Вэл кивнула.

— А что насчет тебя?

— Я отправляюсь в Королевство Бури.

Она приподняла бровь.

— Это ужасная идея.

— Кален отправляется, — сказала я, пожав плечами. — И куда пойдет он, туда пойду и я.

Вэл тяжело вздохнула и обхватила руками колени, наклонившись вперед.

— Я просто хочу, чтобы мы все остались здесь, в Эндире, и прожили остаток наших дней в мире. С хорошей едой, выпивкой, в хорошей компании. Конечно, повсюду туман, но большую часть времени все не так уж плохо.

— Я тоже хочу этого, Вэл, — сказала я. — Но мы — те, кто застал времена Второго Великого Падения. Единственный способ заполучить лучший мир, в котором мы сможем жить без войн, — это построить его самим. — Я протянула руку. — Мы сделаем это. Мы сделаем это вместе, даже если будем порознь.

Вэл схватила меня за руку и кивнула.

— Если упадешь ты, упаду и я.

— Если упадешь ты, упаду и я, — прошептала я в ответ.

* * *

Вэл ушла навестить Нив, а я забрела в библиотеку, чтобы посмотреть, смогу ли я найти еще какие-нибудь тексты, которые могли бы помочь нам разгадать загадку богов. Кровать звала меня, но в голове роились тысячи разных мыслей, и я знала, что никогда не усну, даже если попытаюсь. Завтра утром мы отправимся в путешествие в Королевство Бури. Я увижу земли, о которых раньше могла только мечтать, — холмистые поля, полные ветра, дождя и грома. Может пройти много времени, прежде чем мы вернемся в Эндир, в зависимости от того, получится ли договориться со штормовыми фейри на перемирие. Но у нас был всего месяц до появления Андромеды.

Я подняла фонарь, украшенный драгоценными камнями, и прошлась между стеллажами. В спертом воздухе кружились пылинки, заставляя кашлять. Просматривая корешки, я поняла, что на самом деле не знаю, что ищу. Вся информация, которую нашла Вэл, была скрыта в случайных текстах. Вздохнув, я схватила ближайшую книгу и раскрыла ее.

Где-то поблизости послышались шаги. Я подскочила и захлопнула книгу как раз в тот момент, когда из тени выступила высокая, мощная фигура. Черные волосы Калена вились вокруг его лица, а темный взгляд сапфировых глаз заставил мое сердце замереть.

— Я так и думал, что найду тебя здесь, — сказал он, взял у меня книгу и повернул к себе. — Сексуальная жизнь куртизанок. Интересный выбор.

— О. — У меня защемило в груди. — Я не взглянула на название, прежде чем схватила книгу.

— Хм. — Ухмыляясь, он положил руки по обе стороны от моей головы, упершись ладонями в деревянные полки. — Хорошая попытка.

— Вэл проводит кое-какие исследования.

— Не думаю, что ты найдешь ответ на вопрос, как спасти мир, в книге о сексе. — Наклонившись ближе, он коснулся губами моего уха. — Хотя, разве это был бы не прекрасный способ победить?

— Кэл, — сказала я, сдерживая стон.

— Хм?

— Нам нужно поговорить. — Я ненавидела себя за эти слова, но как бы сильно я ни хотела поддаться желанию, пульсирующему между бедер, мне нужно было кое-что прояснить между нами. — Насчет твоей клятвы.

Он отстранился, и его сапфировые глаза сверкнули.

— Нам не о чем говорить. Моя клятва на тебя не распространяется.

— Но что, если распространяется? — настаивала я. — Я знаю, что ты просто используешь Оберона как оправдание. Это способ свалить вину на кого-то другого. И я признаю, что ты можешь быть прав. Отчасти в этом был виноват Оберон.

— Тогда я не понимаю, в чем тут проблема, любовь моя. — Он коснулся пальцем моего подбородка. — Он был причиной этого, и он мертв. Конец истории.

— За исключением того, что комета все еще в небе. Его убийство не остановило ее.

— И именно здесь пророчества и неопределенные клятвы создают проблемы, — возразил он. — Мы не знаем, что все это значит, и сколько бы Вэл ни рылась в книгах в поисках ответов, она их здесь не найдет. Мы не знаем, как это исправить, или остановить, или как с этим бороться. И я отказываюсь верить, что твоя смерть — это выход.

Мое сердце бешено колотилось. Я погладила его по шершавой щеке и приподняла подбородок, заставляя его увидеть то, чего, как я знала, он хотел избежать.

— Я знаю, что ты пытаешься сказать, и в какой-то степени я с этим согласна. Но, думаю, мы должны подготовиться к такой возможности.

— Какой возможности?

— Что способ остановить богов — это убить человека, который вернул их в наш мир? — прошептала я.

— Оберон вернул их в наш мир.

— Я держала клинок. Он бросился вперед — или что-то толкнуло его, — но я все еще держала этот чертов клинок. Мы можем продолжать повторять, что это не имеет значения. Но то, что мы думаем и говорим, в конечном счете может быть самообманом. В том случае, если какая-то магия связывает меня с богами, мы не должны допускать ошибки.

Кален отстранился, на его челюсти заиграл мускул.

— Я никогда не причиню тебе вреда.

— Возможно, у тебя не будет выбора.

Мне уже не нравилось, что я начала этот разговор. Я ненавидела эту стену боли между нами. Она казалась непреодолимой, казалась более серьезным препятствием, чем все, с чем мы сталкивались раньше, и это о чем-то говорило. Как будто судьба подталкивала нас обоих к худшему из возможных исходов — к тому, что Калену придется вырвать мое сердце.

— Есть только один способ защитить тебя, — сказал он, и его голос стал мягче. — Я никогда не смогу освободиться от клятвы, данной моей матери, но есть одна вещь, которая отменяет все клятвы. Есть один способ, гарантирующий, что ты всегда будешь в безопасности рядом со мной.

— Кален, — начала я.

— Обет. Клятва, что ты моя, а я твой.

Мое сердцебиение участилось.

— Ты имеешь в виду брачный обет?

— Брачный обет фейри, — грубо сказал он. — Это гораздо более плотский брак, чем человеческий, гораздо более обязывающий. Магия соединит наши души, не позволяя ни одному из нас причинить вред другому. Это нерушимо. Этого никогда не изменить. Я буду твоим, пока дышу, и я никогда не возьму в жены другую, пока жив. Я буду связан с тобой навсегда.

Я посмотрела ему в глаза, а слова застряли у меня в горле. Он обхватил мою щеку и прижался лбом к моему лбу, вдыхая мой запах, словно запоминая меня.

— Ты уверен, что хочешь этого? Ты фейри. Я смертная. Я могу умереть через пятьдесят лет, а может, и раньше. А ты проживешь еще сотни лет. Ты действительно хочешь связать себя со смертной подобным образом?

В ответ он провел большим пальцем по моему подбородку, и все внутри меня сжалось от желания.

— Ты моя. А я твой. Я клянусь в этом.

— Кален, — прошептала я, и слезы потекли по моим щекам. — Ты не можешь этого сделать.

— Твоя очередь.

— Это слишком большая жертва.

— Ради тебя я пожертвовал бы всем.

С колотящимся сердцем я прислонилась к книжной полке из твердого дерева, глядя в его яростно горящие глаза. Он говорил серьезно, и по тому, как решительно были сжаты его челюсти, я поняла, что он не примет отказа.

— Ты бы не согласился на это, если бы все было наоборот, — наконец сказала я. — Если бы я была фейри, а ты — смертным, ты бы не хотел, чтобы я оставалась одна на сотни лет.

— Послушай меня, — потребовал он.

С трудом сглотнув, я заглянула в глубину его глаз.

— Я не знаю, что будет дальше, но если ты права, если есть хоть малейший шанс, что я буду вынужден поднять на тебя руку… — Он нахмурился. — Это уничтожит меня. Я не могу этого сделать, ты меня понимаешь? И поэтому я с радостью свяжу свою душу с твоей, если есть хоть малейший шанс, что это отменит клятву, которую я дал своей матери. Все что угодно, лишь бы ты была в безопасности. Сделай это для меня, пожалуйста.

— Ты действительно так думаешь, — сказала я, ища во взгляде Калена хоть какой-то признак того, что он может пожалеть об этом. Но сомнений не было. Ничего, кроме яростной решимости и чего-то еще, что заставило мое сердце биться еще чаще.

— Все, что тебе нужно сделать — это произнести эти слова, и я буду твоим до последнего вздоха.

Я сглотнула. Если бы я произнесла клятву, то ее уже нельзя было бы отменить. Но, глядя на Калена снизу вверх, я не могла не почувствовать, что это правильно, что так и должно было быть, что судьба свела нас вместе только ради этого.

И тогда я обняла его крепче и сказала:

— Я твоя, а ты мой. Я никогда не покину тебя. Я клянусь в этом.

Магия запульсировала между нами, и невидимая рука сжала мое горло. Я судорожно вздохнула, мои глаза расширились. Выражение лица Калена было таким же, как у меня, и казалось, что эта невидимая сила хочет утопить нас в наших собственных словах — как будто она хочет украсть последние вздохи, которые мы поклялись беречь друг для друга.

Но затем, так же быстро, как и овладела мной, эта всепоглощающая магия исчезла.

Я прижала дрожащие руки к груди Калена.

— Что, во имя света, это было?

— Сила уз. К нашим клятвам не относятся легкомысленно. Наши дыхания теперь связаны. — Полки позади меня впились в спину, когда Кален наклонился ближе, обдавая горячим дыханием мою шею. — Теперь я твой, любовь моя. На все оставшиеся дни моей жизни.

Я задрожала, тая в его объятиях, когда его горячие губы прижались к моей коже. Обхватив пальцами его тунику, я притянула его ближе. Его голос прогрохотал надо мной низким рычанием, от которого по спине пробежали мурашки наслаждения. Раньше я чувствовала усталость и изнеможение, но сейчас я чувствовала себя невероятно живой.