— Но ты общалась с нами в течение нескольких месяцев. Даже лет, — сказала Нив, склонив голову набок и глядя на бывшую стражницу Оберона.
— Верно, — кивнула Морган. Ее волосы серебрились во мраке. — А потом он узнал, чем я занимаюсь, и запретил мне когда-либо делать это снова.
— Докажи это, — рявкнул Аластер у нее за спиной. — Как звали твою мать?
Морган побледнела.
— Кира.
Фенелла наклонилась вперед и прижала свой маленький клинок к горлу Морган.
— Это слишком просто. Беллисент могла знать эту информацию. Попробуй что-нибудь другое. Что-то, что могла знать только Морган Галлах. Что-то, чем она никогда бы не поделилась с Обероном или его королевой.
Морган отвела взгляд в сторону и зашипела.
Кален подошел ко мне и обнял рукой за спину, притягивая ближе. Его туман окутал меня, успокаивая, но сам Кален не сводил тяжелого взгляда с Морган. Мне потребовались все силы, чтобы не упасть от усталости. Когда я бродила в тумане, наблюдая, как комета проносится по небу, я была готова отдать все, чтобы только увидеть Калена. Еще раз. И вот теперь он был здесь.
— У меня есть идея, — сказала я, напрягшись, когда все взгляды обратились в мою сторону. — Если Оберон все-таки решился воскресить королеву, у Морган на спине осталась метка. Такая же, как у меня, — одноглазый дракон. Это часть ритуала.
Морган улыбнулась.
В выражении ее лица было что-то снисходительное и нервирующее. Хотя, казалось, высказанная идея была не так уж и плоха. Оберону приходилось вырезать на коже будущего сосуда метку и прижигать ее пылью древней кометы. Это создавало магию, которая позволяла осуществить перенос. Если бы Морган была Беллисент, у нее была бы такая метка. Но выражение ее глаз показалось мне неправильным — как будто мы попали прямо в очередную ловушку.
Фенелла вонзила острие клинка в шею Морган и зашипела ей на ухо:
— Слышала? Покажи нам свою спину.
Струйка крови потекла по бледной коже. Морган подняла руки и встретилась со мной взглядом.
— Я не могу повернуться спиной, если мне пытаются перерезать горло.
— Фенелла, — предупредил Кален.
Она отступила назад и фыркнула:
— Ты не заслуживаешь нашего милосердия, особенно если ты — это она.
Я взглянула на Калена, заметив, как напряглись его челюсти и потемнели глаза. Я могла только представить, что он сейчас чувствует. Всего несколько недель назад он считал, что его мать мертва уже много веков. С тех пор грозовая туча за грозовой тучей — слухи, домыслы и раскрытые тайны — заволакивали над ним небеса и обрушивались штормом — осознанием правды. Его мать была жива — или когда-то была. И она была в сговоре с Обероном: использовала силу бога, чтобы продлить свою жизнь. Сейчас она, возможно, стоит перед нами, притворяясь кем-то совершенно другим.
На его месте я была бы в нескольких секундах от того, чтобы разорвать небо на части.
С непоколебимым спокойствием Морган расстегнула стальные наручи. Она медленно снимала броню и снаряжение и бросала на землю, наконец оставшись в испачканной тунике, которая прилипла к ее мокрой от пота коже. Потом, вновь взглянув на меня, она стянула тунику и показала свою спину.
Ее кожа была чистой и гладкой. На ней не было ни единой царапины.
Из горла Калена вырвался свистящий вздох, и он крепче сжал мою талию.
— Ты не она, — сказал он грубым голосом. — Ты не моя мать.
— Прости, Кален, — сказала Морган, одеваясь. — Твоя мать мертва.
Рука, которой Кален прижимал меня к себе, дрожала, но он не подал и вида. Тем не менее я услышала разочарование в его голосе. Часть его надеялась, что мы найдем метку на плечах Морган. Это означало бы, что Беллисент жива. Спустя многие годы он смог бы снова поговорить с ней.
У меня защемило в груди. Я понимала, что он чувствует, больше, чем хотела бы признать. Мой отец совершил столько ужасных поступков, которые я до сих пор не осознала до конца. Возможно, никогда не смогу осознать. Он причинил мне боль. Он причинил боль Нелли. И все же я не могла его ненавидеть. Я все еще хотела увидеть его снова, хотя бы для того, чтобы попрощаться.
Хотя бы для того, чтобы забыть обо всем этом.
— Я все еще не доверяю ей, — сказала Фенелла, схватив Морган за руки и заломив их за спину. Мгновение спустя на запястьях бывшей стражницы Оберона защелкнулись оковы, и Фенелла вытащила ее из паба, потянув за тяжелую цепь. Где она их взяла? — Мы заберем ее с собой и запрем в подземелье, пока не решим, что с ней делать.
— Кален, — резко сказала Морган, исчезая на улице. — Ты же с этим не согласен.
Нив и Торин последовали за Фенеллой. Кален закрыл глаза, и дверь захлопнулась.
А потом мы остались в пабе вдвоем, прижавшись друг к другу. Прошло мгновение, прежде чем я нашла нужные слова.
— Хорошо, что это не она, — тихо сказала я. — Было бы больнее, если бы это оказалось так.
— Я знаю. Но все равно больно.
Еще мгновение прошло в тишине, сердце сжималось от беспокойства. Мне не хотелось разрушать наше воссоединение, но я не могла избавиться от вопросов, которые роились в голове. Независимо от того, на чем настаивал Кален, я знала, что натворила. Я уничтожила Оберона и ожерелье…
— Кален.
— Хм?
— Ты уверен, что я не представляю угрозы? Что я не та, о ком говорилось в твоей клятве?
И в этот момент он открыл глаза, и на его выражении его лица вновь отразилась ярость. Он взял меня за плечи и повернул к себе.
— Послушай меня. Ты не сделала ничего плохого, и я не стану слушать никого, кто говорит иначе.
— Повтори мне клятву еще раз. Слово в слово, как ее произнесла твоя мать.
Кален тяжело вздохнул, и я испугалась, что он откажет. Но затем он повторил:
— Если увидишь в небе комету, это означает, что боги вернулись. Ты должен убить того, кто стал этому причиной. Этот человек должен умереть.
Я начала говорить, но он прижал палец к моим губам.
— Ты не была причиной. Это сделал Оберон.
Я отвела его руку в сторону.
— Это лазейка и ничего больше.
— Нет, — прорычал он. — Я не причиню тебе вреда. Я никому не позволю навредить тебе, ты меня слышишь? Во всем виноват Оберон, и он мертв. Моя клятва выполнена. Ты действительно думаешь, что я смог бы стоять здесь и обнимать тебя, если бы это было не так?
В его словах был смысл, но что-то все же казалось неправильным. Когда речь заходила о чем-то столь ужасающем и меняющем мир, как возвращение богов, то все не могло решиться вот так просто. Пророчества и многовековые нерушимые клятвы. Ожерелья из оникса, спрятанные в хранилищах, и комета, несущаяся по ночному небу. Все это казалось невероятно большим и важным.
Разве мог быть всему причиной несчастный случай?
— Надеюсь, ты прав, — вот и все, что ответила я. — Во всяком случае, это явно не конец. Комета все еще в небе.
Он погладил меня по щеке и улыбнулся.
— Это не конец, но с тобой ничего не случится. Я этого не допущу. Мы победили Оберона. Мы найдем способ справиться с тем, что будет дальше.
Его слова вселяли надежду. Возможно, он был прав. Может быть, сквозь внутреннюю тьму я просто не могла разглядеть, что самое худшее уже позади.
Но тут во дворе раздались сердитые крики, и вся надежда рухнула.