Дженнифер Ли Арментроут

Если завтра не наступит

Я не могла пошевелиться; все тело болело, стало тесно в собственной коже. Мышцы горели так, словно их подожгли, а ломота в костях поднималась из самых глубин естества.

Я оказалась в полном смятении. Ощущение такое, будто в голову напустили туман и мысли запутались в паутине. Попыталась поднять руки, но их тянуло вниз, словно под свинцовым грузом.

Казалось, я слышала непрекращающиеся звуки и голоса, но они доносились откуда-то издалека, точно я находилась в одном конце туннеля, а остальной мир — в другом.

Я не могла говорить. В горле что-то мешалось, прямо в самой глотке. Рука внезапно дернулась и сжалась от напряжения.

«Почему не получается открыть глаза?»

Меня охватила паника.

«Почему я не могу двигаться?»

Что-то произошло, нечто нехорошее. Я всего лишь хотела открыть глаза и…

«Я люблю тебя, Лина».

«Я тоже тебя люблю».

Голоса эхом отозвались в моей голове. Один из них определенно принадлежал мне. А вот другой…

— Она просыпается, — прервал мои мысли женский голос, прорывавшийся из глубин сознания. Послышались шаги, раздался мужской голос:

— Вводите пропофол [Пропофол (МНН, англ. propofol) — короткодействующее, предназначенное для внутривенного введения снотворное средство.].

— Она уже второй раз просыпается, — ответила женщина. — Отчаянный борец. Ее мать будет рада это услышать.

«Борец?»

Я не поняла, о чем они говорили и почему решили, что мама будет рада это услышать…

«Может, мне сесть за руль?»

По венам растеклось тепло. Оно возникло в основании черепа, охватило тело, проникнув во все его части. А затем ни снов, ни мыслей, ни голосов.

Вчера

Глава 1

Четверг, 10 августа

— Все, что я хочу сказать: ты чуть не переспала вот с этим.

Сморщив нос, я уставилась в телефон, который Даринда Джонс — если кратко, то Дари — сунула мне в лицо через пять секунд после того, как зашла в заведение «У Джоанны».

Ресторанчик «У Джоанны» оставался изюминкой центра Клирбрука еще с тех пор, как я ходила под стол пешком. Это место будто застряло в прошлом, во временном промежутке между творчеством длинноволосых музыкантов и началом карьеры Бритни Спирс. Тем не менее здесь было чисто и уютно и почти все блюда готовили на гриле. А еще в нем подавали лучший сладкий чай во всем штате Миннесота.

— Вот черт, — прошептала я. — Что он делает?

— А на что похоже? — поинтересовалась Дари, и ее глаза расширились за белой пластиковой оправой очков. — В общем-то, он трахает надувную куклу.

Я поджала губы, потому что все именно так и выглядело.

Убрав телефон, Дари наклонила голову набок.

— О чем вообще ты думала?

— Он милый… точнее, был милым, — виновато объяснила я и оглянулась через плечо. К счастью, никто не мог нас услышать. — И у меня не было с ним секса.

Дари закатила темно-карие глаза.

— Твой рот сливался с его ртом, а его бедра…

— Ладно, — вскинула я руки, прервав поток ее слов, — я поняла: интрижка с Коди была ошибкой. Поверь, я знаю и пытаюсь стереть его из памяти, а ты мне в этом не помогаешь.

Наклонившись ко мне через стойку, за которой мы стояли, она прошептала:

— Никогда не позволю тебе это забыть. — Я прищурилась, на что Дари улыбнулась. — Понимаю: у него такие мускулы… Да, он глуповат, но зато забавный.

Наступила драматическая пауза.

Все в Дари было драматичным, начиная с яркой одежды, которая зачастую вызывала отвращение, и заканчивая суперкороткой стрижкой с выбритыми висками и кипой кудрей на макушке. Сейчас ее волосы были иссиня-черными, а в прошлом месяце — лавандовыми. Вероятно, через два месяца они станут розовыми.

— И он друг Себастьяна.

Я почувствовала, как внутри все похолодело.

— К Себастьяну это не имеет никакого отношения.

— Ага.

— Тебе повезло, что ты мне нравишься, — резко ответила я.

— Что за глупости? Ты меня любишь! — она хлопнула руками по стойке. — В выходные работаешь?

— Да. А что?

— Я думала, на выходные ты уезжаешь с семьей в Вашингтон.

Она вздохнула.

— На выходные? Если бы. Мы едем на всю неделю. Уезжаем завтра утром. Мама не может уже дождаться. Клянусь, у нее даже карта маршрута для нас заготовлена, с музеями, которые она хочет посетить. А еще там указано время, отведенное на них, и время обеда и ужина.

Мои губы дернулись. Ее мама до смешного организованная. Она даже корзинки с перчатками и шарфами подписывает.

— Походы в музеи — это отличное времяпрепровождение.

— Неудивительно, что ты так думаешь. Ты же ботаник.

— Не вижу смысла это отрицать. Так и есть.

Этот факт меня совершенно не угнетал. Я хотела поступить в колледж и изучать антропологию. Большинство людей спросило бы, что в будущем делать с подобной специальностью, но возможностей существует предостаточно: судебная медицина, корпоративные выступления, преподавание и многое другое. Я хотела, чтобы сфера моей деятельности была связана с музеями, поэтому, безусловно, оценила бы поездку в Вашингтон.

— Вот-вот, — Дари спрыгнула с красного винилового стула. — Я должна идти, пока мама что-нибудь не учудила. Если вернусь на пять минут позже установленного комендантского часа, она позвонит в полицию, уверенная в том, что меня похитили.

Я усмехнулась и спросила:

— Пришлешь мне сообщение?

— Пришлю.

Прощаясь, я схватила влажную тряпку и провела по узкой столешнице. Из кухни доносился лязг кастрюль, оповещая о скором закрытии заведения.

Я не могла дождаться, когда вернусь домой, отмоюсь от запаха жареной курицы и сгоревшего томатного супа и закончу читать о последних событиях вокруг Фейры и королевства фейри [Книга Сары Дж. Маас, подростковая трилогия «Королевство шипов и роз» (A Court of Thorns and Roses).]. Потом перейду к современному эротическому произведению, которое обсуждалось в книжной группе в Facebook. В нем рассказывается о королевской семье и горяченьких братьях. О пятерых братьях.

Пожалуй, подпишусь и я.

Могу поклясться, что вместо пополнения сберегательного счета половина заработанных денег в должности официантки уходила на покупку книг. Но я ничего не могла с собой поделать.

Протерев салфетницы, я подняла подбородок и убрала с лица вывалившуюся из пучка прядь каштановых волос. В этот момент над дверью прозвенел колокольчик, и на пороге появилась худощавая фигура.

Ощутив дуновение легкого ветерка, я от удивления выронила пахнущую лимоном тряпку.

В большинстве случаев посетители младше шестидесяти лет приходили сюда только в пятницу вечером после футбольных игр или субботними летними вечерами. Но точно не по четвергам.

Ресторанчик получал прибыль от членов Американской ассоциации пенсионеров, что стало одной из причин, по которой в летний период я устроилась сюда на работу официанткой. Это было несложно, к тому же я нуждалась в дополнительном заработке.

Тот факт, что Скайлар Уэлч стояла прямо на пороге за десять минут до закрытия, поверг меня в шок. Она никогда не приходила сюда одна. Никогда.

Снаружи заведения яркие фары пронзали тьму. Она не заглушила свой БМВ, и, готова поспорить, в салоне было полным-полно девушек, таких же красивых, как она.

Но в сравнении с ее любезностью они и рядом не стояли.

Последний миллион лет я скрывала горькую зависть к Скайлар. Но что самое худшее — она была по-настоящему милой, отчего ненависть к ней неумолимо возрастала, будто она совершила преступление против человечности и добра.

Неуверенно направляясь в мою сторону, будто ожидая, что черно-белый линолеум разойдется и целиком ее поглотит, она убрала свои светло-русые волосы с белокурыми кончиками на одну сторону. Даже в ужасных флуоресцентных лампах ее летний загар казался стойким и безупречным.

— Здравствуй, Лина.

— Привет.

Я выпрямилась, надеясь, что она не станет делать заказ. Если Скайлар захочет поесть, Бобби разозлится, и мне придется потратить пять минут, чтобы убедить его приготовить желаемое блюдо.

— В чем дело?

— Ничего особенного, — она прикусила накрашенную розовым блеском губу.

Остановившись рядом с красными барными стульями, девушка глубоко вздохнула.

— Вы закрываетесь?

Я медленно кивнула.

— Минут через десять.

— Извини, но я не займу много времени. На самом деле я не планировала сюда заезжать.

«Неужели?» — с сарказмом подумала я.

— Мы с девочками направляемся к озеру. Ребята устраивают вечеринку, и мы всего лишь проезжали мимо, — объяснила она. — Я решила зайти и спросить, не знаешь ли ты… Не знаешь ли ты, когда возвращается Себастьян?

Ну конечно.

Я сжала челюсти. Еще с того момента, как Скайлар вошла в дверь, стало очевидно, что она пришла сюда узнать о Себастьяне, иначе зачем ей вступать со мной в диалог? Да, она очень милая, но в школе мы общались в разных кругах. Для нее и ее друзей большую часть времени я была невидима.

И меня это вполне устраивало.

— Не знаю, — солгала я.

Себастьян должен был вернуться из Северной Каролины в субботу утром. Он уехал вместе с родителями на лето к двоюродным братьям.

Грудь пронзила острая боль. Это была смесь острой тоски и паники — двух чувств, о которых я знала не понаслышке, когда дело касалось Себастьяна.

— Правда? — в ее тоне послышалось удивление.