— Ты имеешь в виду — как предсказывать, кто на какой остановке метро выходит?
— Именно это я и имею в виду. Видишь полиэтиленовый пакет, куда он складывает вещи?
Я покосился на типа:
— Конечно.
— На пакете — логотип книжной лавки Университета Джорджа Вашингтона. Если парень — студент и живет неподалеку от кампуса, значит, он сойдет на станции метро «Фогги Боттом». Так что давай доберемся туда первыми и подловим его.
Прежде чем ответить, я поколебался. Маргарет удалось меня заинтересовать, но ситуация все равно меня пугала.
— Не забывай: сегодня мой день рождения, — напомнила она. — Можешь сделать это в качестве подарка мне.
— Я уже подарил тебе подарок, — возразил я, имитируя протест. — И самым опасным в нем была потенциальная возможность порезаться упаковочной бумагой.
— Если появится хоть малюсенький намек на опасность, обещаю, мы все прекратим. Вернемся ко мне домой и будем есть торт.
Подозрительный тип почти собрался. Копиисты обычно хранят свои принадлежности в комнате на нижнем этаже, и это был наш единственный шанс осуществить план Маргарет.
— Ну давай же, — настаивала она. — Получится настоящее приключение!
«Приключение» — слово, перед которым я не мог устоять.
— Хорошо, — сказал я. — Но только потому, что у тебя день рождения. И еще: на кусок торта я рассчитываю в любом случае.
Получасом позже мы сидели на скамейке у входа на территорию университетского кампуса, попивали для борьбы с летним зноем газировку и приглядывали за выходом из метро. Полчаса спустя мы продолжали заниматься тем же.
— Сколько еще просидим, прежде чем сдаться? — Я шутил только наполовину.
— Мы не собираемся сдаваться, — ответила Маргарет. — Это сработает. Просто нужно иметь терпение.
— Разве ты не собиралась пойти куда-то с родителями на праздничный ужин?
— У меня еще час, — ответила она. — А у нас с тобой в запасе двадцать минут, чтобы я успела добраться домой и переодеться.
— В какое-то модное место собираетесь?
— Не-а. В «Бен’с Чили Боул». Это гамбургерная-хотдогная на Ю-стрит. Мы туда каждый мой день рождения ходим.
— Круто, — сказал я. — У нас вот нет таких традиционных местечек. Слишком много переездов.
— У меня все наоборот, — заметила Маргарет. — Я всю жизнь в одном доме прожила, — тут она помялась секунду и прибавила: — Ну, кроме первой пары недель.
— Ты про что?
Она отпила газировки и задумалась над ответом.
— На самом деле… я приемная, — осторожно проговорила она. — Мы в точности не знаем, откуда я взялась. По правде говоря, даже не знаем, сегодня ли мой день рождения. Просто выбрали этот день — надо же когда-то праздновать. Настоящие родители бросили меня на крыльце пожарной части, когда мне было дней десять. Пожарная часть номер четыре.
Это совершенно выбило меня из колеи. Наверное, из-за слова «бросили» — такого холодного и печального. С минуту я помолчал, а потом сказал:
— Поразительно, как человеку может так не повезти и так повезти — и все на одной неделе.
— Ты о чем?
— Так не повезти с родителями, которые такое сотворили. И так повезти получить тех родителей, которые сейчас у тебя есть.
Уголки ее губ поднялись и изобразили слабенькую улыбку:
— Спасибо.
Снова глотнув газировки, Маргарет собиралась сказать что-то еще, но в этот момент мы засекли нашего парня на выходе из метро.
— Вот и он, — объявил я.
Тип был один и торопился. На секунду мы замерли от удивления, что план все-таки сработал.
— Не вставай, — шепнул я. — Ты с ним разговаривала, он видел твое лицо. Просто смотри на меня.
Маргарет повернулась ко мне, а я наблюдал за парнем. Он подошел к нам почти на пять метров, а потом перебежал улицу.
— А вот теперь можешь смотреть, — разрешил я.
Мы пошли за типом по своей стороне улицы, держась примерно в трех метрах позади. Пульс у меня зачастил.
Парень повернул на Аш-стрит и вошел в десятиэтажный кирпичный дом с табличкой «Корпус Филиппа С. Амстердама» — одно из университетских общежитий.
— Ну вот, теперь мы знаем, что он студент, — сказала Маргарет.
— Что еще не делает его преступником.
— Верно, но ведь мы не закончили слежку.
— Разве нет?
Она потрясла головой:
— У меня осталось целых десять минут.
Мы пересекли улицу и подошли к общежитию. Попробовали открыть дверь, но без ключ-карты ничего не получилось. Окна были затемнены, так что мы сложили ладони козырьком вокруг глаз и прижались к стеклу. Листовка на двери рассказывала о расположении корпусов.
— Думаю, нам пора, — сказал я.
— Дай мне минутку! — Маргарет постучала в стекло костяшками пальцев. — Хочу заглянуть внутрь.
Она постучала снова.
Мы уже были готовы уйти, но тут кто-то открыл дверь.
Маргарет начала благодарить, но осеклась, увидев, что на пороге стоит не кто иной, как копиист. В его взгляде промелькнула тень узнавания.
— Мы знакомы? — спросил он.
— Нет, — ломающимся голосом откликнулась Маргарет.
— Вообще-то, кажется, мы вас уже видели, — сказал я, стараясь соображать быстрее. — Мы стояли тут, в вестибюле, несколько дней назад, и ждали моего брата. Он живет на пятом этаже.
Копиист какое-то время смотрел на меня, затем медленно кивнул:
— Наверное, так и было.
Он придержал для нас дверь, но мы оба слишком напугались, чтобы пошевелиться.
— Вы заходите или нет?
— Нет, — сказал я, стараясь не выдать голосом, как нервничаю. — Я просто хотел посмотреть, может, брат здесь. Но его нет, так что мы снаружи подождем.
— Ага, — поддержала Маргарет. — Спасибо.
Наш тип пожал плечами и бросил:
— Ну ладно.
Он исчез внутри, а мы застыли секунд на двадцать. (Вопрос, было ли это взвешенным и хладнокровным решением в интересах конспирации, или же нас парализовало от страха, остается открытым.) А потом драпанули к станции метро, заскочили, тяжело дыша, в поезд и хлопнулись на сиденья. Меня не отпускало до тех пор, пока двери не закрылись и я не убедился, что тип нас не преследует.
— Ладно, — сказала Маргарет. — Признаю официально: это была наиглупейшая идея на свете.
Для членораздельной речи меня слишком сильно трясло, поэтому я только кивнул в знак согласия.
Глава шестая. Место преступления
Втечение следующих двух недель мы с Маргарет держались подальше от Национальной галереи, чтобы ненароком не наткнуться на копииста. Мы решили ничего не говорить ни охране (поскольку у нас не было доказательств), ни родителям (поскольку наверняка получили бы нагоняй за беготню по всему городу за незнакомцем). Наше приключение осталось между нами, и мы сосредоточились на стремительно приближающемся начале учебного года.
За все то время, что моя семья переезжала с места на место, я прекрасно развил навыки выживания новичка. Обычно я использовал ТЕМЕ, чтобы подбирать себе друзей, избегая недотеп и задир. Но Маргарет дала мне кое-что новое: инсайдерские сведения. Она рассказала о разных группировках, своих любимых учителях и о том, к какой еде в кафетерии лучше не притрагиваться (почти ко всей).
Мы даже сходили на разведку. Ее футбольная команда играла на поле позади школы, и в один прекрасный день я решил тоже попрактиковаться. Затем Маргарет представила меня кое-кому из одноклассников, своих товарищей по команде, а потом мы немного прогулялись по территории. Главный корпус был огромным: три этажа красного кирпича со здоровыми колоннами перед центральным входом. Зрелище устрашало. А когда я заглянул в окно и увидел бесконечный коридор со шкафчиками, то призадумался, не буду ли чувствовать себя там потерянным.
В ту же ночь рингтон на трубке отца разбудил меня в два семнадцать. Я бы постарался заснуть снова, но, услышав папин голос, понял, что произошло нечто экстраординарное. Я волновался насчет дедушки, который серьезно болел, и испугался, что ему стало хуже.
Сонный, я выбрался в коридор как раз в момент, когда папа сбегал по ступенькам, застегивая рубашку на ходу.
— Кому-то плохо? — спросил я. — С дедушкой Тедом что-то?
— Дедушка в порядке, — ответил отец. — Я не хотел тебя разбудить.
— А куда ты?
— Из Национальной галереи похищены три картины, нужна моя помощь. Иди спать.
Отец прошел половину пути до двери, прежде чем мой полубодрствующий мозг установил связь.
— Подожди! — окликнул я.
— Не могу, дружище, дело важное. Поговорим утром.
— Украли картины импрессионистов?
Дверь захлопнулась, и я понял, что отец меня не услышал. Но через миг она медленно открылась вновь. Я увидел папу на пороге: он глядел на меня, освещенный со спины уличным фонарем:
— Почему ты спросил? С чего взял, что это импрессионисты?
Я глубоко вдохнул и выдохнул:
— Кажется, я кое-что знаю.
— У меня нет времени на игры, Флориан. «Кое-что» — это что?
Неловкое молчание.
— «Кое-что» — это, возможно, «кто это сделал».
В ответ я получил непонимающий взгляд.
— Мы с Маргарет заметили странного парня, который болтался в музее… и вроде как проследили за ним.
— Вы — что сделали?! — воскликнул папа.
— Да, это было глупо, — признал я. — Но он казался подозрительным. И торчал в отделе импрессионизма.