Дженнифер Линн Барнс
Братья Хоторны
Посвящается Джуди Эшельман
Двенадцать с половиной лет назад
Грэйсон и Джеймсон Хоторны знали правила, — иначе они не смогли бы их обходить. «Рождественским утром вам запрещается выходить из своих комнат, пока часы не пробьют семь».
Джеймсон, спрятавшись под одеялом, поднес к губам армейскую рацию.
— Ты перевел часы вперед?
Ему было семь, его брату восемь — вполне взрослые, чтобы отыскать лазейку.
В этом и заключался весь фокус — в вызове, в игре.
— Перевел, — отозвался Грэйсон.
Джеймсон помолчал.
— А если Старик вернул их обратно, когда мы легли спать?
— Тогда нам придется воспользоваться планом Б.
У Хоторнов всегда имелся план Б. Однако в этот раз в нем не было необходимости. Все пять напольных часов в доме Хоторнов пробили семь в одно и то же время — в шесть двадцать пять.
«Победа!» Джеймсон отбросил рацию, скинул одеяло и бросился из комнаты в коридор, два раза повернул налево, один раз направо и кинулся через лестничную площадку к парадной лестнице. Джеймсон мчался со всех ног, но Грэйсон был на год старше, выше брата и, выскочив из своего крыла, уже почти спустился.
Джеймсон, перепрыгивая через две ступеньки, у подножья перемахнул через перила. Полетев на первый этаж, он приземлился прямо на Грэйсона. Оба упали на пол, превратившись в клубок из конечностей и утреннего рождественского безумия, но быстро вскочили, понеслись сломя голову к Большой зале и одновременно затормозили у дверей. Но оказалось, что пятилетний брат уже опередил их.
Ксандр свернулся калачиком на полу, словно щенок. Зевая, он открыл глаза и сонно посмотрел на братьев.
— Уже Рождество?
— Ты что делаешь, Ксан? — Грэйсон хмурился. — Ты здесь спал, что ли? В правилах говорится…
— «…запрещается выходить», — перебил его Ксандр. — А я и не выходил. Я выкатился.
Братья, не мигая, смотрели на него, и он показал, как именно.
— То есть ты прикатился сюда из своей спальни? — Джеймсон явно впечатлился находчивостью малыша.
— Ни шагу не сделал! — Ксандр довольно ухмылялся. — Я победил!
— Малец нас обставил. — К братьям неторопливой походкой подошел четырнадцатилетний Нэш и усадил Ксандра к себе на плечи. — Готовы?
Двери в Большую залу высотой пятнадцать футов [1 фут равен 0,305 м. — Здесь и далее прим. переводчика.] закрывались лишь раз в год: с полуночи в канун Рождества и до рождественского утра, когда вниз сбегали мальчики. Глядя на золотые кольца на дверях, Джеймсон представлял себе все те чудеса, что лежали за ними.
Рождество в доме Хоторнов было волшебным.
— Нэш, берись за ту дверь, — скомандовал Грэйсон, — Джейми, поможешь мне с этой!
Ухмыляясь, Джеймсон вместе с Грэйсоном обхватил пальцами кольцо.
— Раз, два, три… Потянули!
Величественные двери раздвинулись, и за ними… не было ничего.
— Его нет. — Грэйсон притих.
— Чего? — спросил Ксандр, выгибая шею, чтобы что-нибудь увидеть.
— Рождества, — прошептал Джеймсон.
Ни чулок, ни подарков, ни чудес, ни сюрпризов… Не было даже украшений. В комнате стояла только елка, да и та без игрушек.
Грэйсон тяжело вздохнул.
— Может, Старик не хотел, чтобы в этот раз мы снова нарушили правила?
С играми такое бывает — иногда ты проигрываешь.
— Не будет Рождества? — голосок Ксандра дрожал. — Но я же катился!
Нэш поставил Ксандра на пол.
— Я все устрою, — пообещал он тихим голосом. — Клянусь!
— Нет! — Джеймсон покачал головой, в его груди и глазах жгло. — Мы что-то упускаем.
Он заставил себя осмотреть каждую деталь в комнате.
— Вон там! — Джеймсон показал на единственную игрушку у самой верхушки, спрятанную в ветвях.
Это не случайность. В доме Хоторнов случайностей не бывает.
Нэш прошел через комнату, сорвал игрушку с елки и протянул братьям. На красной ленточке висел шар из прозрачного пластика, на котором виднелся шов, внутри его что-то было.
Грэйсон взял игрушку и вскрыл ее с ловкостью нейрохирурга. Из нее выпал белый кусочек пазла. Джеймсон схватил его, перевернул, на оборотной стороне он увидел каракули деда: «1/6».
— Один из шести, — громко прочитал он, и его глаза расширились. — Другие елки!
* * *
В доме Хоторнов установили шесть елок. Та, что стояла в холле, возвышалась на двадцать футов над головой, склонив ветки, увитые сверкающими гирляндами. Елку в столовой украсили жемчугом, а ту, что в чайной комнате, хрусталем. Бархатные ленты каскадами спадали с огромной ели на лестничной площадке второго этажа, а дерево на третьем этаже сверкало золотом.
Нэш, Грэйсон, Джеймсон и Ксандр обыскали все елки и нашли еще пять украшений с четырьмя кусочками пазла. Из этих кусочков им удалось собрать головоломку — квадрат. Пустой квадрат!
Джеймсон и Грэйсон одновременно дотянулись до последней елочной игрушки.
— Я первым нашел подсказку, — яростно настаивал Джеймсон. — Я знал, что это игра!
Через какое-то время Грэйсон все-таки опустил руку. Джеймсон открыл игрушку и обнаружил внутри маленький металлический ключик на цепочке c брелоком-фонариком.
— Попробуй посветить на пазл! — нетерпеливо посоветовал Нэш.
Джеймсон включил фонарик и под углом направил свет на собранную головоломку. Появились слова: «ЮГО-ЗАПАДНАЯ ЧАСТЬ ПОМЕСТЬЯ».
— И когда мы туда доберемся? — драматично спросил Ксандр. — Через несколько часов?
Поместье Хоторнов, как и дом Хоторнов, было огромным.
Нэш опустился на колени рядом с Ксандром.
— Неправильный вопрос, малыш! — Он посмотрел на остальных братьев. — Кто-нибудь из вас хочет задать правильный?
Взгляд Джеймсона метнулся к брелку, но Грэйсон его опередил.
— От чего этот ключ?
* * *
Ответом оказался гольф-кар. Нэш сел за руль. Когда показался юго-западный угол поместья, братья, открыв рты, в благоговении уставились на то, что открылось перед ними.
Такой подарок определенно не поместился бы в Большой зале.
Среди огромных древних дубов стоял домик замысловатой конструкции — такого ни один из братьев еще не видел. Многоуровневое чудо словно появилось здесь по волшебству. Джеймсон насчитал девять мостиков, растянувшихся среди деревьев. У дома было две башни, шесть спиральных горок, а еще лестницы, канаты и ступеньки, которые будто парили в воздухе.
Да, был всем домикам домик!
Их дедушка стоял перед ним, скрестив на груди руки, и едва заметно улыбался.
— Знаете, мальчики, — крикнул им великий Тобиас Хоторн, когда гольф-кар остановился, — я-то думал, вы доберетесь сюда быстрее!
Глава 1
Грэйсон
Быстрее. Грэйсон Хоторн казался живым воплощением власти и контроля. Он был в безупречной форме. Уже довольно давно он достиг совершенства в искусстве визуализации противника, чувствуя каждый удар, всем телом вкладываясь в каждый блок, в каждую атаку.
Но всегда можно быть быстрее.
После десятой последовательности упражнений Грэйсон остановился. По его обнаженной груди стекал пот. Дыша размеренно и спокойно, он опустился на колени перед тем, что осталось от их домика на дереве, развернул сумку и внимательно посмотрел на содержимое — три кинжала: два с изящно украшенными рукоятками, а третий был строгий и гладкий. Именно его и взял Грэйсон.
С ножом в руке Грэйсон выпрямился и опустил руки по швам. Он собран, тело расслаблено. Пора начинать! Существовало много стилей ножевого боя, и к тринадцати годам Грэйсон изучил их все. Конечно же, внуки миллиардера Тобиаса Хоторна никогда ничего просто так не изучали. Когда они выбирали себе увлечение, подразумевалось, что они должны жить им, дышать им, овладеть им в совершенстве.
В тот год Грэйсон научился и кое-чему еще: самое большое значение имеет стойка. Ты не двигаешь ножом, а двигаешься сам, нож двигается вместе с тобой. Быстрее. Еще быстрее! Движения должны казаться естественными. Они должны быть естественными. В тот самый момент, когда твои мускулы напряглись, когда ты перестал дышать, когда ты нарушил стойку, вместо того чтобы плавно перейти из одной в другую, ты проиграл.
А Хоторны не проигрывают.
— Когда я посоветовал тебе завести хобби, то не это имел в виду.
Грэйсон игнорировал присутствие Ксандра ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы завершить последовательность действий и с исключительной точностью метнуть кинжал в низко свисавшую ветку в шести футах от него.
— У Хоторнов нет хобби, — сказал он младшему брату, идя за кинжалом, — а есть специальности, знания и навыки.
— «Если взялся что-то делать, делай это хорошо», — процитировал Ксандр, шевеля бровями, которые только начали отрастать после одного из его неудачных экспериментов. — «А то, что делаешь хорошо, можно сделать еще лучше».
«Зачем Хоторну соглашаться на лучшее, если он может быть самым лучшим?» — прошептал голос в голове Грэйсона.
Грэйсон обхватил рукоять кинжала и потянул на себя.
— Мне нужно вернуться к работе.
— Ты одержимый! — объявил Ксандр.
Грэйсон закрепил кинжал, свернул сумку и завязал ее.
— У меня есть двадцать восемь миллионов причин, чтобы быть одержимым.
