То был князь Хворостинин, лицо которого тотчас же озарилось, когда он увидел Фёдора. Басманов-младший стоял, точно уже успел заскучать — скрестил руки на груди, прислонился к стене меж арок и с некоторым недовольством, притом не вполне серьёзным, следил за приближающимся к нему князем.

— А я-то всё гадаю, где же отпрыск Басманов пропадает! — князь крепко обнял Фёдора.

— Чего ж гадать? Будто бы прячусь я, в самом деле? — улыбнулся он, проходя мимо рынд.

Фёдора провели к царю. Государь восседал на троне, вынесенном накануне. Его окружали бояре самого приближённого круга. Было их немного — пять человек, считая самого государя, Басмановых и князя Хворостинина. Иоанн глядел куда-то вперёд отсутствующим взглядом. В правой руке он держал свой резной посох с острым наконечником. Сейчас он более походил на каменное изваяние, нежели на человека из плоти и крови. Фёдор в том лишь сильнее убедился, когда склонился в поклоне, взял руку государя и прижался губами к кисти. Она была холодна, точно жизнь, если когда-то и пылала в ней, уже угасла. Иоанн медленно перевёл взгляд на Фёдора, чуть опустив голову. Фигура его, облачённая в шубу с широким воротником из густого длинного меха, казалась особенно величественной.

Фёдор подошёл к отцу. Они пожали друг другу руки и обнялись, скорее как воины, нежели как отец и сын.

Раздался громкий клич, объявляя скорый миг жестокой потехи. Множество взглядов устремились вниз, во двор, куда выпущены были холопы. По обыкновению, люди эти уличены были в страшных прегрешениях, однако сейчас едва ли среди зрителей находились те, кто задумывался хоть на мгновение об этом.

Пока мужики, едва ли не босые, разбегались по всему двору, следом спущены были цепные псы. Презлейших собак, коих сыскали по всей Слободе, а бывало, что и привозили из иных городов, подолгу держали впроголодь. Оттого звери и бросались в исступлённом безумии на людей. То, что холопам не было дано оружие, решалось тем, что они хватали с земли камни, да и всё, что попадалось под руку.

Поднялся шум, вобрав в себя вопли, крик, вой и лай, а вместе с тем и громкий басистый смех бояр и воевод. Забава эта затрагивала всех зрителей, что собрались, однако когда Фёдор перевёл взгляд на царя, ясно было, что государь и мыслями, и душою своей едва ли следил за грызнёй внизу. Взгляд его оставался потухшим, хоть изредка и следил то за одной озверевшей дворнягой, то за другой. Фёдор вновь посмотрел на очередную партию псов, которую выгнали лишь сейчас.

— Сколько ещё выпустят? — спросил он, обращаясь к Хворостинину.

— Псин-то? — спросил князь.

Фёдор кивнул.

— Так вроде ещё дюжину, — ответил Хворостинин, почесав затылок.

— Не лихие они сегодня, — вздохнул Фёдор, мотая головой. — Верно говорил мне Васька Грязной. Ежели бы медведей выпускали, того исход ясен был бы. А щенки эти вон догрызть не могут того мужика.

Князь Хворостинин помотал головой.

— Не прав ты, Федька! Гляди, как холопы-то утомились! Хоть пасти собакам поразбивали, так суки эти подзаборные и побои сносить приучены. Погоди, Федька, от свежих спустят, загрызут вусмерть последнего.

— Выпустят новых шавок, да те падали испугаются, хвосты подожмут.

Хворостинин расхохотался, а вместе с тем и остальные бояре, что были рядом.

— Неужто готов за то биться об заклад? — спросил князь.

Фёдор улыбнулся.

— Дивной красы нож у тебя. Ещё в Рязани заприметил я его, — произнёс Хворостинин, указывая рукой на оружие, заткнутое за пояс Фёдора.

Младший Басманов достал его вместе с ножнами, осматривая сплетения узоров, после перевёл взгляд на князя.

— Что же против него ставить будешь? — спросил Фёдор, но тотчас же ощутил, что отец схватил его за руку выше локтя.

— Не дури! С раскладом таким лишишься оружия своего! — произнёс Алексей.

— Так не твоё ж оружие, батюшка, ставлю я, — ответил Фёдор. — Так что, Пётр Иваныч? Что ставить против будешь?

Князь несколько опешил. В этот момент пронзительный крик разодрал холодный воздух. Все тут же метнулись к арочным окнам, выглядывая во двор. Огромный пёс со шрамами от кнута вдоль всего тела вцепился в глотку мужика и придавил его большими лапами.

— Ставлю пятьдесят рублей серебром! — воскликнул Хворостинин, хлопнув Фёдора по плечу. — Ежели выживет кто из людей, будет заклад за тобой!

— Идёт, — коротко кивнул Фёдор.

Алексей помотал головой, но больше ничего и не сказал. Вместе с остальными боярами он прильнул к окнам, ибо прибавилось азарту. Несмотря на то что Фёдор заметно проигрывал, внешне он казался спокойным. Даже когда была выпущена свежая свора и расклад стал очевидным, он точно забыл о споре. Пётр Хворостинин уже потирал руки, готовясь заполучить свою награду, в то время как Фёдор не был столь увлечён грызнёй во дворе. Он обернулся, глядя на государя, и со слабой улыбкой заметил перемену в лице Иоанна. Точно он пробудился от холодного сна, не теряя ни величия, ни грозного вида своего.

— Да чёрт бы брал их всех! — выкрикнул Алексей, ударив кулаком.

Очередной холоп испустил дух. Дворняга подняла свою кривую морду, от которой, как и от свежей плоти, ещё шёл пар.

— Не сквернословь, Алёша! Не то язык твой поганый вырвать велю, — усмехнулся Иоанн.

— Сыну моему уж лучше вырвали б, великий государь! — Алексей всплеснул руками. — Того гляди и саблю, и коня, и поместье так проиграет! Ты посмотри на него!

Фёдор развёл руками и лишь усмехнулся.

— Последний остался! — крикнул один из бояр. — Не повезло тебе, Федька!

Не спеша приблизился Фёдор к арке и вновь заглянул вниз. Снег измазан был в крови, людской и звериной поровну. С грустным вздохом он наблюдал за пятью собаками, которые скалились друг на друга за неимением иного врага.

Все расступились, ибо Иоанн поднялся со своего трона. Рост государя превосходил бояр. Он опёрся рукой о белый камень крепости и глянул вниз. Он смотрел на следы крови и плоти, точно был удивлён, точно мгновение назад снег был чистым и белым.

Отворилась одна-единственная стальная дверь. Оттуда вышли загонщики с орудиями, чтобы изловить собак.

— Ну всё, — усмехнулся Хворостинин, потирая руки, верно, и не только от холода.

Фёдор глубоко вздохнул и пожал плечами.

— Спор есть спор, — произнёс юноша, опуская взгляд.

В его голосе звучало сожаление, однако звучало оно так, что поверить, что Фёдор правда расстроился, было сложно. Стоило ему вытащить нож из-за пояса, как раздался гулкий удар посоха о промёрзший пол крепости. Фёдор взглянул на государя сквозь пряди чёрных волос. Иоанн же смерил взглядом сперва Алексея и лишь после его сына.

— Божием судом всё разрешилось, и нечего тут о заклад биться, — произнёс царь.

Тон его был строгим, едва ли не разгневанным. От одного лишь голоса государя бояр взяла оторопь. Не мог никто решить, в самом деле ли зол царь из-за учинённого спора. Так или иначе, Фёдор убрал нож за пояс, и Пётр Иванович не смел возражать против того. Коротким движением Иоанн оправил ворот своей тяжёлой шубы, обернулся и пошёл обратно в крепость.

* * *

Вечером того же дня простые блюда, но в большом обилии подали ко столу. Бояре и воеводы уже заняли свои места в ожидании государя, чьё место оставалось пустым. Не было сильным удивлением появление холопа, который снял шапку и после неловких поклонов донёс волю царя — чтобы слуги его трапезничали без него. Бояре переглянулись меж собой, подивившись, что государь вновь не сел за стол. Под тихие разговоры начался ужин.

— Неужто государю не любы мы? — спросил Фёдор у отца.

— Да мы-то, быть может, и любы, да терзают государя дела иные, — ответил Алексей, разрубая большой сочный кусок варёного мяса.

— Будто всё отъезд Андрея не даёт покоя? — спросил юноша.

— Да чёрт с ним, с Курбским! — отмахнулся Басманов-отец. — Не болтай о том, но слыхал я, что силы наши день ото дня убывают. На Андрюшку нашего государь возложил надежды, да как же исполнить их? Латины всё наступают да наступают. Курбский велик по доблести своей, да не управится он, ей-богу, не управится. Не друзья мы, конечно, с Андрюшкой были, да всё равно не завидую ему. Слава Господу нашему, что не нас послали в ту геенну огненную, из коей Курбский должен победоносцем выйти.

Фёдор перевёл взгляд на пустующий трон государева.

— То бишь войска наши поражения терпят? — спросил юноша.

Алексей поджал губы и кивнул.

— Как бы в том измены не углядел государь наш светлый, — хмуро произнёс воевода.

— И долго царь в состоянии таком пребывать будет? — спросил Фёдор, вызывав лишь улыбку у своего отца.

Алексей помотал головой и пожал плечами, усмехнувшись в свою густую бороду.

— Ты, Федя, зоркий, — довольно произнёс Басман-отец. — Главное, смотри — ежели видишь государя в скверном духе, так будь тише воды, ниже травы, да ещё лучше — заслугу перед царём имей за собой. Того держаться будешь — сбережёшься. На батьку своего посмотри — на службу пришёл, безродный проходимец. А теперь? Думный боярин, да в свойстве с самим государем!

Алексей будто бы от преизбытка гордости ударил себя в грудь.