Ифигиния не сразу нашлась что ответить.

— Вы хотите сказать, вас никто не шантажировал?

Маркус почувствовал легкое раздражение.

— Неужели я похож на человека, который способен заплатить вымогателю, миссис Брайт?!

— Нет, милорд. Именно поэтому-то мы и были уверены, что вы убиты — за то, что отказались платить…

— Продолжайте, миссис Брайт, — спокойно произнес Маркус. — Вам придется еще очень многое рассказать мне, прежде чем все встанет на свои места.

— Моя тетя получила письмо от злоумышленника, который сообщал, что вы убиты и ваша смерть должна послужить хорошим уроком всем, кто посмеет отказаться платить. В письме говорилось, что пройдет какое-то время и все узнают — граф Мастерс вовсе не гостит в одном из своих поместий, а исчез, бесследно исчез.

— Милосердный Боже!

— Да, но примите же во внимание то обстоятельство, что вы уехали из Лондона в самый разгар сезона, сэр. Весьма необычный поступок.

— Я был в Йоркшире, — резко оборвал ее Маркус. — В своем имении, а не в мрачной безымянной могиле. Мадам, вы несете несусветную чушь. Я устал от вашей игры и намерен добиться правды. Заметьте, я хотел бы услышать ее, прежде чем мы доберемся до площади Утренней Розы.

— Я пытаюсь объяснить вам всю правду, милорд, — нахмурилась Ифигиния. — И я ничем не заслужила грубости. Будьте так добры, постарайтесь не перебивать меня. Как я вам уже сказала, моя тетя получила письмо и имела все основания поверить как в то, что вы убиты, так и в то, что она будет следующей жертвой, если откажется платить.

— Она заплатила? — требовательно спросил Маркус.

— Естественно. Она была до смерти напугана. Я же узнала обо всем только на следующий день после расплаты. Мы с кузиной Амелией в тот день как раз вернулись в Лондон после года, проведенного на континенте. Мы приехали с визитом к тете и нашли ее в ужасном состоянии. Тогда я немедленно приступила к разработке плана по разоблачению вымогателя.

На этот раз Маркус был далек от того, чтобы изумляться.

— Если я правильно вас понял, вы пытались поймать его, притворившись моей любовницей?

— Совершенно верно. — Ифигиния сочла, что пришло время наградить графа еще одной ослепительно-одобрительной улыбкой. — Ведь тогда я была уверена, что выслеживаю не просто вымогателя, но хладнокровного злодея, способного на убийство. Можете себе представить мое беспокойство!

— Но я не мертв, миссис Брайт.

— Да, я вижу, — терпеливо согласилась Ифигиния. — Это все очень усложняет, не правда ли?

— Надеюсь, не слишком.

— Я предстала в глазах света вашей любовницей, чтобы войти в круг ваших друзей и деловых партнеров. Мой план состоял в том, чтобы провести тщательное расследование и выяснить, кто из них мог убить вас.

— Очень мило с вашей стороны — приложить столько усилий, чтобы поймать негодяя, лишившего меня жизни!

— Должна признаться, что решилась на обман вовсе не для того, чтобы отомстить за вас…

— Я уничтожен.

Ифигиния испуганно захлопала ресницами:

— Не сочтите меня жестокой, сэр, но вы должны принять во внимание, что, когда я впервые услышала об этом злодеянии, я совершенно не знала вас. У меня тогда даже не было возможности изучить ваш характер.

— В таком случае это несколько извиняет вашу бесчувственность.

— Но я вовсе не бесчувственна, сэр! — быстро возразила Ифигиния. — Как раз напротив. Уверяю вас, я была чрезвычайно огорчена вашей ужасной кончиной. — Она секунду поколебалась и добавила, поддавшись внезапному порыву откровенности:

— В самых общих чертах, если вы понимаете, что я имею в виду.

Маркус едва сдержал улыбку:

— И на том спасибо. Слава Богу, хоть кто-то еще способен на толику сострадания. Большинство людей ничуть не опечалит моя ужасная кончина — даже в самых общих чертах.

— Какие глупости! Все общество, узнав о вашей смерти, пришло бы в ужас.

— Я не советовал бы вам держать пари… И все же что, черт возьми, вы собирались выяснить в качестве моей любовницы?

Ифигиния склонилась к нему, едва сдерживая восторженное оживление:

— Я предположила, что вымогателем мог быть только очень близкий вам человек, милорд. Тот, кто мог знать что-то о вас, какую-то ужасную тайну, и рассчитывал, что вы скорее согласитесь заплатить, чем предать ее огласке.

Маркус изумленно приподнял брови:

— И тот же самый человек должен быть в курсе зловещих секретов вашей тетушки? Я верно уловил нить ваших рассуждений?

— Вы очень проницательны, сэр. Именно так я и рассуждала. Но я пошла еще дальше. Я догадалась, что кто-то был прекрасно осведомлен о ваших планах, поскольку знал о вашем намерении провести месяц в деревне. — Ифигиния многозначительно помолчала. — Последнее письмо с угрозами пришло в тот самый день, когда вы уехали, милорд, понимаете?

Маркус почувствовал старый, давно знакомый зуд любопытства. На какое-то мгновение любопытство заглушило голос здравого смысла, чего еще никогда не удавалось даже чувственной страсти.

— И вы предположили, что круг людей, связанных одновременно со мной и вашей тетей, должен оказаться не слишком широк, я вас правильно понимаю?

— Именно. — Ифигиния с нескрываемым восхищением посмотрела на графа. — Вы действительно сразу схватываете самую суть вопроса. Я так и предполагала.

На сей раз Маркус не позволил себе попасться на соблазнительную приманку вкрадчивых комплиментов своему уму. Сейчас его интересовал только предмет обсуждения.

— Значит, вы притворились моей любовницей для того, чтобы втереться в круг моих ближайших знакомых?

— Это казалось мне единственной возможностью… Хотя, честно признаться, я была несколько напугана взятой на себя ролью.

— Верится с трудом, миссис Брайт, — сухо заметил Маркус. — Сомневаюсь, что вас можно хоть чем-нибудь напугать.

— Здесь вы правы, — тут же согласилась Ифигиния безо всякой готовности к самоуничижению. — Но в этом конкретном случае я прекрасно понимала, что не смогу полностью соответствовать тем ожиданиям, которые свет вынашивает в отношении любовницы графа Мастерса.

— Ожиданиям?

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. По моим сведениям, ваши предыдущие пассии были обворожительными вдовушками, обладавшими, если можно так выразиться, особым шармом. — Мечтательное выражение появилось в глазах Ифигинии. — Молва единодушна в том, что все эти женщины слыли весьма искушенными особами.

— Неужели все?

— Тетя Зоя в курсе всех последних сплетен. Мне было несложно выудить из нее основные сведения о ваших любовницах.

— Да, такие сплетни вполне способны заставить забыть о сне любого мужчину.

Ифигиния бросила смущенный взгляд на Маркуса:

— Я не была уверена, что смогу оказаться на уровне… если вы понимаете…

Маркус скользнул взглядом по ее скромному белому платью. Не было никакого смысла убеждать ее в том, что молва вечно преувеличивает как число его связей, так и экзотические качества его любовниц.

— Итак, вы решили создать образ, который поразил бы наше общество и тем самым пробудил бы в нем определенные ожидания?

— Я сознательно стремилась к созданию вызывающего образа. Ведь в случае удачи воображение ваших знакомых само дорисует остальное и превратит меня в особу куда более загадочную, чем я есть на самом деле.

— Мои поздравления, миссис Брайт. Вы добились грандиозного успеха.

— До сих пор мой маленький обман работал безотказно, — с нескрываемой гордостью подтвердила Ифигиния.

Если она и прилагает какие-то усилия для того, чтобы выглядеть искренней, подумал Маркус, ей не откажешь в определенном шарме.

— Я восхищен. Более того — объят благоговейным ужасом.

Должно быть, Ифигиния расслышала наконец холодную насмешку в тоне графа. От ее гордости не осталось и следа. Ифигиния сердито посмотрела на Маркуса:

— Так, значит, вы считаете, что я полностью провалилась?!

— Я этого не говорил.

Она опустила глаза на свое простое белое платье. Краска смущения залила ее изящно очерченные скулы.

— Разумеется, я оказалась совсем не такой женщиной, с какими вы обычно имели дело.

— Моя милая миссис Брайт, каждый скажет вам, что меня никогда не привлекало обыденное. Я предпочитаю необычное.

— А вы уверены, что должны отвозить меня домой? — снова спросила она, бросив неуверенный взгляд в окно кареты.

— Вы не хуже меня знаете, что джентльмен должен провожать свою любовницу после всех балов и вечерних раутов. А в нашем с вами конкретном случае это просто необходимо — все были бы несказанно удивлены, если бы я поступил иначе.

— Думаю, вы правы.

— Естественно, все это не относится к юным леди, которых впервые вывезли в свет на поиски жениха. — Маркус пристально всмотрелся в лицо Ифигинии. — Но вы ведь свободная вдова, не правда ли?

— Что за глупые вопросы, сэр! — Ифигиния отвела глаза и сосредоточилась на созерцании проносящихся мимо ночных улиц. — Кем же еще я могу быть?

— Отлично. — Ни одна невинная девушка или порядочная женщина, дорожащая своей репутацией, ни за что не осмелилась бы на подобный маскарад, усмехнулся про себя Маркус. — Даже если бы вы и не назвались самовольно моей любовницей, ничто не помешало бы мне отвезти вас домой.

— Да, но…

— Вдовы относятся к категории самых привилегированных дам светского общества, разве не так? Они финансово независимы, им не грозят неприятности со стороны ревнивого супруга, они могут заводить любые романы, сообразуясь лишь с собственным благоразумием.

— Я прекрасно понимаю, что вдовы во всех отношениях гораздо более свободны, чем замужние женщины. Было бы по меньшей мере глупо оспаривать эту точку зрения, милорд. Но дело в том, что…

— Вот как? И в чем же дело?

Ифигиния снова обратила к нему лицо, на этот раз оно светилось решимостью.

— Дело в том, что я потратила слишком много сил на создание своего образа. И неотъемлемой его частью является аура таинственности.

— Вы уже упоминали об этом.

— Милорд, вплоть до сегодняшнего вечера ни один мужчина не посещал мой дом.

— Ах вот оно что… — Маркус и сам не мог ответить, почему его так обрадовал этот маленький нюанс. — Хороший ход.

— Этого правила я строго придерживалась последнее время.

— Леди Звездный Свет…

Ифигиния нахмурилась:

— Прошу прощения?

— Я слышал, вас прозвали неприступной и недоступной леди Звездный Свет. В вас видят сверкающую полночную звезду, которая чарует и волнует, но остается вне досягаемости… И при этом сосредоточенно ищет подходящую кандидатуру на мое место в своей постели.

Ифигиния открыла рот, потом закрыла его — и тут же снова открыла. Когда же она наконец обрела дар речи, голос ее зазвучал слабо и прерывисто, словно после долгого бега.

— Вы же знаете… что такое общество… и его способность цеплять ярлыки на всех и каждого. Назвать меня леди Звездный Свет… это… это, я вам скажу, уже чересчур. И все же…

— И все же вам дали вполне подходящее прозвище.

Ифигиния неуверенно подняла глаза:

— Правда?

Маркус был очень доволен собой. Кошки-мышки — одна из самых увлекательных игр на свете, особенно если играешь роль коварного кота.

— Правда. И даже более того, вам очень повезло. Так случилось, что последнее время я как раз занимался изучением восхитительных недоступных звезд. Существуют способы поймать их свет. И если мужчина очень умен, он сумеет удержать его в своей ладони.

— Я не понимаю вас, сэр.

— Я так и предполагал. Но очень скоро вы все поймете. А пока позвольте мне до поры сохранить мой секрет, миссис Брайт. Вы убедитесь, я знаю, что делаю.

Ифигиния задумчиво посмотрела на него:

— С вами будет совсем непросто, не правда ли?

— Поживем — увидим.

— Этого-то я и опасаюсь. Скажите откровенно, вы очень сердитесь на меня, милорд?

— А сами вы не в состоянии ответить на свой вопрос?

— Конечно же, нет! Говорят, вы человек-загадка, но только теперь я начала понимать, что имелось в виду. Даже после пристального изучения вашей личности для меня осталось слишком много непонятного.

— Думаю, я должен быть благодарен вам за это.

— Не вижу причин для сарказма, — обиделась Ифигиния.

В золотистом свете фонаря, заливавшем карету, от взгляда Мастерса не могло укрыться состояние миссис Брайт — он ясно видел, что она очень встревожена, хотя всеми силами пытается сохранить выдержку и хладнокровие.

Она сидела неестественно прямо. Взгляд ее огромных ярко-зеленых глаз то и дело нервно скользил по окну кареты. Маркус подозревал, что Ифигиния пытается определить, где они проезжают, дабы удостовериться в том, что ее везут именно домой. Ее побелевшие пальцы судорожно сжимали белый кружевной веер.

Маркусу было приятно сознавать, что Ифигиния оказалась вовсе не такой холодной и невозмутимой, какой хотела бы предстать. Он не испытывал к ней никакого сочувствия. Принимая во внимание спектакль, устроенный ею сегодня на балу, а также последствия его, Маркус искренне считал, что Ифигинии будет полезно немного помучиться. Она это заслужила. Она сделала все, чтобы завтра за утренним чаем весь свет с воодушевлением перемывал им косточки, а вечером их будут уже обсуждать во всех ночных клубах Сент-Джеймса.

— Еще раз поздравляю вас, миссис Брайт. — Маркус с насмешливым почтением склонил голову. — Не каждой женщине удалось бы провести наше общество, представившись моей последней любовницей.

Ифигиния прикусила губу:

— Благодарю.

— Вот уж поистине прелестное достижение…

Маркус не мог забыть своего первого впечатления от этой женщины, одиноко стоявшей посреди огромной бальной залы Фенвиков. Рядом с ней все остальные дамы казались одетыми слишком пестро, слишком крикливо, слишком безвкусно… Он уже долго вращался в высшем обществе, но все равно не сумел бы объяснить, в чем загадка естественности Ифигинии. Дело было не в ее нарядах и украшениях. Дело было в том, как она их носила.

— Выбор девственно-белого цвета в нарядах также можно признать блестящим ходом, — продолжал он. — Вызывающим, но блестящим.

Ифигиния на секунду заколебалась, не понимая, насмехается он или говорит серьезно. Потом робко улыбнулась.

— Одной из причин, по которой я остановилась на белом цвете, было ваше пристрастие к черному в одежде и во всем остальном. — Изящной рукой в перчатке Ифигиния обвела черное убранство кареты.

— А с чего вы взяли, что меня могла привлечь полная противоположность?

Она ненадолго задумалась.

— Это не моя теория. Сама я как раз считаю, что притягиваются друг к другу люди похожие, а вовсе не полные противоположности. Но общество обычно готово разделять самые вздорные идеи. Большинство людей твердо уверены, будто крайности сходятся.

— И вы предоставили свету еще раз убедиться в этом.

— Тетя Зоя боялась, что мой план не сработает, но я сумела объяснить ей, что у нас нет другого выхода.

— Ах да… Ваш очаровательный маленький план по разоблачению вымогателя. Чуть было не забыл о нем.

— Вы не верите ни единому моему слову, да, сэр? Я знала, что вы очень умны, слышала, что вы весьма высокомерны, но даже не представляла, насколько вы упрямы.

Маркус предпочел оставить без внимания ее выпад.

— Не расскажете ли о вашей тете?..

— Что именно?

— В нашем обществе несколько дам с таким именем. Которая из них ваша тетя?

Ифигиния в недоумении подняла брови:

— Леди Гатри. Должна сразу предупредить вас, сэр, что мы держим наше родство в тайне. В противном случае меня будет слишком легко разоблачить. Если все узнают, что я племянница леди Гатри, у них появится слишком много вопросов.

— Действительно, — пробормотал Маркус. — А вашей задачей было оставаться загадочной и таинственной.

— Главной задачей, сэр. За первым вопросом всегда неизбежно следует второй — и в результате я оказалась бы разоблаченной гораздо раньше, чем успела бы достичь своей цели.

— Понимаю.

— В свете считают, что мы с тетей очень близкие подруги, не более. Поэтому никто не удивляется, часто видя нас вместе.

Маркус мысленно перебирал всех знакомых дам, вращавшихся в обществе. У него была превосходная память. Он никогда не встречал никакой Зои, леди Гатри.

— Я как будто припоминаю некоего лорда Гатри, который был членом одного из моих клубов, но он скончался год назад.

— Тетя Зоя его вдова.

— Кажется, я не имел удовольствия встречаться с ней.

— Совершенно верно. И это самое удивительное, — поспешно ответила Ифигиния. — Тетя Зоя говорила мне, что вы никогда не были представлены друг другу. Она видела вас издалека на балах, лорд Гатри несколько раз упоминал ваше имя — вот, собственно, и все.

— А ваш вымогатель уверял, что мы оба в списке его жертв?

— Да. Довольно странно, вы не находите?

— Я нахожу всю вашу историю довольно странной.

— Милорд, клянусь вам, это не шутка и не игра! Моя тетя, в самом деле стала жертвой шантажа. И я действительно решила, что должна существовать какая-то связь между вашим кругом и ее знакомыми.

— Вы забываете лишь об одном, — спокойно заметил Маркус. — Меня никто не шантажировал.

Ифигиния снова нахмурилась:

— Вы уверены, милорд?

— В таком не ошибаются.

Нежные губы Ифигинии сжались в тонкую полоску.

— Конечно же, нет, милорд… Но, с другой стороны, зачем шантажисту ссылаться на вас, чтобы запугать тетю Зою?

Маркус бросил взгляд на людную ночную улицу.

— Если он и вправду ссылался на меня, то, очевидно, просто хотел запугать вашу тетю и принудить ее к расплате.

— Он в самом деле ссылался, — настойчиво повторила Ифигиния.

— Скажите мне, как далеко вы продвинулись в своем расследовании?

— Я добилась значительных результатов, — с готовностью ответила она. — Я уже обыскала кабинеты мистера Дэрроу и лорда Джадсона.

— Что вы сделали?!

Она вскинула голову и насмешливо посмотрела на Маркуса:

— Я же вам ясно сказала: обыскала кабинеты Джадсона и Дэрроу. Все очень просто — на балах я получаю приглашение, приезжаю с визитом и во время приема тихонько проскальзываю в кабинет и тщательно обыскиваю бюро.

А ведь она говорит абсолютно серьезно, подумал Маркус.

— Черт вас возьми, миссис Брайт, вы с ума сошли? Я не верю вам. С какой стати вы стали бы рыться в кабинетах? Что вы хотели там обнаружить?

— Черный воск и печать с изображением феникса, — просто ответила Ифигиния. — В своих письмах вымогатель пользовался этими атрибутами.

— Черт побери! — Ошеломленный ее дерзостью, Маркус не мог собраться с мыслями. Наконец он пробормотал:

— Черный воск не такая уж редкость. Я сам запечатываю им свои письма.

— Знаю, вы вообще знамениты своей экстравагантностью. Вы запечатываете черным воском самые обычные письма, тогда как большинство людей пользуются им лишь в траурной переписке. Но уж печать с птицей феникс совершенно уникальна, надеюсь, вы не станете оспаривать это. Использование печати само по себе примечательно. Обычный вымогатель просто заклеил бы письмо…

— Вы считаете, что существует и такая разновидность — «обычный вымогатель»?

— Я говорю серьезно, сэр. Черный воск и печать с фениксом послужат неопровержимой уликой против злоумышленника.

— Итак, вы уже обыскали двоих?

Это слишком возмутительно, чтобы оказаться правдой, решил Маркус. Мадам, безусловно, лжет — как он и предполагал с самого начала. Другие объяснения просто невозможны… А он-то еще считал себя непревзойденным талантом по части вдохновенного вранья! Похоже, миссис Брайт даст ему сто очков вперед.

— К сожалению, пока я еще не успела осмотреть библиотеки и рабочие столы остальных.

— Остальных?

— Людей, с которыми вы часто встречаетесь за карточным столом, разумеется.

— Вы решили обыскать всех моих карточных партнеров? — Ему было просто любопытно, насколько искусна ее ложь.

— Нет, только тех, которые играли и с вами, и с лордом Гатри, — сухо пояснила Ифигиния. Она подняла руку и принялась загибать пальцы: