— Она твоя невестка.
— Это — одно и то же.
— Нет, не одно и то же, и ты прекрасно это знаешь.
Он резко повернулся, пошел к окну, выглянул наружу и снова посмотрел на нее.
— Все это не имеет значения. Селена, ты — единственная женщина, которую я хочу. Черт возьми! Сколько еще раз я должен тебе это доказывать? — Он старался держаться подальше от нее, опасаясь своего собственного гнева.
— Я хотела бы тебе верить.
— Если ты мне не веришь, то я, черт возьми, уже не знаю, как еще тебя в этом убеждать. — Он снова подошел к ней. — К твоему сведению, по словам Жозефины, ты только и ждешь, как бы задрать юбку перед Домиником. Если ты, конечно, еще этого не сделала.
Она снова влепила ему пощечину.
— Для одного вечера это — уже слишком. — Схватив за запястья, он завернул ей руки за спину. Она попыталась вырваться, но тщетно. Прижав к себе, он отвел ей голову назад и поцеловал. Она его укусила. Он выругался и попробовал снова.
Она извивалась, пытаясь вырваться, но из-за этого он только сильнее ее захотел.
Борясь с ней, он лихорадочно соображал. Как она могла поверить Доминику, что он был любовником своей собственной невестки? Может быть, Селена все же была под гипнозом? И француз все-таки овладел ею, после того, как ушла Жозефина? От этой мысли у него потемнело в глазах. Он приподнял ее, отнес на кровать и положил посередине. Сняв ремень с кобурой, он положил их на стол и начал раздеваться.
— Не надо, Дрэйк. — Она подняла руку и покачала головой. — Не здесь, не сейчас. Может вернуться Густав или…
Дрэйк закрыл окно и задвинул шпингалет. Затем снова повернулся к ней.
— Тебе придется сделать свой выбор, Селена. И если ты выберешь его, мне будет совершенно безразлично, что делает Густав с твоими телом и мозгами. — Он снова остановился у кровати, глядя на нее. — Делай свой выбор. Сейчас. Доминик или я?
Она покачала головой, у нее по щекам потекли слезы, но она развела руки.
— Иди ко мне, дурачок.
Сдернув с себя оставшуюся одежду, он присел на краешек кровати и снял с нее халат. Заключив в объятия, он жарко поцеловал ее в губы. Он весь горел, она была ему нужна, и он должен ею овладеть. Лишь таким образом можно унять свою страсть, да и поверить ей.
— Выбирай, Селена, — он глубоко вздохнул. — Я или этот чертов француз.
— Ты именно тот мужчина, который мне нужен, которого я хочу, но не все так просто, и ты это знаешь.
— Нет, черт возьми, все очень просто! Принимай меня как мужа, как единственного мужчину в твоей жизни, и все. — Он покрывал поцелуями ее лицо, шею, плечи.
— Но Дрэйк…
Он толкнул ее на кровать и лег сверху. До них доносились ночные шумы и запахи цветов. Но ему казалось, что она пахнет лучше всех цветов.
— Позволь мне сделать тебя своей. Селена. — Сев на нее сверху, он ласкал ее грудь, затем его пальцы скользнули вниз, и она почувствовала их прикосновение у себя между ног.
Ее тело выгнулось, и она впилась ногтями в его бедра. Эта боль его радовала, как и любая ее реакция на него.
— Я не двинусь дальше, пока ты мне не ответишь. — Он уже дрожал от возбуждения и едва сдерживался.
Какой-то миг она колебалась, затем притянула его к себе. Он замер на несколько долгих секунд. Ему хотелось сделать это так, чтобы ей было приятно, но его переполняло желание, и он не знал, сможет ли сдержаться. Все-таки она ему отдалась, отбросив все свои сомнения. Он победил. Наконец она его и теперь он ее от себя не отпустит.
Застонав от удовольствия, она начала двигаться в его ритме, полностью отдавшись этой страсти. Он входил в нее все глубже и глубже, и в какой-то момент она крепко обхватила его и прокричала в экстазе его имя. Когда наступило самое сладкое мгновение, он страстно поцеловал ее в губы.
Некоторое время он лежал, не шевелясь, держа ее в своих объятиях. Наконец он перекатился на бок и снова притянул ее к себе. Что бы ни случилось дальше, этого у них уже не отнимет никто. Никогда.
Сейчас ему хотелось только наслаждаться этим моментом и не думать о будущем, но это необходимо. Он должен обеспечить Селене безопасность. Селене и остальным. Значит, ему придется иметь дело с Густавом Домиником. Он сел и, подложив под спину подушку, откинулся на нее.
Прижав Селену к груди, он вздохнул.
— Нам нужно поговорить о Доминике.
— Теперь ты будешь меня слушать?
— Да.
— Он делает так, чтобы голова человека работала против него же самого. Гипноз может приносить большую пользу, но Густав применяет его исключительно в своих целях, и боюсь, что освободить всех можно будет лишь в том случае, если он сам на это согласится.
Дрэйк насторожился.
— Согласится?
— Он вводит в подсознание людей специальные команды, чем изменяет их желания и устремления. Им кажется, что они все делают правильно, и хотят именно этого. Он должен отменить эти команды. — Она заколебалась и убрала упавшие ей на лице волосы. — Он должен сам и освободить.
— Я возьму его за горло и заставлю это сделать. Или ему придется расстаться с жизнью. Селена поежилась.
— Как ты сможешь до него добраться? Подле него всегда Джон или кто-нибудь из охранников.
— А у тебя в комнате? Селена покраснела.
— Да, сюда он придет один.
— Когда?
— Я думаю, сегодня.
— Тогда я подожду.
— Но, Дрэйк, это опасно! Если он позовет на помощь? Или Джон будет ждать в коридоре? Одно его слово — ив моей комнате будет полно охранников, готовых убить тебя по первой команде.
— Все равно. Селена, нужно попробовать. Если так продлится еще хоть немного, весь остров окажется в его власти и тогда добраться до него будет и впрямь невозможно. Сейчас ты — последний мостик между этими людьми и свободой. — Его голос стал хриплым. — Если, конечно, он еще не взял над тобой верх.
— Ты имеешь в виду, если он меня не загипнотизировал, как остальных?
— Да. — Он не говорил этого, потому что боялся даже подумать об этом. Вполне возможно, что она уже во власти Доминика. Сейчас он мог быть в ловушке, приманкой в которой служила Селена. И когда он бросится на француза, на него навалится дюжина вооруженных молодцев. Но все равно, это — шанс, которым он не мог не воспользоваться. Селена, Джой Мари и Джимми были его семьей, и он будет за них стоять насмерть.
— Нет, Дрэйк, этого ему не удалось. Я была осторожна. Я вела себя так, чтобы он подумал, будто я уже в его власти, но на самом деле это не так. Можешь мне верить.
— Селена, если бы он это сделал, ты бы об этом не узнала.
— Нет, узнала бы.
— Ладно. — Он крепче прижал ее к себе. — Поговорим об этом потом. А сейчас нам нужно приготовиться к встрече Доминика. Она кивнула.
— Если он явится на рассвете и позовет охранников, то выбраться отсюда шансов у меня почти нет.
— Мы постараемся, чтобы он этого не сделал. — Она выпрямилась и посмотрела ему в глаза. — Густав меня хочет. Он придет, чтобы овладеть мною. — Ее передернуло. — Когда я его обниму, появишься ты и схватишь его. Потом мы с ним поговорим.
— Я не хочу, чтобы он к тебе прикасался.
— Сейчас не имеет значения, чего мы хотим. Мы должны положить конец его дьявольской власти и сделаем это.
— Селена, Доминик намного опаснее, чем кажется.
— Что ты имеешь в виду? — У нее перехватило дыхание.
— Чем большую власть он приобретает на Мартинике, тем несдержаннее становится. Он не холодный и терпеливый, каким прикидывается. Недавно он до смерти забил кнутом человека за то, что тот недостаточно быстро бросился выполнять его приказ.
— Дрэйк, откуда ты это узнал?
— Это видела Жозефина. Она говорит, что кнутом он бил людей и раньше, но до такого дело еще не доходило. Скольких еще он погубил или сделал несчастным, добиваясь власти и денег.
Селена поежилась.
— А притворяется вежливым, культурным человеком.
— Вот именно, только притворяется. И мы должны положить этому конец. — Он огляделся. — Я спрячусь в ванной.
— А я немного приберусь.
— Думаешь, он может заметить, что здесь до него был другой мужчина? — Взяв кобуру, Дрэйк провернул «45» и собрал одежду.
— Да. Я так думаю. — Она встала. — Тебе лучше спрятаться прямо сейчас. Кто знает, когда он придет.
— Хорошо.
Глава 21
Селена лежала в постели. Простыня, которую она застирала, была немного влажной, и это снова напомнило ей о Дрэйке. Она не жалела о случившемся, зная, что Дрэйк ей необходим. Сколько же еще будет действовать ее приворотное зелье? Она не знала, но верила, что между Джой Мари и Дрэйком ничего не было.
Но надо остановить Густава. Ради спасения своей шкуры француз готов на все. Пока Густав еще очень могуществен и может добиться чего угодно. У нее уже была возможность убедиться в действенности его гипноза. Тогда потребовалась вся ее воля, чтобы не подчиниться и не потерять над собой контроль. Дрэйк, правда, допускает, что она все же стала пешкой в игре Густава. Может быть, он прав? Поежившись, она заставила себя не думать об этом.
Но когда же придет Густав? А что, если сегодня он не придет вообще? Что, если все это — ловушка? Нет. Она не хотела в это верить. Чтобы отвлечься, потрогала гладкий шелк своей ночной рубашки. Захотелось, чтобы ткань была толстой и надежной. Но она должна быть послушной, сделать вид, что ждала его, и вести себя как всегда.
Любовные снадобья. Как только она могла впутаться в эту историю? Роза все понимала с самого начала и предостерегала ее. Вдруг она почувствовала ностальгию по своей аптеке, по улице Декатур в Новом Орлеане, по запаху кофе и горячих пирожков в кафе «Де Мондье». На глаза навернулись слезы. Сколько же можно оставаться на Мартинике? Почему она решилась уехать от того, что ей так дорого и близко?
Вдруг возникли лица Джой Мари, Джимми, Дрэйка, ее друзей из Нового Орлеана. Может, она здесь все-таки не среди чужих? Хорошо бы оставить все так, как было в детстве. Может быть, она просто не хотела перемен, появления в ее жизни новых людей. Или просто хотела покоя и безопасности.
Но, видимо, пришло время взрослеть. Если она уверена в себе, то не должна бояться перемен, встреч с новыми людьми и путешествий в далекие края. Улыбнувшись про себя, Селена подумала, как много потеряла бы, не встреть она Дрэйка, Джой Мари и даже Густава Доминика. Правда, кое-кого она предпочла бы не встречать, но за встречу с Дрэйком Дэлтоном была готова заплатить всем, чем угодно.
Она чуть не рассмеялась, вспомнив, как они впервые встретились. В «Любовных снадобьях» он был похож на рыбу, вытащенную из воды. Взбешенный и оскорбленный. Швырнув на прилавок ее любовное снадобье номер семнадцать, принялся ругаться и так разозлился, что решил отомстить. А она решила сделать так, чтобы он влюбился в нее и отказался от мысли о мщении. Но влюбился ли он? На этот вопрос очень бы хотелось получить ответ.
Она взглянула в сторону ванной, где спрятался Дрэйк, и тут же услышала тихий стук в дверь спальни. Густав. Похолодев, она тут же вспомнила, что должна верить в себя. И в Дрэйка. Поднялась и подошла к двери. Когда постучали третий раз, открыла.
Игриво подмигнув ей, Густав оглядел ее скрытое лишь ночной рубашкой тело.
— Ты меня ждала.
— Да. — Ее голос прозвучал глухо. Она отступила, шире открывая дверь.
— Обед был очень скучен. Ты ничего не потеряла. — Войдя в комнату, он запер за собой дверь и еще раз сверху донизу осмотрел Селену. — Я вижу, ты меня ждала.
Она направилась было к ванной, но остановилась, не желая действовать сразу. Хорошо, что сегодня Дрэйку удалось к ней пробраться, и теперь он был за дверью ванной.
Густав пошел за ней.
— Сейчас у тебя такой взгляд! Ты прекрасна, как никогда!
Она улыбнулась. Он, видимо, заметил опасный огонек у нее в глазах.
Пройдя по комнате и убедившись, что балконная дверь и окна заперты, он снова повернулся к ней.
— Иди сюда!
Она замерла. Надо стать ближе к двери ванной, а не в противоположной стороне комнаты у окна.
Сделав шаг, она остановилась, не желая подходить к нему близко. Но как сделать, чтобы он сам подошел к ней?
— Ты стесняешься? — Он рассмеялся. — Не надо стесняться, та chere.
— Нет, просто…
Он снова рассмеялся.
— Единственно, что тебе нужно — это мужчина. Настоящий мужчина. Детка.
Селена заморгала и пошла к нему.
— Молодец. — Голос звучал тихо и мягко. — Умница, детка. — Иди к хозяину Густаву.
Двигаясь медленно и неуверенно, она все-таки приблизилась к нему.
— Хорошо, детка. На колени. — Она повиновалась и склонила голову. Он положил руку ей на затылок. — С этой минуты ты будешь называть меня хозяином. Всегда.
Дверь в ванную распахнулась.
— Будь я проклят, если будет так! — Дрэйк направил свой «45» на Густава. — Не двигайся, Селена, — Она по-прежнему неподвижно стояла на коленях.
— Дрэйк Дэлтон, — голос Густава звучал холодно. — Вы совершили большую ошибку, что пришли сюда.
— Я выследил зверя до его берлоги, только и всего.
— Одно слово, и мои люди изрешетят тебя пулями, — презрительно сказал Густав. — И не рассчитывай на помощь Селены или кого-нибудь еще. Ты сам пришел ко мне в руки.
— Нет, ты ошибаешься. — Дрэйк двинулся вперед, не сводя глаз с лица Густава. — Отодвинься от него, Селена, но не вставай.
Она не шелохнулась.
Густав усмехнулся.
— Ты так долго ждала. — Он взглянул на Селену. — Итак, я продолжаю, а ты, Дэлтон, можешь посмотреть. — Он провел рукой по длинным волосам Селены.
Дрэйк застонал.
— Детка, покажи, как ты меня хочешь. — Густав поднес руку Селены к пуговицам своих штанов. Дрэйк бросился к ним, но в это мгновение Селена, запрокинув голову, яростно закричала. Вскочив, она ударила Густава в нос. Потом замерла, глядя, как он подался назад, держась за нос рукой. Между пальцами у него сочилась кровь.
Дрэйк загородил собою Селену и толкнул Густава на стул. Прижав пистолет к виску Доминика, он взвел курок.
— Теперь, Густав Доминик, ты будешь делать все, что я скажу. Иначе я с превеликим удовольствием продырявлю тебе голову.
Но Густав, казалось, не замечал Дрэйка. Он не отводил глаз от Селены, которая стояла рядом, подбоченясь.
— Ты не правильно реагируешь, — в его голосе было смущение, у носа он по-прежнему держал платок. — Я загипнотизировал тебя. Ведь не мог же я ошибиться?
Селена отбросила назад волосы, и они блестящим водопадом упали ей на спину.
— Вы во многом ошиблись, Густав Доминик. К счастью, я — ваша последняя ошибка.
Дрэйк ткнул дулом пистолета Доминику в висок.
— Выбирай, француз: ты снимаешь свой заговор с людей на Мартинке или умрешь. Густав смотрел на Селену.
— Я сделаю тебя графиней. Мы с тобой будем управлять Мартиникой. Это власть. Селена! Подумай об этом. Власть! Деньги, положение в обществе. Чего же еще ты можешь желать?
Селена покачала головой. Даже сейчас Густава не оставляли мысли о власти.
— Единственная власть, которая мне нужна, — это власть над собой. Но вам этого не понять.
— То, о чем ты говоришь, позволительно лишь власть имущим. Только они могут никому не подчиняться. — В его голосе звучало презрение. Он вытер нос, сложил платок и убрал его в карман. — Остальным это не дано.
— Заткнись. — Дрэйк с отвращением посмотрел на него. — Так чего ты хочешь? Жить или умереть? Отвечай скорее, а то у меня затекает палец.
— Я ведь могу позвать на помощь, — Густав оглядел комнату.
— Давай. — Дрэйк крепче сжал пистолет. — Но ты умрешь раньше, чем они окажутся здесь.
— А вы? — Это был его последний козырь.
— Один прыжок с балкона, и через несколько секунд мы уже в джунглях. Подумай об этом.
— Вы даете мне слово, что я останусь жив? — Густав притих.
— Когда ты снимешь заговор с людей, я передам тебя французским властям. — Густав улыбнулся. — И старейшей.
— Этой знахарке? — Густав забеспокоился.
— Да. — Дрэйк холодно улыбнулся. — Это ее народ ты поработил на Мартинике. В этом ваша главная ошибка, мистер. Ведь даже дураку известно, что нельзя отбирать у матери детей. И неважно, кто она: жираф, койот, медведица или женщина. Матерей сердить нельзя, и теперь, я думаю, ты это понял.
— Вы уделяете слишком большое внимание женскому вопросу, но ваше предложение, монсеньор Дэлтон, я принимаю. — Густав взглянул на Селену. — Этого я не забуду, chere.
— Очень на это надеюсь.
Дэлтон держал свой пистолет у виска француза.
— Сейчас ты будешь по очереди вызывать сюда всех, кто есть в доме, чтобы снять с них заговор. Потом отправимся на поля к рабочим. А после этого я отдам тебя старейшей.
— А как же французские власти? — забеспокоился Густав.
Дрэйк усмехнулся.
— С ними ты встретишься позже. Француз выругался. Дрэйк взглянул на Селену.
— Ты не дашь чулки, чтобы связать ему руки?
— С удовольствием. — Радостно посмотрев на Дрэйка, она прошла по комнате и, вытащив из комода две пары чулок, поспешила назад.
Дрэйк по-прежнему держал пистолет у головы Густава.
— Так, Доминик, опусти руки за спинку стула. Если попытаешься броситься на Селену или на меня, тут же умрешь. Выхода у тебя нет, так что выбрось из головы даже мысли о побеге.
У Густава на лбу выступила испарина, и он медленно опустил руки за спинку стула.
Встав у него за спиной, Селена привязала одну руку к стулу по всей длине от плеча до запястья.
— Посмотри, я правильно делаю?
— Ты умеешь завязывать морские узлы? — Дрэйк не убирал свой «45» от виска Доминика.
— Да.
— Тогда завяжи. Одного будет вполне достаточно.
Туго завязав первый чулок, она принялась за другую руку.
— Ноги тоже привяжи.
Встав перед Густавом на колени, она привязала к ножкам стула сначала одно колено, потом другое. Наконец она поднялась и отряхнула руки.
— Теперь он не сбежит.
Опустив пистолет, Дрэйк проверил, как связан Густав, и подтянул узлы.
— Хорошо, Селена. — Он сунул пистолет в кобуру.
Селена открыла окна, и комната наполнилась утренним светом. Она обняла Дрэйка за талию.
— Сегодня будет прекрасный день.
— Да. Притом во многих отношениях. — Он мягко, но властно поцеловал ее в губы. — Ты готова разбудить остальных?
— Давно готова. — Подойдя к шнурку, она сильно за него дернула.
Вскоре по звонку явилась Джин, но ее сияющая улыбка поблекла, как только она увидела привязанного к стулу Густава и Дрэйка с пистолетом на поясе. Она повернулась к Селене.
— Мадемуазель?
— Все в порядке, Джин. Это — Дрейк Дэлтон. Он родственник Джой Мари, приехал из Техаса. Скажи Джой Мари, чтобы она ко мне зашла.
— Хорошо, мадемуазель. Но монсеньор Доминик… Может, позвать Джона?
— Это потом. Сначала я хочу поговорить с Джой Мари. Все в порядке. Принимайся за свои обычные дела.
Джин поклонилась и вышла.
— Ей можно доверять? — Дрэйк подошел к двери. — Она не позовет охранников?
— Не думаю. К тому же, что они смогут сделать? Густав у нас в руках. — Взглянув на француза, она заметила, что у того снова потекла из носа кровь. Она улыбнулась, надеясь, что сломала ему переносицу.
Густав засмеялся.
— Вы и правда думаете, что сможете отсюда выбраться?
Не обращая на него внимания, Дрэйк вытащил пистолет и встал у двери.
— Селена, приготовься дать Доминику по башке, если на нас нападут.
Она оглядела комнату, и ее взгляд остановился на тяжелой медной статуэтке, ударом которой вполне можно было лишить Густава чувств. Взяла ее и поставила на стол рядом с ним.
— Селена, — голос Густава звучал тихо, но настойчиво. — Воспользуйся этим против Дэлтона. Еще не поздно. Помни о том, что я тебе сказал. Подумай о наших планах. Отделавшись от него, мы сможем оставить Джой Мари с нами, или, если захотим, отправим ее обратно на ранчо. Как пожелаешь, та chere. Ведь ты знаешь, как я тебя люблю.