— Нет. — Она вдруг поняла, что хотела ответить совсем не это.

— Тогда мне придется пробыть здесь еще какое-то время.

Она удивленно посмотрела на него.

— Пока, Селена Морган, я никуда не уезжаю. И в ближайшее время не уеду.

Резко повернувшись, он пошел к выходу.

Глава 12

— И вы завтра передадите эту записку Дрэйку Дэлтону, но не ранее полудня, — голос Селены звучал твердо.

— Да.

— Обещайте, что не отдадите ее раньше двенадцати часов.

— Обещаю.

— Хорошо.

Селена вложила записку в конверт и, заклеив, протянула его вместе со щедрыми чаевыми клерку отеля «Дубы у реки».

— Я помню. Комната 202. — Клерк убрал в карман записку и деньги.

— И еще…

— Ты забыла ключ, дорогая? — Раздался у нее за спиной голос Дрэйка.

От неожиданности она чуть не вскрикнула и резко обернулась. Дрэйк ухмылялся и, очевидно, был весьма доволен собой. Он смотрел на нее, держа перед ней ключ, потом перевел взгляд на клерка.

— Я сам позабочусь о… моей кузине.

— Хорошо, сэр.

Взяв Селену под руку, Дрэйк повел ее к лестнице.

— Но…

— Ты по мне соскучилась и решила сделать мне сюрприз? — Голос Дрэйка был тихим и вкрадчивым.

— Нет, я…

— Ничего не надо объяснять, Селена. Ты знаешь, что я тебя хочу. И я рад, что ты наконец это поняла.

— Я оказалась здесь совершенно случайно. Здесь остановился один мой знакомый, и я…

— Даже не пытайся меня обмануть. Со мной это не пройдет. Мы же оба знаем, чего хотим. — Он взял ее за локоть.

Селена отчаянно пыталась придумать какое-нибудь объяснение, но ничего не приходило в голову. Она все не верила, что попалась, и сейчас злилась на себя из-за того, что не продумала все как следует. Меньше всего хотелось, чтобы он узнал правду. Трудно даже представить, как он все это воспримет.

— Последнюю неделю ты избегала меня. Ты еще не решила изменить наши отношения?

— Думаю, мне лучше уйти.

— Мы уже пришли.

Они остановились у комнаты 202, и он, по-прежнему крепко держа Селену за локоть, вытащил из кармана ключ и открыл дверь.

— На сей раз я не собираюсь услышать от тебя «нет». — Втолкнув ее в комнату, он вошел и запер за собой дверь. Он повернулся к ней, и на его губах появилась грубая улыбка.

— Дрэйк, ты все не так понял.

— Ты что, в последний момент передумала?

— Нет, я просто…

— Если ты шла не ко мне, то как оказалась в вестибюле? — Он нахмурился. — Ты шла к другому?

— Нет, я просто… Давай оставим это. Она огляделась. Комната была обставлена хорошей мебелью, но роскошной вовсе не казалась. Именно такое жилье должно нравиться Дрэйку. Густав Доминик никогда не выбрал бы эту комнату. Чертов француз! Он впутал ее в эту историю, и теперь нужно выкручиваться.

— Все это мне не нравится, Селена. Ты знаешь, я ревнив. — Он подошел ближе, но к ней не прикоснулся. — Итак, если ты пришла не ко мне, то почему ты здесь?

Подойдя к окну, она отодвинула белую занавеску и посмотрела на Миссисипи. В этой широкой, дикой реке было что-то волнующее. Но это не давало ответа на вопрос Дрэйка.

— Может, я просто нервничаю?

— Очень может быть. — Он прошел по комнате.

— У тебя есть что-нибудь выпить?

— Виски.

— Хорошо.

— Чтобы заняться этим, тебе сначала нужно выпить?

— Нет. Я думаю, это поможет мне успокоиться.

Он промолчал и направился за виски и стаканами. Теребя белую занавеску, она лихорадочно пыталась придумать какую-нибудь причину своего появления в отеле. Правду говорить нельзя, но ничего другого в голову по-прежнему не приходило.

В записке она все ему объяснила. Что она возбудила в нем желание и заставила полюбить ее, прибегнув к любовным снадобьям, которые он найдет в своих карманах. Что после этого он не может угрожать ее делу. Что она едет на Мартинику навестить Джой Мари и Густава. Даже одного из этих объяснений было бы достаточно, чтобы он раскалился добела, а все эти новости могут просто толкнуть его на убийство.

Когда произойдет этот взрыв, она хотела быть подальше. Через некоторое время он успокоится, вернется в Техас, и на этом все закончится. Она победила, но пока не хотела, чтобы он об этом знал. Она должна сохранить этот секрет до рассвета.

Он принес виски, она обернулась и улыбнулась ему ленивой улыбкой.

Он положил бутылку и стаканы на кровать.

— По-моему, тебе это будет лишним. Он положил руку ей на плечо, и она задрожала, но постаралась оставаться спокойной, понимая, что сейчас от нее зависит очень многое. С отъездом Густава люди перестали пропадать, и она была почти уверена, что найдет Джимми и своих друзей на Мартинике. Она уже придумала, как их спасти, если, конечно, они еще живы. Но для этого ей ни в коем случае нельзя было ехать вместе с Дрэйком. Густав пригласит ее в свой особняк, но, конечно, лишь в том случае, если она приедет без ковбоя. Иначе он даже не допустит ее к дому. Или еще хуже, Дрэйк может остаться на острове вместе с исчезнувшими не для того, чтобы им помочь, а от отчаяния, что его бросили и Джой Мари, и Селена. Лучше уж ему спокойно отправляться в Техас.

Коснувшись ее волос, он вытащил из них заколки и повернул ее, чтобы она смотрела ему в глаза. Она закусила губу. Знай она, что ей будет так тяжело с ним расставаться, она никогда бы не начала этой игры. Никогда. Он коснулся губами ее рта, прижав к себе, и она забыла обо всем, кроме их чувства.

— Селена! — Он расцеловал ее лицо, нежно провел ей по волосам и притянул ближе.

Она слышала, как бьется его сердце, чувствовала его запах и, когда его губы снова коснулись ее рта, тихо застонала. Он провел языком по ее губам, и она тоже прижала его к себе, провела руками по его сильным плечам и запустила пальцы в его густые волосы. Ее заполнило чувство, и ей показалось, что она растворяется в нем. И она этого уже не боялась.

— Ты даже не знаешь, как я тебя хочу. — Он посмотрел на нее. В его карих глазах горело желание.

— Я тоже тебя хочу, но…

— Ш-ш. — Он стал расстегивать ее бюстгальтер. — Не нужно слов. Мы наконец одни.

Она задрожала от его прикосновений, мягких, нежных. Наверное, раньше он не раз проделывал это с другими женщинами. Может, со многими женщинами. От этой мысли она похолодела, но тут же отбросила ее. Чего еще можно было ожидать от такого мужчины, как Дрэйк Дэлтон?

Сняв с нее бюстгальтер, он глубоко вздохнул.

— Как ты прекрасна! — Он посмотрел на ее грудь, скрытую теперь от него лишь тонкой нижней рубашкой и, наклонившись, коснулся ее губами.

Почувствовав тепло его дыхания, она снова застонала и, словно не желая его отпускать, обхватила за талию. Когда он спустил рубашку у нее с плеча и взял сосок в рот, ее охватила дрожь. Почувствовав слабость, она поняла, что снова станет сильной лишь тогда, когда он потушит горевший в ней огонь.

Вдруг он поднял ее на руки и понес на кровать. Положив ее, он быстро расстегнул рубашку и отбросил ее в сторону. Он был мускулистым и загорелым, грудь покрывали светлые золотистые волоски.

Он лег рядом с ней, и она провела руками по его сильной груди, возбужденная его видом. Он был даже красивее, чем она думала, и сейчас она хотела видеть его всего. Но еще больше она хотела почувствовать его тепло, прикосновение его сильного нагого тела. Удивившись своему желанию, она вновь подумала, что причиной всему — ее любовные снадобья. Ни один мужчина еще не вызывал у нее подобных чувств.

— Тебе нравится на меня смотреть? Удивленная его словами, она подняла глаза и увидела, что он улыбается.

— Да. — Он хотел ей угодить. Наклонив голову, она быстро поцеловала его сначала в один сосок, потом в другой. Он застонал, беспокойно заерзал, и она осмелела. Проведя руками по его груди, она почувствовала, что его соски стали твердыми. Она хотела большего.

Он положил ее на себя, ее груди коснулись его груди, и она застонала от этого приятного прикосновения. Он прижал ее к себе, растирая ее спину руками. Положив ладони ей на бедра, он еще плотнее прижал ее к себе, чтобы она почувствовала напряжение у него в паху.

Он задрал ей юбку, и его пальцы оказались у нее между ног. Она замерла, пораженная новыми, не знакомыми ей ощущениями. Возбуждение все возрастало, и она почувствовала между ног влагу. Захотелось, чтобы его пальцы вошли внутрь нее, и она еще раз подивилась своей реакции. Застонав, подалась к нему, вновь ощутив напряжение у него в паху.

Дрэйк перевернулся и оказался сверху. Он снова ее поцеловал. Наконец он поднял голову.

— Давай сделаем это. — Он сел и начал расстегивать брюки.

И Селена поняла, что они дошли до той точки, возврата откуда нет. Она хотела Дрэйка. Хотела смотреть на него, обнимать, хотела, чтобы он ею обладал. Но если сейчас они отдадутся своей страсти, она его никогда не забудет. И как же тогда она сможет от него уйти?

Любовные снадобья. Все, что сейчас происходит — не настоящее, и она должна об этом помнить. Когда действие снадобья закончится, они остынут друг к другу. Она должна помнить и это. Их чувство мимолетно. И если они не пойдут дальше, ей будет проще. И забыть его будет проще. И жить дальше будет проще.

Сейчас трудно быть рассудительной, думать о будущем, а не о настоящем. Но она должна. Она должна подавить желание и прямо сейчас. Но как?

Она должна сделать так, чтобы его отношение к ней изменилось. Но сначала нужно изменить свое отношение к нему.

Она резко села.

Он улыбнулся.

— Прости, что я так долго. Она глубоко вздохнула, уже ненавидя себя за то, что сейчас сделает.

— А сколько еще женщин побывало у тебя в этой комнате?

Он был поражен и какое-то время лишь молча смотрел на нее.

— Женщин?

Она посмотрела на кровать, стараясь стать холодной.

— Я ведь не первая на этой кровати? Он смутился.

— Это не имеет значения.

— Нет, имеет. Если я тебе не безразлична…

— Селена, черт возьми, — он снова толкнул ее на постель. — Успокойся.

— Я не могу перестать думать об этих женщинах. Это были женщины легкого поведения или, как и я, леди, которых ты совратил?

— Черт возьми! — Он ударил кулаком по подушке и сел.

— Скажи мне, я хочу знать!

— Я тебя не совращал. — Он встал и начал застегивать брюки. — Мы оба этого хотели. По крайней мере, я так думал.

Она застегивала бюстгальтер. Взяв бутылку, он налил себе виски и выпил одним глотком.

— Ты меня просто убиваешь. Одевшись, она села.

— Дрэйк, я вдруг поняла, для того чтобы заниматься этим, мне нужна любовь, но ты вряд ли это поймешь. Ты мало знаешь о любви, да и я, наверное, тоже. Но все-таки…

— Прекрати, Селена. — Он отшвырнул стакан, и тот вдребезги разбился о стену. Она вздрогнула словно от боли.

— Я ухожу. — Она направилась к двери.

— Нет, ты не уйдешь. — Прыгнув к ней, он схватил ее за руку и попытался прижать к себе.

— Не надо. Уважай меня, пожалуйста, хоть немного.

У нее в глазах появились слезы. Самые настоящие слезы. Она не хотела причинять боль ни ему, ни себе. Но если они займутся любовью, боль станет в десять раз сильнее.

— Я уважаю тебя, Селена. Черт побери, позволь мне это тебе доказать. — Он отпустил руку. — Если ты приедешь в Техас, я и пальцем до тебя не дотронусь. Я буду ухаживать за тобой так, как этого хочешь ты. Только не уходи. Не уходи так!

Она тяжело вздохнула. Если он сейчас не замолчит, она сядет и расплачется. Она хотела, чтобы он бесился, а не умолял ее остаться. Какое у нее, оказывается, жестокое сердце.

— Дрэйк, я тебе не нужна. Вокруг полно женщин. Уезжай, пожалуйста. Оставь меня в покое.

— Селена, дай мне шанс.

— Нет.

Открыв дверь, она обернулась. Он уже не выглядел взбешенным. Он был похож на человека, принявшего какое-то решение.

— Селена, ты не сможешь меня забыть. Не меня, не эту кровать. — Он кивнул на развороченную постель. — Я даю тебе время, чтобы ты подумала, а потом за тобой приеду.

— Оставайся лучше дома. — Посмотрев на него в последний раз, она шагнула за порог и закрыла за собой дверь. Глубоко вздохнув, она зашагала прочь.

Лишь одно оправдывало этот уход. Прочтя записку, он так разозлится, что навряд ли когда-нибудь захочет ее снова увидеть.

А именно этого ей и было нужно.

ЧАСТЬ 2

МАРТИНИКА

НАВЕТРЕННЫЕ ОСТРОВА

ЛЕТО 1886

Глава 13

Дрэйк Дэлтон шел по улицам Сан-Пиерре. Пусть этот город считался жемчужиной Карибского моря, пусть Мартинику называли островом цветов, но его это совершенно не интересовало. Он спокойно прожил бы, не зная всего этого. Сейчас он находился слишком далеко от Техаса, чтобы быть счастливым, хотя не мог не признать, что на Мартинике прекрасная бурная растительность, фрукты и женщины.

Темнело. Он устал и проголодался. Все, что ему сейчас нужно, это комната, ванна и горячая еда. Но мысли о Селене Морган, ставшей постоянным проклятием его жизни, не оставляли. Хорошо ли, что она намеренно заставила его влюбиться в себя и даже приготовила специально для этого любовные снадобья, или наказать ее за то, что она одна уехала на Мартинику? Наверняка он знал лишь, что будет делать, если застанет ее в объятиях Густава Доминика.

Но прежде надо найти их! Это оказалось не так просто, как представлялось при отъезде из Нового Орлеана. Корабль через Карибское море доставил его в Форт-де-Франс. Едва ступив на берег, он обнаружил, что все на Мартинике говорят по-французски или по-креольски. К счастью, иногда хоть кое-кто немного понимал английскую и испанскую речь, и с грехом пополам он все же объяснялся.

В Форт-де-Франс он провел несколько дней, расспрашивая о Доминике. Узнав, что его плантации сахарного тростника находятся в основном в северной части острова, он приехал в Сан-Пиерре.

С того места, где он сейчас стоял, хорошо был виден Пиле — вулкан, возвышающийся над городом почти на четыре тысячи футов. Пиле казался ему зловещим и каким-то нереальным. Хотелось оказаться подальше от него, в родных прериях Техаса, и он снова и снова ругал француза.

Обойдя весь центр города, где его не пустили ни в один из отелей, Дрэйк направился на окраину Сан-Пиерре. Он шел мимо маленьких домиков, большинство из которых в этой французской колонии были построены из белого камня с черепичными крышами. Дома были старыми, в их стенах змеились трещины, но это его не тревожило: ему нужна лишь комната для ночлега. Любая комната.

Действительно ли Густав Доминик мог вскоре завладеть всем этим чертовым островом? Почему все сразу же замолкали, едва Дрэйк начинал задавать вопросы о Густаве? Непонятно, правда, почему переполнены все отели! Жители острова были дружелюбны и гостеприимны, но только не по отношению к Дрэйку. Для всех путешественников места в отелях находились, но только не для него. Похоже, что все жители острова выполняют приказы Доминика и обо всем ему докладывают. И сейчас тот, видимо, дал команду устроить ему, Дрэйку Дэлтону, «веселую» жизнь.

Или он все драматизирует, потому что давно вдали от дома, злится, что Доминик увел Джой Мари и Селену, чувствует себя на земле этого француза не в своей тарелке. Хотя вряд ли. Внутренний голос подсказывал: за ним постоянно наблюдают и хотят выкинуть с острова. Но у него не так просто отбить охоту заниматься тем, что он считает нужным, и Доминик это скоро поймет.

Вечерний воздух был наполнен ароматом цветов. Мулаты сидели у своих домов, прямо на земле, привалившись к стене и пили тафию. Этот напиток пользовался здесь особой популярностью как из-за крепости, так и от того, что его было вдоволь. Мимо шли женщины, неся корзины, сумки и малышей. Еще до приезда на остров Дрэйк много слышал о красоте женщин с Мартиники. Не будь в его мыслях Селены, он не упустил бы первого же шанса.

Но сейчас женщины мало его интересовали. Ему нужно было пристанище. Если Сан-Пиерре хоть немного похож на обычный портовый город, то где-то здесь, на тихих улочках, должны быть одна-две дешевые ночлежки.

Вскоре он такую нашел. О том, что здесь можно переночевать, сообщала на трех языках большая деревянная вывеска на углу. Прочитав английскую надпись, Дрэйк решил, что «Уголок Розового Фламинго» ему вполне подойдет. Оказавшись внутри, он так и не смог определить, было ли здесь хоть когда-нибудь что-то розовое — краска на покоробившихся стенах и мебели полностью облупилась. Пахло здесь тафией, душистым деревом и старой мебелью.

Но комнату он получил.

Она была маленькой и грязной: кровать, серые занавески и ржавый рукомойник. Зато здесь не было душно. В открытое окно врывался свежий ночной бриз. Положив кожаную дорожную сумку, он выглянул в окно. Над городом висела ночь. На севере виднелся вулкан Пеле и, посмотрев на него, он снова подумал о Селене. Далеко ли она сейчас? Думала ли она о нем так же, как он о ней? Все ли в порядке с ней и Джой Мари?

Он отогнал эти мысли. Сейчас ему нужны еда и новости. Чертовски хотелось принять ванну, но в «Розовом Фламинго», конечно, не стоит об этом и спрашивать. Сняв с себя куртку и рубашку, он налил в рукомойник воды и, вымывшись до пояса, оделся в чистое.

Он снова почувствовал себя бодрым, будто только что проснулся. Собираясь выйти, он не знал, что делать с сумкой. Оставить ее в комнате? Замок на двери ненадежен и вряд ли остановит желающего попасть в комнату. Но и таскаться с ней по городу он тоже не собирался. Придется все-таки оставить ее здесь.

Он вытащил из сумки нож и сунул его в ботинок. Вынул завернутые в рубашку пистолет и кобуру. Повесив кобуру под мышку, сунул в нее свой «45» и надел куртку. Теперь он готов выйти на улицы Сан-Пиерре и получить некоторые ответы на свои вопросы.

Заперев за собой дверь, он спустился вниз. В большой комнате — она же служила и рестораном — было шумно. Он с удивлением отметил, что почти все места заняты. Похоже, «Розовый фламинго» был более популярен, чем ему показалось вначале. Он подошел к маленькому столику в углу.

Он сел, и стул под ним тотчас хрустнул. Вся мебель здесь выглядела так, словно вот-вот развалится, но никто на это не обращал внимания. Оглядев разношерстную публику, он порадовался, что у него есть пистолет.

Несколько официанток мулаток сновали по комнате, никому не позволяя, однако, к себе приставать. Дрэйку понравилась их ловкость и красота.

Наконец одна из них подошла к его столику и, одарив белозубой улыбкой, заговорила по-креольски.

Он покачал головой. Впрочем, что здесь нет меню, он понял.

— Я хочу поесть и выпить.

Кивнув, она повернулась и ушла.

В ожидании заказа Дрэйк откинулся на спинку стула и огляделся. Ему очень хотелось расспросить людей в этой комнате или хотя бы понять, о чем они тут говорят. Но сейчас он голоден, все остальное потом.

Как он выяснил, Мартиника — это всего лишь пятьдесят миль в длину и двадцать одна в ширину. По сравнению с расстояниями, которые он покрывал, гоняя скот из Техаса в Канзас, пустяки. Можно, видимо, взять на прокат коня, объехать весь остров и найти плантацию Густава Доминика. Но скорее всего она где-то поблизости.

Вернулась официантка, поставила на стол бутылку тафии, маленький стаканчик и улыбнулась.

— Тафия.

— Спасибо. Merci.

Глядя ей вслед, он снова вспомнил Селену. Надо скорее выпить. Он себе налил. Он уже стал привыкать к этому сладкому крепкому рому; если будет возможность, прихватит ящичек в Техас. Вместе с Селеной и Джой Мари.

Дрэйк улыбнулся своим мыслям. Что же хотела доказать Селена, приготовив для него любовные снадобья? Все-таки первоначальное мнение о ней вначале было не правильным. Она помогала людям, а не обманывала их, и была самой прекрасной и привлекательной женщиной, которую он когда-нибудь встречал. Но она привыкла помогать многим, любить многих, и это печально. Делиться он не умел.