Джеймс Понти
Флориан Бэйтс и пропавший виолончелист
Посвящается Ро Стимо — искательнице улик, решательнице загадок, чемпионке среди писателей
Эта книга — художественное произведение. Все отсылки к историческим событиям, реальным личностям или местам преследуют художественные цели. Другие имена, персонажи, места и события являются продуктом авторского воображения, и любое совпадение с действительными событиями, местами или личностями, живыми или умершими, совершенно случайно.
Глава первая
«Зодиак»
Учиться в средней школе — непросто.
Распутывать дела для ФБР — еще сложнее.
А делать и то и другое одновременно — ну это просто безумие.
Поверьте, уж я-то знаю. Меня зовут Флориан Бэйтс, мне двенадцать лет, и, как и моя лучшая подруга Маргарет, я — детектив-консультант в Федеральном бюро расследований. Мы помогаем ФБР так же, как Шерлок Холмс помогал Скотленд-Ярду. Только Шерлоку никогда не приходилось закрывать дело и в тот же вечер писать изложение по прочитанной книге.
Не ведал он и прочих тягот жизни семиклассника. Вроде задир в раздевалке, комендантского часа с девяти вечера или мучительного выбора одежды. Все, что требовалось Холмсу, — это надеть пальто и свое охотничье кепи. Детектив мгновенного приготовления.
А я? Такое чувство, что я вечно одет неподобающим случаю образом. Как тогда, когда нам нужно было опросить свидетеля, а я еще не снял футбольной формы. Или в тот раз, когда я щеголял в майке с надписью: «Я С ЧУБАККОЙ», а день завершился работой под прикрытием в приемной посла Франции (если кто вдруг заинтересуется: Que la Force soit avec toi — это «Да пребудет с тобой сила» по-французски).
Поэтому ничего удивительного, что на станции техобслуживания службы береговой охраны я оказался единственным человеком в двубортном клубном пиджаке и галстуке в елочку. Моя ошибка заключалась в том, что, одеваясь для похода в симфонический зал, я не учел вероятности дальнейшей гонки по реке Потомак в полицейском катере (знаю, вы думаете, что стоило бы).
Идею насчет катера подал Маркус, который курирует команду Специальных проектов. План был действительно хорош — за исключением одной крохотной детали: нас не пустили бы на катер без особого разрешения.
Мы с Маргарет дожидались у входа в офис коменданта порта, пока Риверс убеждал дежурного сержанта помочь нам. Вонь от дизеля стояла сногсшибательная, машинное масло было повсюду, а увидев свое отражение в окне, я обнаружил, что галстук завязан криво.
— Что ты делаешь? — спросила Маргарет, наблюдая за моей борьбой с узлом.
— Пытаюсь его поправить. Это же виндзорский узел. Он должен быть ровно по центру.
Она окинула меня своим фирменным взглядом «Да ты что, прикалываешься?»:
— Мы стоим на верфи, вокруг бензин и сажа, а ты беспокоишься об узле на галстуке? Отчего бы не попробовать расслабиться, а? Никому до твоего галстука дела нет.
— Технически это не верфь, — поправил я. — Мы стоим на причале. Причал — часть гавани. А верфь — нечто совершенно другое.
— Серьезно? — Она покачала головой. — Ты услышал только это и теперь корректируешь мой словарный запас?
Заискивающе улыбнувшись ей, я пробормотал извинения. А потом попытался последовать ее совету — расслабиться. Но не так-то это было просто. Я и в обычный-то день, когда ничего не происходит, не особо силен в расслаблении, а сегодня день выдался никак не обычный. Нас целиком поглотило дело, о котором вот-вот должны были закричать газетные заголовки во всем мире. Дело о похищении человека.
Утром мы сели в школьный автобус, чтобы отправиться на экскурсию в Центр исполнительских искусств имени Кеннеди. И в тот момент самой большой проблемой было занять места, равноудаленные и от хулиганов на задних сиденьях, и от сопровождающих взрослых на передних. А потом один из наших одноклассников растворился в воздухе. Для шоу фокусников — самое то, да только произошло это во время симфонического концерта. Так что обстоятельства складывались так себе. А если бы разнюхала пресса — стали бы и того хуже.
Внезапно хулиганы и сопровождающие перестали быть проблемой. У нас на руках оказалось дело, которое требовалось раскрыть, и пока что удача нам не улыбалась. Каждая зацепка, похоже, только уводила от ответа. Ну а теперь, вдобавок ко всему прочему, лично мне предстояло справиться с еще одной загвоздкой.
— Могу я быть с тобой откровенным? — начал я.
— Столько времени дружим, а ты до сих пор не уверен? — поинтересовалась Маргарет. — Ты всегда можешь быть со мной откровенным. Вообще-то, только так тебе и следует себя вести со мной.
Это вызвало у меня улыбку.
— Ладно, тогда вот в чем штука: я не вполне комфортно ощущаю себя на плавучих транспортных средствах.
Она с любопытством взглянула на меня:
— Что ты подразумеваешь под «не вполне комфортно»?
— Они меня пугают до ужаса. С того самого дня, как я посмотрел «Титаник», — признался я.
— Знаешь, сегодня почти двадцать семь градусов. И вряд ли мы натолкнемся на айсберг.
— Да я не утонуть боюсь! А того, что у меня начнется… ну, морская болезнь.
— У тебя началась морская болезнь, когда ты смотрел кино?
Я неохотно кивнул.
— Ты хотя бы в лодке сидел, когда его смотрел?
— Нет. Дома. Особо яркие подробности опущу, но потом нам пришлось арендовать один из моющих пылесосов — ну, тех, промышленного размера, — чтобы очистить ковер и диван.
Мои мысли унеслись к сэндвичу с салями и кукурузным чипсам со вкусом перца халапеньо, которые встретили новый день в моей коробке с обедом. Я призадумался, не придется ли им снова явиться на божий свет в самое ближайшее время.
— Ну, пожалуй, на этот счет ты можешь не волноваться, — заметила Маргарет, заглядывая в окно офиса. — Похоже, Маркус там терпит поражение.
Хотя при разговоре мы не присутствовали, было нетрудно догадаться, в чем проблема. Служба береговой охраны относится к Центральному департаменту полиции. А Маркус работает в ФБР. Эти две стаи бдительно охраняют каждая свою территорию и редко способны взаимодействовать друг с другом нормально.
— Как думаешь, нам ему помочь?
Предложение было составлено в вопросительной форме. Но, судя по тому, что сразу вслед за этим Маргарет открыла дверь и зашла в офис, возможности ответить «нет» для меня не предполагалось.
Сержант, румяный здоровяк с пухлыми щеками и усами, будто позаимствованными у моржа, стоял за стойкой, как портье в отеле, — с таким видом, словно терпение его лопнуло.
— Но это экстренный случай, — раздосадованно сказал Маркус.
— В сотый раз повторяете, — отозвался коп. — А я не получал никаких радиосообщений. — Он мотнул головой на полицейский сканер на своей стойке.
— Это потому, что мы пытаемся решить вопрос силами ФБР и Секретной службы, — пояснил Маркус. — До сих пор мы не привлекали местную полицию.
На физиономии сержанта расцвела самодовольная улыбка:
— Вот вы сами все и сказали. Вы не хотите привлекать местную полицию. Ну а эти катера, к несчастью для вас, принадлежат именно местной полиции. Так что хорошего вам дня!
Как бы ни был силен мой страх морской болезни, я знал, что катер нам нужен, поэтому вмешался:
— А что, если бы пропал Фрэнки? Вы бы хотели, чтобы мы его искали, ведь так?
Сержант переключил внимание на меня. Вернее, прожег меня лазерным взглядом.
— Или представьте, что ваша дочка Мэдди едет с группой девочек-скаутов в поход и пропадает в национальном парке.
— Откуда ты знаешь о моих детях?
Я проигнорировал вопрос:
— Каково бы вам было, если бы парковая охрана отказалась помочь полицейским, пытающимся найти вашу дочь, только потому, что они из другого управления? Что бы вы чувствовали, если б они обошлись с вами так, как вы сейчас поступаете с нами?
К этому моменту сержант уже по-настоящему разозлился. Его щеки начали багроветь.
— Я спросил, откуда ты знаешь про моих детей!
— Табличка на вашем столе сообщает, что вы — Фрэнк Берген-старший, — объяснил я. — Значит, есть и младший. Я знаю, что вы зовете сына Фрэнки, потому что он поставил свою подпись на рисунке, приклеенном скотчем вон к тому окну. И я знаю, что ваша дочка Мэдди — скаут, потому что вы спрятали под стойку пять упаковок скаутского печенья с пометкой «Мэдди Б.», чтобы распространять его среди коллег.
Он начал что-то говорить, но меня было не сбить:
— Я вовсе не знаю ваших детей, но знаю, что вы такой отец, который развешивает рисунки сына на работе и старается помочь дочке продавать печенье. Лучший отец из всех. Поэтому я уверен, что в конце концов вы дадите агенту Риверсу ключи от катера, чтобы мы попытались спасти моего друга. Единственное, чего я не знаю, — сделаете ли вы это достаточно скоро, чтобы мы еще успели.
На мгновение комната погрузилась в тишину, если не считать громкого пыхтения сержанта, который осмысливал сказанное. Ноздри его раздувались на каждом вдохе, и он еще с пару секунд изучал меня, прежде чем неохотно хлопнуть связкой ключей о столешницу:
— Если на катере будет хоть одна царапина…
— Не будет, — заверил Маркус, сгребая ключи. — Вы хороший коп, Фрэнк. И хороший отец. Спасибо.
