— Зачем ты приехала, Би? — спросила она, подняв напиток и сделав большой глоток. Вино резко растеклось по языку, и Антония позволила ему подержаться секунду во рту, прежде чем проглотить, опасаясь, что может подавиться.

— Прости, что заявилась ни с того ни с сего, — усмехнулась Би. — Но я рада тебя видеть. Хорошо выглядишь.

— Спасибо.

Она не ответила комплиментом на комплимент. Не в ее характере было лгать, и за эти годы она уже сделала более чем достаточно для своей сестры. Когда Би уезжала в тот ужасный день пять лет назад с ключами от ее машины, которая сейчас в гниющем виде стояла возле дома, Антония пообещала себе, что на этом все закончится. Она не позволит ей снова учинить беспорядок.

«Уезжай, — проговорила тогда Антония. — Я разберусь здесь со всем сама».

Би обняла ее, слезы выступили на глазах, а потом она села за руль и уехала. Не оглянувшись. Какое-то время сестры обменивались открытками на Рождество и в дни рождения, но потом связь прервалась, и Би превратилась в призрака. Антония понятия не имела, где была ее сестра и как с ней можно было связаться. Это даже превзошло ее ожидания.

Со временем пустота, образовавшаяся из-за отсутствия Би и Саймона, заполнилась, и она смогла двигаться дальше. Клиника была загружена как никогда. Они с Оуэном были счастливы в браке. И Джек стал гораздо спокойнее без своего кузена. Как оказалось, до отъезда Би Антония даже не осознавала в полной мере, что наличие сестры в ее жизни было чем-то вроде песка в ботинке, к которому она так привыкла, что почти не замечала дискомфорта. Только когда сестра уехала и Антония почувствовала ее отсутствие, ей стало понятно, насколько это было тяжело.

Но вот она снова вернулась. Знала ли Антония, что в какой-то момент сестра вновь появится на пороге ее дома? Да, без сомнений. Она была уверена в этом с того самого дня, как Би покинула ее жизнь.

— У тебя проблемы?

— Нет, у нас нет проблем. — Би засмеялась. — Честное слово, Антония, ты всегда думаешь о худшем. Я просто хотела увидеть тебя. Вот и все.

«Я просто хотела увидеть тебя». Антония почувствовала странную боль в груди. В течение многих лет она жаждала услышать эти слова от своей сестры. Чтобы Би показала ей, что их отношения не были односторонними; что, несмотря на все их различия, Би любит ее в ответ.

— Хочешь остаться на ужин? — спросила она, удивившись сама себе.

Оуэну это не понравится, но, конечно же, один обед в кругу семьи не грозит ничем опасным.

— Вообще-то я надеялась остаться на какое-то время, — заявила Би.

Она беспокойно двигалась, переминаясь с одной ноги на другую, царапая при этом предплечье до сухих белых линий на коже. В какой-то момент она сделала татуировку в виде сердца возле запястья. Антония это не оценила.

— На какой срок? — спросила она.

— На пару дней, — ответила Би. — Если только ты за?

В течение пяти лет Антония задавалась вопросом, сделала ли она правильный выбор в тот ужасный день. Она задавалась вопросом, стоило ли ей заставить Би остаться и признать то, что сделал Саймон. Если бы это был кто-то другой, выбор был бы легче. Но Би была ее младшей сестрой. Роль Антонии всегда заключалась в том, чтобы защищать ее. А от старых привычек трудно отказаться. В какой бы неразберихе ни оказалась Би, Антония знала, что поможет ей выбраться, потому что именно так поступают сестры.

— Конечно. — Она выдавила из себя улыбку. — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько хочешь.

Глава три

Антония

Семнадцать лет назад

Опрос дискуссионного форума Mumsnet:

«Стали бы вы проверять/Проверили ли вы своего ребенка на наличие М-гена?»

Да: 19 %

Нет: 64 %

Не знаю: 17 %

Если рождение Саймона было максимально естественным, то с Джеком вышло наоборот. Антония не лежала в одиночестве на холодном полу общественного туалета. Вместо этого она прошла через испытание, которое было в разы хуже. Она уже год пыталась забеременеть, когда Би зачла ребенка от того идиота, с которым жила. После этого Антония несколько недель едва ли могла смотреть на сестру, запиралась в ванной и плакала после каждой встречи с ней, видя, как живот Би становится все более и более выдающимся. Когда Оуэн предложил попробовать ЭКО, она сразу же согласилась.

Теперь она наконец-то оказалась в окружении людей, которые понимали ее проблему. Процесс лечения был невероятно неприятным, иногда граничащим с жестокостью, но метод сработал, и Антония почувствовала, что преодоление этого препятствия дало ей гораздо более глубокое по сравнению с Би понимание того, насколько особенным и драгоценным был ее ребенок. Она оставила работу по инициативе Оуэна и целыми днями занималась только тем, что плавала, делала педикюр или тщательно подбирала фотографии для коллажа, который собиралась собрать после родов, желая задокументировать это особенное время, о котором хотелось помнить вплоть до мелочей. Она придерживалась строгой диеты. Ни кофеина, ни сырых яиц, ни сыра с плесенью, ни алкоголя. Ей регулярно делали УЗИ в частной клинике, что помогало ей справиться с беспокойством, но даже несмотря на это она просыпалась каждое утро с навязчивой мыслью, что в этот день что-то может пойти не так.

За шесть недель до того, как должен был родиться ее ребенок, так и случилось. Ощущение, будто где-то внутри нее лопнул воздушный шар, мокрое пятно сзади ее джинсовых брюк для беременных, поездка в панике в больницу, где она узнала, что у нее рано отошли воды. Худшие телефонные звонки, которые она когда-либо делала в своей жизни: Оуэну, Би, своей матери и ближайшим родственникам. Инъекции стероидов в ее спину, чтобы помочь дозреть легким, которые еще не были готовы к внешнему миру. Двадцать четыре часа наблюдения, а потом экстренное кесарево сечение. Ей разрешили подержать ребенка на руках, пока он не начал дышать, как мопс в жаркий полдень, после чего пришел врач и забрал малыша.

Когда Оуэн попросил ее не волноваться, так как это всего лишь мера предосторожности и с их сыном все будет в порядке, она чуть было не нанесла ему физический вред. Антонии казалось, что ее сердце разрывается. После всего, через что она прошла, столкнуться с подобным… Это неправильно. Это несправедливо. Она сделала все, что должна была, но вопреки ее стараниям что-то пошло не так.

Она провела четыре дня в больнице, восстанавливаясь после родов: ее прикроватная тумбочка была заставлена цветами и открытками, а медсестры оказались спокойными и внимательными. Ничто не причиняло ей большого беспокойства. Джека вернули спустя два дня. Он совсем не походил на ребенка Би; у него не было ни ресниц, ни ногтей, и кожа казалась на два размера больше. На верхней части его спины и руках было так много густых белых волос, что он выглядел как крошечный оборотень. Он был хрупким и маленьким по сравнению с Саймоном.

— Мы должны проверить его на М-ген, прежде чем отвезем домой. — Оуэн сидел в удобном кресле рядом с ее кроватью и держал Джека на руках. Он погладил маленькое личико сына. — Это всего лишь мазок со щеки при помощи ватной палочки. Тебе не о чем беспокоиться. Это не причинит ему вреда, я тебе обещаю. — Он встал и, когда она протянула руки к ребенку, передал его ей. — Я схожу за акушеркой. Ты можешь подержать малыша, пока она будет брать пробу.

— Ладно. — Антония посмотрела на своего драгоценного маленького мальчика. В нем не было ни следа агрессии. Ей не нужен был тест, чтобы знать это. Но обследование было важно для Оуэна, а значит, и для нее тоже. В этом она отличалась от Би. Она не воспринимала материнство легко. — Да, конечно, мы должны это сделать.

— Хорошо. — Оуэн отправился на поиски акушерки и через несколько минут вернулся обратно с женщиной на буксире: молодой, в синем халате и с набором для взятия анализа в руке.

Антония внимательно наблюдала за тем, как она гладила Джека по щеке пальцем в медицинской перчатке, заставляя его вцепиться в то, что, как подсказывал ему инстинкт новорожденного, было едой. Рот малыша открылся. Ватная палочка в одно мгновение проскользнула внутрь и обратно. Так просто. На самом деле эта часть оказалась гораздо легче всего того, что было потом, и уж точно не сложнее пристегивания новорожденного в детском автокресле, прежде чем наконец отправиться домой.

Но когда Антония написала в своем блоге, что ее ребенок прошел исследование на М-ген, она столкнулась с неожиданно негативной реакцией.

«Что бы вы делали, если бы ваш драгоценный ребенок получил положительный результат?»

«Если бы вы действительно любили своего сына, вы бы не заставляли его проходить через это».

«Почему ты не признаешься, что твой ребенок — из пробирки?»

«Пустая трата денег».

«Ты не достойна быть матерью».

Она оттолкнула клавиатуру, как будто та обожгла ее, и заплакала.

Она считала этих людей своими друзьями. Откуда столько жестокости? Она сразу же удалила комментарии, а потом и сам пост. Прошло три дня, прежде чем она снова смогла заставить себя публиковать сообщения. Но после это случая она стала вести себя осторожнее. Когда пришли результаты теста Джека, Антония не стала делиться ими в Интернете. Она позвонила Оуэну и сразу же сообщила ему.