— Андрей, подойди, — тихо и хрипло произнёс Иоанн, протягивая свою руку.

В глазах царя дрожал блеск свечей. Глубокие карие глаза стали будто бы чёрными и до того пустыми, что князю стало не по себе, видя государя в таком состоянии. Курбский приблизился к нему и взял за протянутую руку. Она была холодной и дрожала. Курбский сел подле царя, не ведая, что же сейчас разрывает душу Иоанна, но уже страшась этих глубин. Царь сильно сжал руку, глядя в глаза Андрея.

— Мне было послано видение, что больше не суждено нам увидеться, — почти прошептал Иоанн, и во взгляде читалось, что государь сам страшился тех слов, сходящих с его запёкшихся губ.

— Не может того быть, — Андрей мотнул головой.

Царь хрипло усмехнулся, но звук был страшен — ему точно не хватало воздуха.

— Как же не может, ежели видение было? — спросил Иоанн, резко раскрыв свои блестящие от влаги глаза.

— То лукавый образ, от Бога ли послан? Как же не видеться нам, государь? — спросил Андрей.

— Неужто бесы так подобрались ко мне?.. — Иоанн провёл рукой по своему лицу, тяжело вздыхая.

После резко переменился, встал с кровати и прошёлся по комнате, ступая прямо по бумагам, которые разлетелись по полу. Замер государь тоже резко. Он поднял взгляд и глубоко вздохнул.

— Кому ты служишь? — спросил царь, не глядя на Андрея.

— Вам, государь.

Иоанн кивнул, переводя взгляд на князя.

— Помню, Андрюш… — царь медленно поднял руку, указывая на своё ложе. — То было страшное испытание Господне, посланное мне. Тело моё снедало адское пламя. Помнишь волю мою, о чём я, беспомощный и страждущий, я просил?

— Помню, — кивнул Андрей. — И перед людьми на земле и Богом на небе, перед святым ликом и крестом животворящим исполнил я волю вашу.

— Я смертен, — с каким-то тихим спокойствием вполголоса произнёс Иоанн. — И страшно мне предстать перед Господом. Знаю я, что Суд небесный будет справедлив. Но сейчас нужна мне опора здесь, на земле. Я сам буду вершить суд над такими же грешниками, коим и являюсь я по слабости своей. Андрей, если в самом деле видение моё послано от лукавого — пущай. Но ежели в самом деле не суждено будет увидеться нам…

Иоанн умолк, опустив взгляд на деревянный стул, который в порыве брошен был о стену. Царь поднял его, взявшись за спинку одной рукой, и опустился на него.

— Не знаю, сколько ещё моё слабое сердце вынесет, ежели не будет подле меня тебя, Андрюш, — хоть губы государя и усмехнулись, но в глаза вернулась та глубокая опустошённость. — Видимо, таков крест мой, и буду я нести его.

Рынды, стоявшие за дверями государевых покоев, не слышали, о чём вёлся разговор. Немногим менее чем через час двери отворились, и князь покинул царя. Заря уже нежно освещала небо, когда князь Курбский гнал свою лошадь по заснеженной дороге с тревожным предчувствием, что будет терзать его душу долгие годы.

Глава 5

В покоях продолжал царить мрак. Своды, казалось, отяжелели и клонились к полу. Лишь свеча, сгоревшая едва не до самого своего основания, дрожала слабым сиянием. Блики мерцали, точно капли жемчужного света, отражаясь на шахматных фигурах и очерчивая их изящные силуэты.

Царь сидел в глубоком кресле. Его руки, точно плети, безвольно свисали с подлокотников. Глаза были открыты, но точно как у людей, что бродят во сне, повинуясь зову полной луны. В пустом взгляде не было жизни. Он замер в тяжёлом ожидании, будто бы фигуры наконец переменят свой рисунок — ведь царь уже давно сделал свой ход. Этой ночью сон никак не шёл, несмотря на измученный разум Иоанна. Он бесцельно глядел на шахматную доску. Тени от фигур пересекались с клетками, чертя ломаный узор.

Далеко в коридоре едва-едва можно было расслышать шаги. Чуткий слух царя уловил то движение и устремил взгляд на дверь, обитую сталью. Шаги приближались. Было слышно, как рынды, оберегавшие покой государя в эту ночь, поднялись со своих мест, заметив кого-то.

Массивные стальные петли скрипнули под тяжестью отворившейся двери. На пороге стоял гонец. Лицо и руки его горели от мороза. Судя по тяжёлому дыханию, сейчас он не мог связать и двух слов. Он низко поклонился, и Иоанн коротко кивнул, принимая это безмолвное приветствие. Гонец выудил из кармана, вшитого в кафтан, запечатанное письмо и тотчас же протянул его царю.

— От Курбского… Андрея Михалыча… — охрипшим от мороза и езды верхом голосом сумел-таки произнести гонец.

Иоанн же поднял свой взгляд на запечатанный кусок бумаги.

— Оставь, — царь кивнул на стол и жестом велел гонцу идти прочь.

Приказания были выполнены. Гонец поклонился и покинул государевы покои, затворив за собой дверь. Его шаги стихали в коридоре, пока Иоанн смотрел на доставленное ему письмо. Тяжёлый вздох сорвался с его губ. Царь потёр переносицу. Печать стояла Курбского, в том не было сомнения — государь лично следил за тем, чтобы тавро для клейма друга его и советника было отлито со всем знанием дела.

Царь взял в руки послание. Желтоватая бумага хранила в себе стужу, что наступала с каждым днём, по мере того как надвигалась зима. Государь провёл пальцем по печати, прежде чем сорвать её и открыть послание от Андрея.

* * *

— Вот ты где! Айда с нами! — раздалось с порога.

Фёдор обернулся, откладывая перо. Он облокотился на подоконник, откинув голову назад, и окинул быстрым взглядом вошедшего. На пороге стоял мужчина превесёлого вида. Через мгновение Фёдор ощутил крепкий хмельный запах от своего нежданного гостя. Нос мужчины был красным, точно явился он с мороза, хотя шапки на нём не было. Вихрастые тёмно-русые волосы клоками торчали во все стороны.

— Отчего же, Вася, зовёшь меня лишь сейчас, когда сам едва ли на ногах стоишь? — спросил Фёдор, с усмешкой глядя на своего гостя.

Мужчина икнул и покачнулся, опираясь рукой о стену.

— Пошли, говорю я тебе! — произнёс он, глядя на Фёдора. — Чего там чиркаешь? Пошли, сейчас упустим всё!

— Да в чём дело-то? — спросил Фёдор, оглядываясь через плечо на письмо, которое он составлял, пока его не потревожили.

— Да в том, что во дворе сейчас на свою потеху да на потеху слуг его верных, то бишь нас с тобою, выпустят зверей на холопов. Вот и поглядим, кто кого! Ежели медведей выпустят, исход ясен! То ли дело с псами затеется борьба, то и не прознаешь, чья возьмёт! Да пошли же, Федь, в самом деле-то! Батюшка твой уже небось с государем ожидают начала забав!

— Надеюсь, выпустят кого покрупнее собак, — вздохнул Фёдор, как бы нехотя поднимаясь со своего места.

Василий рухнул на сундук, опустил голову и рукой растирал лицо, приводя себя в чувство.

Федя первым делом убрал письмо и лишь затем принялся облачаться в тёплое одеяние. Поверх шёлковой рубашки глухого красного цвета он накинул чёрный кафтан с серебряными пуговицами. Подол и рукава были расшиты узорами. За широкий пояс Фёдор заткнул изогнутый кинжал. То была тончайшая работа, будто бы неведомые растения расцвели прямо на рукояти и основании ножен, оплетая оружие своими стеблями и лепестками.

Василий был пьян уже с утра, но Фёдору говорил чистую правду. Со двора белокаменной крепости исчез весь народ, коему не положено было там находиться. Двери и входы в сам царский дворец плотно закрывались на крепкие засовы, обитые сталью. Василий сидел, опустив голову.

— Так что же решил? — спросил Фёдор, потрепав его за плечо.

Едва задремавший боярин тут же подскочил на месте, не успев и глаз продрать. В несколько шагов он выровнялся и поднял голову. Потерянно огляделся он по сторонам, бегая взглядом от стены к стене.

— Решил тут почивать али пойдём-таки смотреть? — усмехнулся Фёдор, забавляясь испуганностью захмелевшего гостя.

Василий тряхнул головой и широко улыбнулся. Они вышли к длинному проходу, вдоль которого прорезались высокие арки, не ограждённые ни ставнями, ни решётками. Сквозь них и собиралась свита государева глядеть во двор. Уже столпились тучные фигуры, закутанные в тяжёлые меха. Мужчины громко болтали меж собою, будто бы и спорили о чём-то, но разобрать что-либо было невозможно.

Фёдор с неохотой вздохнул, видя, как много народу набилось в коридоре. Он заприметил, как ко второму проходу, под углом к коридору с боярами, сквозь высокие арки виднелась высокая фигура государя. Путь к государю преграждали рынды. Их острые секиры схватывались тонким слоем кусачего инея.

Прищурив глаза, Фёдор не мог сдержать улыбки. Подле царя, среди прочих вельмож, имеющих особое положение при дворе, увидел он своего отца, выглядывающего во двор. Алексей потирал руки и о чём-то беседовал с царём, предвкушая зрелище. Фёдор прошёл по коридору к рындам, сторожившим проход. Сперва стража преградила путь. Фёдора это вовсе не раздосадовало, напротив — его лицо осветила улыбка. Он отошёл к одной из арок и облокотился на неё, поглядывая на государя и его окружение. Фёдору пришлось выждать несколько мгновений, прежде чем отец его заметил и помахал шапкой. Он помахал в ответ и указал большим пальцем за своё плечо на стражу, которая не дала Басманову проходу, и пожал плечами. Алексей сперва нахмурил брови, после усмехнулся. Фёдор не слышал, с какими словами Алексей обратился к государю, однако спустя мгновение царь жестом послал к рындам одного из бояр.