Глава 5

— Ты говорил, что надо будет просто отнести книжку, — шипел Барри в телефон, морщась всякий раз, когда трубка касалась залепленной пластырем щеки. — Я ни на что больше не подписывался!

Примерно час назад Барри и Клайд бросили Гризвольда на станции подземки, прыгнули в такси и помчались на Тридцать девятый пирс, надеясь затеряться в толпе. Они устроились на деревянном тротуаре, проходившем за магазинами и ресторанами. Ветерок доносил до них гомон туристов и надтреснутую мелодию карусели. В конце пирса какие-то люди любовались морскими львами, которые грелись на солнышке, разлегшись по плавучим платформам, и перекрикивались низкими голосами, словно заядлые дебоширы на скачках. Клайд уселся в метре от Барри (чтобы ничего не слышать) и невозмутимо, как удав, заглатывал пончик за пончиком.

— Ты кого мне вообще навязал?

Из трубки послышался отрывистый голос. Барри пригнул голову, как нашкодившая собака.

— Да об этом по всем каналам кричат, — стал оправдываться он. — Я и струхнул. Этого Гаррисона Гри… ну, ты понял — его каждая собака знает!

Слушая, Барри сжал свободную руку в кулак и прижал к глазам.

— Да, да, избавились. Клайд сказал, что стер все отпечатки и бросил в залив.

Невозмутимый Клайд разглядывал чайку, которая уселась на перила прямо перед ним. Он бросил чайке кусок пончика. Чайка взлетела, захлопав крыльями, нырнула вниз и ухватила добычу.

— Слушай, — говорил в телефон Барри, — заплати мне, сколько договаривались, и все. Найди себе другого. Или пусть Клайд дальше сам.

Он еще послушал, а потом шлепнул себя ладонью по ляжке.

— Я же не виноват! У него ее с собой не было! Может, я бы из него что-нибудь вытряс, но этот твой чингачгук его подстрелил.

— Мы везде смотрели! — защищался Барри. — У него с собой была только одна книга, и та новенькая.

— Но ты же сказал, что она должна быть очень старая. Ты же ясно сказал!

— Понятия не имею. Автор — По. Золотое что-то там…

— Я же не знал! Ты сказал — старая книга. Если бы сказал брать любую…

— Нет, она не у Гризвольда. Я выбросил ее в мусорку.

— Ну ладно, ладно, прости. Сейчас вернемся и поищем. Тогда ты мне заплатишь, и я исчезну. Договорились?

— Ладно. Но прямо сейчас туда нельзя. Там куча полицейских. На выходных сходим. Завтра. Все равно больше я ничего не могу сделать. Не хочешь — как хочешь.

Глава 6

Проснувшись в субботу утром, Эмили просмотрела форумы «книжных сыщиков», но никаких новых сведений о мистере Гризвольде там не было: ограбление на станции электропоезда, больница Святой Марии, находится в критическом состоянии. Все надежды на новую игру отодвигались куда-то в отдаленное будущее. К тому же Эмили очень тревожили слова о «критическом состоянии».

— Это значит, что он серьезно ранен, но сказать что-то точно пока нельзя, — объяснила мама. — Но люди в критическом состоянии часто потом выздоравливают.

К тревоге за мистера Гризвольда добавлялось сожаление о несостоявшейся игре. Как было бы здорово — приехать в Сан-Франциско и тотчас угодить на игру. Впрочем, обрадовалась Эмили, после обеда они с Джеймсом договорились поохотиться за книгой. Надо ведь как-то отвлечься, а не сидеть за компьютером, постоянно обновляя форумы в поисках новых слухов или сведений о состоянии мистера Гризвольда.

Однако для того, чтобы пойти в Ферри-билдинг, следовало отпроситься у родителей. Они как раз вешали фамильный девиз, который папа много лет назад написал на дощечке: «Жизнь, путешествия, приключения, радость и никаких сожалений». Тоже, конечно, из Керуака, а как же.

— Ну пожалуйста! — снова взмолилась Эмили.

— В другой раз, Эм, — ответила мама, стараясь не выронить зажатый в зубах гвоздь и вколачивая второй такой же в стену.

— Сначала надо понять, что тут и как, а уж потом будешь ходить одна, — сказал папа. И, заранее зная, какие доводы приведет дочь, добавил: — Да, да, Джеймс ходит в Ферри-билдинг один, а тебе нельзя. А мы с мамой будем до вечера распаковывать и расставлять вещи. Нет, конечно, у тебя всегда есть еще один вариант… — И папа кивком указал на дверь комнаты Мэтью.

Эмили вздохнула. Этого варианта она очень надеялась избежать. Смешно — всего несколько лет назад именно Мэтью таскал ее по разным интересным местам. Когда-то они были неразлучны и увлекались геокэшингом — популярной игрой, в которой нужно с помощью GPS искать клады с разными вещичками, а когда появились «Книжные сыщики», то поначалу играли в них вместе. Но потом Мэтью перешел в шестой класс, одноклассник предложил ему создать ансамбль, и брат взялся за гитару. А потом открыл для себя «Смывайся» и пропал — только музыка да музыка без конца. Поиски кладов теперь были ниже его достоинства. Прощай, лучший друг и товарищ по проделкам; здравствуй, вредный и ехидный старший брат.

Эмили сделала глубокий вдох и постучалась в дверь брата. Пол под ее подошвами вибрировал от тяжелых басов: брат опять слушал «Смывайся». Гитара издала один фальшивый аккорд, потом второй. Для тренировки Мэтью играл одновременно с записью. Эмили постучалась еще раз. Песня оборвалась, но потом зазвучала с самого начала.

Эмили толкнула дверь и, стараясь переорать музыку, окликнула его, но если Мэтью ее и услышал, то виду не подал и не обернулся. Эмили постучала его по плечу, и Мэтью резко обернулся, причем, видимо, по случайности выдал гармоничный аккорд. На брате была любимая футболка с унитазом и надписью «Смывайся» над ним.

— Чего тебе? — закричал он, перекрывая музыку.

— Хочешь со мной в Ферри-билдинг? — закричала в ответ Эмили.

— Не-е. — Мэтью отвернулся и взялся за гриф гитары.

— Ну Мэтью! — Динамик стоял рядом на полу, и Эмили пальцем ноги ткнула в кнопку. Наступила тишина.

— Ну что? — спросил он. — Ты спрашиваешь — хочешь в Ферри-билдинг? Я говорю — нет, не хочу. Вот если бы ты спросила, не хочу ли я пять баксов…

— Но мама меня без тебя не отпустит. Джеймс сказал, что туда можно доехать на фуникулере. Ты же никогда не катался на канатном трамвае. Неужели не хочется поисследовать Сан-Франциско?

Мэтью подергал гитарную струну и задумался.

— Ладно, — сказал он наконец.

Они вышли на веранду, где уже ждал Джеймс, и втроем полезли в гору. Мэтью держал на вытянутой руке смартфон и на ходу снимал видео. Он снял выцветший полосатый диванчик с табличкой «Заберите даром» и развевающийся на чьем-то балконе флаг местной бейсбольной команды. Когда до вершины холма оставалось не больше квартала, путешественники услышали гудение, словно где-то рядом поселился исполинский пчелиный рой, заглушающий своим шумом далекие звуки дорожного движения.

— Что это? — спросила Эмили.

Джеймс не успел ответить. Дети достигли вершины холма, и Эмили увидела все своими глазами. По поперечной улице были проложены рельсы, а над рельсами — тросы. Канатного трамвая видно не было, но тросы дрожали и гудели.

— Пойдем на остановку, — сказал Джеймс. — Вот-вот придет канатный трамвай.

За рельсами улица, по которой они шли, резко уходила вниз. Откуда-то появилась группа туристов на электрических самокатах. Мэтью снял на видео цепочку сегвейщиков, которые ехали по одному друг за другом.

— Это они едут посмотреть Ломбард-стрит, — объяснил Джеймс. — Это самая извилистая улица в мире. Она вон там, наверху.

— А Фриско [Пренебрежительное название Сан-Франциско. — Прим. ред.] ничего так, — заметил Мэтью.

— Не говори «Фриско», — покачал головой Джеймс. — Местные это слово терпеть не могут.

— Принято. — И Мэтью взял крупный план старомодного неонового знака над кафе-мороженым дальше по улице. — Может, пригодится для моих видео со «Смывайся», — пояснил он.

— «Смывайся»? — поднял брови Джеймс.

Эмили закатила глаза.

— Он снимает фанатские ролики. Мой брат почему-то решил, что ребята из «Смывайся» знают о его существовании и с какой-то радости интересуются его видюшками.

— Скажешь, нет? Они знают меня под именем Пятерка Пик. — Мэтью коснулся экрана, телефон звякнул, и запись прекратилась. — Тревор, это их барабанщик, — пояснил он для Джеймса, — один раз оставил комментарий к моему видео на сайте «Слив». А потом расшарил его в своем блоге. Это была мультяшка из «Лего», ничего так, неплохая, хотя, конечно, не мне говорить.

— Ну и что? Все равно ты не знаком ни с Тревором, ни с другими из «Смывайся». А говоришь так, как будто они твои лучшие друзья.

Джеймс, который стоял между Эмили и Мэтью, только и успевал вертеть головой туда-сюда, следя за ходом перепалки. Но не успел Мэтью придумать ответную колкость, как Джеймс ляпнул:

— Стиву нравится твоя прическа.

Вспомнив о присутствии Джеймса, Мэтью опустил подбородок.

— Правда? — Брат поправил свой кривобокий ирокез. Этим утром к нему добавились три выбритые полоски над левым ухом. — А кто это — Стив?

Джеймс показал на торчащий на затылке непокорный хохолок.

Мэтью изучил хохолок и кивнул.

— У Стива хороший вкус, — сказал он.

Задребежал колокольчик. На вершину холма выполз красный с бежевым вагончик, еще раз звякнул и остановился на перекрестке. Эмили не знала, как полагается в него садиться и кому платить, но Джеймс взял дело в свои руки: поднялся на платформу и показал кондуктору проездной. Путешественники сели на деревянную скамью, которая шла снаружи вдоль борта фуникулера, и оказались лицом к тротуару. Мэтью хотел снять видео поездки, поэтому садиться не стал и встал рядом, держась одной рукой за столбик крыши.