На Филиппе Белль осторожно отвезла Чудовище обратно в замок, перевязала ему раны и уложила в постель. Обида и возмущение до сих пор клокотали в ней, и когда наконец Чудовище успокоился и заснул, Белль спросила миссис Поттс, почему слуги продолжают верно служить хозяину, который так себя ведет.

— Потому что у него доброе сердце, — ответила миссис Поттс.

— Мы говорим об одном и том же существе? — недоуменно спросила Белль.

Миссис Поттс невесело усмехнулась, усадила Белль рядом и рассказала историю Чудовища. Он был принцем, сыном богатого и могущественного повелителя. Его добрая и кроткая мать умерла, когда он был ребенком.

— Это они изображены на картине? — спросила Белль. — В Западном крыле?

— Да, это они, — ответила миссис Поттс.

А дальше она поведала, что отец Чудовища был очень жестоким и издевался над собственным сыном. Потрясенная девушка вдруг почувствовала искреннюю жалость. Ее мать тоже умерла, когда она была совсем маленькой, но отец, в отличие от отца Чудовища, был добрейшей души человек.

— Как же ему, наверное, было одиноко и страшно… Бедный мальчик, лишенный материнского тепла, в лапах безжалостного тирана, — тихо произнесла она.

Миссис Поттс кивнула, потупив взгляд.

— После стольких лет издевательств принц превратился в такого же черствого, безрассудного и эгоистичного человека, каким был его отец, — продолжила она. — И однажды принц устроил роскошный бал, созвав первых красавиц королевства. В самый разгар праздника в замок вошла нищенка и попросилась на ночлег. Но принц рассмеялся и велел охранникам прогнать ее. Только это была не простая нищенка, а настоящая волшебница. Она заколдовала принца, превратив его в Чудовище. Нас она тоже заколдовала, и с тех пор мы такие, какими ты нас видишь. Мы не можем вернуть себе наш былой облик.

— Мне так жаль, миссис Поттс, — с горечью промолвила Белль.

— И мне, дитя, и мне…

— Неужели ничего нельзя сделать?

Миссис Поттс бросила быстрый взгляд на Чудовище. Когда она заговорила снова, ее голос звучал глухо.

— Тебе о стольком хочется спросить, да и кому бы не хотелось. Позволь ответить по крайней мере на первый: мы остались с хозяином, потому что не могли предать его дважды.

— Предать дважды? Как это?

— Мы видели, как отец с ним обращается, и молчали, — удрученно призналась миссис Поттс. — Его отец — вот кто был настоящим чудовищем, но мы слишком боялись его и не заступались за мальчика. Мы нужны хозяину сейчас так же, как были нужны тогда, только на этот раз мы его не подведем.

— Я хочу помочь вам! — горячо воскликнула Белль. — Должен же быть какой-нибудь способ снять заклинание!

Чудовище зарычал во сне, и миссис Поттс поправила его одеяло.

— Не стоит забивать себе этим голову, милая, — сказала она. — Мы заварили кашу, нам ее и расхлебывать.

После того случая с волками Белль и Чудовище не перемолвились ни словечком — вот почему она была не в настроении, когда Чудовище заявил ей о сюрпризе. Белль двинулась к выходу из кухни, а он замер у черного входа. Когсворт и миссис Поттс обменялись озабоченными взглядами, а Кюизиньер, плита, так разволновался, что начал дымиться. Люмьер подлетел к Чудовищу. Приложив палец к губам, он тихо сказал:

— Позвольте совет, мессир: вам лучше улыбнуться и добавить в голос дружеские нотки, дабы показать, что это приятный сюрприз, а не прогулка, скажем, на эшафот.

Как ни старался Люмьер говорить тихо, Белль все равно его услышала — в просторной кухне под сводчатым потолком звуки разносились очень быстро. Чудовище прокашлялся.

— Белль! — позвал он. — Я приготовил для тебя замечательный, чудесный, просто великолепный сюрприз!

Его голос звучал так радостно и ясно, так непохоже на его обычный грубый тон, что Белль остановилась и обернулась удостовериться, что это говорит Чудовище. Конечно, это был он. Он стоял там, где она его и оставила, и улыбался ей — или пытался улыбнуться. Выражение больше походило на гримасу и делало его еще свирепее на вид. Но самое главное — он явно подготовился к встрече: на нем была льняная сорочка, широкий галстук и шелковый сюртук. Густая шерсть покрывала лицо и тело, длинные волосы падали на спину, как грива льва. На голове высились черные рога, из пасти торчали острые, длинные клыки. Он был высок и крепко сложен. Но больше всего Белль поразили его глаза. Они не были желтыми, как у тигра, или темно-карими, как у медведя. Они были пронзительно-синего цвета, глубокие, словно горное озеро, и такие же непроницаемые. Как и все дикие звери, Чудовище избегал пристального взгляда, словно боялся открыть душу.

— Это будет приятный сюрприз, Белль, — сказал он. — Может быть, ты все-таки посмотришь?

Он смотрел на нее с надеждой и выглядел так беспомощно, что Белль смягчилась.

«Он старается, — подумала она. — Они все стараются. Стоит ли мне?..»

— Не рычать и не кричать, — предупредила она.

Чудовище торжественно кивнул и протянул лапу.

Белль еще немного подумала, а потом кивнула в ответ и накрыла ее своей ладонью.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Глаза закрыла?

— Спрашиваешь в пятый раз.

— Обещаешь не подсматривать?

— Обещаю.

Чудовище вел ее по длинному коридору, а потом наверх, по каменной лестнице. Наконец он остановился и поставил канделябр на столик около дверей. Белль стояла перед высокими арочными дверями.

— Позволь, я завяжу тебе глаза своим галстуком.

Девушка кивнула.

— Постой здесь немного, — сказал Чудовище, закончив. — И никуда не уходи.

— Уходить? — засмеялась Белль. — По лестнице? С завязанными глазами?

Чудовище перебирал связку ключей, Белль слышала, как они бренчали. «Чего он возится так долго? — удивилась она про себя. — Неужели забыл, как открываются двери в его замке?» И тут она поняла: он нервничал. «Ему хочется, чтобы сюрприз мне понравился. Он пытается мне угодить!» Но мысль о том, что Чудовище хочет кому-то угодить, была столь нелепой, что Белль тут же ее отмела. Наверное, причина в другом. Может быть, там темно… может быть, он не находит нужный ключ…

— Ага, вот он, — наконец произнес Чудовище.

Белль услышала, как ключ повернулся в замочной скважине и заскрипели петли. На нее пахнуло затхлостью, старой кожей и типографской краской.

— Сюда… осторожно, Белль… еще немного вперед… стой!

Белль повернулась к нему. Никогда раньше она не слышала в его голосе то, что звучало сейчас: предвкушение, волнение и радость.

— Где это мы? — спросила она, горя желанием узнать, что за место может вызвать у него такие чувства.

— Потерпи, узнаешь. Для начала добавим немного света.

Чудовище принес оставленный на столике канделябр.

— Готова? — спросил он.

— Кажется, да.

Он снял с ее глаз повязку.

— Ну вот, Белль, — тихо сказал он. — Можешь посмотреть.

Она открыла глаза. И замерла от удивления. При свете свечей она увидела их: книги. Сотни книг. Тысячи. Чудовище привел ее в библиотеку. Это была темная и пыльная комната, которая нуждалась в хорошей уборке, но все же она была одной из самых невероятных комнат, которые когда-либо видела Белль. Потолок уходил вверх, вдоль стен выстроились огромные шкафы, перед которыми стояли деревянные лестницы, достигающие самых верхних полок. У дальней стены темнел мраморный камин с двумя глубокими кожаными креслами по бокам.

— Понравился сюрприз, Белль? — спросил Чудовище.

— Не просто понравился. — Голос девушки дрожал. — Я в восторге!

Белль не видела, как Чудовище улыбнулся, услышав ее слова, и не заметила его взгляда, настороженного, немигающего, в котором теплилась робкая надежда. Белль достала с ближайшей полки первую попавшуюся книгу и смахнула пыль с обложки. Переплет из телячьей кожи был мягким, как бархат, форзац красочно расписан узорами, напоминающими мрамор, а текст на плотных страницах напечатан хорошей черной краской. Неудивительно, что она почувствовала запахи кожи и краски, когда вошла сюда. Все вместе они придавали книге этот своеобразный аромат. Чудовище подошел ближе.

— «Королева фей» [Автор — Эдмунд Спенсер.], — прочитал он название. — Поэма, написанная для королевы Елизаветы. Одна из моих любимых.

— Моя тоже! — воскликнула Белль.

— «Ничто не исчезает на Земле: утерянное здесь морской прибой пригонит к берегу иных морей», — начал Чудовище.

— «Здесь нет потерь», — подхватила Белль.

— «…все обретешь, коль ищешь!» — закончили они вместе.

Карие глаза Белль заискрились радостью. Она любила книги с детства. Ей нравилось разглядывать обложки, вдыхать их запах, ощущать тяжесть пухлых томов. Каждый раз, когда она открывала книгу, удивительное чувство захватывало ее — будто целый мир оживал в руках. Она поставила «Королеву фей» обратно и прошлась вдоль шкафов, перебирая корешки. Достав еще одну книгу, она прочла название — «Расцвет Ренессанса в Венеции».

— Замечательная у тебя библиотека, — сказала она. — Спасибо, что показал.

— Рад, что тебе понравилось. Я каждый день прихожу сюда, это мое самое любимое место во всем замке. А книги начал собирать еще мой прапрапрадед. Самое ценное его приобретение лежит вот здесь. Это старинное издание «Гамлета».