— Топить таких надо при рождении. Разве не так поступают с щенятами, последними в помете?

Том тоже услышал, и его лицо сморщилось. Софи поняла, что жестокие слова причинили ему больше боли, чем ушиб. А женщины, с чьих уст они сорвались, — камеристки королевы, — смеясь, поспешили дальше.

— Не слушай их, — сказала Софи, стараясь утешить паренька. — Если хочешь узнать, что такое неуклюжесть, погляди на баронессу фон Арним, когда она танцует сарабанду. — Софи кивнула вслед одной из удалявшихся женщин. — Вот уж кто настоящая ослица на льду!

Том засмеялся, и Софи тоже улыбнулась, однако ее улыбка померкла, когда она увидела разбитые коленки мальчика.

— Тебе нельзя бегать, — побранила его она. — Сколько раз я говорила?

Том был похож на тех щенков, с которыми постоянно возился на псарне: несоразмерно длинные ноги и руки, большие ступни.

Мальчик отбросил со лба пряди волос, которые лезли ему в глаза.

— Как было не бежать, ваше высочество! Я должен вам сказать!

— Что сказать? — переспросила Софи.

— Герцогиня ощенилась! — Герцогиней звали спаниеля, любимицу Софи.

— Не может быть! — ахнула Софи, и ее глаза радостно сверкнули.

— Ей-богу! Семерых принесла! И все здоровые, как на подбор, толстенькие, как сардельки, носы курносые, и лапки такие смешные, розовые! Идемте, посмотрим!

От возбуждения Том так забылся, что протянул принцессе руку. Софи тоже забылась и взяла ее.

— Ты что творишь? Никак, ты спятил, парень! — громыхнул вдруг чей-то голос. — Как ты смеешь трогать своими лапами принцессу!

Перед ними стоял фельдмаршал, тот, кому подчинялась армия королевы. Он шагнул к Тому, схватил его за плечо и так встряхнул, что у мальчишки клацнули зубы. А Софи поспешила убрать руку за спину: мол, я тут ни при чем.

Это был трусливый поступок, и внутри у Софи все сжалось от стыда. Она знала, что должна защитить Тома, объяснить фельдмаршалу, что они оба забылись. Но промолчала. В самом деле, водить дружбу с мальчишкой-псарем, играть со щенками — неподобающее занятие для будущей королевы. Истинные монархи держатся с подданными надменно и холодно. Мачеха наверняка рассердится, если услышит о ее промахе. Здесь, во дворе замка, не то что в лесу, на охоте, — от лишних глаз не убережешься. Хуже того, здесь главные охотники сами становятся добычей.

— Больше это не повторится, ваше высочество, — заверил фельдмаршал Софи, потом повернулся к Тому. — А ты знай свое место! — рявкнул он и, снова встряхнув мальчишку, удалился.

Том поднял глаза на Софи. В них проглядывали боль и смятение, и у Софи снова сжалось сердце.

— П-простите меня, ваше высочество. Я не… не хотел…

Слова Тома заглушил звук, от которого у Софи кровь застыла в жилах.

Тонкий, пронзительный вой.

Он раздавался прямо во дворе замка.

Глава 3

Гончая забилась в угол.

Несчастная тварь скулила и прижималась к земле, стараясь стать маленькой и незаметной. Софи сразу ее узнала: та мелкая, нерешительная собачонка, которая не хотела бросаться на волка.

Королева уже вытянула ее хлыстом по спине и теперь указывала на нее.

— Никчемная тварь! — бросила она. — Убить ее!

Софи застыла на месте, пораженная ужасом. Зато на помощь собаке бросился Том.

— Нет! — вскрикнул он и загородил собой животное. — Прошу вас, ваше величество, не надо! Это хорошая собака!

Королева вихрем обернулась на крик, побелев от ярости. Ее глаза искали того, кто осмелился ей перечить.

— Что? Я должна терпеть, когда на меня кричит какой-то мальчишка с псарни? — спросила она, и костяшки ее пальцев, сжимавших рукоятку хлыста, побелели.

На крик королевы прибежал Алистер, главный псарь и отец Тома. Когда он увидел, что происходит, глаза у него полезли на лоб от ужаса. Только он успел схватить сына за шиворот и притянуть к себе, как в воздухе просвистел хлыст. Мальчика он не задел, зато раскровенил щеку самому Алистеру.

Не обращая внимания на боль и кровь, которая текла с лица, псарь вступился за сына.

— Он очень сожалеет о своей дерзости, ваше величество. И никогда больше не будет так поступать. Прошу вас, простите его. Проси прощения, Том…

— Но, папа…

— Проси прощения! — заорал на него Алистер. — Живо!

Он кричал на мальчика не потому, что был зол на него. Софи понимала: им руководил страх. Хлыст королевы оставил на щеке Алистера глубокую борозду, а ведь он взрослый мужчина. Что же сотворит удар такой силы с тщедушным ребенком?

— Я… я прошу прощения, ваше величество, — промямлил Том, глядя в землю.

— Займитесь собаками, вы оба, — приказала им королева.

Алистер отпустил Тома, вытащил из кармана платок, прижал его к щеке и подозвал к себе свору. Маленькая гончая осталась в углу — одинокая, беззащитная, отчаявшаяся. Она знала, что обречена.

— Идемте, я покажу вам мою новую породистую кобылу! — обратилась королева к благородным гостям.

Когда все направились к конюшням, Том снова подошел к Софи.

— Пожалуйста, сделайте так, чтобы ее не убивали. Прошу вас, моя госпожа, — дрожащим голосом взмолился он. — Ее зовут Зара. Она последыш в своем помете. Разве может такая малютка убить волка?

— Конечно нет, Том, — ответила Софи, наблюдая за королевой, которая уже входила в конюшни.

Жестокость мачехи до того поразила принцессу, что она не находила в себе сил двинуться с места. Мучительная тоска сдавила грудь, не давая девушке вздохнуть, но и она не могла победить зарождающийся гнев. Несправедливость поступка мачехи — вот что стало его причиной. Несправедливость и всеобщее безразличие, ведь все во дворе продолжали есть, пить и веселиться так, словно ровным счетом ничего не случилось.

«Нет, волка такой малышке, конечно, не убить, — подумала она, глядя вслед королеве. — Но перехитрить королеву, может быть, получится».

Том не двигался. Он так и стоял возле Софи, сжав кулаки.

— Иди помоги отцу, — обратилась к нему девушка.

Плечи парнишки поникли. Надежда покинула взгляд.

— Но, моя госпожа…

— Иди!

От страха у нее перехватило горло. Утром она уже совершила одну глупость — дала уйти волку, но то, что она собиралась сделать сейчас, граничило с безумием.

Едва Том ушел, Софи огляделась. Все были заняты едой. Фельдмаршал отдавал должное роскошному пирогу с олениной. Хаакон отщипывал кусочки от окорока. Родриго впился в сочный персик. Убедившись, что на нее никто не смотрит, Софи направилась в дальний угол двора, где лежала несчастная псина.

Набрав полную грудь воздуха, Софи собрала волю в кулак. Внутри у нее все дрожало, но она думала о Томе, который осмелился бросить вызов королеве, просить ее о том, чтобы она пощадила собаку. В отличие от нее, храбрость не была для него личиной, которую он то снимал, то надевал, в зависимости от обстоятельств. Нет, храбрость была его истинным лицом, и если несчастный мальчишка-псарь способен на такое, значит способна и она, принцесса крови.

— Ты Зара, да? Какая ты красотка, — зашептала она, приближаясь к собаке.

Услышав свое имя, собака встала и посмотрела на нее огромными молящими глазами.

— Тихо, девочка, тихо, — продолжила Софи. — Я тебя не обижу. И никто не обидит. Если, конечно, мы с тобой не будем мешкать и сделаем все быстро. — Просунув два пальца под ошейник, она потянула собаку за собой и, заслонив ее своей широкой юбкой, повела вдоль стены к выходу. — Ну давай, девочка, давай… Мы почти пришли…

От деревянных створок ворот их отделяло всего несколько шагов. Поспешно подведя Зару к выходу, Софи открыла задвижку.

— Беги! — шепнула она собаке, приоткрывая одну створку. — Дуй во всю прыть и не возвращайся!

Собака не заставила просить себя дважды. Софи смотрела, как сливочно-белый шар катится по полю и скрывается в лесу, и на сердце становилось легко. Она затворила ворота, повернулась к ним спиной и окинула взглядом двор. Охотники продолжали поглощать обильный завтрак, слуги едва успевали подносить новые блюда. Никто ничего не заметил. Софи перевела дух и пошла к себе. Пересекая двор, она прошла мимо Тома. Тот стоял посреди двора и медленно поворачивался вокруг себя, осматривая все углы.

— Отец велел привести Зару, — глухо сказал он. — Вы не видели, куда она пошла, ваше высочество?

Софи приняла огорченный вид.

— Та маленькая гончая? — переспросила она. — Мне очень жаль, Том, но она сбежала. Я открыла ворота и отвлеклась, совсем ненадолго, а она улизнула.

Том улыбнулся. Не только губами — всем лицом, даже телом. Софи подмигнула ему и пошла в свои покои.

И тут она увидела мачеху.

Королева стояла на пороге конюшни и в упор смотрела на падчерицу. Тонкие ледяные пальцы ужаса скользнули по спине принцессы. «И давно она там стоит? — подумала девушка. — Неужели она все видела?»

Молчание и неподвижность королевы заставили умолкнуть всех, кто был во дворе. В наступившей тишине прозвенел ее холодный голос.

— Трусость сродни чуме: она заразна. Один больной может заразить целый народ. Собака — та, которую я приказала убить, но которая, кажется, сбежала, — должна была броситься на волка по моему приказу. Что же случится в следующий раз, когда остальные псы решат последовать ее примеру и поступать так, как им хочется, а не так, как им приказали? Я скажу: тогда нападет волк, и ваша королева погибнет.