Джессика кивнула.

— Есть ли у вас ощущение, что ваше поведение может выйти из-под контроля? Что ваши мысли об этой женщине могут привести к действиям, в которых вы не будете отдавать себе отчета?

— Нет, — медленно покачала она головой. — Ничего подобного. Она мне противна, я ее ненавижу, но я не злодейка.

Глава 3

Би

— Всем привет, меня зовут Элеонора, и вот что я выставляю на конкурс «Моя Чертова Пятница»… — Элеонора сделала паузу для создания максимального драматического эффекта. Это у нее хорошо получалось с самого детства. — Мне пришлось сегодня поменять подгузники по крайней мере шестнадцать раз, и один из них я уронила себе на ногу. Дерьмо — в прямом смысле.

Ни Би, ни Карен не смогли сдержать смех, который отразился от стен маленького кафе. Би увидела, как двое посетителей оторвали головы от газет, словно женщины вели себя как шумные подростки в библиотеке. Она с трудом сдержалась, чтобы не показать мужчинам язык. Карен ежедневно напоминала ей, что они теперь взрослые, хотя, когда бы они ни собирались вместе, казалось, что последние пятнадцать лет испарились и они снова прячутся под кроватью у Элеоноры с бутылкой «Бешеного пса 20/20» [«Бешеный пес 20/20» — народное название американского крепленого вина «MD 20/20». На самом деле это «Моген Дэвид» — компания-производитель вин, но в словосочетании Mad Dog (бешеный пес) слова начинаются с тех же букв.].

Элеонора скорчила гримасу и сделала глоток.

— Можете смеяться, сволочи. Не вам же пришлось смывать дерьмо с новых, таких практичных, что я готова себя убить за эту покупку, черт их возьми, туфель без каблуков. Вот такая я вся правильная. Предлагаю заслушать Карен.

Карен взяла стакан и подняла его, но Би заметила ее колебания. Они длились какую-то долю секунды, большинство людей не обратило бы внимания, но они и не знали Карен с первого школьного дня.

— Находиться вместе с вами здесь сегодня днем, в эту замечательную пятницу — настоящее удовольствие для меня. Спасибо за предложение выступить, Элеонора. Я выставляю на конкурс «Моя Чертова Пятница» следующее. Я так закрутилась на работе на прошедшей неделе, что пропустила визит к стоматологу, а также выступление известного психиатра, которого ждала несколько месяцев. Я просто забыла внести их в ежедневник.

Подруги Карен театрально застонали, и Элеонора уронила голову на лежавшую на столе руку.

— Ради всего святого, Карен Браунинг, ты могла бы, по крайней мере, что-нибудь придумать, если твоя жизнь так чертовски похожа на «Маленький домик в прериях» [«Маленький домик в прериях» — американский телесериал о семье фермеров, которые воспитали четырех своих детей, потом взяли трех приемных — о семейных ценностях, любви, дружбе и вере.], — пробормотала она в рукав, потом подняла голову. — Я в последнее время пропустила столько приемов у разных врачей, что, не сомневаюсь, они уже названивают в социальные службы. Би, твоя очередь. И это должно быть что-то похуже дерьма на ноге. Я не выдержу, если выиграю третью неделю подряд.

Би долила в свой стакан сок из кувшина, который стоял на безвкусной дешевой красно-белой скатерти, и собралась с силами.

— Всем привет, меня зовут Би.

— Привет, Би, — хором отозвались подруги.

Би подняла стакан и кивнула на Элеонору, которая нетерпеливо ждала продолжения.

— Благодарю Элеонору за предложение выступить. Я хочу выставить на конкурс «Моя Чертова Пятница» свою забывчивость. Я… — Она резко запнулась, вспомнив, что при Карен это нельзя говорить. Соображая на ходу, она перебирала в голове события на работе. — Я забыла записать одного из наших самых крупных клиентов на семинар для высшего руководства. Мой начальник, тот еще придурок, задал мне головомойку и назвал некомпетентной перед всем офисом.

— Как неприятно, — тихо произнесла Элеонора, протянула руку и погладила Би по плечу. Большим пальцем другой руки она прокручивала сообщение, которое только что получила. — О господи, Ной все еще спит. Он сегодня ночью вообще не сомкнет глаз, если мама позволит ему спать весь день.

Би на мгновение почувствовала раздражение, но в следующую секунду Элеонора исправилась и положила мобильный в свою открытую сумку, набитую до отказа.

— Не нужно об этом беспокоиться. Не стоит твой начальник таких переживаний.

Когда Элеонора взяла Би за руку, та не могла не заметить потускневшие следы от шариковой ручки на тыльной стороне ладони подруги — остатки какого-то напоминания или телефонного номера, которые не успел смыть полутораминутный душ. Телефон снова издал сигнал под столом, и надо отдать должное Элеоноре, она едва ли бросила на него взгляд.

— И Фрэн так сказала, — улыбнулась Би. — Только немного более красноречиво.

Карен вопросительно приподняла брови.

— Старшая сестра все еще готова, чуть что, примчаться тебе на помощь?

— О, оставь ее в покое, Карен, — добродушно ответила Би. — Фрэн всегда меня поддерживала. Ты просто никогда не давала ей шанса. Очень приятно наконец иметь сестру, с которой я могу поговорить. Знаешь ли, такой связи, какая бывает между сестрами, с другими людьми возникнуть не может. — Она быстро закрыла рукой рот, вспомнив, что случилось с сестрой, которая когда-то была у Карен. — Проклятье! Прости, дорогая.

Карен улыбнулась, но ее губы вытянулись в тонкую линию так, что получилась скорее гримаса.

— Все в порядке, ты не должна извиняться за то, что любишь сестру. Честное слово, я рада, что ваши отношения с Фрэн стали лучше.

На этот раз она по-настоящему улыбнулась и подняла свой стакан.

— Итак, на этой неделе побеждает Элеонора. Давайте выпьем за твою дерьмовую жизнь.

Би последовала ее примеру, подняла свой стакан с соком и чокнулась с Карен. Элеонора вздохнула со стаканом в руке.

— За мою дерьмовую жизнь.

* * *

— Фитнес-мамочка говорит работающей мамочке: «О нет, я просто удивлена, что у тебя есть время…» — Она запнулась, посмотрела на Би, перевела взгляд на Карен, потом снова на Би. — О боже, я вас достала, да? Вам скучно? — Она закрыла лицо руками. — Можете уйти, если хотите. Я отвернусь, а вы просто выскользните из кафе.

Би рассмеялась.

— Нет, серьезно, я на самом деле хочу узнать, что фитнес-мамочка сказала второй… мамочке-веганке?

— Хорошо, хорошо, — простонала Элеонора. — Но вы должны знать, что обычно те шестнадцать минут, которые я жду сына у школы, — это моя единственная возможность пообщаться со взрослыми людьми. Я не сижу в офисе, сплетничая о том, кто у кого украл бутерброд с индейкой, и не вправляю людям мозги. У меня есть только мамаши с их спорами и враждой.

— Ты думала о возвращении на работу? Когда собираешься? — Би увидела печаль на лице подруги и тут же пожалела, что задала этот вопрос.

— Адам считает, мне следует подольше посидеть дома. До тех пор, пока Ной не пойдет в школу. Детские сады обходятся очень дорого. По его мнению, лучше будет, если я сама останусь с мальчиками, пока они еще маленькие. Мы можем позволить себе жить на его зарплату.

— А сама ты что думаешь? — решила ненавязчиво прощупать почву Карен.

Элеонора снова вздохнула.

— Я думаю, что не должна вести себя как скотина из среднего класса, которая стонет из-за того, что у нее есть возможность самой растить своих детей, в то время как у стольких женщин вообще нет выбора, им нужно возвращаться на работу, и они готовы убить, только бы оказаться в моем положении.

— Хорошо-о-о, — протянула Би, вонзая вилку в морковный пирог, оставшийся на тарелке Карен. — А если твои подруги плевать хотели на то, что ты скотина из среднего класса?

— Я думаю, что сойду с ума, если не буду заниматься тем, что даст мне снова почувствовать себя самой собой. Я слишком эгоистична, чтобы посвящать каждую минуту бодрствования исполнению роли чьей-то матери или чьей-то жены.

— Ты могла бы начать свое собственное дело, — предложила Карен. — Тогда ты будешь и мамой, и супербизнес-леди. Ной походит в ясли пару дней в неделю по утрам, ему только на пользу пойдет общение с другими детьми, а ты обзаведешься новыми знакомыми. У меня есть телефоны молодых мам, которые так и сделали, я могу познакомить вас.

Судя по виду Элеоноры, она вертела эту мысль в голове, проверяя с разных сторон, чтобы найти в ней дыры.

— Не знаю, — наконец ответила подруга, но Би видела, что под этими словами скрывается искра интереса, которую она не замечала в Элеоноре с тех пор, как та ушла в декретный отпуск из рекламной компании, где работала. — То есть я хочу сказать, что во «Фреше» у меня была стабильная клиентская база, а свое дело надо начинать с нуля. А это много работы… Я подумаю. Мне страшно возвращаться на прежнее место и бегать там в туалет для инвалидов, чтобы сцедить молоко.

— Я думала, что ты перестала кормить грудью, или нет?

— На самом деле да, но эти твари — прости, Карен, — не прекращают наливаться. Я каждое утро просыпаюсь в луже молока.

— Фу, — скорчила гримасу Би.

— О, Би, однажды… когда у тебя будут дети…

Би наигранно содрогнулась.

— Господи Иисусе, я не могу иметь детей. Во-первых, у меня диван кремового цвета.

Элеонора рассмеялась.

— Будут у тебя дети. Ты знаешь, что будут. Я знала одну женщину, которая…

— Элеонора, прекрати! Я серьезно, — перебила ее Би. — Если ты еще раз расскажешь мне про Мойру с твоей работы, которая родила первого ребенка в сорок два года, меня стошнит.

На лице Элеоноры на секунду появилось обиженное выражение, но затем она расплылась в улыбке.