— Да я только...

— Послушай, Джек, я отлично знаю, что тебе нужно, и давай-ка мы с этим раз и навсегда покончим прямо сейчас. На тот случай, если ты или кто другой захочет полюбопытствовать: я сопровождаю этих двух леди до самого Хардивилля и несу за них полную — слышишь, Джек? — полную ответственность. Ты меня понял?

От возмущения Анастасия потеряла дар речи. Джек с извиняющимся видом приподнял шляпу, кивнул Хоку и торопливо удалился.

Взбешенная, Анастасия повернулась к Хоку:

— Да как у вас только язык повернулся такое сказать! Какое вы имеете право? Как вы смеете?

Хок не обратил на восклицания девушки никакого внимания, схватил ее за плечи, легонько тряхнул и сказал негромко:

— Говорите, какое я имею право? Как я посмел? Черт возьми, вы прекрасно знаете, на что у меня есть право! И если я увижу вас любезничающей с кем-то из парней, вы об этом очень пожалеете. Вы что, решили, что это великосветский прием в роскошном поместье?

— Что?! — Анастасия попыталась вырваться, но он держал ее крепко. — Я не позволю разговаривать со мной в таком тоне, — наконец отчеканила она.

— Не надо. Со мной эти штучки не пройдут, — звенящим от ярости голосом заверил ее Хок. — Пусть немного, но мы друг друга уже знаем. Здесь не Юг.

— Мне совершенно все равно, на Юге мы или на Западе. У вас нет прав, — прошу заметить, что я произнесла слово «нет», — нет прав на то, что касается моей личной жизни. И тем более у вас нет прав ставить меня на людях в неудобное положение.

— Ах вот как — ставить в неудобное положение! Черт побери, Анастасия! Неужели не понятно, что здесь вы с матерью главная мишень для всякого отребья?

— Ничего про это я не знаю! Мы взяли билет не на самый плохой пароход и...

— Да перестаньте же, Анастасия! — приказал Хок и привлек девушку ближе. Она уперлась крепко сжатыми кулачками ему в грудь. — Обо всем, что было на Юге, давно пора забыть. Я уже сказал, что не позволю вам любезничать с другими мужчинами.

— А я уже сказала, что это не ваше дело. Между прочим, я отнюдь не любезничала. Мы просто разговаривали.

— Кто бы сомневался! Но что-то не похоже, что вы поняли, о чем я говорю.

Разозленная, Анастасия смело посмотрела в сердитые глаза Хока.

— Простите, но что-то не похоже, что вы поняли, о чем я говорю. Эту поездку моя мама и я совершаем вдвоем.

Понимаете — вдвоем! Мы едем к моему отцу. Вы-то что здесь делаете?

На миг Анастасии показалось, что в глазах Хока появилась боль. Но нет, вот они снова такие же непроницаемые, как и всегда. Он осторожно отпустил ее плечи и проговорил спокойным, не терпящим возражения голосом:

— Меня мало волнует, что вы там думаете, Анастасия. Я просто хочу, чтобы вы поняли, что так все и будет, пока я не буду уверен, что ваше путешествие благополучно завершилось.

Анастасия вдруг почувствовала себя удивительно одинокой, как будто лишилась чего-то очень важного. Она отмахнулась от этого странного ощущения и упрямо продолжила гнуть свое:

— Да вас никто не просил...

— Анастасия, я не собираюсь спорить. Будет так, как я сказал.

— Хок, вы же не можете вот так...

Он перегнулся через поручни, какое-то время смотрел на струившуюся внизу воду, потом выпрямился и посмотрел на девушку.

— Анастасия, я не хочу, чтобы вы с матерью попали в беду, только и всего. Неужели вы мне не доверяете?

Анастасия пребывала в нерешительности. Она вдруг почувствовала, что вот прямо сейчас может утонуть в бездонной глубине его глаз. Лучше не думать об этом. Холодная голова — вот что ей сейчас нужно. Ей про этого человека ничего не известно! Кто он? Откуда? Куда и зачем он едет? Вот только чувства говорили ей совсем другое.

Хок взял ее руку, поднес к губам и поцеловал прямо в середину раскрытой ладони.

— Перестаньте воевать со мной. Пожалуйста. Анастасию вдруг охватил приступ непонятной тревоги, и она торопливо отдернула руку. Чего он от нее добивается? Девушка стала смотреть на текущую внизу реку, стараясь оставаться спокойной.

— Анастасия, — негромко и ласково сказал Хок, перегибаясь через поручень, так что его голова оказалась совсем близко от головки девушки. — Вы хотели меня спросить о мальчике?

Анастасия торопливо выпрямилась. На лице ее читалось плохо скрытое смущение. Мальчик! И она улыбнулась, признавая, что Хок сумел разрешить все миром. Ладно, пусть будет так, как он сказал. И потом ей действительно хотелось знать, что стало с мальчиком.

— Так как вы с ним поступили?

— Отправил назад к его народу. Это самое большее, что я мог сделать. Он еще слишком юн, чтобы заботиться о себе, особенно в городе белого человека.

Рассказывая, он начал не спеша сворачивать сигарету.

— С ним ничего не случится? Как же он доберется домой?

— Я оплатил ему проезд в почтовом дилижансе. Он может ехать на крыше. Но мне нужно было дождаться, пока дилижанс не отъедет. Не хотелось, чтобы он соскочил на ходу и перепродал свой билет. Вполне может статься, что через несколько лет он еще вернется, а может быть, и не вернется никогда. Они все потихоньку там спиваются.

Он прикурил и медленно выдохнул дым через ноздри.

— Как это — спиваются?

— Да очень просто. И ничего с этим поделать нельзя. Никто еще с этой напастью не справился. Нигде. Что-то в человеке ломается, вот и все. — Он помолчал, как бы раздумывая над своими словами, и закончил: — Я-то вообще никогда не пью.

В воздухе повисла какая-то непонятная напряженность.

— Совсем не пьете? — не без колебаний спросила Анастасия.

— Совсем, — твердо ответил он и, размахнувшись, бросил окурок в воду. — Я же наполовину индеец. Моя мать была индианкой, отец — белым. Его звали Сэм Хокинс. Хок Райдер — так меня называли индейцы. Для белых я Райдер Хокинс. — Он помолчал и через силу договорил: — Это имеет какое-то значение?

Анастасия перевела дыхание и осторожно накрыла ладонью его руку, с такой силой стиснувшей перила, что костяшки пальцев побелели.

— Хок, поверьте, я уважаю ваш народ точно так же, как и свой.

Он повернулся к ней и стал пытливо вглядываться в ее лицо, как бы сомневаясь в искренности сказанных слов. Наконец он чуть заметно расслабился, улыбнувшись нерешительной, слегка натянутой улыбкой.

— Для очень многих это как раз имеет значение — будь то индейцы или белые.

Ей хотелось утешить его, но ничего не шло на ум, да и никаких слов не было нужно. Он примирился со своей жизнью точно так же, как она — с тем, что прежней, знакомой с детства жизни ей не вернуть никогда. Анастасия сейчас испытывала чувство какого-то сродства с этим малознакомым человеком. Ему не было места ни в мире индейцев, ни в мире белых. И сама она недалеко от него ушла: уже не южанка и еще не северянка. Может, им обоим еще предстояло отыскать себе место в этом мире.

— А важно, что я из семьи рабовладельцев? — замявшись, спросила Анастасия.

Он усмехнулся:

— Единственное, что важно, — это то, что вы здесь. И раз уж судьба свела нас вместе, давайте вместе и бороться с ней.

От этих слов на сердце Анастасии стало удивительно тепло, и она уже решилась продолжить свои расспросы, когда знакомый голос вмешался в их разговор.

— Вот вы где, оказывается! — весело воскликнула подошедшая Лорели. — Не хотите ли пригласить меня на экскурсию по нашему пароходу?

Анастасия обрадовалась, увидев мать повеселевшей и отдохнувшей. Оживленно беседуя, они принялись прогуливаться по пассажирской палубе.

Глава 4

Анастасия лежала на верхней койке, безуспешно пытаясь заснуть. Пароход все шел и шел вверх по реке, и от беспрерывного шума работающих машин у нее начала болеть голова. За последнюю неделю жизнь Анастасии очень изменилась — ее мир ограничивался теперь бортами парохода... и Хоком.

Слово свое он сдержал. Куда бы они ни шли, молодой человек сопровождал их, что доставляло явное удовольствие Лорели, но Анастасия не хотела везде и всюду зависеть от Райдера. Он был мужчиной, и до конца она ему все равно не верила. Когда мать отдыхала, девушка совершала самостоятельные вылазки на палубы парохода, чем выводила Хока из себя. Неделя прошла, не доставив путешественникам никаких беспокойств. Лорели хорошо отдохнула. Очень скоро они...

Ее размышления были прерваны — пароход в очередной раз налетел на мель. Машины пронзительно взвыли, но судно ни на дюйм не сдвинулось с места. Такое за все время их пути случалось уже несколько раз, но Анастасия не могла отогнать дурное предчувствие, что сейчас дело обстоит гораздо серьезнее.

Услышав крики и топот, девушка села на койке. Может, дело совсем плохо, и пароход тонет?

— Анастасия! — сонным голосом проговорила Лорели с нижней койки. — Что-то случилось?

— Не знаю, мама, — ответила Анастасия и, спустив ноги, спрыгнула на пол. — Я сейчас пойду и посмотрю.

— Хок все выяснит.

— А если ему сейчас не до нас? Я лучше сама.

— Куда же ты пойдешь? Ведь уже так темно!

— Не так уж и темно, мама. В небе полная луна.

— Я боюсь, что это опасно, дочка.

— Боже мой, мама! Сколько можно прятаться от жизни? И потом — ну что со мной может случиться на борту парохода? Я только надену халат и загляну на мостик.

— Анастасия! Кто же выходит на люди в халате!

— Да кто меня увидит? Вся команда занята. Я хочу посмотреть, что там случилось. Не волнуйся, я скоро вернусь.

Торопливо одевшись, Анастасия чмокнула мать в щеку и выскользнула за дверь каюты. Оказавшись снаружи, девушка торопливо огляделась по сторонам. Никто на нее не обратил внимания. Все были слишком заняты, стараясь снять пароход с мели. Анастасия поднялась по узкой лесенке на открытую верхнюю палубу и все равно толком не понимала, что происходит.

Похоже было, что пароход глубоко завяз в прибрежном иле. Анастасия надеялась, что верхняя палуба огорожена поручнями, но их не оказалось. Девушка опустилась на колени и осторожно заглянула за край палубы.

Люди внизу пытались вытолкнуть пароход на глубокую воду, но у них ничего не получалось. В то же время ночь была удивительно красива. Анастасия запрокинула голову и всмотрелась в небо. Прямо над ней мягко сияла полная луна. Черный бархат неба был усеян яркими звездами, легкий ветерок легонько шевелил ей волосы, принося с собой запахи травы, влажной земли и воды. Анастасия счастливо улыбнулась и перевела взгляд на копошившихся внизу людей, пытаясь разглядеть среди них Хока.

Углядела она его сразу, и он, будто почувствовав ее взгляд, поднял голову и посмотрел в ее сторону. Со своей высоты она весело помахала ему рукой, не отдавая себе отчета в том, что светлое пятно ее халата было видно всем и отовсюду. Ей показалось, что Хок тоже махнул ей. А может быть, показал рукой, чтобы она спустилась вниз. Она помахала ему в ответ, и тут пароход дернулся. Анастасию толкнуло к краю палубы, но девушка каким-то чудом удержалась. Теперь рывок следовал за рывком, и Анастасия, чтобы не искушать судьбу, начала отползать от края палубы. Неожиданно последовал еще один рывок, гораздо более сильный, и пароход пошел кормой вперед на быстрину.

Анастасия покатилась по палубе, пытаясь удержаться, но ухватиться было не за что, и девушка полетела за борт в мутные стремительные воды Колорадо. Место было глубокое, но, прежде чем уйти с головой под воду, она услышала, как Хок выкрикнул ее имя. Холодная вода хлынула ей в ноздри, в уши, в рот, и в голове осталась одна-единственная мысль — только бы не захлебнуться.

Течение подхватило девушку и поволокло за собой. Длинные полы халата и ночная рубашка обмотались вокруг ног. Анастасия пыталась ухватиться за выступ скалы, торчащий корень, за что угодно, лишь бы приостановить движение навстречу гибели, но пальцы все время погружались в текучий песок, а река продолжала тащить девушку все дальше и дальше от парохода. Отчаянно работая руками, Анастасия сумела вынырнуть на поверхность и, давясь кашлем, стала судорожно хватать воздух широко раскрытым ртом, однако бурное течение вновь затянуло ее под воду. Девушка продолжала бороться за жизнь, изо всех сил стараясь высвободиться из сковывающей движения одежды, но с каждым мгновением силы ее убывали, а вместе с ними — и надежда.

Неожиданно чьи-то сильные руки схватили ее поперек туловища и рывком буквально выкинули из воды. Анастасия жадно вдохнула воздух, но бешеное течение опять швырнуло ее вперед, а заодно и ее спасителя. Слава Богу, теперь она была не одна. Ей помогали, и вернувшаяся надежда спастись удвоила силы девушки — она вдруг почувствовала, что берет верх над коварным течением.

Каким-то немыслимым образом обоим удалось вырваться на мелководье. Анастасию, словно куклу, выволокли из воды на песчаный берег. Затем неведомый спаситель бесцеремонно перевернул ее на живот и с силой надавил на спину. Анастасия закашлялась, изо рта и носа потекла вода, и новый приступ судорожного, выворачивающего наизнанку кашля охватил девушку. Так продолжалось несколько минут, пока ее не перевернули на спину и она смогла дышать. Никогда еще каждый вдох и выдох не были столь сладостными, как сейчас. Наконец Анастасия открыла глаза, чтобы взглянуть в лицо своему спасителю... Хок! Едва заметная улыбка тронула ее губы.

— Черт возьми, Анастасия! — задыхающимся голосом выговорил Хок. — Какого дьявола тебя понесло на верхнюю палубу? Ты хоть что-нибудь соображаешь?

Анастасия едва слышно рассмеялась. Но Хок и вправду выглядел сейчас таким смешным! Злющий донельзя, с ног до головы перемазанный коричневым речным илом, он был похож на водяного.

— Не вижу ничего смешного, — мрачно буркнул он. Анастасия засмеялась громче и, закашлявшись, почувствовала, как глаза ее наполняются слезами.

Хок обхватил девушку обеими руками и крепко прижал к себе.

— Я чуть со страху не умер. Ты хоть понимаешь, еще чуть-чуть и... Да нет, похоже, не понимаешь.

Анастасия икнула.

— Как ты? Говори, Анастасия, говори! С тобой все в порядке?

— Да... — слабым голосом наконец просипела она. — Все хорошо. Просто я чувствую себя такой дурой.

— Поступила ты действительно как дура, сама прекрасно знаешь. Если бы ты не была такой тупоумной...

Анастасия с трудом перевела дыхание.

— Не сердись на меня, Хок. Я... я просто не знаю, что бы без тебя делала.

— Очень рад, что мы наконец это признали. У тебя ничего не болит?

Он слегка отстранил Анастасию от себя и уверенной рукой принялся ощупывать ее, ища раны или ушибы.

— Ой! Больно!

Хок и ухом не повел.

— Ты меня щекочешь!

— Я просто проверил, не разбито ли у тебя чего, — вдруг охрипшим голосом ответил Хок.

— Если ты продолжишь таким же манером, то наверняка доберешься до того, что разбито.

— Вот как? И что же это?

Анастасия мысленно сказала «сердце» и вдруг разрыдалась. Какое счастье, что он с ней! Если бы его не было сейчас здесь, это был бы неописуемый кошмар, сущий ад. Да и осталась бы она вообще в живых? Она положила руки ему на плечи и придвинулась ближе.

— Хок... Знаешь что... — бездумно заговорила она. Ей просто до безумия хотелось быть к нему как можно ближе.

— Да? О чем ты? — тихо спросил он, прижимая девушку к себе.

— Спасибо тебе.

Он взял в свои широкие ладони ее лицо, всмотрелся ей в глаза, а потом наклонился близко-близко и ласково поцеловал в губы.

Анастасии вдруг стало тепло, хорошо и спокойно. Рассмеявшись, она лукаво поинтересовалась:

— А ты знаешь, что весь перемазался в грязи, как черт?

— А ты знаешь, что твой халат из белого стал черным, а волосы... — прищурился Хок и, рассмеявшись, ласково провел ладонью по ее грязным мокрым волосам.

— Я тоже хороша, да?

— Можешь не сомневаться, — кивнул Хок. — Сними с себя эту грязищу. Прополощешь все хорошенько, да и сама вымоешься.

— Что ты, а если кто увидит? И потом река же донельзя грязная.

— Мы перемазались илом со дна, пока выбирались на берег. Если споласкиваться аккуратно, ничего не будет. Нужно побыстрее смыть этот ил, пока он не засох. Смотреть на тебя здесь некому. Нас снесло вниз по течению довольно далеко от парохода. Вполне возможно, он уже и уплыл без нас.

— Как это уплыл? — встревожилась Анастасия. — Что ты такое говоришь? А как же мы?

— Матросы собирались развернуть пароход кормой вперед и колесом сровнять дно. Если у них это получится, они поплывут дальше. За всей суматохой вряд ли кто-нибудь еще, кроме меня, увидел, как ты полетела за борт. И тем более сомнительно, что кто-то видел, как я прыгнул за тобой следом.

— Боже! А как же мама?

— Она знала, что ты поднялась на палубу?

— Да, и не хотела меня пускать.

— Тогда очень скоро она увидит, что тебя нет, и поднимет на ноги всю команду. Может быть, они обнаружат, что и меня тоже нет на борту. Только не надейся, что пароход развернется и отправится на наши поиски. У них есть расписание, по которому следующая остановка только в Эренберге, что еще выше по течению. Там они некоторое время простоят, чтобы разгрузиться, и подождут нас на тот случай, если мы их сумеем догнать. Только вот я не знаю, насколько долгой будет остановка.

— А как мы доберемся туда?

— Пешком. Я не знаю, как далеко отсюда Эренберг, но, по-моему, наш пароход подошел к нему достаточно близко. В любом случае нам следует поторопиться.

— Пешком?! У меня даже туфель нет! А если мы не успеем? И как же мама?

— Прежде всего не нужно терять голову, — помолчав, ответил Хок. — Я и раньше во всем полагался только на себя. Будем делать все по порядку. Начнем с того, что отмоемся от грязи. Много времени это у нас не отнимет, и после этого мы сможем тронуться в путь.

Анастасия почувствовала, что колеблется. Ничего хорошего в засохшей грязи на теле, конечно, не было. Но если они могут упустить пароход, тогда лучше поберечь драгоценные минуты. Анастасия вдруг как-то остро ощутила, что Хок — мужчина, и ее охватило чувство полной беззащитности перед ним.

— Даже и не знаю. Может быть, нам лучше тронуться в путь прямо сейчас.

— Сомневаешься? — усмехнулся Хок.

— В чем?

— На мой счет, — объяснил он и придвинулся ближе. Его теплое дыхание коснулось щеки девушки. Анастасия поторопилась ответить:

— Дело вовсе не в тебе. Просто я подумала, что, если мы потеряем время...

— Не так уж много мы его и потеряем, — возразил Хок и добавил: — Поверь мне на слово, грязь на воздухе сохнет быстро, и лучше ее смыть сейчас. Перестань, Анастасия. Здесь мы совершенно одни.

Анастасия все никак не могла решиться. Стояла ночь, но в небе сияла полная луна, заливая все вокруг рассеянным серебристым светом. Хок был прав в одном — вокруг действительно не было ни единой живой души. И еще он скорее всего прав в отношении грязи. Жизненного опыта у него побольше, чем у нее.

— Ну хорошо, — наконец решилась Анастасия и неловко начала теребить пуговицы.

— Может быть, помочь?

— Нет-нет, я сама... Сейчас... — поспешно отказалась Анастасия и с трудом поднялась на ноги. Мокрые от грязи пуговицы то и дело выскальзывали из-под непослушных пальцев. Ей все никак не удавалось расстегнуться. Снимая одежду, она то и дело косилась на Хока, умом прекрасно понимая, что этого ей делать не следует, что надо бы встать за дерево и раздеваться там.

Хок, в свою очередь, посматривал на нее. Он быстро стянул промокшие насквозь куртку и рубашку, потом сапоги.

Оставшись голым до пояса, он подошел к Анастасии, отвел ее руку в сторону, ловко расстегнул на девушке халат и снял его. Скользнул взглядом по ее телу, плотно облепленному мокрой ночной рубашкой, затем посмотрел ей в лицо.

— Хок, я хочу раздеться, не смотри на меня, пожалуйста, — еле слышно попросила Анастасия.

Он кивнул, отошел на несколько шагов в сторону и повернулся к ней спиной.