— Не расстраивайтесь, — продолжал я. — Я понимаю, как трудно учить новый язык. Моя семья постоянно переезжает. Мне вот пришлось французский и итальянский выучить. Мо́льто диффи́чиле [Molto difficile.]. Это по-итальянски — значит «очень сложно».

— Заткнуться сразу!

— Прекрасный пример того, что я пытаюсь объяснить. Вы сказали «заткнуться сразу», а надо было — «немедленно заткнись». Английский — такой сложный. Но забудем про грамматику и вернемся к вашей ошибке с похищенным. Как я и сказал, спутать было легко, но и решить эту проблему тоже легко. Если вы меня отпустите, я обещаю никому не говорить. Просто подбросьте меня до ближайшего метро — и все.

— Закрыть рот или будет худо!

«Будет худо» прозвучало угрожающе. И вкупе со все той же нехваткой местоимений напомнило мне о третьем шаге из моего курса.

ШАГ № 3 К ВЫЖИВАНИЮ:

не перечьте похитителю.

(Когда я рассказал Маргарет об этих шагах, она не могла поверить, что этот — не первый.)

Тем временем мне удалось преодолеть уже полпути к рюкзаку. Но, чтобы добраться до него, все еще требовался один, последний рывок. Когда мой куратор из ФБР предупредил меня насчет румын, я провел кое-какие исследования и набрел на веб-сайт с фразами на разных языках. И специально выучил одну — на случай вроде теперешнего.

— Вехи́кулу́л ме́у аэрья́н э плин ку майму́те! [Vehiculul meu aerian e plin cu maimute! (рум.) — Мой звездолет полон обезьян!]

В произношении у меня уверенности не было, но это, должно быть, прозвучало вполне порумынски, поскольку в следующую секунду тип резко выкрутил руль, съехав на обочину, и ударил по тормозам. Грузовичок с жутким скрипом встал на месте, а меня швырнуло на пол.

В этот момент рюкзак оказался прямо под кончиками моих пальцев. Я изготовился к последнему броску, но тут тип встал, перебрался в кузов и навис надо мной безо всякого уважения к личному пространству (и гигиене ротовой полости).

— Что говорить ты? — требовательно вопросил он с физиономией пошедшей красными пятнами.

— Я сказал, что, если вы меня отпустите, я никому не расскажу.

— Нет, — он нагнулся еще ближе. — Что говорить ты румынский?

Сглотнув, я предпринял еще одну попытку в отчаянной надежде, что верно запомнил предложение. Одно неверное слово могло придать фразе совсем иной смысл.

— Вехи́кулу́л ме́у аэрья́н э плин ку майму́те!

Судя по неласковому взгляду собеседника, я все испортил. Я уже воображал собственные похороны, на которых держит речь мой инструктор из ФБР: «А я ведь говорил ему не перечить похитителям». А Маргарет качает головой и вторит: «А я говорила не ходить задворками „Верного пути“».

Тип присел и мясистыми лапами сжал мою голову. Я приготовился к неминуемому удару по черепу. Но удара не последовало. Вместо этого на лице румына расцвела широченная желтозубая ухмылка, а потом он рассмеялся.

— Везделет? — переспросил он, не прекращая хохотать и ошибаясь в произношении.

— Ага, — отозвался я, улыбаясь в ответ и повторяя фразу по-английски: — Мой звездолет набит мартышками.

Дурацкая фраза с дурацкого веб-сайта, но, похоже, она сработала.

Контакт с похитителем наконец-то был установлен.

— Ты забавный, — сказал он, помогая мне подняться.

— Спасибо, — ответил я. — Кстати, «ты забавный» — превосходно построенное предложение с существительным и глаголом. Не знаю, помогло ли то, что вы почувствовали себя более расслабленным…

— Сейчас закрыть рот!

Н-да, контакт продлился недолго.

— А, и забыл о рюкзаке, — сказал он. — Я уже вытащить то, что ты искать.

Он усмехнулся, и у меня упало сердце.

— Для тебя — никаких звонков в дом, — добавил тип, вытащил мой мобильник из кармана рубашки и подбросил в воздух. Я постарался не показать облегчения от того, что он нашел только трубку, но не паническую кнопку.

— Ладно, — сказал я таким разочарованным тоном, на какой только был способен. — Никаких звонков в дом.

Пятнадцатью минутами спустя мы съехали с шоссе на грунтовку и припарковались за каким-то амбаром. Мой тип нарушил тишину, сказав:

— Не шути, пока здесь. Понял?

Звучало больше как предупреждение, нежели как приказ, — словно тот, с кем мне предстояло встретиться, вовсе не обладал чувством юмора.

— Понял, — отозвался я. — Спасибо.

Тип развязал мне ноги и повел меня в амбар. Кроссовки скользили в жидкой грязи.

— Сиди здесь и тихо жди, — проинструктировал похититель, когда мы подошли к старому деревянному столу для пикника.

ШАГ № 4 К ВЫЖИВАНИЮ:

мозги лучше мускулов.

Я знал, что меня ждет встреча с Николае Невреску, безжалостным гангстером, известным под кличкой Ник Нож. Он был первым подозреваемым в деле, над которым я работал, и, исходя из его репутации, я подозревал, что упустил время для активных действий. Чем дольше я взвешивал ситуацию, в которой очутился, тем больше расстраивался. А, чем больше я расстраивался, тем труднее становилось дышать.

Вначале мое дыхание было медленным и затрудненным, но сейчас я уже просто хватал воздух ртом.

— Тихо! — прикрикнул похититель.

Я задышал интенсивнее и навалился грудью на стол — режим паники включен на полную.

— Что не так? — спросил тип.

Я попробовал сообразить, как умудриться гипервентилировать легкие и разговаривать одновременно, но тут мне на помощь пришел чей-то голос:

— Ему нужен его инхалятор, — последнее слово он произнес с румынским акцентом.

Подняв глаза от столешницы, я увидел обладателя голоса. Невреску.

— Да, — прохрипел я, кивая.

— Он где? — спросил похититель.

— Рюк… зак… — выдохнул я.

— Достань его! — сказал Невреску. — Мы не можем дать парню помереть. По крайней мере не сейчас.

Массивный мужик затрусил назад к грузовичку и вернулся с моим рюкзаком. Поскольку руки у меня были все еще связаны, он просто перевернул его вверх дном над столом, и я мотнул головой на ингалятор.

— Сожмите, — просипел я.

Тип поднес ингалятор к моему рту и сдавил, так что я смог набрать полные легкие спрея.

— Еще, — попросил я голосом уже больше похожим на нормальный.

Он сжал ингалятор второй раз, и я снова вдохнул.

Большое спасибо ФБР. Штука выглядела и работала в точности как настоящий ингалятор. Ни за что не догадаешься, что в действительности это и есть паническая кнопка.

— Благодарю, — проговорил я с длинным вздохом облегчения. — Вы мне только что жизнь спасли.

Помощь уже в пути. Теперь мне надо только тянуть время до ее прибытия.

Невреску сел напротив меня и принялся просматривать бумаги, разбросанные по столу. Не знаю, как положено выглядеть безжалостным боссам мафии, но у этого вид оказался гораздо более деловым, чем я ожидал. Стильная прическа с короткими висками и волосами подлиннее на макушке. Аккуратно подстриженные борода и усы. Ярко-голубые глаза. Невреску, как и мой похититель, говорил с акцентом, но его английский был безупречен.

— Флориан Бэйтс, — прочитал он на одной из домашних работ. — Ты — тот, о котором в ФБР говорят лишь шепотом. Тот, кого они зовут Маленьким Шерлоком.

— Без понятия, о чем это вы, — сказал я.

Он окинул меня разочарованным взглядом:

— Давай не будем играть друг с другом. Я знаю, кто ты, а ты знаешь, кто я.

Я неохотно кивнул:

— Знаю, что при ограблении в Национальной галерее искусств вы были мозгом операции.

Невреску хмыкнул:

— Мозг операции? Мне нравится, как это звучит. Хотел бы, чтобы это было так. Но ты ошибаешься. Я велел привезти тебя сюда для того, чтобы мы прояснили это недоразумение. А потом ты скажешь своим друзьям из ФБР, что они ищут не того.

Он начал закатывать рукава, демонстрируя коллекцию татуировок на предплечьях. Там был черно-красный угорь, в котором я узнал эмблему Восточноевропейской Лиги (сокращенно ВЕЛ), преступного синдиката. Были и другие фразочки и символы из серии «для крутых мужиков». Но одна татуировка стояла особняком.

Она изображала ромашку, прямо под которой было набито «24/7». Напоминало логотип цветочного магазина, где есть ежедневная круглосуточная доставка. Только Невреску никак не смахивал на флориста.

Он увидел, на что я уставился:

— Что не так, Маленький Шерлок?

— Юный Шерлок, — поправил я.

— Что-что?

— Они называют меня не Маленьким Шерлоком. А Юным.

Невреску рассмеялся:

— Мне показалось, ты без понятия, о чем это я.

Я взглянул прямо на него:

— А мне показалось, мы договорились не играть друг с другом.

— О’кей. Так в чем дело, Юный Шерлок?

— Не знаю, но вертится прямо на кончике языка, — сказал я, пытаясь ухватить мысль. — Я буквально вижу…

Зажмурившись, я попытался представить кусочки пазла: ромашка, «24/7», ВЕЛ, ФБР, Ник Нож, Румыния, «Веселый лепрекон», «Верный путь». Никакой связи, но вдруг…

ЩЕЛК.

Я открыл глаза и улыбнулся. Разгадка казалась совершенно невероятной. Если бы не одна деталь: только такое объяснение складывало пазл воедино.

— Произошла огромная ошибка, — торопливо проговорил я. — Вам нужно срочно меня отпустить.

— Да ну? — рассмеялся Невреску. — Почему же я должен это сделать?

Я посмотрел ему в глаза не мигая:

— Потому что в течение пяти минут здесь появится ФБР, так что у нас совсем не остается времени обсудить, как ваша татуировка меняет все дело.