел посреди моря потеряшек на «Потеряшке». А-ха-ха-ха!
Шторм встала за спиной у Томми. Кажется, ей не понравился смех рулевого.
А может, татуировки, которыми были покрыты его мускулистые руки. Или шрам на левой щеке. Или то, что этот тип взял хороший крепкий смокинг и оторвал от него рукава.
— Помоги подняться, братишка, — окликнул меня парень. Наверное, это потому, что я стоял ближе всех. Парень взял конец и жестом показал, что собирается бросить его мне.
Я посмотрел на Томми.
Томми отрицательно покачал головой.
Я остался на месте.
— Друзья мои, — сказал рулевой, бросив под ноги свернутый конец, — я ничего вам не сделаю. А то б я вам не веревку показывал, а…
И он поднял неприятного вида автомат с изогнутым магазином для патронов.
— Это АК-47, — прошептала Шторм. — Сконструирован в СССР Михаилом Калашниковым, патрон 7,62 на 39 миллиметров, дульная скорость — семьсот пятнадцать метров в секунду. «Журнал современного оружия», выпуск за июнь 1987 года. Томми, ружье для подводной охоты тут не поможет.
Томми опустил ружье. Наш гость — тоже.
— Я гляжу, — сказал он, — вашему судну здорово досталось, да?
— Нас немного потрепало в шторм, — сказал Томми.
— А, так вот почему вы припоздали. А где Томас Кидд?
— Я — Томми Кидд.
— Доктор Томас Кидд? Знаменитый охотник за сокровищами? Это ты?
— Это наш папа! — крикнул я. — Но его сейчас здесь нет.
— Правда? Ууу… Босс будет недоволен.
— Какой еще босс? — спросила Бек, выставив вперед ногу, и уперла руку в бок — просто чтобы показать нашему гостю, кто здесь главный.
— А это тот, кто послал меня вас искать, малышка.
— А как вы нас нашли? — спросил я.
— По маяку, братишка. Спутниковая связь у вас не работает, радио — тоже, зато маяк АСО фурычит как зверь.
— У нас стоит маяк? — спросил я Томми краешком рта.