— Извините.

Отец вежливо машет ему в ответ, ждет, когда они оба уберутся с дороги, и только после этого осторожно нажимает на газ. Езжай быстрее из любви к улиткам. Я прижимаю свой саднящий язык к внутренней поверхности зубов, щупая место, где я его прикусила. Белокурый франт продолжает на нас орать, а парень с обезображенной шрамами рукой смотрит на меня; ветер треплет его буйную шевелюру с выгоревшими на солнце прожилками, собирая ее на одну сторону. На какое-то мгновение я затаиваю дыхание и поднимаю на него глаза, но уже в следующее он исчезает с поля зрения.

На встречной полосе коротко мигают красно-синие огни. Ну дела! Неужели подобные вещи считаются здесь происшествием? Похоже, что нет, потому что полицейская машина медленно проезжает мимо. Повернувшись на сиденье, я вижу, как женщина-коп с темно-пурпурными тенями на веках высовывает в окно руку и грозно машет двум возмутителям спокойствия.

— Сёрферы, — едва слышно говорит отец с таким видом, будто это самое грязное ругательство на всем белом свете.

А когда полиция с парнями исчезают за нашей спиной и мы катим вдоль полосы золотистого песка, мне в голову непроизвольно приходит мысль о том, что с раем папа, вероятно, переборщил.

СООБЩЕСТВО КИНОМАНОВ «ЛЮМЬЕР»

ЛИЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ>АЛЕКС>АРХИВ

@alex: Вечером сегодня занята?

@mink: Да так, уроки надо поделать.

@alex: Хочешь посмотреть «Большого Лебовски»? Его сегодня показывают онлайн.

@mink: *удивлена* Кто это? Неужели к твоему аккаунту получил доступ случайный школьный приятель?

@alex: Это ХОРОШЕЕ КИНО. Классика братьев Коэн, тебе же всегда нравился «О где же ты, брат», разве нет? Давай… будет интересно. Не будь таким снобом в вопросах кинематографа.

@mink: В вопросах кинематографа я не сноб, я сноб в отношении ОТДЕЛЬНО ВЗЯТОГО ФИЛЬМА.

@alex: И все равно ты мне нравишься… Не позволяй мне болтаться здесь в тоске и одиночестве, я жду, что ты наберешься смелости и попросишь родителей купить тебе билет на самолет, чтобы прилететь в Калифорнию и посмотреть «На север через северо-запад» на пляже с симпатичным парнем, таким же киноманом, как ты. Представь, как в это самое мгновение я смотрю на тебя щенячьими глазами.

@mink: Ничего себе! А ну перестань, что это за намеки?

@alex: Заметила, да? *ухмылка* Ладно тебе, давай вместе посмотрим. У меня сегодня поздно вечером работа.

@mink: Ты смотришь фильмы на работе?

@alex: Когда не очень занят. И поверь мне, я все равно делаю свое дело лучше, чем мой напарник, ходячий косячок с травкой. У меня такое ощущение, что он ни разу не появлялся на работе НЕ ПОД кайфом.

@mink: Какие же вы, калифорнийцы, все-таки извращенцы.

@alex: Ну так что, договорились? Пока будем смотреть, можешь делать свои уроки, я тебе даже помогу. Другие отговорки у тебя имеются? Позволь мне сразу же разбить их в пух и прах: голову можешь помыть, пока будут идти титры, кнопку воспроизведения можно нажать после того, как ты поужинаешь, а если твоему бойфренду претит мысль о том, что ты будешь смотреть фильм с кем-то по Интернету, то он просто идиот и тебе с ним лучше порвать как можно быстрее. Ну, что скажешь?

@mink: Ладно, считай, что тебе повезло, если, конечно, выберешь другой фильм. Волосы у меня вымыты, ужинаю я обычно в районе восьми, а бойфренда на данный момент у меня нет. Хотя это не имеет никакого значения.

@alex: Xa! У меня в данный момент тоже никого нет. Хотя это не имеет никакого значения…

Глава вторая

«Я отгородилась от всех. Не принимайте это на свой счет».

Анна Кендрик, «Идеальный голос» (2012)

Хотя берлогу отца я не раз видела во время наших видеочатов, оказаться в ней лично мне было странно. Притаившись на тихой, тенистой улочке, выходившей задами на лес из красных деревьев, она больше напоминала хижину, нежели дом, с выложенным из камня камином на первом этаже и двумя спальнями на втором. Когда-то его сдавали внаем в сезон отпусков, поэтому у меня, к счастью, оказалась собственная ванная.

Самым классным в доме была крытая галерея на задах, в ней висел гамак, а саму ее выстроили вокруг секвойи, пробивавшейся стволом сквозь крышу. Но нервы мне пощипывала не она, а некая штуковина на подъездной дорожке к дому, каждый раз, когда я бросала в ее сторону взгляд: ярко-бирюзовый винтажный скутер «Веспа» с леопардовым сиденьем.

Скутер.

Мой.

Я на скутере.

Обалдеть!

Его небольшой двигатель и крохотные шины могли развить скорость самое большее в сорок миль в час, однако рама, изготовленная еще в 1960-х годах, прошла процедуру полного восстановления.

— Это транспортное средство на тот случай, если тебе захочется куда-нибудь прошвырнуться, — гордо заявил отец, когда впервые подвел меня к нему, чтобы показать. — Я знал, что тебе понадобятся какие-нибудь колеса ездить летом на работу, а осенью в школу. На него даже права не требуются.

— С ума сойти, — сказала я ему тогда.

Охренеть. Действительно можно сойти с ума. Я забеспокоилась, что буду слишком бросаться в глаза.

— В городе таких сотни, — возразил папа, — либо скутер, либо фургон, но поскольку тебе ни к чему пререкаться с сёрферами, я подумал, что скутер подойдет больше.

— Вполне в духе большого Ловкача-Пройдохи, — признала я.

— Можешь воображать себя Одри Хепберн в фильме «Жестокие игры».

Боже мой, он знал чем меня подкупить. Этот фильм я видела дюжину раз, и ему об этом прекрасно известно.

— Мне действительно нравятся леопардовые сиденья в стиле ретро.

И соответствующего вида шлем. Поэтому скутер я окрестила Крошкой, намекая на один из неизменно любимых мной фильмов, «Воспитание Крошки», сумасбродную комедию 1930-х годов с Кэри Грантом и Кэтрин Хепберн в роли разномастной парочки, которую попутал домашний леопард по кличке Крошка. Определившись с названием, я дала себе зарок — обратного пути для меня теперь нет. Отныне скутер мой. Папа показал как им пользоваться, и после ужина я миллион раз прокатилась на нем туда-сюда по улице, пока наконец не набралась смелости и не отправилась в город, наплевав на все и на всех, в том числе и на обкурившихся серферов, так и норовящих нарушить правила дорожного движения.

Папа извиняется, что с утра ему надо на работу, но я не возражаю. Целый день распаковываю вещи, ношусь на скутере, а в перерывах то и дело укладываюсь в гамак на террасе, чтобы немного вздремнуть и компенсировать вызванное сменой часовых поясов нарушение биоритмов. Отправляю Алексу несколько сообщений, но поддерживать в нем иллюзию касательно моих летних занятий оказывается намного труднее, чем может показаться. Ну ничего, когда немного пообвыкну, станет легче.

Отдохнув денек и поиграв вечером с папой в «Катанских колонизаторов», нашу любимую настольную игру, я вынуждена подвергнуть вновь обретенную свободу испытанию. Поиск работы на лето представлял собой одну из главных проблем, связанных с поездкой сюда, но папа задействовал какие-то там связи, и на тот момент, когда я еще жила в округе Колумбия, его предложение звучало весьма заманчиво. Но теперь, когда оказалась здесь, я испытала что-то вроде сожалений. Как бы там ни было, давать задний ход уже слишком поздно.

— Летний туристический сезон ждать не будет, — весело ответил отец, когда я решила ему пожаловаться.

Уходя на работу, папа будит меня ни свет ни заря, но я по чистой случайности опять проваливаюсь в сон. А проснувшись опять, вдруг вижу, что опаздываю, нервно одеваюсь и выбегаю в дверь. Единственное, чего я никак не ожидала, отправлялась сюда, это утреннего тумана, накрывшего все побережье. Он цепко держится за секвойные леса, будто серое кружевное покрывало, не давая прогреться воздуху до самого полудня, пока его не разметает в клочья солнце. Этот туман конечно же обладает шармом некоторого спокойствия, но сейчас, когда мне предстоит нестись на скутере через лесистые окрестности отцовского дома, а он не только нависает низко, но и будто тянется сквозь ветки своими белыми пальцами, его вряд ли можно назвать самой приятной вещью в мире.

Вооружившись картой и чувствуя в животе тугой ком размером с Россию, я бросаю ему вызов, сажусь на Крошку и еду в город.

Отец уже показывал дорогу, когда мы ехали на машине, но это совершенно не мешает мне без конца мысленно повторять, куда надо поворачивать, у каждого знака остановки.

Поскольку еще нет и девяти утра, улицы пусты, но только до тех пор, пока я не выезжаю на жуткую Голд-авеню. Пункт моего назначения расположен всего в паре кварталов по этой извилистой, забитой транспортом дороге, но путь туда лежит мимо дощатого настила набережной (чертово колесо, громкая музыка, крохотное поле для гольфа). При этом мне еще приходится остерегаться туристов, переходящих улицу, чтобы поскорее оказаться на пляже после завтрака в «Блинной хижине», из которой доносятся поистине и-зу-ми-тель-ны-е запахи. О БОЖЕ, откуда они вынырнули, все эти скейтеры?

В тот самый момент, когда я уже готова вот-вот умереть от вызванного стрессом нервного напряжения, в конце пляжной зоны отдыха моему взору предстают высящиеся вдоль берега скалы и вывеска: «Пещерный дворец».