Но вот Роже отшвырнул свечу, схватил Шенандоа в охапку и закружил в воздухе, радостно восклицая:
— Материнская жила!
Как только он опустил ее на землю, она, отдышавшись, закричала:
— Роже, это просто чудо!
— Я знал, знал, что прав! — повторял он и возбужденно метался по пещере. — Я знал это все десять лет. И я доказал, что был прав. Я нашел материнскую жилу! — Он снова подскочил к Шенандоа: — Это сделает меня чертовски, невероятно богатым, а заодно и Блэки.
— Разве ты сможешь доверить ему...
— Нет. Сначала я оформлю по всем правилам заявку. Кузен непременно попытается похитить все, если пронюхает о ее существовании. И я скажу ему только после того, как буду уверен, что у него ничего не выйдет.
— Тебе нужно немедленно ехать в город.
— Да. Но я не собираюсь нестись туда на всех порах. Блэки сразу что-то заподозрит. И сперва надо приготовить образцы для лабораторных анализов. Теперь придется быть осторожными и бдительными, как никогда!
— Мне не терпится похвастаться Кугуару с Арабеллой.
— Нет. Так будет безопаснее и для них, и для рудника. Пусть никто не знает о нем до того, как я оформлю заявку.
— Понятно. Ну, хорошо. Тебе, наверное, предстоит еще многое сделать?
— Да. И я бы не хотел, чтобы ты продолжала торчать здесь вместе со мной. Это слишком опасно. Тебе лучше посидеть в доме.
— Но, Роже...
— Нет. И не смей спорить. Мы нашли материнскую жилу. И я не хочу подвергать тебя опасности.
— Я умею стрелять.
— Ты плохо знаешь Блэки.
— Но Роже...
— Черт побери! — взорвался он и потащил ее к выходу. — Этого дня я ждал всю жизнь! И теперь, когда материнская жила найдена, я не намерен позволить Блэки увести ее у меня из-под носа, а тем паче причинить какой-то вред тебе! — Шенандоа молча позволила выпихнуть себя обратно в туннель, а Роже продолжал: — Сейчас я как следует замаскирую следы нашей работы, после чего вернемся на ранчо кружным путем. Если Блэки следит за нами, он ни о чем не догадается. Пусть думает, что мы просто рыщем по окрестностям в поисках серебра.
Старательно укрыв от посторонних взглядов вход в туннель, они отправились на ранчо. По пути Роже заглянул на старый рудник, поинтересовался, как идут дела у шахтеров, потолкался в заброшенных шурфах и попробовал копать в нескольких многообещающих на вид местах.
Солнце уже садилось за горизонт, когда они подъехали к дому. За эти часы Шенандоа успела почувствовать себя окончательно выброшенной из жизни Роже. Она ему больше не нужна. Дом приведен в полный порядок. Семья мексиканцев отлично управится без нее. А теперь Роже нашел и материнскую жилу. То есть воплотил в жизнь все свои планы. А это означало, что скоро Шенандоа получит свободу. Долги выплачены. Вот только почему-то она не испытывала ни малейшей радости...
Вечером, после обеда, она поднялась наверх, в комнату к Арабелле. Сестра укладывала вещи. Спайк отпустил ее на неделю, и сегодня был последний день. Она не смела ослушаться его приказа и собиралась в город. Отдых пошел Арабелле на пользу. Она выглядела посвежевшей и довольной. И Шенандоа ужасно не хотелось ее отпускать.
— Арабелла, почему бы тебе еще не погостить на ранчо? Ты можешь оставаться здесь сколько угодно!
Арабелла выпрямилась, но тут же продолжила свое занятие, возразив:
— Все хорошо, что хорошо кончается, Шенандоа. Я рада, что побывала здесь, но такая жизнь не для меня. Ты же знаешь, где отныне мое место.
— Неправда! Ты была бы здесь счастлива!
— Как и ты?
— Ну... — замялась Шенандоа. — Пожалуй, да.
— Это не так, и ты отлично это знаешь. — Огромные синие глаза заглянули Шенандоа в самую душу. — Рано или поздно Роже наскучит твое общество, и что ты тогда будешь делать?
— А что будешь делать ты, когда наскучишь Спайку?
— Я-то к этому готова, — пожала плечами Арабелла. — Я знаю, какая это боль. И жду ее и знаю, что вытерплю. А ты?
— Я никогда не собиралась оставаться здесь навсегда.
— Зачем же предлагаешь это мне? Рано или поздно нас отсюда попросят. И лучше уж уехать сейчас, пока это мой собственный выбор и пока мне есть куда вернуться.
— Но тебе была уготована иная жизнь!
— Шенандоа, ты удивительно упряма и слепа, — раздраженно заметила Арабелла.
— Нет, вовсе нет! А как же Кугуар?
— Шенандоа, — после долгого раздумья отвечала Арабелла, — и Кугуар, и Роже — одного поля ягоды. Оба владеют огромными особняками. И вскоре захотят жениться на приличных девушках. Неужели ты вообразила, что мы подойдем на эту роль?
— Но ведь я всегда работала в казино, а не в борделе, — нерешительно возразила Шенандоа.
— И я тоже работала только в ночных клубах, а не в Тигровой аллее. Разве это что-то меняет? Обе мы работали, причем в таких местах, куда приличные леди и носа не сунут. И оттого путь назад для нас заказан навсегда!
— Я и не собиралась корчить из себя приличную леди!
— Возможно, но ведь ты хотела бы заполучить Роже?
— Не больше, чем ты бы хотела Кугуара.
— Они не про нас, Шенандоа. Не про таких, какими мы стали. Ты бы лучше подумала о том, как вернуться в казино. А я снова займусь своим делом. К тому же мне нравятся старатели. И нравится делать им приятное. Да и Спайк обходится со мной неплохо.
— Но, Арабелла, ты бы могла еще немного побыть здесь.
— Ты-то сама сколько собираешься тут оставаться?
— Не знаю. Но хотелось, чтобы ты была со мной.
— Это невозможно. И еще, Шенандоа, если ты дашь себе труд подумать, поймешь, что стала немногим лучше тех женщин, что работают в Тигровой аллее.
— Это неправда! — воскликнула Шенандоа.
— Но ведь ты живешь здесь, у Роже. Ты стала его любовницей, его содержанкой. Ты от него зависишь, но не являешься его женой. Я знаю, как больно тебе вспоминать про дядю Эда, но представь себе, что бы он об этом сказал! Ведь он оставил тебе немного денег и научил играть, чтобы ты могла жить независимо и заботиться о себе. А что сделала ты?
— Но я никогда не смотрела на это под таким углом. За мною был долг, а я всегда расплачиваюсь с долгами.
— Ну что ж, ты давно успела расплатиться сполна. Вот и подумай о деле. И о своем месте в жизни. В «Петушином насесте» можно устроиться весьма неплохо — только не суйся к Спайку.
— Он мне не нужен.
— Его мало волнуют такие мелочи. Он получает все, что захочет. Пожалуй, тебе действительно лучше поискать другое казино.
— Но, Арабелла...
— Нет, тебе не удастся меня уговорить. Я должна быть твердой, потому что знаю свое место. И находится оно не здесь и не возле Кугуара Кейна. Завтра утром я уеду, и в твоих интересах уехать со мной.
— Арабелла, как мне заставить тебя передумать?
— Никак. Лучше пораскинь мозгами над тем, что я сказала.
— Конечно, вот только...
— Ради Бога, Шенандоа, давай на этом закончим. Мне нужно выспаться, ведь выезжаем на рассвете. Оставь меня в покое.
— Ну ладно, — неохотно уступила Шенандоа. — Я рада, что ты погостила здесь.
— Я тоже. Спасибо тебе большое. Надеюсь, увидимся в городе.
— Спокойной ночи.
С тяжелым сердцем Шенандоа вышла от сестры. К счастью, Кугуар о чем-то оживленно толковал с Роже в гостиной. Обычно такие беседы затягивались надолго. Шенандоа поспешила укрыться у себя в спальне. Ей нужно подумать. Чтобы никто не мешал. Ибо к глубокому ее огорчению, Арабелла оказалась во многом права.
Глава 29
Шенандоа сидела за столом для покера в казино «Леди Удача» в центре Силвер-Сити. Она провела за работой всю ночь и очень устала. Добравшись до города во второй половине дня и договорившись с хозяином «Леди Удачи», она успела несколько часов поспать в отеле и в тот же вечер приступила к работе.
Хотя сосредоточиться на картах удавалось с трудом, покер был ей необходим, чтобы отвлечься. Не думать ни о Роже Рогане, ни о ранчо, ни о материнской жиле. Эта часть жизни закончена. Она сумела осмыслить то, что сказала Арабелла. Вскоре после отъезда сестры, собиравшейся заглянуть на прощание к Кугуару, она написала записку Роже и увела из конюшни его лошадь. Проведя в пути весь день, Шенандоа добралась до Силвер-Сити.
Однако ею владело замешательство, и девушка вовсе не походила на спокойного и уверенного в себе человека, принявшего правильное решение. Она то и дело отвлекалась и с трудом сохраняла хладнокровие, без которого немыслимо работать профессиональному игроку. В эту ночь она проигрывала намного чаще, чем могла себе позволить. Оставалось лишь надеяться, что со временем утраченная форма восстановится.
Восстановится непременно — если только Роже не явится за нею вслед. Впрочем, вряд ли он это сделает. Ему хватает хлопот на ранчо, да и Блэки не спускает с него глаз. А с другой стороны, Роже еще меньше Шенандоа привык мириться с проигрышем. В припадке ярости он вполне может решиться вернуть ее либо же выбросит из своей жизни навсегда. Но даже если он бросится за ней в погоню, то до города доберется не раньше следующего дня. В противном случае ему придется скакать верхом всю ночь, рискуя свернуть себе шею.
Ну вот, опять она думает о Роже! А надо думать о покере. У нее на руках два валета и три мелких карты. Она поменяла мелочь. Пришел еще один валет. Негусто, но можно попытаться блефовать и кое-что выиграть. Она подтолкнула на середину стола еще несколько фишек и повысила ставку. Остальные спасовали, и она выиграла. Но удача не принесла того удовлетворения, какое она испытывала прежде.
Срезая колоду и перемешивая карты, Шенандоа обратила внимание на то, что пальцы утратили былую чуткость. Еще бы — после такой работы в руднике! Придется делать специальные ванночки и натирать руки лосьоном. Чуткие пальцы — непременное условие удачной игры, а теперь, когда она предоставлена самой себе, Шенандоа как никогда нуждается в удаче!
Она будет отсыпаться весь день, а к вечеру пойдет проведать Арабеллу. По крайней мере они с сестрой находятся в одном городе, и можно чувствовать себя не такой одинокой.
Размечтавшись, она проиграла. Противник был в полном восторге. Шенандоа сдержанно улыбнулась и снова сдала карты. На сей раз ей удалось сосредоточиться и быстро выиграть. Приободрившись, она сумела поддержать в себе эту сосредоточенность — как учил Шустрый Эд — и мало-помалу вернулась к той легкости, с которой всегда вела игру в былые времена. Она уже почти поверила в свои силы, как вдруг на плечо легла тяжелая рука.
Шенандоа раздраженно попыталась сбросить эту руку, но не смогла. Она подняла глаза. Над ней нависло грозное, суровое лицо Роже. С головы до ног в пыли, с неразлучным кольтом в кобуре на боку, он излучал решимость. Его пальцы впились в нежную кожу железной хваткой.
— Кончай игру! Я жду в баре. — Он повернулся и отошел от стола.
Она похолодела. Ей вовсе не хотелось с ним спорить. Ей хотелось, чтобы он оставил ее в покое. Может, он так и поступит и сейчас уйдет из казино? Шенандоа удалось выиграть кон. Она уже перетасовала карты и собралась раздавать, как вдруг железные пальцы снова стиснули ее плечо. Она подняла глаза и увидела Роже. Роган осушил свой бокал виски и отчеканил:
— Шенандоа, нынче ночью твоя игра закончена. Все равно скоро рассвет.
Она замялась в нерешительности.
— Не вздумай возражать. Нам надо поговорить. Мы можем сделать это по-хорошему или по-плохому.
Несомненно, он выполнит свою угрозу. Не хватало только скандала на новом месте! Она торопливо встала:
— Джентльмены, меня ждут за другим столиком. — Проходя мимо Роже, она шепнула: — Встретимся снаружи.
Роже кивнул и отступил в сторону.
Извинившись перед остальными игроками, она вышла из казино, раздраженная тем, что пришлось уходить так рано.
На тротуаре ее поджидал Роган. Он прихватил с собой бутылку виски и два бокала.
— Ну, чего тебе надо? — напустив на себя неприступный вид, осведомилась Шенандоа.
— Опять ты такая же, как когда-то в Томбстоуне, — покачал головой Роже. — Ты знаешь, что мне надо. Пойдем.
— Мы можем поговорить и здесь.
— Нет. Я устал. Пришлось изрядно за тобой погоняться. Где ты остановилась?
— Вовсе ни к чему соваться туда.
— Чем дольше я тут торчу, тем больше злюсь.
— Нам не о чем говорить. Я все написала в записке.
— Я начинаю злиться по-настоящему.
— Нам вовсе ни к чему...
Он грубо схватил ее за руку и поволок за собой:
— А тебе не кажется, что я имею право получить объяснение причины твоего бегства?
— Я вовсе не прочь побеседовать с тобой, Роже, — смягчилась она, с трудом поспевая за его широким шагом, — но...
— Предпочитаешь, чтобы это произошло на глазах у всего города, или все-таки пойдем к тебе?
— Я остановилась там же, где мы жили прежде. Роже перешел через улицу и направился к отелю.
— Мог бы вести себя повежливее, — пожаловалась Шенандоа: от его грубой хватки заболела рука.
— Я не отпущу тебя до тех пор, пока не окажусь за запертой дверью. Мне совершенно не нравится твоя манера скрываться — скрываться не попрощавшись!
Войдя в ее комнату в отеле, Роже поставил бокалы на туалетный столик, наполнил их виски, подал один Шенандоа, а второй жадно осушил сам, чтобы тут же наполнить снова.
— Значит, та же комната? ч— спросил Роган, осматриваясь.
Она кивнула.
— Пей.
— Ты же знаешь, я не пью за игрой.
— Пей.
— Чего тебе надо? — сказала она, пригубив из бокала виски.
— Тебе отлично известно, — нахмурился Роже. — Какого дьявола ты здесь делаешь?
Только тут Шенандоа ощутила бушевавшую в нем ярость. Она осторожно опустилась в кресло-качалку, сделала маленький глоток и почувствовала, как жидкость обожгла внутренности. Ей не хотелось ни о чем говорить.
— С тобой могло случиться что угодно по пути в город. Ты хоть об этом подумала? Вокруг рыщут апачи. Я уж не говорю про Блэки и прочих мерзавцев. Ну что, что ты пытаешься доказать?
Она перевела дух и промолвила:
— Я оставила тебе записку.
— Да, черт возьми, оставила! — Он вытащил из жилетного кармана скомканную бумажку и швырнул в Шенандоа. — Вот, забери. И изволь объясниться.
Записка не долетела до нее и упала на ковер к ее ногам.
— Я все написала. Я выполнила все, что ты от меня хотел. И больше тебе не нужна. По-моему, теперь мне можно заняться устройством собственной жизни.
Роже со стуком опустил бокал на столик и снова наполнил его.
— Мне казалось, что твоя жизнь уже устроена.
— Дядя Эд погиб. Арабелла предпочла самостоятельность. И мне тоже пора...
— Проклятие! О чем ты толкуешь?
— Роже, по-моему, я выплатила тебе долг.
От неожиданности Роган застыл на миг. Выпив еще, выпалил:
— Опять эта сделка! И больше ничего не было, так? — Внезапно его гнев остыл. Он мрачно взглянул на широкую кровать, потом на Шенандоа: — Ну ладно, будь по-твоему. Будем считать сделку завершенной. Похоже, тебе пришлось отдать намного больше, чем предполагала. А я получил намного больше того, на что смел рассчитывать. Проблема состоит в том, что чем больше я получаю от тебя, тем больше хочу. Меня самого удивляет такая ненасытность.
— Я с радостью помогала тебе, Роже. Если бы не ты, Арабелла до сих пор томилась бы в Мексике. Ты помог мне, и...
— Я больше ничего не желаю слышать ни о взаимопомощи, ни о сделке!
— Но, Роже...
— Все, хватит! Ты выплатила долг. И ничего не должна ни мне, ни кому бы то ни было. — Он снова налил себе виски и тотчас же осушил бокал.
— Выплатила? То есть теперь я свободна?
— Ты расплатилась сполна.
— Спасибо, Роже! — Ее захлестнула волна радостного возбуждения, на губах заиграла улыбка.
— Нечего меня благодарить. Я разбогател.
— И ты не поленился ехать в такую даль, чтобы дать мне свободу?..
— Черта с два! — Он тотчас же оказался рядом с ней, взял из ее руки бокал и отставил в сторону. Потом прижал Шенандоа к груди и хрипло прошептал, глядя в ее глаза: — Мне надоело брать силой, Шенандоа. Я хочу, чтобы ты сама мне все дала.
— Сама?..
— И меньше всего я хотел бы дать тебе свободу. — И он страстно поцеловал ее, отчего Шенандоа тут же захотелось раствориться в его объятиях навечно. Но что-то не давало покоя. Она отвернулась.
— По-моему, ты все же предоставил мне свободу.
— Проклятие! Для тебя это всегда было только сделкой! — Он метнулся было к двери, но затем вернулся: — К черту благие намерения! Я никогда тебя не отпущу! — С этими словами Роже подхватил ее на руки, отнес на кровать и принялся срывать платье, бормоча: — Не проси оставить тебя в покое. Все равно не смогу. Я слишком тебя хочу.
— Тогда не оставляй...
— Что?! — Он замер.
Она взяла его руки и снова положила их на свои пышные, призывающие к любви груди:
— Я тоже тебя хочу. Нужно уточнять, как сильно?
— Но я подумал... Ты можешь показать, как сильно! — Роже сорвал с нее остатки одежды и с жадностью ласкал ее прекрасное тело. И она доверчиво распахнулась ему навстречу. Роже мгновенно разделся и улегся рядом. — Шенандоа, мне всегда тебя не хватает! — шептал он, целуя ее лицо и губы.
И Шенандоа с жаром отвечала на его поцелуи.
— Роже... Роже... — бормотала она, прижимаясь к его горячему телу и гладя его по волосам. — Я не хотела уезжать, но...
— Наша сделка. Ей пришел конец. Все, что ты даешь мне отныне, — только по доброй воле. Отдайся же, Шенандоа. Отдайся мне вся, целиком!
И она целовала его все более страстно, и ласкала его, и таяла под его ласками. На смену ледяной сдержанности пришел жар любви. Пали последние преграды. Противостоянию был положен конец. Он хотел ее ради нее самой, а не в качестве долга. По их телам прокатывались жаркие волны. Она отдавалась бездумно, безоглядно, вся целиком.
Роже охнул и прижался к ней своей отвердевшей плотью. Она со стоном погладила его по груди ивзяла в руки налитую кровью шелковистую плоть. Распаленный этой лаской, Роже улегся нанееи сделал несколько движений, щекоча самое чувствительное место между бедер. Потом просунул туда руку, одновременно припадая губами к давно напрягшемуся соску. Голова Шенандоа металась по подушке, все ее тело молило о полной, окончательной «разрядке», но этот миг пока не наступил. На смену уверенным ласковым пальцам пришли язык и губы Роже, и она невольно прижимала его голову к себе все крепче — в немой мольбе завершить то, что так чудесно началось.
И только когда она, вся покрывшись горячим потом, была готова его принять, Роже крепко сжал ее скользкое, влажное тело и заглянул в изумрудные глаза, полыхавшие диким пламенем желания:
— Скажи мне... — выдохнул он, прикоснувшись кончиком своего копья к средоточию ее женственности.
— Что? — Она по-прежнему металась головой по подушке, трепеща от возбуждения.
— Ты отдалась мне по собственной воле? Никаких сделок? Никаких долгов?
— Роже!.. — удивившись его вопросу, она неловко пошевелилась под ним, надеясь поскорее получить то, чего желала сейчас больше всего на свете.
— Скажи мне.
— Да! О да! Я всегда хотела тебя, Роже. Без всякой сделки, без долгов.
— Что? — Он напрягся, весь обратившись вслух.
— Нас всегда влекло друг к другу, Роже. И я никогда не пыталась торговать своим телом ради оплаты долга. Я просто хотела тебя. И если ты сейчас не...
Он вошел в нее одним мощным рывком. Она охнула и прижалась губами к его губам, прошептав:
— Целуй меня, Роже! Возьми меня всю, целиком!
Для ответа не потребовались слова. Его язык ворвался меж ее губ, довершая чудо слияния. Их тела двигались в унисон, страстно и головокружительно — к пику блаженства.
Когда Роже удовлетворил ее страсть, она задрожала и рванулась ему навстречу, судорожно вцепившись в его плечи, крепко прижимая к себе. Он уловил ее состояние и сделал еще один, самый отчаянный толчок, позволив вырваться на свободу долго сдерживаемой неистовой страсти. Сплетенные воедино, трепещущие и счастливые, они вместе воспарили в вихре экстаза.