Глава 12

Обсудив все с Джейн, Элизабет на следующее утро написала матери с просьбой днем прислать за ними коляску. Но миссис Беннет рассчитывала, что ее дочери пробудут в Незерфилде до вторника и таким образом Джейн проживет там целую неделю, а потому не очень-то желала увидеть их раньше. Ответное письмо было удручающим. Миссис Беннет писала, что никак не может прислать коляску раньше вторника, потому что ее серьезно изрешетило мушкетными пулями во время стычки между солдатами и небольшой группой пораженных недугом неподалеку от военного лагеря в Меритоне.

Отчасти это было правдой — в нее действительно рикошетом попало несколько пуль, когда Кэтрин и Лидия брали коляску, чтобы навестить офицеров, но нанесенный урон был не столь серьезен, как описывала миссис Беннет. В конце она приписала, что если мистер Бингли и его сестры будут уговаривать ее дочерей погостить подольше, то дома она вполне может без них обойтись. Однако, не желая еще дольше задерживаться в Незерфилде, Элизабет уговорила Джейн одолжить экипаж у мистера Бингли, и наконец было решено: им следует сообщить о том, что они намереваются уехать этим же утром, и попросить коляску.

Просьба эта вызвала множество огорченных восклицаний, и все наперебой принялись уговаривать их остаться хотя бы еще на день, чтобы земля промерзла посильнее, поэтому сестры отложили отъезд до следующего утра. Мисс Бингли была страшно раздосадована, что предложила им задержаться, поскольку ее ревность и неприязнь к Элизабет оказались сильнее ее теплых чувств к Джейн.

Мистер Бингли был искренне опечален их скорым отъездом и беспрестанно пытался доказать мисс Беннет, что путешествие будет для нее небезопасным, ведь она еще недостаточно окрепла, чтобы сражаться, если на обратном пути им случится попасть в беду. Но Джейн напомнила ему, что вряд ли во всей Англии найдется кто-нибудь, кто сумеет постоять за нее лучше, чем Элизабет.

Мистер Дарси был рад их отъезду — Элизабет достаточно пробыла в Незерфилде. Она привлекала его больше, чем он сам того хотел, да и мисс Бингли держалась с ней неприветливо и его самого дразнила чаще обычного. Он решил, что отныне не станет выказывать никакого интереса к Элизабет, и, верный своему решению, за всю субботу не сказал ей и десятка слов; хотя однажды им довелось пробыть наедине целых полчаса, он все это время сосредоточенно читал и ни разу даже не взглянул на нее.

Расставание наступило в воскресенье, сразу после утренней службы. Перед отъездом любезность мисс Бингли по отношению к Элизабет, равно как и ее нежная привязанность к Джейн, необычайно возросли, и, ласково обняв Джейн на прощание и заверив ее, что она всегда будет рада встрече с ней — в Лонгборне или Незерфилде, мисс Бингли даже смогла пожать руку ее сестре. Элизабет распрощалась со всем обществом в весьма приподнятом настроении.

Поездка до Лонгборна в целом выдалась благоприятной, за исключением краткой встречи с группой ребятишек-зомби, несомненно из сиротского приюта миссис Бичман, который недавно сразило недугом вместе со всем приходом Святого Фомы. Кучер мистера Бингли, завидев маленьких дьяволят, грызущих зачерствевшие под солнцем тела на близлежащем поле, не смог сдержать своих чувств, и его стошнило в шейный платок. Элизабет держала мушкет наготове, но им повезло, и мерзкие дети не заметили их экипажа.

Дома их ждал далеко не сердечный прием. Миссис Беннет сочла, что они доставили всем слишком много хлопот и теперь Джейн непременно заболеет снова. Ее недовольство еще более возросло при виде рвоты на шейном платке кучера — верный знак того, что по пути им повстречались неприличности. Зато отец был искренне рад их видеть, поскольку вечерние боевые упражнения в отсутствие Джейн и Элизабет проходили не столь оживленно.

Мэри, по своему обыкновению, была погружена в изучение человеческой натуры, но Кэтрин и Лидия припасли для них новостей иного рода. С прошлой среды офицеры столько всего сделали и столько всего сказали — некоторые из них недавно ужинали с их дядюшкой, одного рядового высекли за то, что он вступил в богомерзкие сношения с обезглавленным трупом, а еще ходили слухи о том, что полковник Форстер собрался жениться.

Глава 13

— Надеюсь, дорогая, — сказал мистер Беннет своей жене на следующее утро за завтраком, — что вы нынче распорядились заказать отменный обед, поскольку у меня есть причины полагать, что к нашему семейному столу пожалует гость.

— О ком вы говорите, дорогой друг? Я ни о чем таком и не слышала, разве что Шарлотта Лукас заглянет, а для нее мои обеды и так достаточно хороши, поскольку она незамужняя девица двадцати семи лет, и что ей остается, кроме как запивать сухую корку хлеба из чаши одиночества.

— Гость, о котором я говорю, джентльмен и не из местного общества.

У миссис Беннет загорелись глаза.

— Джентльмен и не из местных? Уверена, это мистер Бингли! Ах, как я рада буду увидеть мистера Бингли! Но… О боже правый, какая досада! Сегодня к столу совсем не подадут рыбы! Лидия, душенька, позвони — я немедленно должна переговорить с Хилл!

— Это вовсе не мистер Бингли, безмозглая вы трещотка, — сказал ее супруг. — Этого джентльмена я никогда ранее не видел.

Достаточно позабавившись их любопытством, он объяснил:

— Около месяца назад я получил вот это письмо и через две недели написал ответ. Письмо это от моего кузена, мистера Коллинза, который после моей смерти может, если пожелает, выставить вас всех из этого дома.

— О, друг мой! — воскликнула его жена. — Молю вас, даже не упоминайте об этом отвратительном человеке! Нет ничего ужаснее, чем знать, что твои родные дети останутся без им же принадлежащего имущества!

Джейн и Элизабет попытались объяснить ей, что все пятеро вполне смогут прокормить себя и даже неплохо заработать, если станут телохранителями, наемными убийцами или, если на то пошло, запишутся в армию. Но всякий раз, когда речь заходила об этом предмете, миссис Беннет не желала внимать голосу разума и продолжала горько сетовать на несправедливость того, что имение не достанется ее дочерям, а отойдет человеку, о котором никто и знать не желает.

— Воистину это чудовищная несправедливость, — сказал мистер Беннет, — и мистеру Коллинзу ничем не искупить своей вины в наследовании Лонгборна. Но быть может, вы немного смягчитесь, услышав, в каком тоне выдержано его послание.

...

Хансфорд, близ Уэстерхема, Кент, октября

Дорогой сэр,

Разногласия, существовавшие между вами и моим ныне покойным почтенным батюшкой, всегда доставляли мне множество огорчений. Он, как и вы, был величайшим воином, и я знаю, что он с теплотой вспоминал те дни, когда вы сражались с ним бок о бок, а неведомый недуг казался лишь временным неудобством. Со дня его кончины я не раз подумывал о том, чтобы перешагнуть разделяющую нас пропасть, но меня удерживали сомнения в том, не будет ли неуважением к отцовской памяти возобновлять добрые отношения с тем, кого он однажды поклялся кастрировать. Однако же ныне я совершенно утвердился в своем решении, поскольку после того, как я принял сан, мне посчастливилось оказаться под покровительством достопочтенной леди Кэтрин де Бэр…

— Боже правый! — воскликнула Элизабет. — Да он работает на леди Кэтрин!

— Позволь мне закончить, — сурово произнес ее отец.

...

…с которой вряд ли кто сравнится в умении владеть мечом и мушкетом и которая сразила больше неприличностей, чем любая воительница. Как священник я полагаю своим долгом приносить и водворять благословенный мир во все семейства. Если мой визит не встретит у вас возражений, то я буду иметь удовольствие прибыть в ваш дом в понедельник, восемнадцатого ноября, в четыре часа пополудни и смиренно рассчитываю, что вы приютите меня до следующей субботы.

Передаю мои наилучшие пожелания вашей супруге и дочерям и засим остаюсь, ваш доброжелатель и друг

Уильям Коллинз

— Посему в четыре часа нам следует ожидать этого посланца мира, — сказал мистер Беннет, складывая письмо. — Кажется, он весьма щепетильный и благовоспитанный юноша и, несомненно, станет полезным знакомством, особенно если учесть его отношения с леди Кэтрин.

Мистер Коллинз прибыл точно в указанное время, и вся семья встретила его с чрезвычайной любезностью. Мистер Беннет, впрочем, больше молчал, но дамы были не прочь поговорить, да и самого мистера Коллинза отнюдь не нужно было побуждать к разговору. Он был жирным коротышкой двадцати пяти лет от роду. Вид у него был степенный и напыщенный, а манеры — весьма церемонные. Едва войдя в дом, он отвесил комплимент миссис Беннет, похвалив ее прекрасных дочерей, и сказал, что был наслышан об их красоте, но в данном случае действительность превзошла все ожидания, и прибавил еще, что с нетерпением жаждет лицезреть их легендарные боевые навыки.

— Вы очень добры, но мне все же было бы отраднее видеть их при мужьях, чем при мушкетах, иначе положение их выйдет совсем отчаянным. Все складывается так нелепо!..

— Полагаю, вы имеете в виду майорат?

— Ах, сэр, конечно же! Сами посудите, это такое несчастье для моих девочек.

— Сударыня, я искренне сопереживаю моим прелестным кузинам, которые оказались в столь бедственном положении, и мне есть что прибавить по этому поводу, но я боюсь поступить опрометчиво и показаться бесцеремонным. Но могу уверить барышень, что я уже ехал сюда, будучи искренне к ним расположенным. Об остальном позвольте пока умолчать, но, быть может, когда наше знакомство станет более близким…

Однако тут прозвонили к обеду, и сестры обменялись между собой улыбками. Но не им одним досталось восхищение мистера Коллинза. Он внимательно осмотрел и расхвалил каждый предмет обстановки — и в холле, и в столовой, и его восторги, несомненно, тронули бы миссис Беннет, кабы ее не терзало подозрение, что он глядит на все как на свою будущую собственность. Обед тоже получил у него наивысшую оценку, и он жаждал узнать, кулинарным талантам которой из своих кузин он обязан доставленным ему удовольствием.

На мгновение позабыв о манерах, Мэри схватила вилку и молнией взлетела на стол. Сидевшей рядом с ней Лидии удалось ухватить ее за лодыжку до того, как она успела наброситься на мистера Коллинза и, вероятнее всего, исколоть ему голову и шею за такое оскорбление. Джейн и Элизабет пришлось отвернуться, чтобы мистер Коллинз не заметил их смеха.

Миссис Беннет холодно уведомила его, что им вполне по средствам держать хорошую кухарку и что ее дочери не отвлекаются на кухонные дела, поскольку слишком заняты боевыми упражнениями. Он попросил прощения за то, что вызвал неудовольствие Мэри. Смягчившись, она объявила, что вовсе не обижена, но мистер Коллинз продолжал рассыпаться в извинениях еще добрую четверть часа.

Глава 14

За обедом мистер Беннет не произнес и двух слов, но когда слуги закончили убирать со стола, он решил, что пора и ему поговорить с гостем, и, заметив, что мистеру Коллинзу необычайно повезло с покровительницей, начал беседу, в которой, по его мнению, тот должен был проявить все свое красноречие. Леди Кэтрин де Бэр была не только одним из самых богатых, но и одним из самых воинственных вассалов короля. Лучше темы мистер Беннет избрать не мог. Мистер Коллинз принялся многословно восхвалять ее, утверждая, что ни разу в жизни не встречал такой выдержки у столь высокородной персоны. Многие считали леди Кэтрин особой не в меру гордой, но он никогда не замечал ничего иного, кроме выдающегося призвания к умерщвлению зомби. С ним она всегда обращалась так же, как и с любым другим джентльменом, позволяла ему посещать свои боевые занятия и отлучаться на пару недель, чтобы нанести визит родственникам. Она даже посоветовала ему как можно скорее обзавестись женой, при условии, что он сделает благоразумный выбор.

— Я уже давно мечтаю поглядеть на леди Кэтрин в бою, — сказала Элизабет. — Она живет поблизости от вас, сэр?

— Сад, в котором расположилось мое скромное пристанище, лишь небольшой аллеей отделен от Розингс-парка, резиденции ее светлости.

— Кажется, сэр, вы упомянули, что она вдова? Есть ли у нее дети?

— У нее есть только одна дочь, наследница Розингса и внушительного состояния.

— Ох, — сказала миссис Беннет, покачивая головой, — тут она оказалась удачливее многих других девиц. А какова она из себя? Красива ли?

— Это поистине очаровательная юная леди. Сама леди Кэтрин утверждает, что истинной красотой мисс де Бэр способна затмить признанных красавиц, потому что черты ее лица сразу выдают в ней девицу высокого происхождения. К несчастью, она слабой конституции, что помешало ей последовать примеру матери и преуспеть в боевых искусствах. Боюсь, она едва может поднять саблю, не говоря уже о том, чтобы управляться с ней так же мастерски, как это делает ее светлость.

— Она представлена ко двору? Я что-то не припомню ее имени среди прочих придворных дам.

— Хрупкое здоровье препятствует ее поездкам в столицу, и, как я однажды заметил леди Кэтрин, по этой причине английский двор лишен своего самого изысканного украшения. Представьте мою радость всякий раз, когда мне удается присовокупить к беседе изящное выражение такого рода, которые особенно уместны в разговорах с дамами.

— Весьма здравое рассуждение, — заметил мистер Беннет. — Однако позвольте поинтересоваться, подобные любезности вызваны сиюминутным побуждением или готовятся вами заблаговременно?

— Чаще всего они рождаются под влиянием момента, однако иногда я забавляюсь тем, что обдумываю и подготавливаю небольшие элегантности, которые можно употребить при случае, но всегда стараюсь придать им форму импровизации.

Ожидания мистера Беннета полностью оправдались. Его кузен был поистине смехотворным созданием, и мистер Беннет искренне развлекался, слушая его речи, однако сохранял при этом самое невозмутимое выражение лица.

Когда все откушали чаю, мистер Беннет любезно предложил ему прочесть дамам что-нибудь вслух. Мистер Коллинз с готовностью согласился, однако же, взглянув на принесенную книгу (а все в ней свидетельствовало о том, что она взята из циркулирующей библиотеки), он отпрянул назад и с извинениями объявил, что никогда не читает романов. Китти уставилась на него, а Лидия ахнула от удивления. Из прочих же книг мистер Коллинз по некотором размышлении выбрал проповеди Фордайса.[«Проповеди, обращенные к молодой женщине» (1765) — сборник нравоучительных проповедей пресвитерианского богослова Джеймса Фордайса.] Стоило ему открыть книгу, как Лидия зевнула, а не успел он с унылой торжественностью прочесть и трех страниц, она прервала его:

— Известно ли вам, маменька, что дядюшка Филипс сказал, будто полковнику Форстеру на подмогу пришлют еще один батальон? И сама тетушка сказала мне то же самое в субботу. Завтра я отправлюсь в Меритон, чтобы вызнать поболее, если, конечно, кто-то из сестер захочет пойти со мной.

Две старшие сестры велели Лидии придержать язык, но оскорбленный до глубины души мистер Коллинз отложил книгу со словами:

— Мне часто приходится наблюдать, сколь мало юные леди интересуются серьезными сочинениями. Не стану более докучать моей юной кузине.