— Нет, — ровно ответил он. — Моя деятельность требует частых поездок за границу. Рассчитываю, что ты будешь сопровождать меня. Не всегда, конечно.

— Наш разговор звучит просто фантастически.

— Прежде чем заключить любой договор, я обычно обсуждаю определяющие детали. Так вот, пока я буду отсутствовать, ты, будешь вольна делать все, что тебе заблагорассудится, — встречаться с друзьями, жить своей жизнью.

— Все это слишком похоже на сказку, чтобы быть правдой. А что мне предстоит делать, когда ты будешь возвращаться?

— Ты уже не маленькая девочка, Стефания. И не романтический подросток, мечтающий о первой любви.

— Ничто не заставит меня делать то, от чего может стошнить.

— Однажды, — медленно произнес он, — тебе это не показалось таким уж тошным.

— Что ты имеешь в виду? — Она оцепенела.

— Помнишь твой день рождения? Тебе тогда исполнилось восемнадцать, и казалось, что тысяча звезд, сияют в твоих глазах. Я поздравил тебя с днем рождения, и ты подставила мне губы для поцелуя. Или я что-нибудь перепутал?

Последовала долгая тяжелая пауза, потом она ответила:

— То была минутная слабость.

— Ага, — мягко сказал он, — значит, ты помнишь ту минуту?

Его глаза жадно впились в ее рот, и Стефания почувствовала, как ее кожа внезапно загорелась. Она безжалостно процедила сквозь зубы:

— А незадолго до этого, я узнала, что на самом деле ты — подлый воришка.

— Вот и хорошо, — задумчиво произнес Гарри. — По крайней мере, ни один из нас, вступая в связь, не будет иметь никаких иллюзий относительно другого. Мне кажется, это дает нам неплохой шанс.

— Как ты себе это представляешь? — Она отчаянно всплеснула руками, но тут же опустила их, чтобы не демонстрировать ему свою слабость, свое отчаяние. — Ты говоришь, что я смогу жить своей собственной жизнью, но это полная чепуха. Что это будет за жизнь, если всем станет известно, что я — твоя собственность!

— Вернись на землю! — сухо сказал он. — Ты не викторианская девственница, соблазненная злодеем эсквайром. Какое кому дело до того, как ты живешь?

— Это чертовски важно для меня самой! — огрызнулась она.

— Ты так не думала, продаваясь Армандо Манчини.

Внутри нее словно что-то взорвалось. С криком «ублюдок!", она хотела отвесить ему звонкую оплеуху, но его рука опередила ее намерение.

— Вижу, что время нисколько не сгладило твой темперамент. Спрячь свое пламя подальше, Стефания, и не рассчитывай на снисходительность к тебе, как к женщине. Это не поможет.

Она выдернула руку и в ярости прокричала:

— Я думала, что ты рассчитывал получить именно такой ответ. Купи, себе кого-нибудь посговорчивее для постели, а я посылаю тебя к черту!

Гарри невозмутимо пожал плечами.

— Это твоя привилегия, Стеффи. Что ж, иди. Пробуй найти пути, которые тебе больше понравятся. Но помни: все дороги приведут тебя ко мне.

— Тебе, видимо, нравится так думать, — ответила она. — Но уж если мне суждено пасть столь низко, я и тогда попытаюсь найти свой собственный путь.

— Как тебе будет угодно. — Он сделал паузу. — Мое предложение остается в силе. Но на все отпущено определенное время. Поэтому, если изменишь свое решение, не затягивай слишком долго. Позвони мне. Я остановился в отеле «Королевский».

— Ты ютишься в отеле? А я думала, что хозяин захочет занять свои новые апартаменты немедленно.

Его взгляд устремился к узенькой кровати, одиноко стоящей у окна.

— Спать вот на такой? Нет, дорогая, я предпочитаю комфорт и пространство для маневра. — Он увидел, как румянец заливает ее щеки, и ухмыльнулся. — Буду ждать твоего звонка.

— Никогда! — бросила она и решительно зашагала прочь из комнаты.

— Ты забыла свой багаж, — насмешливо окликнул он ее. — Вот он. — Гарри протянул ей сумку.

Она неловко обернулась, выхватила сумку и бросила на него уничтожающий взгляд на прощание. Только не беги, говорила она себе сквозь зубы. Не показывай ему, что он одержал победу и заставил тебя нестись прочь сломя голову.

Вся ее бравада мгновенно испарилась, как только она села в джип. Она вцепилась пальцами в рулевое колесо, пытаясь взять себя в руки.

Не может быть, чтобы не было выхода. Я должна найти его, твердила она себе. Господи, помоги мне!

Стефания вела машину со всем возможным вниманием, на которое была способна. Она не расслаблялась до того момента, когда въехала на парковку рядом с Айрин-коттеджем. В это время группа швей с веселым смехом выходила из рабочего помещения. Проходя мимо, они приветливо помахали ей.

Однажды я должна буду сказать им, что они остались без работы, подумала Стефания и ощутила тошноту, подступающую к горлу. К колесу машины подкатился футбольный мяч, и беззаботно смеющийся Малыш подбежал к ней.

— Стеффи, Стеффи, догадайся, что случилось? Мама разрешила взять щенка. Она сказала, что в воскресенье мы пойдем и выберем его.

Стефания попыталась растянуть холодные губы в улыбку.

— Это просто замечательно! — Она знала, что и сама Анжела с детства мечтала о собаке, но отец запрещал и думать об этом.

Надо немедленно поговорить с ней, подумала Стефания. Предупредить, что, возможно, скоро она не сможет оставаться здесь, так как Айрин-коттедж будет продан за долги.

Дверь домика Анжелы была приоткрыта, оттуда доносился запах свежеприготовленного кофе. Подруга встретила ее широкой улыбкой.

— Привет, дорогая. Я видела, что Малыш уже успел сообщить тебе радостную новость о щенке.

Она усадила Стефанию в кресло и поставила на стол две дымящиеся чашки с кофе. На кухне было тепло и уютно. На стенах висели яркие рисунки Малыша. С болью в сердце она отметила, что на большинстве из них нарисованы собаки.

Облик Анжелы сильно изменился за последнее время. Она начала со вкусом одеваться, сделала красивую стрижку. Что с ней будет, если она снова вернется в тесный родительский дом, где ей придется терпеть ворчание отца? И что будет с Малышом?

До недавнего времени мальчуган не имел своего угла. Ему даже не разрешали играть в саду, потому что он мог повредить любимые бегонии деда. Каждое его слово, каждый его поступок вызывали град упреков.

— С тобой все в порядке? — Анжела удивленно смотрела на Стефанию. — Ты какая-то слишком тихая.

Та вымученно улыбнулась.

— У меня слишком многое крутится в голове.

— Ну конечно, работы подходят к концу, надо планировать свадьбу. И все-таки, может быть, ты могла бы выбрать время, чтобы уделить внимание новому заказу. Отель «Диамант», хочет полностью заменить драпировки на окнах и покрывала постелей в номерах. Недавно они приняли мой план нового оформления гостиных. Я обещала, что ты посетишь их на этой неделе.

— Прекрасно! Когда они хотят получить заказ? — Если этой осенью, подумала она с надеждой, и если подвернется еще какая-нибудь работа, можно будет расплатиться по самым неотложным счетам.

— Они планируют получить нашу работу в феврале — марте, а после обновления собираются устроить грандиозное празднование Пасхи.

Надежда Стефании растаяла.

— Да-да, понятно, — пробормотала она.

— Послушай, кроме Корнуэлл-Хауса существует целый мир. Не надо его игнорировать.

— Прости. — Стефания разозлилась на себя. — Все потому, что у меня проблемы.

— Маленькие или большие?

— Боюсь, что очень серьезные. — Стефания хлебнула ароматного кофе для храбрости. — Корнуэлл-Хаус продан человеку по имени Гарри Блейк.

Анжела потрясенно взмахнула руками:

— О, дорогая! Ты вложила в него столько сил и времени! Представляю, как тебе сейчас тяжело! Когда Армандо сообщил тебе?

— Он не сделал этого. — Стефания обхватила горячую чашку замерзшими пальцами. — Он предоставил эту честь мистеру Блейку и управляющему банком.

Анжела так и застыла с круглыми от изумления глазами.

— А где он теперь?

— В Италии, — безжизненно ответила Стефания. — Кажется, у него медовый месяц, и вряд ли он вообще позвонит мне.

— Господи! — только и смогла вымолвить Анжела и растерянно замолчала. — Помнишь, я говорила, что без него тебе было бы лучше, чем с ним. И оказалась права. Интересно, кто же эта другая птичка?

Стефания пожала плечами.

— Какая-то богатая итальянка. Скорее всего, у него финансовые проблемы.

Немного подумав, Анжела спросила:

— Все на самом деле так плохо, как кажется на первый взгляд?

— Гораздо хуже, чем ты думаешь. — Стефания сделала еще один глоток кофе. — Он закрыл свои депозиты, и банк вернул все последние счета. А так, как в этих счетах значится мое имя, мне их и оплачивать. Поэтому на сегодня я — банкрот.

Краска отлила от лица Анжелы.

— Может быть, новый владелец заплатит по счетам?

Стефания сжала губы.

— Нет, я больше не имею к поместью никакого отношения. Он планирует жить там.

— Гарри Блейк… — задумчиво произнесла Анжела. — Очень знакомое имя.

Стефания тупо уставилась в чашку:

— Он жил в Корнуэлл-Хаусе много лет назад. Его мать служила у мистера Льюиса экономкой.

— А, теперь вспомнила, — медленно протянула Анжела. — Иногда он приезжал в город. Блондин, достаточно сексуальный, но немногословный.

— С годами у него развилась разговорчивость, — ехидно заметила Стефания.

— Ты должна хорошо знать этого Блейка. Наверняка ведь встречала его, когда навещала мистера Льюиса.

— Да, — ответила Стефания, — но мы никогда не были друзьями. — А про себя подумала: если не считать того времени, когда он был моим кумиром, моим героем.

— Жаль, — сухо прокомментировала Анжела. — Так что же нам надо делать? — Она оглядела свою чистую, уютную кухню. — Все продать и начать сначала?

— Надеюсь, до этого не дойдет, — быстро сказала Стефания, впрочем, без оптимизма в голосе. — Что-нибудь придумаю. Я решила рассказать тебе, чтобы ты узнала обо всем от меня, а не из слухов.

— Спасибо, дорогая, — Анжела с трудом улыбнулась.

Но хуже всего вышло с Малышом. Он вошел на кухню и принялся щебетать о щенке. Анжела положила руку ему на голову и мягко сказала, что с собакой придется подождать. Любой другой ребенок на его месте запротестовал бы или расплакался, а он сжался в комочек и принял известие, как человек, привыкший к отказам.

Так не должно быть! — подумала Стефания. Он не заслужил этого. Да и Анжела тоже.

Дома она без удивления отметила, что ее автоответчик раскалился от посланий подрядчиков, работавших в поместье. Все без исключения хотели знать, когда им заплатят. И большинство посланий звучало не слишком вежливо. Да, быстро же она превратилась из преуспевающей бизнес-леди, в жалкую должницу.

Стефания записала все фамилии в длинный столбец. Сейчас не было смысла звонить им, этому, что она не смогла бы сказать ничего определенного.

Когда она подсчитала свой долг, ей стало совсем дурно. Даже если она продаст родовой дом со всеми пристройками, включая жилище Анжелы, и свою компанию, недостача будет все равно огромной.

Я разорена, подумала она. Все мы разорены и обездолены. И все это по вине Гарри Блейка. Зачем его только принесла нелегкая? Ну почему Армандо не дал мне знать о своих финансовых проблемах? Я бы приостановила работы. Почему он не предупредил меня?

Какой-то голосок изнутри подсказал ей: дело не в деньгах, Армандо предал тебя. Оставил беспомощной, одинокой, вчистую разоренной, а сам женился на другой, не сказав тебе ни слова…

До этого момента она, похоже, не до конца осознавала степень его предательства. Теперь пронзительная боль накрыла ее черной волной, сдавила горло так, что стало нечем дышать. Словно со стороны, она услышала собственный стон, с трудом добралась до стула, уронила голову на полированную поверхность стола и безудержно разрыдалась. Все ее тело содрогалось от болезненных конвульсий, сознание полностью отключилось. Когда рыдания прекратились, она какое-то время не могла понять, что с ней происходит, ноги и руки дрожали от слабости.

Неудивительно, подумала Стефания. Я ведь ничего сегодня не ела с самого утра. Завтрак был целую вечность назад. В прошлой жизни. Она наполнила чайник и поставила его на плиту и только потом поняла, что не хочет ни кофе, ни чаю.

Мне надо чего-нибудь покрепче, подумала она и, достав бутылку белого бургундского вина, наполнила хрустальный бокал. В гостиной, где она решила расположиться, царило запустение. Полированную поверхность мебели покрыла пыль, цветы в вазе на столе засохли. Стефания обессиленно плюхнулась в кресло перед камином.

За окном быстро темнело. В прохладном воздухе уже витал запах австралийской весны. Теперь дни будут становиться все длиннее и длиннее, подумала она. Люди начнут готовиться к Рождеству. Обычная нормальная жизнь. А для меня и Анжелы никакого праздника! Кто знает, где мы будем на Рождество?

За один день ее жизнь полностью перевернулась. Стефания отпила из бокала. Приятная прохладная жидкость смочила пересохшее, саднящее после рыданий горло, и она немного расслабилась.

Рядом с камином стояли полки с книгами и музыкальным центром. Стефания включила радио и нашла канал с классической музыкой. По комнате поплыли нежные звуки — пианист исполнял пьесу Дебюсси «Девушка с волосами цвета льна».

Стефания закрыла глаза, и в ее воображении всплыла прекрасная девушка, светлые волосы которой сияли на солнце. Она шла по зеленому лугу, возможно мечтая о своей свадьбе. Ее жизнь полна надежд и уверенности в завтрашнем дне, подумала Стефания. А что меня ждет завтра? Я потеряла все, что сумела построить, а самое главное — свои мечты. Может быть, мне перекраситься в блондинку? — подшутила она над собой. Говорят, блондинкам больше везет в любви. Она заново наполнила бокал. Жизнь Стефании была тесно связана с Армандо, и теперь ей трудно было представить, что его больше нет в ее жизни. Она так старательно создавала образ их отношений в своем воображении, что сама перестала ориентироваться, где были мечты, а где реальность.

С первой минуты, как я увидела его, Армандо просто ослепил меня, думала Стефания. А он сразу понял, что произвел впечатление. Я слепо повиновалась всем его желаниям, принимала его мнение за истину. И угодила прямо в расставленную ловушку. Это произошло довольно быстро еще и вследствие моего разочарования в Гарри.

Теперь, когда Армандо исчез, она чувствовала странную пустоту и оцепенение, словно не было вокруг ничего важного и значительного. Все эмоции испарились, осталась одна только пустая оболочка. Прежняя Стефания перестала существовать.

Она выпила еще один бокал, чувствуя, как вино согревает кровь. Свалившиеся на нее несчастья предстали перед ней в новом свете: у нее есть выбор. Пусть не очень завидный, но все-таки есть.

Армандо не пожелал ее, зато есть другой мужчина, которому она нужна. Все, что от нее требуется, это всего лишь согласиться принять его условия. И проблемы исчезнут. По крайней мере, большая их часть, уточнила она.

Его предложение чисто деловое, следовательно, она вовсе не обязана влюбляться в него или хотеть его. Пусть, он получит пустую оболочку, все равно внутри ничего не осталось.

Стефания вновь наполнила бокал, пригубила вино и уставилась в потолок. Она просто предоставит ему себя взаймы. На время. И день, и ночь она будет напоминать себе, что все это только временно, что на самом деле она свободна.

Нарисованная картина заставила Стефанию содрогнуться. И она снова принялась убеждать себя. Это всего лишь сделка, — ни больше ни меньше. Зато ее компания будет спасена, Анжела с Малышом будут в безопасности. Слишком многое поставлено на одну чашу весов, на другой — всего лишь ее чувства, ее принципы.

— К черту принципы, — пробормотала она. — Надо быть прагматичной и поступать из соображений пользы, выгоды. И пока у меня не пропала храбрость, надо сделать это. Немедленно!

Не давая себе времени передумать, Стефания стремительно вскочила, чуть не опрокинув кресло, и бросилась к телефону.

— Отель «Королевский», — вежливо представилась девушка на другом конце провода. — Чем могу помочь?

— У вас остановился мистер Блейк. Могу я переговорить с ним?

— Прошу прощения, мадам. Мистер Блейк сейчас отсутствует. Мы ожидаем его к ужину. Ему что-нибудь передать?

Стефания про себя хихикнула: мол, скажите ему, что я готова спать с ним, если он оплатит все мои счета. А вслух произнесла:

— Передайте ему, пожалуйста, что звонила мисс Уодсворд.

— Хорошо, мадам. Он ждет вашего звонка?

— Да, думаю, да. — Она мягко положила трубку на рычаг и принялась разглядывать свое отражение в зеркале, висящем на стене над телефонным столиком. В ее лице не было ни кровинки, только скулы алели, оттеняя, безумный блеск в глазах.

Какая грязная сделка! — подумала она. Но дело сделано, отступать поздно. Ставка слишком высока. Она чокнулась бокалом со своим изображением и допила его до дна.

Глава четвертая

Стефания вскрикнула от боли — заноза так глубоко вонзилась в кожу на коленке, что выступили капельки крови.

— Дай я посмотрю, — сказал Гарри и внимательно ощупал поврежденное место. Они сидели в его укрытии на дереве, поблизости, как обычно, никого не было. — Попробую вытащить ее. Но будет больно. Ты сможешь потерпеть?

Она молча кивнула. Ей и так уже было очень больно, но, если она покажет ему свою слабость, вдруг в следующий раз он не захочет взять ее с собой. И никогда больше не позволит наблюдать в бинокль за птицами и кроликами. И не покажет, как рисовать фломастерами деревья и цветы.

Он раскрыл старую жестяную коробку из-под печенья, которая всегда казалась ей настоящей сокровищницей — ведь там лежали компас, бинокль, фломастеры, карандаши, потрясающий ножик, со множеством лезвий и пинцет.

Гарри ловко и быстро извлек занозу. Она не проронила ни звука, но ее глаза наполнились слезами. Он посмотрел на нее, его тонкое лицо смягчилось:

— Ты так храбро держалась. Молодец!

Губы Стефании затрепетали в улыбке.

— И все-таки надо промыть ранку и смазать ее йодом. — Он достал из кармана джинсов чистый носовой платок и перевязал ее колено. — Отправляйся лучше домой и покажи ранку маме. — Увидев ее разочарование, Гарри добавил: — И не смотри на меня так, словно я тебя обидел. Ты можешь прийти сюда в другой раз. Вместе со мной. — Он ласково прикоснулся к ее щеке.

— Боже мой! — прошептала Стефания, ощупывая подлокотник кресла. — Я, кажется, задремала. — Она оглядела гостиную мутными глазами. Как странно, что эти воспоминания всплыли в ее памяти именно сейчас!

Вот именно «всплыли», подумала она и тряхнула головой, чтобы прийти в себя. Потом медленно приподняла полу юбки и посмотрела на едва заметный шрам на коленке. Он так давно присутствовал на ее теле, что она перестала замечать его. И вот память вынесла на поверхность тот день, когда он появился.

Я знаю, почему забыла обо всем этом, подумала она. Потому что, когда я в следующий раз пришла в Корнуэлл-Хаус, там был Армандо. И все изменилось. Убежище на дереве превратилось из сказочного тайника в ночной кошмар. А Гарри не только перестал быть моим другом, а превратился из героя во врага. Боль от занозы впоследствии покажется пустяком по сравнению с той болью, которую ей причинит Гарри. Но и теперь, с горечью подумала она, еще не все наши счета, оказывается, сведены.

Она встала, поежившись, и почувствовала, что нетвердо стоит на ногах. Было холодно и темно. Может, я простудилась? — подумала она. Вот меня и лихорадит.