— Вперед, назад, вправо, влево и вверх, — перечислила она, загибая пальцы. — Это пять направлений. Какое шестое?

— Одновременно назад, вверх и под углом, — объяснил я, показывая этот маневр рукой. — Прямо как ниндзя. И это страшнее всего, потому что тебе кажется, что ты в полной безопасности, — и тут… бум! Лягушачья атака.

В первый раз за весь день я увидел ее настоящую улыбку.

— Ты не совсем нормальный, да?

Уже целых пять слов. Это прогресс.

— Не-а, — заверил я. — Совсем-совсем нет.

Ее поза поменялась. Всего чуть-чуть, но я заметил.

— Ладно, вот тебе несколько подсказок по выживанию в кафетерии, — проговорила Люси, взглянув на дверь. — Пицца ничего. Бургеры нормальные, если залить кетчупом. Всего остального опасайся. Особенно рыбных палочек. Здесь их называют «Нептун-наггетсы», чтобы звучало мило. Но ходит слух, что Управление по надзору за качеством пищевых продуктов запретило называть их рыбными палочками, поскольку то, из чего они сделаны, рядом с рыбой и не лежало.

— Полезная информация, — сказал я. — Буду придерживаться пиццерианской диеты. А ты?

— Я сегодня без обеда. Запрусь в репетиционной комнате с виолончелью и позанимаюсь. На следующей неделе у нас важное выступление, так что мне нужно практиковаться, практиковаться и практиковаться. После звонка буду ждать тебя здесь же. У нас обоих алгебра шестым уроком.

— Отлично. Буду на месте.

— Значит, увидимся. — Она развернулась и сделала несколько шагов, а затем обернулась через плечо и предупредила по-французски: — Аттансьо́н о гринуи! [Attention aux grenouilles! (фр.) — Остерегайся лягушек!]

Я улыбнулся и ответил:

— Не волнуйся. Я всегда остерегаюсь лягушек.

Глава шестая

Спасительный звонок

Чатэмский кафетерий выглядел посимпатичнее нашего, в Дил, но в нем была та же самая столовая зона, от запаха которой воротит с души учеников всего земного шара. Видимо, некоторые вещи даже дорогостоящее обучение замаскировать не в силах. Я взял ломтик пиццы пепперони и начал искать себе местечко, когда услышал из-за спины голос:

— Ну что, решил загадку?

Я повернулся к Маргарет, которая держала в руках свой ланчбокс.

— И близко не подошел, — признался я. — Собственно, у меня такое чувство, что сейчас я знаю еще меньше, чем когда мы начали.

— Да что это с тобой? — пошутила она. — Сперва я тебя делаю в «Высшей мере», и теперь ты снова в тупике. Теряешь хватку, Бэйтс.

— Поправочка. Ты не сделала меня в «Высшей мере». Мы пошли на ничью, а потом нас обоих глупейшим образом сделал Маркус со своей догадкой. А сегодня дело сложное. Реально сложное.

— Какая из себя Люси?

— Кажется, приятная. Тихоня, так что трудно понять наверняка. Я никак не мог заставить ее приоткрыться хоть чуточку. Впал в такое отчаяние, что был вынужден рассказать историю о своих рыданиях на американских горках.

— Оу-у-у, обожаю эту историю, — проговорила Маргарет. — Если хочешь, принесу ту сувенирную фотку, покажешь ее Люси.

— Я все еще недоволен, что ты ее купила.

— Шутишь? Я там со вскинутыми руками ору на разрыв легких. А ты трешь глазки кулачками. Это моя любимейшая фотография всех времен, — заявила она. — Кстати, где сама Люси?

— Занимается виолончелью, — ответил я. — Что означает, что у меня перерыв на обед.

— Класс! Пойдем, посидишь со мной и Тори.

— Кто этот Тори?

— Виктория Тэйт.

— Королева Виктория внезапно стала Тори? — недоверчиво переспросил я. — Этим утром чатэмские девчонки были воплощением зла, а теперь вы уже лучшие подруги?

— Я работаю над делом. И готова на любые меры, которые потребуются, чтобы его закрыть, — защищалась Маргарет. — Да и не такое уж она чудовище.

— И это говорит Зверюга, — подколол ее я.

— Никому другому я в этом не признаюсь, но эта кличка мне вроде как даже нравится. Представь, девчонки, которых я никогда даже не видела, меня боятся! Думаю об этом — и так уютно на душе становится…

Тори с тремя подружками сидели посередине кафетерия, словно они — центр Вселенной и все в школе вращаются по их гравитационным орбитам. Они улыбнулись, увидев подходящую Маргарет, но, сообразив, что я тоже иду к ним, одарили меня подозрительными взглядами.

— Ничего, если мой друг к нам присоединится? — поинтересовалась Маргарет, ставя их в трудное положение.

— Любой твой друг — мой друг, — с фальшивой улыбкой отозвалась Виктория. — Еще раз: как тебя зовут?

Меня охватила необъяснимая тяга произвести джеймс-бондовское впечатление:

— Бэйтс. Флориан Бэйтс.

(Новый пункт в списке неуклюжих попыток вступить в контакт.)

Каким-то образом Виктории удалось одновременно рассмеяться и закатить глаза. Я сел и быстро оглядел лица остальных за столом. Работа двух девочек, Мэллори и Лорен, судя по всему, заключалась в том, чтобы уделять безраздельное внимание Виктории. Они были готовы смеяться каждой ее шутке и соглашаться с любым ее утверждением.

Еще здесь был Гюнтер — высокий, с резкими чертами лица, — который выглядел скорее как модель, чем как ученик средней школы. Весь обед он просидел, с нечеловеческой скоростью набивая сообщения на смартфоне. В какой-то момент я испугался, не запылают ли его пальцы.

— Я как раз говорила всем, как было бы здорово, если бы тебя перевели в Чатэм, — сказала Виктория Маргарет.

— Ты просто должна перевестись, — поддакнула Мэллори.

— Было бы эпично, — добавила Лорен.

Гюнтер на секунду оторвался от своего сообщения, поднял взгляд и кивнул.

— Спасибо, — ответила Маргарет. — Но мне нравится в Дил.

Все поглядели на нее, словно ждали самого смешного места в анекдоте. Конечно, она это не всерьез. Как кому-то может нравиться в Дил больше, чем в Чатэме? В этот момент я почувствовал тычок в висок.

— Это мое место, — буркнул кто-то.

Обернувшись через плечо, я увидел парня, которого уже заметил на уроках. Поскольку руки у него были заняты подносом с едой, мое внимание он привлек с помощью локтя.

— Вон с моего места! — с нажимом повторил он. — В чем дело? Ты глухой, что ли?

— Мне сказали, что я могу сесть сюда, — ответил я, а затем кивнул на пустое место в конце стола: — Почему бы тебе не сесть вон туда?

— Потому что там — не мое место. А тут — мое.

Виктория с друзьями захихикали, и мне стало ясно: они знали, что это произойдет, когда разрешали мне сесть здесь.

— Ладно, — ответил я. — Я не знал. Пересяду.

Маргарет уставилась на меня, но я просигналил, что все в порядке. Подняв поднос, я передвинулся в конец стола и оказался рядом с Лорен, которая тут же отодвинулась, словно мой недостаток крутизны мог оказаться заразным.

— Тэннер, это Маргарет и Флориан, — представила нас Тори. — Маргарет совершенно потрясающе играет в футбол, а Флориан.

Она запнулась, не зная, что сказать обо мне, и Тэннер радостно заполнил паузу:

— …Таскается следом за Лузершей Люси, как щенок, — ухмыльнулся он. — Хочешь быть новой шавкой в Белом доме?

— Тэннер! — укорила Виктория, хотя по лицу было видно, что ее это позабавило. — Они — гости.

— Не я их приглашал. И потом — он же понимает шутки. — Парень повернулся ко мне: — Шутки понимаешь или как?

Буду откровенным. В этот момент я конкретно ненавидел задиру Тэннера. Но я испугался, что Маргарет сейчас съездит ему по роже, а мне этого не хотелось. Мы работали под прикрытием и не нуждались в излишнем внимании.

— Конечно, — я постарался выжать из себя улыбку. — Что может быть лучше хорошей шутки?

Следующие десять минут я тихонько изучал компанию за столом. Пришлось бы сделать гигантское усилие, чтобы предположить, что мозг преступной операции — Мэллори, Лорен или Гюнтер. Хотя, будь этим мозгом Виктория, не сомневаюсь, они бы сделали все, что она прикажет.

Если Виктория считалась королевой средней школы, то Тэннер определенно претендовал на роль короля. Он был привлекательным, крупнее большинства сверстников и с безупречно лохматой стрижкой. На костяшках его левой руки я заметил ссадины и гадал, не появились ли они от лупцевания семиклассников-недоростков вроде меня.

Тэннер явно и неприкрыто ненавидел Люси. Говоря о ней, он все время использовал невероятно остроумную кличку Лузерша Люси. Впрочем, большую часть времени он трепался о лакроссе [Лакросс — контактная командная игра с клюшкой и мячом.].

Застольная беседа протекала довольно вяло, пока Виктория не спросила Тэннера:

— Ты готов к тесту по алгебре?

— Какому тесту?

— На следующем уроке. У нас тестирование по всей теме.

— Не-а, — Тэннер сверился с мобильником. — Мисс Кертис всегда скидывает напоминалку в «Чат-Чате».

Я не смог удержаться и засмеялся. К несчастью, достаточно громко, чтобы он услышал.

— Что смешного? — Фокус раздражения Тэннера резко сместился на меня.

— «Чат-Чат» прикрыли из-за атаки на электронную почту, — сказал я. — Я туда даже не заходил, а и то в курсе.

Теперь Тэннер был сконфужен и зол.

— Он прав, — заметила Тори. — Сеть уже несколько дней не работает. И через двадцать минут у нас тестирование.

Мистер Круть внезапно впал в панику:

— Я не могу завалить тест. Я и так на испытательном сроке. Если отметки еще ухудшатся, мне не дадут играть в лакросс.

Очевидно, это была убийственная новость, потому что Лорен с Мэллори хором ахнули. Боюсь, я показался невежливым: пока Тэннер переживал свою паническую атаку, я довольно чавкал пиццей. Он просверлил меня взглядом, словно собираясь что-то сказать, но только сжал кулаки. Бедняге никак не хватило бы времени подготовиться к тестированию.