— Конечно, — ответил Алекс.

Когда смотришь на голограмму, рост человека определить сложно, но Таттл показался мне невыразительным коротышкой с серыми глазами и вялым подбородком. Он постоянно улыбался и не производил впечатления одержимого какой-либо идеей — по крайней мере, пока разговор шел о ценности образования как такового и о том, что оно должно идти на пользу конкретному студенту, а не будущему работодателю. А потом он набрал в грудь воздуха, вышел из-за кафедры и начал рассказывать слушателям — двум сотням студентов и горстке преподавателей — о том, что такое быть профессионалом в наше время, независимо от области знаний.

«Вам будут давать советы, — сказал он, — насчет того, как подсчитывать прибыли и убытки, как благоразумно распорядиться карьерой, как заработать больше, чем ваш сосед. Но вы получаете образование для себя, а не для кого-то другого. Если вы решите стать антропологом, как я, вам порекомендуют тратить время на поиски пропавших кораблей и забытых поселений, городов, строители которых исчезли из учебников истории. — Он взмахнул кулаком. — Так зарабатывается репутация, но настоящая награда ждет вас в другом месте. Это может каждый. Кого, собственно, волнует, какую водопроводную систему использовали на Мачинове IV две тысячи лет назад?»

Алекс настроил картинку, приблизив изображение Таттла. В серых глазах выступавшего вспыхнул огонь.

«Есть лишь одна причина, по которой человечество покинуло родную планету, и она не имеет ничего общего с колонизацией Рукава Ориона: последняя — лишь побочный продукт. Мы покинули Солнечную систему, поскольку хотели оглядеться вокруг. Мы хотели найти кого-то другого — подобного нам, а может быть, совершенно непохожего, но в любом случае того, с кем можно поговорить. Это было приключением, миссией, а не вкладом в недвижимость.

Возьмите книги, написанные в первые годы Технологической эры, особенно художественные, там мало что говорится об основании форпостов в секторе Альдебарана. — Он поймал чей-то взгляд и улыбнулся. — Как тебя зовут, сынок?»

Алекс повернул камеру. Мы увидели атлетически сложенного блондина, к которому обращался Таттл. Вид у него был смущенный.

«Кольт Эверсон, сэр», — ответил он.

«Кольт, похоже, ты сомневаешься?»

«Трудно не сомневаться, профессор Таттл. Не могу поверить, что люди когда-либо всерьез надеялись найти инопланетян. Да, об этом все время говорят, но откуда нам знать на самом деле?» Кольт явно чувствовал себя не в своей тарелке.

«Почитай книги».

«Ну да, в художественной литературе про них писали — в смысле про инопланетян. Но если почитать научные статьи того периода, вряд ли в них многое найдешь».

Таттл обвел взглядом аудиторию.

«Кто-нибудь хочет ответить?»

Руку подняла девушка.

«Дело в том, что ученые руководствуются доказательствами, а в начале четвертого тысячелетия никаких доказательств не было».

«Третьего тысячелетия, Карла», — поправил ее кто-то.

«Не важно. Речь шла об их репутации, как оно всегда бывает».

Девушка явно робела, как и Кольт. Она хотела сказать что-то еще, но лишь застенчиво улыбнулась и снова села.

«Вам интересно, Карла, что по этому поводу думаю я? Пострадала ли моя репутация из-за того, что я делаю? Позвольте заметить, что меня пригласили выступить перед выпускниками Университета Корчного».

В задних рядах захлопали, и аплодисменты распространились по всему залу. Таттл дождался, пока они утихнут.

«Могу со всей определенностью сказать, что профессор Кэмпбелл и профессор Бэриман благосклонно относятся к моей деятельности; надеюсь, мои слова не повредят их репутации».

Снова раздались аплодисменты. Среди собравшихся легко было различить двух вышеупомянутых персон. Оба согласно кивнули.

«Я ищу иные цивилизации уже больше ста лет. Большинство моих коллег убеждены, что я впустую трачу время. Но даже если у меня ничего не выйдет, я проложил дорогу всем, кто пойдет за мной. По крайней мере, они будут знать, что на тех планетах ничего нет, поиски там бесполезны. Я бы предпочел действовать по-другому, но, возможно, иного способа просто нет».

В одном из задних рядов поднялся молодой человек.

«Профессор, могу я задать личный вопрос?»

«Слушаю».

«Если бы у вас была возможность начать сначала, вы пошли бы другим путем?»

«Да, конечно. Без всяких сомнений».

«Что вы сделали бы иначе?»

«Вы спросили, пошел бы я другим путем? Конечно. На том пути, по которому я шел раньше, мне ничего не удалось найти. Но если вы спрашиваете, стал бы я тратить жизнь на раскопки кухонной утвари пятого тысячелетия в мертвом городе на планете, о существовании которой забыли две тысячи лет назад, — я скажу: нет. Однозначно нет. Я предпочту потерпеть неудачу, пытаясь совершить открытие мирового масштаба, чем добиться мелкого успеха».

— Странно, — сказал Алекс.

— Что?

— Он говорит так, будто оставил после себя всю необходимую информацию.

— Знаешь, — сказал Алекс, — наверняка плита — это просто шутка. Чей-нибудь подарок на день рождения. Но, думаю, нам ничего не стоит взглянуть на нее.

— Как долго Таттл жил в риндервудском доме? — спросила я.

— Он родился и умер там.

Я посмотрела на часы. Через несколько минут мне предстояло отправиться туда.

— Странно, — заметила я. — Человек всю жизнь исследовал звезды, но ни разу по-настоящему не покидал родного дома.

Алекс был одет в старомодный свитер с надписью «Университет Андиквара». Заметив, что свитер сидит криво, он расстегнул его и поправил.

— Возьми с собой договор, — сказал он. — Если Гринграсс не окажется дома, дождись ее и получи от нее подпись. И выдай небольшую сумму.

— Насколько небольшую?

— Двадцать пять. Нет, тридцать пять. Главное, убедись, что все подписано. — Он встал и направился к двери. — Чейз, думаю, незачем тебе говорить…

— Знаю.

Подготовив договор, я вышла из дома и поспешила по дорожке к посадочной площадке. Начался слабый дождь. Алекс все время говорит, что надо соорудить над дорожкой крышу, — в Андикваре часто идут дожди, — но у него никак не доходят руки. Я села в скиммер. Он зажег огни и поприветствовал меня.

До дома Гринграсс было шестнадцать минут лету.

Риндервуд считался богатым районом. Некоторые дома напоминали греческие храмы, у других были аурелианские купола и санджийские башни. Ложной скромностью никто не страдал, и я не ожидала встретить здесь правительственного чиновника. Дом номер двенадцать по Голд-рейндж выглядел консервативно по местным стандартам, но мне он показался роскошным — двухэтажное строение с верандами на обоих уровнях и вечнозелеными растениями перед фасадом. Широкая лужайка выходила на реку Мелони, где у Мэделин Гринграсс была оборудована пристань с лодочным сараем.

Я опустилась на площадку. С ветвей деревьев вспорхнула стая веретенниц. Алекс всегда считал, что неумение приземлиться, не вспугнув птиц, — признак плохого водителя. Дождь к тому времени уже лил как из ведра. Выйдя из машины, я пробежала по выложенной кирпичом дорожке и поднялась на крыльцо по трем или четырем ступеням.

Плиты не было. Я остановилась перед дверью. Дом спросил, не нужна ли мне помощь.

— Моя фамилия Колпат, — сказала я. — Я пришла забрать плиту. Госпожа Гринграсс ждет меня.

— Прошу прощения, госпожа Колпат, но плиты уже нет.

— Нет? Куда она делась?

— За ней уже приходили.

— Она должна была оставить плиту для меня.

— Прошу прошения. Полагаю, случилось недоразумение. Ей позвонил кто-то другой, и они сразу же прилетели.

— Можешь меня с ней соединить? С госпожой Гринграсс?

— Это срочно?

— Можно считать, что да.

— Почему?

— Не важно. Ты знаешь, кто это был? Кто забрал плиту?

— Да.

— Можешь сказать кто?

— Прошу прощения, но я не вправе разглашать данную информацию.

— Госпожа Гринграсс дома?

— Нет.

— Когда она должна вернуться?

— Вероятно, ближе к вечеру. После шести.

Когда я направилась назад к скиммеру, на площадку опускались работники Тима. Посадив свою машину рядом с моей, они выбрались наружу. Их было двое — Клайд Хэлли, с которым я уже имела дело, и еще один, незнакомый мне, такой же рослый и мускулистый.

— Что-то случилось, Чейз? — спросил Клайд.

— Плиты больше нет, — ответила я. — Похоже, я зря позвала вас, ребята. Извините.

— Бывает, — кивнул он. — Вы уверены, что мы вам не нужны?

— Да, Клайд, пока не нужны. — Я дала обоим на чай и снова повернулась к дому. — Можешь передать сообщение для госпожи Гринграсс?

— Могу.

— Пусть она позвонит мне, как только сможет.

— Хорошо, мадам. Что-нибудь еще?

— Можешь хоть что-нибудь рассказать о тех, кто забрал плиту?

— Прошу прощения, но это было бы неэтично.

Апекс сразу же стал уверять, что расстраиваться не стоит. Я поняла, что все это нисколько его не обрадовало.

— Эта Гринграсс наверняка сможет рассказать нам. кто забрал плиту. Мы просто сделаем им предложение.

— Вполне разумно.

— Думаю, выяснить, где сейчас плита, будет несложно.