Джекки Мерритт

Хозяйка ранчо

Пролог

— Ты хоть что-нибудь слышал раньше об этом? — спросил Кэш Саксон своего старшего брата.

Чанс отрицательно покачал головой:

— Ни словечка.

И, оглянувшись на братьев, прочел в их глазах ту же растерянность, что в глубине души испытывал сам. Они стояли среди толпы прохожих рядом с величественным зданием, в котором помещалась юридическая контора «Тил, Мак-Градер и Фитч».

— Пошли выпьем. Думаю, нам это сейчас просто необходимо.

В погруженном в полусумрак баре царила приятная прохлада, тихо звучала музыка. Пройдя мимо нескольких свободных столиков, братья сели за тот, что стоял в самом дальнем углу. Заказали напитки и молча подождали, пока не отойдет официантка.

— Спокойно. Без паники. Это еще не конец света, — подняв бокал и отпив большой глоток, суховато проговорил Чанс.

Две недели назад каждого из них вызвали телеграммой домой, в Манхэттен: «Срочно приезжайте, дед при смерти». Кэш в то время находился в Калифорнии, Раш — во Франции, а Чанс — в Австралии. Они еще успели застать деда в живых и проститься с ним, хотя тот вряд ли что-нибудь слышал.

И вот сегодня нотариус Роберт Тил огласил завещание. Прежде им ни разу не доводилось задумываться над вопросом, откуда берутся деньги; немудрено, что известие об их почти полном банкротстве повергло братьев в шок.

— От состояния Саксонов почти ничего не осталось. Уму непостижимо! — мрачно проговорил Кэш.

— Признаться, ребята, мы с вами приложили к этому немало усилий, — отозвался Раш.

Чанс вытащил из кармана пиджака пачку документов.

— Вот все, что у нас осталось, — три незаложенных предприятия: в Орегоне, в Монтане да в Неваде.

Братья были очень похожи друг на друга. Все трое темноволосы, стройны, с иголочки одеты. Старшему, Чансу, стукнуло тридцать четыре, Кэшу — тридцать два, Рашу — тридцать. Красоту они явно унаследовали от матери, а немного резкие, мужественные черты лица — от отца.

Правда, родителей они знали лишь по фотографиям. Дердра и Руперт Саксон погибли в авиакатастрофе, когда старшему исполнилось пять, а младшему всего годик, так что мальчиков воспитал дед. Он баловал их в детстве, ни в чем не отказывал и тогда, когда они повзрослели. Теперь, с его смертью, они лишились не только единственно близкого им человека, но и того образа жизни, который привыкли воспринимать как нечто само собой разумеющееся.

Держа в руке бокал, Чанс украдкой взглянул на братьев. Он не считался среди них безусловным лидером, ведь они оба обладали столь же сильным характером, как и он сам, — недаром в детстве братья дрались между собой, как зверята на площадке молодняка, зато стояли друг за друга горой, когда одному из них угрожала опасность и требовалась помощь, — но сейчас кому-то следовало взять инициативу на себя. Нельзя допустить бездействия и уж тем более растерянности.

— Хочу вам кое-что предложить, — заговорил он. Кэш и Раш одновременно посмотрели на него. В их глазах блеснула надежда. Чанс похлопал по небольшой стопке бумаг, лежавших перед ним на столе. — У нас осталось только это. Негусто, но для начала вполне достаточно.

— Не хватит даже на то, чтобы добраться до Западного побережья, — проворчал Раш.

— Вот именно. Но если мы будем сидеть сложа руки, то и эту малость потеряем в два счета.

— До сих пор не верится, что ничего не осталось, — вздохнул Кэш, — ни дома, ни яхты, ни лошадей…

Чанс горько скривился: потерю лошадей он воспринял особенно болезненно, как-никак вырос среди лошадей — и к тому же очень любил играть в поло.

— Не трави душу! И хватит мешать слезы с виски, — резко оборвал он брата и принялся перебирать бумаги. — Итак, что мы имеем: строительная компания в Лас-Вегасе, значит, в Неваде, — это раз, лесопилка в Каскадных горах в Орегоне — это два и, наконец, скотоводческая ферма у реки Кид в Монтане — три. Налетай, братва!..

— Ну, допустим, мы выберем! — не выдержал Кэш. — А дальше-то что? Мы ведь в этом бизнесе ни черта не смыслим.

Воцарилось тяжелое молчание. Братья лишь украдкой косились друг на друга. Каждому было ясно: хочешь не хочешь, а придется как-то подстраиваться под новую жизнь. Первым заговорил Кэш:

— Тил, как всегда, прав, будем смотреть правде в глаза. Что ж, я, пожалуй, сыграю эту партию. Ну, и кто куда отправится?

Снова наступила тишина. Решалась их дальнейшая судьба, и надо было тщательно взвесить все «за» и «против».

— Если уж на то пошло, — осторожно заговорил Раш, — я всегда предпочитал безлюдье.

— Вот и отлично, — тотчас отозвался Чанс, — значит, Невада. А ты, Кэш? Куда тебя больше тянет, в Орегон или в Монтану?

— Ты вроде бы у нас главный лошадник, тебе и ехать на ранчо. А мне остается Орегон.

— Ты серьезно?

— А что, мне нравится Западное побережье. Орегон так Орегон, — твердо заявил Кэш.

— На том и порешим. — Чанс жестом подозвал официантку. — Повторите заказ, пожалуйста. — А затем, сумрачно усмехнувшись, посмотрел на братьев. — Надо выпить за наше будущее. За удачу. Сдается мне, она нам пригодится.

Глава первая

Во время прощальной встречи, перед тем как разъехаться каждому в свою сторону, братья сошлись во мнении: на новое место лучше всего приехать без лишнего шума, не привлекая к себе особого внимания.

Прилетев в город Хелина штата Монтана, Чанс взял напрокат машину и отправился в путь, то и дело сверяясь по карте. Никогда прежде ему не доводилось слышать такого названия — Кид-Ривер: дед явно предпочитал не вдаваться в подробности, откуда и как берутся его деньги. Пока самолет летел на Запад, у Чанса было вдоволь времени впервые серьезно задуматься над тем, почему старик не захотел ввести их в курс своих дел. Он не жалел, однако, средств на образование внуков и дал им возможность объехать чуть ли не весь мир, а что в результате? Если они и могли чем-либо похвастаться, то лишь одним — всласть путешествовали и ни в чем себе не отказывали.

Честно говоря, Чанс волновался скорее за братьев, нежели за себя. С управлением ранчо он как-нибудь справится, а уж в лошадях, можно сказать без ложной скромности, он вообще дока. А что Кэш смыслит в лесопилках? Или Раш — в инженерных делах?

Притормозив на перекрестке, Чанс в очередной раз сориентировался по карте, а затем окинул взглядом окрестности. Июльское солнце нещадно жгло землю. Почти со всех сторон до самого горизонта простиралась бурая, тоскливая прерия, и лишь на западе возвышалась громада поросших лесом Скалистых гор. И куда ни посмотришь — ни дома, ни забора, ничего, что бы выдавало присутствие человека. По дороге, правда, ему попадались изредка то крохотные городки, то одиноко стоящие строения, судя по всему — ранчо, то пасшиеся без всякого присмотра стада, словно никому до них и дела нет, если не считать дорожных знаков, да и то раз-два и обчелся, что предупреждали о возможном появлении животных на дороге.

Чанс довольно долго жил в Австралии и теперь, глядя на окружающий его пейзаж, почему-то вспомнил недавнее прошлое, хотя вроде бы какое сходство может быть между Монтаной и Австралией?

Возможно, общим было непреходящее чувство новизны, предвкушение неожиданных событий, встреч, заставлявшее играть кровь. За те несколько месяцев, что Чанс провел в Австралии, ему довелось повидать немало замечательных людей, с ярко выраженной индивидуальностью и чувством собственного достоинства. Интересно, что его ждет в Монтане?

Снова сверившись с картой, он повернул влево на проселочную дорогу. Потом еще один поворот и еще, и вскоре Чанс увидел ранчо, свое ранчо — Кид-Ривер. Оно уютно расположилось на самой границе прерии с предгорьем. Ближайшие соседи — милях в десяти, не менее, а город — Чанс сделал в нем короткую остановку, — впрочем, какой там город — городок, «тезка» его ранчо, — и вовсе в тридцати.

Чанс заглушил мотор, захотелось немного постоять и поглядеть на свое новое жилище. Дом издали показался ему вполне даже ничего: высокий, каменный, крепко сбитый, но, похоже, немало повидавший на своем веку. Рядом — внушительных размеров сарай и несколько подсобных строений. Во дворе перед домом — машины. Чанс насчитал пять. Заметил новоиспеченный фермер и стадо в поле поблизости, но дали вокруг раскинулись так вольно, что оно ему показалось чересчур маленьким. А вот и лошади! Чанс даже прищурился, пытаясь разглядеть их получше, но тут же сокрушенно покачал головой: выглядели они неказисто и не шли ни в какое сравнение с теми грациозными животными, к которым он привык.

Озабоченно нахмурившись, Чанс вновь сел за руль и не спеша покатил к дому. Перед ним, словно нарисованные декорации, развернулись излучавшая удивительное спокойствие панорама гор, прерии и необъятное пространство синего неба.

Неужели этот огромный пустынный край и станет его родиной? Внезапно Чанс испугался: а готов ли он, способен ли принять этот вызов судьбы? Братья на прощанье договорились по мере возможности помогать друг другу, но и у Кэша, и у Раша наверняка будет своих дел по горло, так что лучше их не отвлекать и надеяться только на себя самого.

Чанс припарковался во дворе и вышел из машины. Хорош дом, ничего не скажешь; это, несомненно, одно из самых примечательных зданий, которые ему когда-либо доводилось видеть. Подойдя к нему поближе, он провел рукой по шероховатой поверхности стены, выложенной из необработанных камней — должно быть, из местной каменоломни.

— Его построили в тридцатые годы, — вдруг раздался сзади женский голос.

Чанс обернулся.

— Раньше в пяти милях отсюда, ниже по течению, находилась каменоломня. Около двух десятков таких каменных красавцев еще можно отыскать в округе.

Чанс быстро окинул взглядом незнакомку: старые потертые джинсы в обтяжку, просторная, мужского покроя, рубашка с закатанными рукавами, кожаные в складках сапоги… Из-под видавшей виды шляпы на висках выбивались золотистые пряди волос. Чанс отметил про себя и гладкую, загорелую, цвета свежего меда кожу и особенно — чистые, глубокие, ни дать ни взять горные озера, зеленовато-голубые глаза.

Он прочел в них вопрос и через секунду-другую услышал:

— Простите, кто вы? Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?

Ее неожиданно низкий и немного глуховатый голос непонятным образом волнующе подействовал на Чанса.

— Разрешите представиться: Чанс Саксон.

— Саксон? — изумленно воскликнула молодая женщина и протянула руку для приветствия. — А я Клео Норт. Очень рада вашему приезду.

Рукопожатие Клео было уверенным и не по-женски крепким.

— Вы тут поблизости живете? — задал Чанс первый пришедший ему в голову вопрос.

— Живу ли я поблизости? — переспросила она и, широко улыбнувшись, ответила: — Я — ваш ранчеро, мистер Саксон. Присматриваю за фермой.

— Вы? Ранчеро? Значит, моим ранчо управляет женщина?

— А вы не знали?

— Нет, не знал, — признался вконец растерявшийся Чанс. Он-то рассчитывал, что опытный управляющий поможет ему, новичку, быстро войти в курс дела, и вот на тебе. Девушка, да еще такая — длинноногая, с чувственным голосом! Его мысли сразу невольно заработали в другом направлении.

— Я уже пять лет как здесь работаю, — невозмутимо продолжила Клео. — Из них три года — в качестве управляющей.

Она еще явно не опомнилась от радостного удивления, в которое ее повергло столь неожиданное появление представителя знаменитого клана Саксонов. Хозяйство переживало серьезные материальные трудности, и приезд одного из членов семьи владельца сулил быстрое разрешение всех проблем.

Правда, Клео никак не ожидала увидеть молодого парня, тем более с такой внешностью — поразительно глубокие синие глаза и черные волосы, стройная, ладно скроенная фигура. И хотя одет он был обычно: джинсы, сапоги, ковбойка, все сидело на нем как-то особенно элегантно. Красивый парень этот Чанс Саксон, и почему-то подобное обстоятельство смутило Клео и вызвало в ее душе неясное беспокойство.

Однако она не подала виду, взглянула на его машину и, заметив номерной знак штата Монтана, сказала:

— Вижу, машину напрокат взяли. Знай я о вашем приезде, с удовольствием бы встретила вас, мистер Саксон.

— Спасибо, но мне никогда раньше не приходилось бывать в вашем штате, и я хотел немного осмотреться сам.

— Понятно.

Ей вдруг пришло в голову, что Саксон, возможно, и не собирается здесь засиживаться, в таком случае машина ему еще понадобится, чтобы добраться до города, а оттуда — в аэропорт.

— Вы не хотите внести в дом вещи? — проговорила она.

— Отчего же нет? Конечно! А кому принадлежит весь этот транспорт? — спросил он, обходя вместе с ней стоявшие во дворе машины.

— Синий пикап и черный «блэйзер» — ваши; серый фургончик — мой, остальные — моих подручных.

— Их, выходит, двое? Мужчины?

— Да. Джо Хиггинс, он хозяйничает на кухне и вообще мастер на все руки, и Пит Доласки, этот помогает мне управляться со скотом, — ответила Клео, понимающе и чуть насмешливо улыбнувшись.

— Как, всего один скотник? И он же конюх?

— Большего мы не можем себе позволить, мистер Саксон. Во всяком случае, пока. Вот к концу года, когда начнется самая работа, придется нанимать людей.

Чанс вспомнил, как нотариус Роберт Тил вручил ему портфель, битком набитый всевозможными документами и отчетами по ранчо; сразу ознакомиться с ними он не успел, но теперь решил заняться этим в первую очередь.

Когда Чанс отпер багажник и приподнял крышку, у Клео даже широко раскрылись глаза от удивления: он оказался загружен до самого верха. Вещи лежали и на заднем сиденье. И главное — клюшки для гольфа и теннисные ракетки — все сплошь в дорогих кожаных чехлах! — соседствовали с лыжами. Нет, если судить по багажнику, Саксон приехал надолго!

Любопытно, что он собирается делать со всеми этими клюшками для гольфа и теннисными ракетками? Лыжи еще куда ни шло, покататься тут есть где. Хотя до зимы и далеко, но вот ближайшие площадки для гольфа можно найти разве что в Хелине, столице штата, а уж про теннис и говорить нечего! Но тут Клео осенило: ну конечно же! Все объясняется проще простого: Чанс Саксон отправляется на отдых, а сюда, на ранчо, заехал случайно, мимо проезжал. Неужели Саксонам совершенно наплевать на собственное ранчо? И Клео обиженно поджала губы.

Тем временем Чанс принялся вынимать чемоданы. Заметив, что Клео подхватила два из них и собралась уже отнести в дом, он, недовольно нахмурившись, кинул ей:

— Оставьте! Не надо их таскать! Они для вас слишком тяжелые.

— Тяжелые? — удивилась Клео и взглянула на так неожиданно появившегося хозяина ранчо. — Думаю, это не тяжелее, чем ворошить сено, мистер Саксон.

Несколько мгновений Чанс смотрел ей вслед, а затем, словно очнувшись, сунул портфель под мышку, взял два чемодана и поспешил за ней. Что за черт! Чанс вдруг поймал себя на том, что не в силах отвести взгляда от девушки. Клео шла без малейшего кокетства, почти не покачивая бедрами, да и бедра были ничего особенного, и тем не менее ему никогда еще не доводилось видеть более волнующей женской походки. Легкая, наделенная естественным изяществом и — почему-то хотелось сказать — аккуратная. Как и вся она сама: прямая, красиво очерченная спина, джинсы в обтяжку — загляденье просто! И тонкая, подчеркнутая широким кожаным ремнем талия. Чем не воплощение женственности!

Чанс попытался взять себя в руки: разве дело предаваться игривым мыслям и столь бесцеремонно разглядывать своего… свою управляющую? Тем более, что ему даже не известно, замужем ли она, — полный абсурд! И хотя, что греха таить, он любил женщин и никогда не знал в них недостатка, слишком многое стояло теперь на кону, и осложнять и без того незавидное положение, в которое он попал, случайным романом было, мягко говоря, легкомысленно.

— Джо! — позвала Клео, войдя в дом.

— Что? — тотчас отозвался небольшого росточка, в кухонном переднике человек с обветренным лицом.

— Мистер Саксон, Джо Хиггинс, — представила мужчин друг другу Клео, и Чанс поставил чемоданы на пол.

— Значит, вы будете один из тех самых Саксонов? — простодушно спросил Джо, пожимая протянутую ему руку.

В ответ Чанс смущенно улыбнулся, и сердце Клео учащенно забилось. Этого еще не хватало! — рассердилась она на себя и постаралась сохранить невозмутимо-строгое выражение лица. Как-никак он ее работодатель!

— Наконец-то вспомнили о нас, — пробурчал Джо. — Давным-давно пора бы наведаться.

— Да-да, вы правы, — согласился Чанс.

Клео с опаской покосилась на него и многозначительно приподняла брови, от всей души надеясь, что Чанс поймет ее и простит Джо отсутствие должной почтительности: ведь найти в здешних местах человека, умеющего стряпать, далеко не просто.

— Идемте, — заторопилась она. — Я покажу вам комнату, где вы сможете переодеться.

Чанс с любопытством осматривался по сторонам. Необычно высокие потолки словно раздвигали стены и создавали впечатление широкого свободного пространства, и это чувство еще больше усиливалось благодаря удлиненным узким окнам. На полах из крепких, покрытых лаком досок кое-где были постелены ковровые дорожки. В гостиной ему бросился в глаза огромный камин, сложенный из тех же камней, что и стены.

В конце лестницы, по которой вслед за Клео поднялся Чанс, оказался коридор.

— Четыре спальни, и все свободны, — произнесла Клео, — так что выбирайте любую, какая понравится.

— А Джо?

— У Джо трейлер стоит на берегу реки, а Пит ночует в доме для рабочих.

— А я подумал, что вы здесь живете.

— Надеюсь, эта комната вам понравится. Из ее окна открывается самый лучший вид на окрестности, — словно не услышав его последних слов, ответила Клео. Но когда отперла дверь, добавила: — Вы не ошиблись, мистер Саксон. Я живу тут, на ранчо, только в другом доме.

Она внесла чемоданы в комнату, поставила их возле кровати.

— И живу не одна.

«Ах, вот как! Все-таки, значит, замужем!» — подумал Чанс, не сумев подавить разочарование.

— С дочкой Рози. Ей восемь лет.

— А муж? Он что, работает в другом месте? — осторожно спросил Чанс после того, как чемоданы поставил на пол, а портфель с бумагами бросил на голубое выцветшее покрывало кровати.

— У меня нет мужа, мистер Саксон. Нет и никогда не было. — Клео посмотрела гостю прямо в лицо.

Чансу понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать смысл сказанного, после чего он коротко кивнул и, подойдя к окну, сразу сменил тему:

— А мне здесь начинает нравиться. И насчет вида вы совершенно правы. Горы отсюда — просто фантастика!

— Мне тоже так кажется, — живо отозвалась Клео, довольная реакцией Чанса на ее ответ о семейном положении. Она всегда предпочитала при первом же знакомстве ставить все точки над «i», но, разумеется, не считала нужным откровенничать с первым встречным и рассказывать все обстоятельства появления Рози на белый свет.

Клео давно уже раз и навсегда решила отвечать именно так, как сейчас, чтобы никому и в голову не могло взбрести, будто она, незамужняя, стыдится иметь ребенка, тем более что Клео души не чаяла в дочери и готова была на все ради нее. С какой стати она должна испытывать чувство стыда из-за той, что стала для нее источником самого большого счастья в жизни?!

— Внизу вы что-то сказали насчет комнаты, где бы я мог переодеться, — произнес Чанс, повернувшись к девушке. — Я приехал сюда на постоянное жительство, Клео. Кстати, можно мне вас называть по имени?