— Добро пожаловать на ранчо Латимера, — с легким поклоном сказал Латимер, и от улыбки в уголках его бледно-голубых глаз собрались добродушные морщинки. В то же время в его взгляде читалось недоумение от того внимания, которое Анастасия уделила его сапогам. Та поспешила загладить неловкость.

— Спасибо большое, — поблагодарила она и добавила: — Я не могла не залюбоваться вашими шпорами.

— Да что вы, право слово! — с явным удовольствием покачал головой Латимер и повернул сапог, чтобы шпоры можно было разглядеть получше, и как раз на этой шпоре не было одного зубчика. — Это испанские шпоры — лучше не бывает.

— Кто бы сомневался, — сухо бросила Кэт. — С тех пор, как я себя помню, он их носит всегда и везде.

— Племянник тоже носит шпоры, — заметила Исабель.

С заколотившимся сердцем Анастасия повернулась к сыну Латимера, чтобы взглянуть на его шпоры. Он с гордостью ей их продемонстрировал, но шпоры были совсем другими, и обе целы. Люк носил шпоры более тонкой работы, которые лучше подходили к его костюму. Вид у него был весьма аристократический — высокий, статный, прямо настоящий молодой испанский гранд. Смотрел он на Анастасию с нескрываемым обожанием.

Довольный, что она обратила на него внимание, молодой человек заговорил:

— Мне очень жаль, мисс Анастасия, что вы не сможете погостить у нас подольше, но прошу вас, не забывайте, что мой дом — это ваш дом, — добавил он по-испански.

— Я тронута, однако...

— Она что, не погостит у нас? — вмешался в разговор Латимер.

Анастасия повернулась к нему:

— Нет. Мой отец все еще плохо себя чувствует, и я...

— Понимаю. Тогда подождем следующего раза. Как только что сказал мой сын, мой дом — это ваш дом. А как поживают ваши замечательные родители?

Анастасия улыбнулась, невольно начиная чувствовать себя одной из причин предстоящего праздника:

— Мама чувствует себя прекрасно и просила извинить ее за то, что она не смогла прийти. А папа потихоньку поправляется.

— Хорошо. Но нам их сегодня будет не хватать, — вежливо ответил Латимер.

— Мы как раз провожали Анастасию в ее комнату, — сказала Исабель. — Если она почувствует себя здесь почти как дома, тогда, может быть, вместе с родителями скоро навестит нас еще раз.

— Благодарю вас, — растерянно поклонилась Анастасия, не зная, как ей следует ответить.

— Так постарайтесь, чтобы ей здесь понравилось, — заявил Латимер и, повернувшись к Анастасии, добавил: — Отдохните с дороги и присоединяйтесь к нашему празднику.

Анастасия начала было его благодарить, как вдруг раздался громкий пронзительный лай, быстрый топот лап, — к ним стремглав неслась маленькая собачонка и, подбежав, принялась прыгать вокруг Кэт Дамита. Девушка ловко подхватила собачку, избежав участи быть перепачканной и поцарапанной, а та, оказавшись на руках Кэт, в восторге незамедлительно попыталась облизать ее лицо, но девушка удержала песика на расстоянии и со страдальческим видом поинтересовалась:

— Кому это пришло в голову выпустить Розалию?

Ответом ей была тишина.

— Ну что ты будешь делать с этими служанками! Не могут быть повнимательнее. Розалия чуть не испортила мне платье!

— А что это за порода? — поинтересовалась Анастасия, подходя ближе и ласково погладив маленькую безволосую псину по живой мордочке. Розалия не замедлила обратить все свое внимание на Анастасию и принялась умилительно лизать ей руку, перемежая это проявление любви тоненьким радостным лаем.

— Не надо ей потакать, Бога ради, иначе она не отвяжется. Что за противная псина, — с притворной строгостью погрозила Кэт пальцем. При этом она не успела вовремя отстраниться, и Розалия лизнула ее в щеку. — Ах ты, вредина! — Кэт, не выдержав, рассмеялась.

Анастасия присоединилась к ее смеху, находя, что собачка как-то не очень сочетается с окружающей обстановкой и этими чопорными людьми.

— Эта порода называется мексиканская безволосая, — ответила наконец Кэт на вопрос Анастасии. — Мой жених подарил ее мне, не совсем верно предположив, что на ранчо я страдаю от одиночества и Розалия скрасит мои тоскливые дни, пока мы не соединим наши судьбы в его поместье в северной Аризоне. Впрочем, она просто лапочка, если ведет себя прилично, а не так, как сейчас.

— Она и правда очень милая, — согласилась Анастасия. Кэт Дамита кивнула, продолжая удерживать Розалию подальше от своего платья, правда, без особого успеха.

— Пойдемте, Анастасия, — позвала Исабель. — Мы проводим вас в вашу комнату, чтобы вы отдышались и немного передохнули с дороги.

— Увидимся, — кивнул Люк, постаравшись поймать взгляд Анастасии, прежде чем отправиться следом за отцом.

Женщины прошли немного дальше по дорожке в сопровождении веселого лая Розалии и остановились у одной из дверей. Исабель широко ее распахнула и сделала рукой приглашающий жест, пропуская Анастасию вперед.

Анастасия вошла и была поражена окружившей ее роскошью. На окнах висели тяжелые портьеры, не пропускавшие жару, а массивная, темного дерева резная мебель поражала воображение. Кровать под балдахином была накрыта бархатным, темно-вишневого цвета покрывалом, пол застелен громадным розовым ковром, расшитым виноградными лозами и розами. Розами же была расшита обивка канапе и кресел. В богато позолоченных рамах висели дорогие, написанные маслом картины, изображавшие букеты роз в вазах.

Анастасия, обведя глазами комнату, повернулась к обеим женщинам. Увидев на их лицах выражение ожидания, она поняла, что следует произнести какие-то слова, которые это ожидание оправдают. Роскошь и богатство особенно бросались в глаза после дней, проведенных в скромном жилище индейцев хопи.

Кашлянув, она решилась:

— Какая роскошная комната! Я не ожидала, что подобное можно увидеть в северной Аризоне.

Собеседницы довольно заулыбались, а Исабель объяснила:

— Моя сестра вложила сюда столько сил и средств, вы не поверите. Она была полна решимости продолжать жить здесь точно так же, как жила в южной Аризоне.

— Это мне напомнило мой дом и дома моих друзей на плантациях Юга, — вздохнула Анастасия. — Правда, это было еще до войны. Столько всего теперь безвозвратно потеряно...

Исабель сочувственно закивала:

— Все это чудовищно... Но ваш отец отстроил вам новый дом и соответственно его обставил. Я знаю, как вы и ваша мать благодарны ему за это.

Анастасия кивнула и бросила взгляд на Кэт, которая, как ей показалось, утратила интерес к разговору и с отсутствующим видом задумчиво улыбалась каким-то своим мыслям.

— Теперь отдыхайте, — сказала Исабель. — Для всех сейчас время сиесты. Позже вам принесут все для умывания. Когда переоденетесь, выходите к нам во внутренний дворик. Ближе к закату мы присоединимся ко всем остальным, да и барбекю будет к тому времени готово. Тогда и начнется настоящее веселье.

— Спасибо за все, — поблагодарила Анастасия. — С нетерпением буду ждать вечера.

— Отдыхайте, — повторила Исабель и еще раз обвела комнату внимательным взглядом, чтобы удостовериться, все ли в порядке.

После этого Исабель и Кэт, вежливо улыбнувшись на прощание, под заливистый лай Розалии вышли из комнаты и закрыли за собой дверь.

Анастасия с облегчением вздохнула и теперь уже неторопливо оглядела отведенные ей покои. На се вкус, убранство было слишком уж роскошным и пышным. Она чувствовала себя здесь стесненной, чуть ли не как в тюрьме. Подойдя к огромному гардеробу, она заглянула внутрь. Действительно, ее саквояж уже перенесли сюда и даже распаковали. Платье висело на вешалке, нижнее белье разложено на полке, внизу стояли туфли. Анастасия призналась себе, что такое внимание ей приятно, но в то же время в душе ее росла непонятная тревога. Кроме того, она не могла не заметить явного интереса, который с первых минут их приезда Кэт Дамита стала уделять Хоку. Но, с другой стороны, Кэт Дамита помолвлена, так что особых поводов для беспокойства нет, однако подспудное неприятное чувство все равно оставалось.

Анастасия подошла к кровати, положила на нее руку и несколько раз надавила. Кровать оказалась жесткой. Прямо как Ти Эл Латимер, вдруг мелькнуло у нее в голове. Нет, не будет она сейчас думать об этом человеке. Надо постараться хорошо отдохнуть, благо время еще есть. Вечер длинный, да и домой они доберутся лишь к ночи...

Но перед тем как лечь, она подошла к массивной высокой двери и проверила, хорошо ли та заперта. В замке торчал ключ, и она быстро дважды повернула его. Ключ из замка она вынимать не стала — так будет поспокойнее. Анастасия торопливо сбросила дорожный костюм и ботинки, сняла тяжелое бархатное покрывало и неловко влезла на кровать. Полог она не стала задергивать, чтобы не было очень душно. Взбив пуховые подушки, на которые были надеты изящно вышитые шелковые наволочки, Анастасия улеглась на спину и попыталась задремать.

Однако очень скоро мысли ее обратились к Хоку и тому, что они задумали. Она улыбнулась, подумав о том, что готова ждать, сколько понадобится, и надеясь, что скоро они снова будут вместе.

Над кострами жарилось столько еды, что Анастасия на мгновение остолбенела. Впечатление ее усилилось, когда она мысленно сравнила это изобилие с тем, как они питались на Юге во время войны, да и после нее. Она не представляла, как все это можно съесть за одну ночь, потому что, кроме туш свиньи и двух годовалых бычков, на столах лежали груды сладких и пресных лепешек; стояли большие миски с фасолью, широкогорлые банки с красным и зеленым перцем, как свежим, так и маринованным; и горы оладий, пропитанных медом и маслом. Там и тут виднелись высокие кофейники с черным кофе и чайники с чаем. Спиртного Анастасия не увидела — Латимеры, очевидно, хотели, чтобы все прошло в рамках приличий.

Выдался удивительно красивый вечер, как нельзя лучше подходивший для праздника под открытым небом. С севера тянуло прохладным ветерком, который разносил по округе соблазнительные ароматы жареного мяса и прочих вкусностей. Столы освещались лампами под красными абажурами. Предзакатное солнце заливало все вокруг нежно-розовым светом.

Однако Анастасия пребывала в нерешительности. Молодой Латимер на правах хозяина лично стал ухаживать за гостьей и с превеликим старанием наполнял ее тарелку едой. Все дело в том — Анастасия только сейчас это поняла, — что ее платье было неуместно. Да, платье, над которым Лорели неустанно трудилась в Виксберге и которое, несомненно, великолепно выглядело бы на великосветском приеме, здесь, на открытом воздухе, рядом с кострами, на которых шипели, разбрызгивая жир, мясные туши, уж никак не смотрелось. И не важно, что на Латимеров оно произвело весьма сильное впечатление, потому что мода здесь отставала на несколько лет, — на таком празднике платье из прекрасного светло-кремового шелка с низким лифом, с кружевными гофрированными оборками, с заниженной талией, отделанными рюшами рукавами и черным бархатным передником, который завязывался сзади на пышный ниспадающий бант, имело совершенно неподходящий вид. Кроме того, в нем было неудобно. Но ни Анастасии, ни ее матери и в голову не пришло, что званый вечер может проходить не в доме, а на открытом воздухе. Теперь менять что-либо было уже поздно.

Анастасия подумала, что в отличие от нее Кэт Дамита оделась более подобающим образом. Все на молодой женщине было выдержано в испанском стиле — широкая белая, почти до пола, юбка со множеством пышных нижних юбок из красной тафты, едва касающаяся подолом изящных туфелек, корсаж — белый с низким вырезом. На плечи девушки была небрежно наброшена алая шаль. Кэт явно оделась для того, чтобы веселиться и танцевать всю ночь напролет. «И никто ей в этом не указ, — подумала Анастасия, — она одевается так, как ей нравится».

Подошедший Люк вежливо протянул Анастасии тарелку, с которой капал горячий жир, но, заметив ее откровенное смятение, быстро уловил причину.

— Мисс Анастасия, вам нужно чем-то прикрыться спереди. Подождите, я пошлю слугу, он принесет небольшую скатерку. Вы ею накроетесь, а после еды снова сможете порадовать нас своим замечательным платьем.

Анастасия пришла в замешательство, но очень быстро взяла себя в руки и рассмеялась. Тут она заметила, как через поляну к ней направляется Хок. Одежда его была тщательно вычищена от дорожной пыли. В черных брюках, в ослепительно белой сорочке тонкого сукна с черным же узким галстуком и в широкополом черном сюртуке он имел неотразимый вид. Широкий кожаный пояс с большой серебряной пряжкой и высокие начищенные ковбойские сапоги завершали его мужественный облик.

Анастасия вдруг подумала, что у нее будет слишком уж дурацкий вид, если она повяжется, как салфеткой, широкой скатертью и так сядет за стол. Что скажет на это Хок? Повеселится от души и будет более чем прав. Она повернулась к Люку:

— Мистер Латимер, я буду вам весьма благодарна, если вы принесете мне скатерку, а то боюсь, я и правда закапаю платье и тем самым испорчу все удовольствие от еды.

Молодой Латимер рассмеялся и, склонившись к ней, негромко попросил:

— Пожалуйста, зовите меня Люк. Так меня называют все мои друзья.

Анастасия посмотрела в сторону, не желая переходить к фамильярным отношениям, и увидела, что Хок о чем-то очень увлеченно разговаривает с Кэт. Она тут же вспомнила, для чего они сюда приехали, тепло посмотрела на молодого человека и приветливо ответила:

— Почему бы и нет? Я не возражаю.

Тот расплылся в улыбке:

— Хочу надеяться, что и я могу называть вас Стейси. Анастасия с улыбкой кивнула:

— Я вернусь буквально через минуту, только найду слугу, — сказал он и торопливо поставил тарелку.

Анастасия отодвинулась от стола, заставленного едой, и принялась разглядывать гостей. Все были увлечены едой, раз за разом наполняя свои тарелки и громко переговариваясь. Народу пришло намного больше, чем предполагала Анастасия. Чуть раньше Исабель сказала ей, что среди гостей — люди с ранчо Спенсера и Латимера, из Джозеф-Сити, Хардивилля и форта Мохаве. Каждый житель в округе при случае готов был повеселиться, ведь развлечений в этом диком краю явно недоставало.

Слугам тоже позволили принять участие в празднике, но только после того, как все гости будут обслужены, — ведь без мексиканок, которые работали у Латимеров, ковбоям не с кем будет отплясывать. Хотя Кэт и сказала, что ей, собственно говоря, наплевать, много или мало женщин на танцах, Анастасия в душе была рада, что к ней самой, Кэт и еще нескольким женщинам из Джозеф-Сити мужчины не будут выстраиваться в очередь на танец. Тем более что она понятия не имела, какие танцы здесь танцуют, хотя место для них уже увидела. Ей его только что показал молодой Латимер — широкую поляну позади дома, неподалеку от расставленных прямо на траве столов. Поляна была хорошо утоптана, и он сказал, что танцевать на ней — одно удовольствие. Свое мнение по этому поводу Анастасия оставила при себе.

Люк вернулся довольно скоро, неся в руках широкую белую скатерть. Он быстро набросил ее на Анастасию и завязал концы сзади у нее на шее, не преминув воспользоваться представившейся возможностью и прикоснуться ладонями к нежной коже. Анастасия вздрогнула и быстро отодвинулась, но все же успела почувствовать у себя на шее его дыхание.

Скатерть действительно прикрыла почти все платье Анастасии, и, когда она и Люк подсели к Ти Эл, и Исабель, и все прочие повеселились от души, но в конце концов пришли к единодушному мнению, что идея была отличной. Подошли Кэт и Хок. Кэт быстро представила Хока, хотя, кроме нее самой и Анастасии, к нему мало кто проявил интерес. Он для всех остальных был всего лишь одним из ковбоев, вакеро с соседнего ранчо, пусть даже и десятником.

Еда Анастасии очень понравилась, но когда Кэт и Хок уселись бок о бок за стол, аппетит у нее пропал. Кэт и не скрывала своего интереса к Хоку: разговаривала она только с ним, с мягкой улыбкой доверительно наклоняясь к нему.

Однако вскоре внимание Анастасии переключилось на другое, потому что колено Люка сначала коснулось ее бедра, а потом крепко прижалось к ее ноге. Анастасия попробовала отодвинуться, но он подвинулся следом и с усмешкой негромко заметил:

— Да не убегайте вы от меня, Анастасия. Только начало вечереть, и в лучах заходящего солнца вы безумно привлекательны.

Она отвернулась, поймала внимательный взгляд Хока и снова повернулась к своему соседу, начиная чувствовать себя как в ловушке: из-за стола она встать пока не может — все только приступили к ужину, а впереди еще танцы. Может быть, к тому времени ей и удастся отвязаться от молодого Латимера, хотя, судя по всему, человек он весьма настойчивый и целеустремленный. Она снова посмотрела на Хока и натолкнулась на взгляд Кэт. Та слегка улыбнулась и едва заметно кивнула. Аппетит у Анастасии исчез окончательно.

Через какое-то время Ти Эл Латимер обратился к Анастасии:

— Жаль, что ваша матушка не смогла нас посетить, ей здесь наверняка бы понравилось.

— Несомненно, — ответила Анастасия. — Я в этом уверена.

— Здесь многое точно так же, как было до войны.

— Да. Мне очень нравится. Она бы получила огромное удовольствие от вашего праздника. Да и мой отец тоже.

При этих словах Ти Эл Латимер едва заметно замялся, хотя внешне ничем этого не показал.

— Я уверен, что вы правы. Может быть, в следующий раз все получится.

— Да, пожалуй, — протянула Анастасия, не зная, как еще поддержать разговор.

— Мне все больше кажется, что мужчины из семьи Латимеров весьма расположены к женщинам из семьи Спенсеров, — шепнул ей на ухо сидящий рядом Люк.

Анастасия дернулась, как от удара, разозленная тем, что он позволил себе чуть ли не прижаться губами к ее лицу.

— Не понимаю, о чем это вы, — резко бросила она, тут же сообразив, что Ти Эл Латимер, похоже, существенно расширил свои планы, если теперь у него появился интерес к ее матери, а не только к ранчо.

Люк слегка приподнял бровь, усмехнулся, отыскал под столом руку Анастасии и быстро накрыл ее своей ладонью.

— Анастасия, скоро вы все узнаете. Моя дорогая Анастасия, — добавил он по-испански.

— Вы говорите загадками, — поморщилась она, вытаскивая руку из-под его ладони и стараясь вернуть разговор к менее скользкой теме.

Он пожал плечами, как бы давая понять, что уступает ее желанию.

— А у вас, наверное, много скота? — торопливо заполнила паузу Анастасия.

Он с удивлением посмотрел на нее:

— Хватает. А что?

— Как же вы управляетесь с вашими стадами? — продолжила расспрашивать Анастасия, пытаясь говорить так, как если бы она ничего не понимала в скотоводстве.

— Вам многое предстоит узнать, верно, дорогая? — сочувственно рассмеялся Люк.

— Конечно. Вы же знаете, я в этих местах совсем недавно.

— Я вам помогу узнать все, что нужно, не волнуйтесь. Что касается скота, то у меня на ранчо много помощников, чтобы управляться со всей работой. Наших племенных годовалых бычков, которых мы выводили несколько лет, как раз сейчас сгоняют в загон. Когда сгонят всех, то поставят «загонное» клеймо.

— «Загонное»? — удивленно произнесла Анастасия, стремясь разговорить соседа. Хоку будет весьма интересно узнать, что годовалые бычки, которых он собирался угнать, оказались особой, специально выведенной породой, которая может стать отличным началом для возрождения ранчо.

— У нас, на ранчо Латимера, есть самые разные клейма. Все зависит от того, какой именно скот, на каких пастбищах он пасется, ну, и так далее. Но когда стадо готово к продаже, его всегда метят только одним клеймом. Это сильно упрощает дело при перегоне скотины на рынок.