Глава 11

Ученик алхимика

Мальчик проснулся, опутанный смятой простыней. Потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, где он находится. Сев на постели, Джейк потер глаза. Снились родители, и сердце колотилось, словно у скаковой лошади после заезда. Видение все еще оставалось ярким и страшным.

Мальчик возился с окаменелостями в карьере за домом, когда вдруг услышал крики матери и отца. Отчаяние в голосах заставило его бросить работу, он попытался выбраться из ямы, но откосы стали вдвое выше, а тропа вовсе исчезла. Родители звали, умоляя поторопиться. Выискивая путь наверх, Джейк заметил небольшое потемнение в небе и понял, что именно оно ввергло взрослых в панику. Пятно стремительно разрасталось, пока не превратилось в крылатое существо чернее самой бездны. Джейк различил копьевидную голову на длинной вытянутой шее — тварь помчалась к нему. Солнечный свет померк за ее распростертыми крыльями. Огромная тень накрыла карьер, и повеяло зимней стужей.

И тут раздался голос наездника:

— Иди ко мне…

Слова превратили тревожный сон в кошмар. Мальчик слышал ту же фразу, проваливаясь в непроглядную тьму — за секунду до того, как оказался в этом странном мире.

Джейк посидел еще минуту, ожидая, когда сердце замедлит бег. Его прошиб пот, словно в приступе лихорадки. В ушах по-прежнему звучал надсадный хриплый голос, царапавший слух, — будто оживший мертвец скребет когтями камень, пытаясь выбраться из могилы. Джейк выпутался из простыни, откинул стеганое одеяло и подтянул спортивные шорты.

Подойдя к окну, он распахнул деревянные ставни, и яркий утренний свет хлынул в комнату. Мимо пролетела небольшая древняя птица, которую местные жители называли копьекрылом. Пронзительно крикнув, она умчалась к горной гряде.

Отгоняя навязчивый кошмар, Джейк несколько раз глубоко вдохнул. С высокой башни было видно, что Калипсос уже пришел в движение: суетились люди, по широким улицам катились повозки и шагали огромные животные. Мальчику захотелось выйти наружу и исследовать незнакомый мир.

Он отвернулся от окна и пошел собирать одежду, брошенную на пол прошлым вечером. После долгого дня и опасных приключений, после знакомства с Калипсосом и происшествия на вершине башни он едва смог добрести до постели.

Спальня была чуть больше чулана. В ней помещались кровать, стол с лампой, стул и деревянный гардероб, украшенный иероглифами майя. Пройдя по комнате, Джейк заметил две странности. Во-первых, одежда оказалась выстиранной и аккуратно сложенной на стуле. Мальчик потрогал рубашку — ткань еще хранила тепло, словно ее только вынули из сушилки. Кто позаботился о нем? Во-вторых, он заметил, что дверь гардероба приоткрыта. Заглянув внутрь, Джейк нашел на полке свой рюкзак. Он проверил содержимое: все на месте, но пальцы вдруг нашарили незнакомую вещь.

Он ощупал внутренний карман и достал плоский серебристый предмет размером с десятипенсовую монету. Джейк осмотрел его со всех сторон, поддел ногтем микроскопическую антенну и изумленно прошептал:

— Шпионский жучок.

Мальчик нахмурился. Корпорация Бледсворта, подарившая рюкзак и новую одежду, похоже, снарядила его кое-чем еще. Гнев закипал в груди Джейка — обманщики, они нарушили его гражданские права! Мальчик пересек небольшую комнату и выбросил устройство в окно. Его тут же подхватил копьекрыл, видимо приняв за живое насекомое.

Зачем корпорация — та самая, что финансировала археологические проекты родителей — подсунула жучок?

Вопрос остался без ответа. В любом случае, он не может ничего выяснить, да и есть дела поважнее. Джейк осмотрел комнату: дверь спальни закрыта, но кто-то явно заходил ночью. Мальчик сжал кулаки от неожиданно нахлынувшей тревоги. Накануне он предпринял дополнительные меры предосторожности и теперь не жалел об этом. Джейк подскочил к кровати, опустился на колени и, сунув руку под деревянный остов, вытащил дневники родителей.

Одеваясь, он чувствовал, что невидимые глаза неотступно наблюдают за ним, а чьи-то уши подслушивают каждое слово. Мальчик сунул блокноты в карман жилета и, похлопав по нему, вновь почувствовал себя уверенно. Закинув рюкзак на плечо, Джейк тихо приоткрыл дверь. Его комната располагалась на втором уровне жилища Балама. К лестнице, спускавшейся в гостиную, вел небольшой коридор. Снизу доносился приглушенный разговор — слишком тихий, чтобы разобрать слова. Мальчик вышел на площадку, и голоса зазвучали отчетливее:

— Иди и разбуди его, Мари.

— Нет! Папа сказал, пусть выспится.

Прокравшись по ступеням, Джейк увидел Марику. Перед ней лежала открытая книга, палец девочки медленно скользил по странице. Вдоль стола прохаживался парень в тоге. Джейк вспомнил, что старейшина Тиберий назначил младшего сына его опекуном, и римлянину, очевидно, не терпелось приступить к обязанностям. Марика, почувствовав присутствие гостя, посмотрела на лестницу. Джейк выпрямился, смутившись, что его поймали на подслушивании. Немного покраснев, он помахал ребятам и спустился в гостиную. Марика поднялась навстречу.

— На завтрак каша, — сказала она, указав на прикрытую чашу. — Еще теплая.

— У нас нет времени, — заметил Пиндар, раздраженно поморщившись.

Девочка резко повернулась к нему и взглядом заставила замолчать.

— И это после того, как сам съел три порции?

— Просто я проголодался. — Смутившись, римлянин потер живот. — Меня вчера отправили в постель без ужина.

Он обвинительно посмотрел на Джейка. Марика устало вздохнула — казалось, она почти не спала.

— Папа просил нас зайти перед уходом.

Джейк глянул на дверь кабинета.

— Они с магистром Освином провели в Астромиконе всю ночь, и теперь они еще там.

— Изучают наконечник?

— Возможно.

Пиндар подошел ближе.

— Вы действительно видели кровавый камень?

— О чем ты? — удивился Джейк.

— О стреле, отравившей охотницу Ливию.

Джейк содрогнулся всем телом. Чернота камня казалась сгустившейся до отвердевания тенью.

— Мы оба видели, — ответила Марика.

Поймав взгляд Джейка, она тихо добавила:

— Отец погасил злую силу своей алхимией.

— Вот бы и мне посмотреть, — мечтательно сказал Пиндар.

— Нет! — одновременно выкрикнули Марика и Джейк, заставив юного римлянина подскочить.

— Никогда не желай этого, — закончила девочка. Повернувшись к столу, она быстро сменила тему: — Джейкоб, ты, наверное, проголодался? На завтрак очень вкусная каша с ягодами.

Воспоминание о вчерашнем происшествии отбило аппетит.

— Спасибо, мне не хочется. Кстати, зови меня Джейком.

Улыбнувшись его предложению, Марика направилась к лестнице.

— Тогда попрощаемся с отцом и займемся делами.

— Какими?

— Папа подумал, что тебе не терпится навестить сестру. Она устроилась не хуже тебя, хочешь посмотреть?

Джейк неуверенно кивнул. Он не мог сказать, что устроился хорошо, поэтому решил промолчать. К тому же его терзали угрызения совести — он и не вспоминал о Кэди, а ведь она сейчас, возможно, прячется где-то под кроватью.


Солнечный свет, отражаясь от бронзового купола Астромикона, слепил глаза. Поднявшись на верхнюю площадку башни, Джейк поспешил за Марикой к люку обсерватории. Девочка постучала, и через миг металлическая дверь отворилась, тихо скрипнув смазанными петлями. Магистр Балам высунул голову — седые волосы пребывали в еще большем беспорядке, чем накануне, глаза слипались от усталости. Увидев посетителей, он заставил себя улыбнуться.

— А вот и вы! Отлично! Я хотел потолковать с юным Джейкобом.

Он отступил от двери и жестом пригласил ребят войти.

— Магистр Освин отправился в свои покои. Решил вздремнуть и, я подозреваю, подкрепиться. Но не будем сожалеть о его уходе. Останься он, мы вряд ли уместились бы здесь.

Джейк склонил голову и прошел под низкой притолокой. Марика и Пиндар шагнули было за ним, но Джейк замер в проходе, осматривая куполообразный потолок. Пространство над головой было заполнено сплетением медных трубок и стеклянных спиралей янтарного оттенка, в них пузырились разноцветные жидкости. Из медных поршней вырывались облачка белого пара. Конструкция медленно вращалась вокруг центральной оси, некоторые ее части двигались быстрее. У Джейка слегка закружилась голова; на миг показалось, что он попал внутрь механизма гигантских часов, только здесь все шипело, вздыхало, бормотало и трещало, будто живой организм.

Помимо прочих удивительных мелочей сооружение украшали сотни кристаллов всех цветов радуги. Драгоценные камни сияли на металлическом древе, словно рождественские украшения. Они каким-то образом уравновешивают механизм или питают его энергией? Джейк решил, что верны обе догадки. В любом случае, конструкция устроена намного сложнее, чем обычная обсерватория.

С трудом оторвав взгляд от потолка, мальчик наконец шагнул внутрь. Прикрепленный к стене бронзовый верстак, выдаваясь в проход, окольцовывал все помещение. Он был завален причудливыми устройствами, инструментами и непонятными сплетениями трубок. Здесь же находились ведра с металлической стружкой и деревянные подвески с осколками кристаллов, лежали книги в кожаных переплетах, ветхие свитки и стопки пергаментов. Справа на верстаке возвышалась каменная плита в человеческий рост, на которой были вырезаны крохотные строки текста. Буквы напоминали незнакомую надпись на башне Сломанных ворот.

Тут, указав на разобранный по деталькам айпод, Балам привлек внимание Джейка к более знакомым вещам. Кэди бы рвала и метала, увидев это.

— Вчера магистры долго говорили о тебе. — Балам провел пальцами по останкам электронного устройства. — Мы нашли твою ауку крайне загадочной, не обнаружив кристаллов внутри этой коробки и не определив ее дальнеговорящей алхимии. Похоже, ты можешь передать нам новые знания, а мы в ответ поделимся своими.

Отец Марики посмотрел на него и сложил руки на груди.

— Совет решил отдать тебя мне в ученики. Отныне будешь заниматься вместе с моей дочерью. Ты постигнешь тайны алхимии!

Девочка радостно взвизгнула и захлопала в ладоши. Джейк не знал, что сказать, но вдруг увидел проблеск надежды. Ему вспомнились слова Марики о том, что в пирамиду разрешается приходить только магистрам. Судя по всему, это был единственный способ пробраться туда.

— Кто знает, — рассуждал индеец. — Если ты приступишь к обучению сегодня же, то, возможно, уже к тридцати годам получишь высшую степень и станешь самым молодым магистром в истории Калипсоса.

«К тридцати годам?» — поник мальчик.

Балам одарил его широкой улыбкой.

— Когда начнем? — спросил Джейк, с трудом подавив стон разочарования.

— Завтра, — ответил магистр. — Тебе, верно, не терпится проведать сестру, но позволь задержать тебя еще на несколько мгновений. Прими символ ученичества!

Балам достал из кармана плоский серебряный квадратик, не шире большого пальца, и приколол значок к жилету мальчика. Джейк рассмотрел подарок: в серебряную пластину вделаны три маленьких кристалла, в центре — большой прозрачный камень, яркий, словно бриллиант. Он испускал внутренний свет так же, как камни в люстрах и канделябрах Калакриса. Рубин, изумруд и ледяной синевы сапфир создавали вокруг алмаза треугольник.



Заметив интерес ученика, Балам пояснил:

— Это четыре главных кристалла в алхимии. Основа, на которой строится наш мир.

Отец Марики взял с верстака рубин с куриное яйцо, потер его в ладонях, и тот засиял изнутри. Балам протянул камень Джейку. С любопытством приняв кристалл, мальчик тут же начал перекидывать его, словно горячую картошку, но тот только раскалялся. Магистр с усмешкой выхватил рубин из рук ученика и ударил по нему серебряным молоточком, висевшим на шее. Камень зазвенел колокольчиком и погас.

— Эти дают нам тепло, а синие…

Балам взял белый сапфир. Вытянув губы, он подул на него, и кристалл осветился морозным заревом. Джейк подержал над поверхностью руку и уверенно озвучил свою догадку:

— Источник холода.

Балам кивнул, постучал по камню молоточком и отложил его в сторону. Теперь он потянулся к крупному изумруду.

— Зеленые мы используем для переговоров. Если расколоть один надвое, половинки будут вибрировать синхронно — даже на большом расстоянии. Нечто схожее встречается в природе…

Его прервал тихий голос, донесшийся с другой стороны помещения:

— Магистр Балам, пожалуйста, ответьте. Срочное сообщение!

Отец Марики коротко извинился и подошел к устройству, напоминавшему ракетку для пинг-понга. В центре имелось углубление, закрытое тонкой сеткой, и там, словно паук в паутине, сидел зеленый кристалл. Во время приема плетение вибрировало, как мембрана динамика.

— Магистр Балам, пожалуйста, ответьте…

Индеец прикоснулся пальцем к камню, заставляя его затихнуть, и поднес «ракетку» к губам, точно рацию.

— Я здесь, Захур. Что случилось?

В голосе прозвучало беспокойство, былая веселость сменилась тревогой.

— Речь о Ливии. — Последовала долгая пауза. — Она угасает. Снадобья должны были уже подействовать, но, боюсь, мне понадобится ваша помощь. Я хочу удалить из ее тела ядовитые осколки.

Джейк вспомнил лицо охотницы, и его прошиб озноб. Мальчик мысленно повторил вчерашнюю клятву — помочь ей любым возможным способом.

Балам вздохнул и прикрыл глаза рукой. Судя по скорбной позе, в уме его складывался самый мрачный прогноз. Он снова поднес «ракетку» к губам.

— Я спускаюсь.

Легким прикосновением отключив переговорное устройство, он повернулся к ребятам. Магистр пытался напустить на себя беззаботный вид, но выходило несколько фальшиво.

— Закончим разговор завтра. Джейкоб, иди повидайся с сестрой.

Отец Марики устало махнул рукой, но мальчик не тронулся с места.

— Магистр Балам, прошлой ночью, после того как вы удалили стрелу из плеча Ливии, я слышал ее шепот. Не знаю, важно ли это, но если те слова окажутся последними…

Голос Джейка дрогнул, он проглотил комок, застрявший в горле. Пока он мог лишь передать слова охотницы. Кустистые брови Балама сошлись на переносице.

— Ты слышал, что она сказала?

— Да. Она бредила и не осознавала происходившего… Охотница Ливия попросила о помощи, а затем несколько раз прошептала «он идет» и замолчала.

— Он идет, — повторил Балам, и его карие глаза тревожно сузились. — Спасибо, Джейкоб. Только не говори об этом никому. А теперь ступай и повидайся с сестрой, продолжим разговор завтра утром.

Дети поспешили к двери. Выйдя на площадку башни, залитую солнечным светом, Марика и Пиндар повернулись к Джейку. Глаза римлянина расширились от страха, девочка озабоченно хмурилась. Не требовалось постигать тайны алхимии, чтобы прочитать их мысли: «Он идет».

Только один человек мог их так напугать — Король Черепов.

Глава 12

Чертоги Борнхольма

Кто он такой, этот ваш Король Черепов? — небрежно спросил Джейк, когда ребята пересекали двор замка.

Мальчик давно хотел узнать, но не мог собраться с духом и сформулировать вопрос. Теперь, в ярком солнечном свете, он осмелел. Пиндар, поморщившись и прикусив большой палец, посмотрел на Марику. Та придвинулась к Джейку и заговорила шепотом:

— Его зовут Кальверум Рекс. Полвека назад он считался лучшим магистром в Калипсосе, отец был одним из его учеников. — Марика указала на серебряный значок Джейка. — В то время Кальверум слыл самым искусным алхимиком и превосходил в знаниях двух других магистров. Подобно Захуру, он поселился у основания башни и запретил кому-либо входить в его подвалы, где держал диких зверей из джунглей.

Девочку передернуло.

— Говорят, он ставил жуткие эксперименты, насыщая кровью и болью новый тип кристалла, — подхватил Пиндар. — Ему удалось создать черный минерал, отравляющий и извращающий плоть живых существ. Рекс назвал его кровавым камнем.

— Вероятно, яд изменил и его самого, — добавила Марика. — Он стал нелюдим и мог месяцами не выходить на солнечный свет. Затем начали пропадать дети…

Джейк почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— Отец не рассказывал, что именно нашли в подвалах. Один магистр был убит, наша башня едва не сгорела дотла, Кальверум бежал. Он скрылся за Сломанными воротами и исчез во внешних джунглях. Многие последовали за ним, то было трудное время для жителей города. В Калипсосе остался лишь один магистр, старый и немощный, и трое малоопытных учеников.

— Магистр Балам учился вместе с Захуром и Освином? — спросил Джейк.

Девочка кивнула.

— Мы потеряли многие знания, но, по крайней мере, избавились от чудовищного злодея.

— Или просто решили, что избавились, — поправил Пиндар.

— Двадцать лет назад по городу поползли слухи о странных существах, появившихся в джунглях, — продолжала Марика. — Как гракил, которого ты видел. Одного поймали и привезли сюда. Магистры изучили его и выявили злую алхимию Кальверума Рекса. Они узнали, что Король Черепов построил крепость среди скал Хребта — далеких гор за топью Огненной Травы. Долгие годы охотники и разведчики пытались уточнить информацию, многие исчезли навсегда. Вернувшиеся с границы топи рассказывали о столбах едкого дыма, поднимавшихся над заснеженными скалами.

— Похоже, он там неплохо устроился, — заметил Джейк.

— И стал гораздо сильнее, — кивнула Марика. — Последние несколько лет ужасные твари все ближе подбираются к городу. Теперь они летают у самых наших границ.

Джейк вспомнил гракила, застрявшего в Сломанных воротах. Чудовище остановила только защитная сила долины.

— А из чего сделан кровавый камень? — спросил он, вспомнив черный наконечник.

— Этого никто не знает. После пожара в башне магистрам запретили заниматься темной алхимией. Тебе лучше спросить у моего отца…

Ее прервал громкий крик:

— Эй! Посмотрите на брата Герона!

Джейк огляделся и увидел группу юношей, сидевших у загона рядом с несколькими оседланными динозаврами.

— Пин, малыш, ты все еще боишься ящериц? — окликнул Пиндара один из парней.

Другой, презрительно сплюнув, склонился к своему товарищу.

— Трудно поверить, что это брат Геронида. Он такой пугливый, что не может даже сандалию в стремя сунуть.

Пиндар побагровел. Марика коснулась его локтя, но он грубо отстранился и, не глядя на спутников, понуро зашагал к воротам замка.

— О чем они? — тихо спросил Джейк.

— Пиндар хотел поступить в верховую охрану, что патрулирует город, он мечтал быть достойным отца и старшего брата. — Марика опечаленно покачала головой. — К сожалению, он провалил экзамен, не смог забраться на скоротопа. Все видели, какой страх его охватил, даже отец. Теперь придется ждать следующего года.

— Почему так вышло?

— Пин… очень храбрый и мог бы шутя обуздать и более крупного зверя, но в детстве его напугал скоротоп. Ты заметил, что Пиндар прихрамывает на левую ногу? Скакун его отца, огромный и довольно неуклюжий, сломал Пину берцовую кость. В пять лет он вошел в стойло, чтобы предложить скоротопу охапку сладкой травы. Никто не обратил на это внимания…

Джейк посмотрел на юного римлянина — тот угрюмо шагал к воротам, скрывая желание поскорее сбежать от насмешек молодых всадников.

— Весть о его позоре распространялась по городу, обрастая с каждым пересказом новыми подробностями, обидными и нелепыми. Не будь Пин сыном старейшины, о провале забыли бы на следующий день, но люди иногда так жестоки… По сути, потому мы и отправились за Сломанные ворота, когда нашли вас с сестрой. Вернись мы с куском скорлупы громового ящера или с яйцом, никто бы больше не усомнился в храбрости Пиндара. Возможно, он даже получил бы шанс на переэкзаменовку.