— Латимер мертв. Схватка была честной. Отвезите его на ранчо, к его семье, и скажите им всем, чтобы они не попадались на глаза ни мне, ни Спенсерам, — твердо сказал им Хок.

Один из пистолерос шагнул вперед:

— А о праве кровной мести ты, случаем, не забыл?

— Если этого пожелает молодой Латимер, я готов, — спокойно ответил Хок.

— Ну и силен же ты, малый! — грубо хохотнул головорез. — Люк на своего отца молился! Ладно, отвезем мы его на ранчо. А работники тебе не нужны? На такого, как ты, я с удовольствием пойду работать. Подумай...

— Премного благодарен, приятель, но я как-нибудь управлюсь сам, — покачал головой Хок.

— Сдается мне, ты прав, — пожал плечами детина. — Может, Люк на стену из-за своего папаши и не полезет, но только свистни, мистер...

— То, что я сказал про Латимеров, касается и всех вас. Чтобы я ваших физиономий больше не видел, ясно? — договорил Хок.

Его собеседник кивнул и подошел к остальным, которые возились с телом Ти Эл. Когда они проносили его мимо Хока, тот остановил их:

— Подождите-ка, парни. Я все еще его должник.

Они в замешательстве остановились. Все, стоявшие вокруг, как один посмотрели на Хока. Тот вынул обломок шпоры и сунул его в нагрудный карман окровавленной рубашки Латимера, брошенной ему на грудь. Отступив назад, Хок махнул рукой пистолерос:

— Идите. Теперь мы квиты.

Пистолерос закинули тело убитого на одну из лошадей и молча ускакали прочь, явно довольные тем, что не пришлось вступать в схватку с индейцами и что Райдер Хокинс не стал мстить и им. Все они, не сговариваясь, решили держаться подальше от этого опасного безжалостного типа.

Анастасия тоже подумала, что Хок — опасный человек, наблюдая, как он переговаривается с индейцами, как хладнокровно вытирает о траву нож, которым только что прикончил Латимера. Закончив, он направился к Анастасии. На губах его играла улыбка. Бережно поддерживая, он помог ей сесть в седло. Пора было вернуться к делам насущным, чтобы успеть вовремя перегнать всех бычков в форт Дефианс, — впереди их ожидали еще пять дней тяжелого путешествия. Только после этого они смогут принадлежать друг другу. Волнения и заботы больше не мучили их — Латимер теперь уже никогда не сможет встать у них на пути.

Хок и Анастасия не спеша ехали по прерии. Мустанги их шли совсем рядом, так что молодые люди то и дело касались друг друга коленями, а за руки они держались уже давно.

— Анастасия, я любил тебя всю свою жизнь. Понимаешь, просто нашел не сразу, — смущенно признался Хок.

Анастасия молча улыбнулась, посмотрела ему в глаза, увидев в них все то, о чем в глубине души мечтала многие годы. Она знала, что в ее глазах Хок видит то же самое. Солнце висело у самого горизонта, и их длинные тени, что бежали впереди мустангов, как-то незаметно слились в одну, и уже ничто не могло их разлучить.

Эпилог

1

Спенс и Лорели сидели на веранде и любовались расстилавшимися перед их взором просторами. Кресла-качалки тихонько поскрипывали, и вид у мужа и жены был умиротворенный.

— Как называется то место, куда поехали Хок с Анастасией? — спросила Лорели.

— Пинто, — с усмешкой ответил Спенсер. — Правда, в записке, которую они прислали нам с вернувшимися загонщиками, не сказано, где же это место находится.

Лорели засмеялась:

— Я думаю, для нас намного важнее перегнать скот вовремя, удачно его продать и получить деньги, чем знать, в какое место они поехали.

— Да кто же с этим спорит, — согласился Спенс. — Но не менее важно и известие о том, что Хок наконец рассчитался с Латимером.

— Мертв, — передернула плечами Лорели. — Признаюсь, верится с трудом, так же как с трудом верилось в его истинную сущность.

— Может быть, хоть теперь будет поспокойнее.

— Как я на это надеюсь! — горячо поддержала его Лорели.

— Но я удивлен, что о самом важном в записке не было сказано.

— О том, что касается их самих? — улыбнулась Лорели. Спенс поднял на нее глаза:

— Да. Ведь они будто созданы друг для друга, верно?

— Согласна, — кивнула Лорели. — Ты думаешь, что место под названием Пинто как-то с этим связано, связано с ними, с их будущим?

— Наверное, да.

— Мне по-прежнему кажется неправильным, что Анастасия повсюду ездит с ним одна. То есть я думаю, что...

— Почему бы нам не заняться подготовкой свадьбы к их возвращению? — предложил Спенсер.

— Пожалуй, я начну с подвенечного платья для Анастасии, — улыбнулась Лорели.

— Хорошая мысль, — кивнул Спенс, снова устремляя взгляд к горизонту.

— А потом сошью несколько одежек для маленького.

— Для маленького? — рассеянно переспросил Спенсер.

— Ну да, для маленького.

— Это ты для Стейси? Не думаю, что ей это потребуется в ближайшее время.

— А я вовсе и не про Анастасию. У нас в семье есть еще кое-кто...

Кресло-качалка Спенса вдруг перестало поскрипывать. Он замер, потом повернулся к жене. Та ласково улыбалась ему, и глаза ее сияли счастьем и нежностью.

— Ты хочешь сказать... — начал Спенсер и замолчал. Перевел дух и повторил: — Ты мне хочешь сказать...

— Да, милый, у нас скоро опять будет малыш.

Спенсер издал оглушительный восторженный вопль, вскочил на ноги и, заключив Лорели в объятия, закружился по веранде.

— Я не верю, честное слово, не верю! Не может быть, не может быть! — Он вдруг остановился и посерьезнел. — Послушай, Лорели, а это не опасно? Ты справишься? Я и думать об этом боюсь!

Лорели с нежностью его поцеловала и сказала:

— Спенс, ты же знаешь, что при родах всегда есть риск, всегда призрак смерти готов разлучить мать и дитя, но ведь это жизнь, Спенс, просто жизнь. Давай принимать ее как она есть. Да ты только представь, — оживленно продолжила она. — Здесь, в новой Гайе, у нас родится ребенок, наш ребенок. Это и правда новое начало, Спенс, для всех нас, понимаешь?

Они нежно поцеловались и с гордостью огляделись по сторонам. Новая жизнь замечалась в Гайе повсюду. Все дальше в прошлое отступали горькие, печальные воспоминания, все явственнее в настоящем проявлялись приметы будущего. Начать заново и добиться своего — такое под силу только тем, кто глубоко и искренне любит.

2

Они стояли в тени можжевельника. Хок рассказывал Анастасии о Пинто, а потом привел ее к могилам своих родителей. Он молча опустился на колени и склонил голову перед двумя холмиками земли, заросшими молодой зеленой травой. Наконец-то трагическая смерть отца и матери получила достойное отмщение. Хок поднялся на ноги и бросил в воздух на четыре стороны света по ястребиному перу, чтобы души погребенных обрели заслуженный покой, потом повернулся к Анастасии и с улыбкой сказал:

— Теперь мое сердце свободно — его больше ничто не мучает. Я снова начинаю жить. Все, что я могу дать тебе, Анастасия, Стейси, Женщина Весны, — немного земли и скота, да и то это нужно приводить в порядок, работая с утра до ночи. Но мое сердце — вот оно, и я отдаю его тебе.

— Подожди! — неожиданно воскликнула Анастасия и кинулась куда-то в сторону.

Хок, ничего не понимая, в полном изумлении смотрел, как она подбежала к своему мустангу и стала рыться в седельных сумках и потом чуть ли не бегом вернулась обратно, неся в руках что-то завернутое в индейскую ткань. Глаза ее сияли радостью. Встав перед Хоком, Анастасия воскликнула:

— Хок, ты возьмешь вот это?

В еще большем недоумении, потому что ничего подобного не ожидал, Хок наблюдал за тем, как Анастасия осторожно разворачивает ткань. Чуть поколебавшись, она в конце концов что-то протянула ему в сложенных лодочкой ладонях.

Хок, запрокинув голову, от души засмеялся, потому что в ладонях Анастасии лежал старый, засохший хлеб гоми.

Анастасия смутилась и, решив, что он отказывается, хотела убрать руки, но Хок удержал ее. Взяв гоми, он откусил от него солидный кусок и с видимым наслаждением принялся жевать. Онемевшая от радости, Анастасия обрела дар речи.

— Значит, ты хочешь на мне жениться? — дрожащим голосом спросила она.

— Да! Но только потому, что ты попросила об этом, как положено, — ответил он.

Анастасия счастливо засмеялась и протянула ему оставшийся кусок.

Хок поморщился.

— Надеюсь, ты не будешь настаивать, чтобы я это доел. Если доем, то скорее всего не смогу стать твоим женихом. — Тем не менее хлебец он забрал и спрятал в нагрудный карман рубашки. — Я его сохраню навсегда, можешь в этом не сомневаться, Женщина Весны.

Анастасия просияла и обвила руками его шею.

— Хок! Я так счастлива!

Внезапно, бросив рассеянный взгляд ему за спину, она заметила в траве какое-то движение.

— Хок! — вскрикнула она. Голос ее был полон неподдельного ужаса.

Хок стремительно обернулся, уже сжимая в руке револьвер, не зная, чего ожидать, но готовый ко всему.

— Там! Вон там! Гремучая змея! Боже! Убей ее, убей ее! — выкрикнула Анастасия, всем телом дрожа от страха.

Хок слегка расслабился. Змея сама по себе не была опасна, если только ее не разозлить.

— Успокойся, Стейси, — мягко сказал Хок и обнял любимую за плечи. — Ну сама подумай. Гремучая змея вовсе не собирается на нас нападать. Она ползет по своим змеиным делам, вот и все.

— Но она же тогда укусила меня! — прерывающимся голосом возразила Анастасия.

— Укусила, но не эта же, правда? Ту я сразу убил. Это совсем другая змея. Ты не забыла, что я тебе рассказывал про Танец Змеи?

— Я помню, но все равно до сих пор не представляю, как ты мог держать змею в зубах да еще и танцевать!

— Она меня тогда, между прочим, укусила. Помнишь? Анастасия молча кивнула, бросив взгляд на две отметин у него на лице. Потом посмотрела на такие же отметины у себя на кисти.

— Я помню, — наконец ответила она, провожая глазами гремучую змею, которая, не обращая на них никакого внимания, грациозно извиваясь, с легким шелестом ползла куда-то по жесткой траве.

Страх понемногу начал отпускать Анастасию.

— Ну что, Стейси, все еще хочешь ее убить?

— Теперь уже не хочу, — вздохнула она. — Может быть, это знамение. Мы же собирались изобразить на эмблеме нашего ранчо гремучую змею. Пусть эта змея живет и несет наше пожелание той земле, где нам жить, — пожелание мира, любви и счастья всем в северной Аризоне.

Хок одарил ее улыбкой, полной проникновенной нежности.

— Да, Стейси, пусть так и будет.

Она улыбнулась, чувствуя, как страх перед гремучей змеей постепенно исчезает. Она не станет менее осторожной, а просто будет мирно соседствовать со всеми созданиями, заселившими эти земли задолго до ее приезда сюда.

Гремучая змея как будто услышала ее мысли. Она вдруг резко свернула в сторону и поползла на север.

Хок и Анастасия какое-то время смотрели ей вслед, а потом молча с улыбкой обменялись долгими любящими взглядами, чувствуя, что сейчас никаких слов не нужно.

Они сели на мустангов и не спеша направились к поместью Гайя, к ранчо Хокинса, к своему будущему. Сердца и души их были переполнены любовью, счастьем и радостью.

Прямо над ними в небесной вышине плавно чертили свои бесконечные круги два ястреба.