Глава 22
Грэйсон
Джиджи проводила Грэйсона до дверей, но не вышла на крыльцо. Он шагал к «феррари», когда услышал голос, доносившийся с подъездной дорожки. Акация.
— Ты оставил ее там на всю ночь? И не позвонил мне?
Грэйсон умел замирать на месте за секунду. Полный контроль над своим телом позволял ему с легкостью оставаться незамеченным.
— Когда-нибудь ей придется научиться уму-разуму. — Второй голос был мужским, невыразительным. — Акация, ты хоть понимаешь, что могло случиться, не вмешайся я?
Вычислив, что они находятся под навесом, Грэйсон сделал еще два шага в их направлении. Бесшумно. Размеренно.
— Не тебе поучать моих дочерей, Кент!
— И это не единственное, что должно вас беспокоить, миссис Грэйсон.
Троубридж. Они явно были на «ты», но он умышленно обратился к Акации «миссис Грэйсон».
— Джиджи видела детективов, — приглушенным голосом призналась Акация, и Грэйсону едва удалось расслышать ее слова. — Я изо всех сил стараюсь защитить девочек, но…
— Мы уже обсуждали это, Акация. У тебя нет возможности кого-то защищать. Я делаю все, что могу, но ты же понимаешь…
— Я сама все улажу! — Акация больше не пыталась говорить шепотом.
— Твоих родителей больше нет. Твой муж исчез. А деньги…
— Я знаю! — Акация вышла из-под навеса и появилась в поле зрения Грэйсона.
— Я сделаю все, что смогу. — Кент Троубридж вышел следом за ней. Он был ниже Акации, но двигался с уверенностью мужчины, который находится в лучшей физической форме, чем парни в два раза моложе его. — Ты же знаешь, я здесь ради тебя, Акация. Просто позволь мне позаботиться о тебе.
Грэйсон, заметив, что адвокат положил руку на плечо Акации, но неприлично близко к ее шее, сделал три громких шага вперед. Троубридж тут же убрал руку, Акация отошла от него, и оба повернули головы в сторону дома.
— Надеюсь, я не помешал. — Грэйсон пользовался методом своего деда и не повышал голос, чтобы его услышали. Он неторопливо приблизился к «феррари», остановился и протянул руку, вынуждая Троубриджа подойти и пожать ее.
— Грэйсон Хоторн, — представился он, глядя в глаза адвокату.
Было заметно, что Троубриджу известна его фамилия.
— Кент Троубридж.
Губы Грэйсона слегка изогнулись.
— Я знаю.
Его власть была в этих двух словах. Пусть мучаются, гадая, что именно ты знаешь.
Троубридж обернулся к Акации.
— Потом поговорим.
Грэйсон не подходил к своей машине до тех пор, пока адвокат не скрылся из виду. Он не стал расспрашивать у Акации о том, что подслушал. Вместо этого он сделал звонок, выезжая с подъездной дорожки.
— Забровски, у вас есть ровно один шанс доказать мне, что вы стоите того, чтобы дальше платить вам за услуги.
Глава 23
Джеймсон
Через двенадцать часов, после того как Джеймсон и Эйвери подписали соглашение о неразглашении, в квартире появился еще один конверт с одним лишь витком из платины, окружавшим черную восковую печать. Рисунок, выдавленный в воске, был им уже знаком: треугольник внутри круга, вписанного в квадрат. Джеймсон большим пальцем очертил линии, мысленно вращая фигуры, разъединяя и соединяя их. Он сломал печать и открыл конверт. Внутри оказалось приглашение, тоже черное, с серебристым тиснением. К нижней части карточки был прикреплен маленький, изящно украшенный ключ.
Джеймсон пробежал глазами по инструкции, сорвал с карточки золотой ключ, а потом повернулся к Эйвери. На его лице сияла ослепительная улыбка.
— Кажется, мы идем в оперу.
— Застегнешь молнию?
На Эйвери было черное платье с золотой вышивкой — изысканный сложный узор обвивал ее тело, спускаясь по бедрам к самому полу. Спина была открытой, и, увидев ее в этом наряде, Джеймсон снова вернулся к краю водопада, желая большего.
— С удовольствием.
Джеймсон не стал торопиться и провел рукой от ее обнаженной шеи к пояснице, а затем раздвинул пальцы. Тепло ее мягкой кожи обжигало его ладонь.
Эйвери выгнула спину. Когда она заговорила, ее голос был низким и хриплым:
— Таити.
Когда один из них произносил это кодовое слово — их кодовое слово, — второй был вынужден опустить броню и полностью открыться.
Джеймсон был удивлен, что ей потребовалось так много времени. Он наклонился к ней, его губы коснулись ее уха.
— Хочешь, чтобы я обнажился?
Он дотронулся большим пальцем до местечка под ее челюстью, где пульсировала жилка.
— Я хочу, чтобы ты признал, как это для тебя важно, — сказала Эйвери, подавшись навстречу его прикосновению.
Джеймсон обнял ее свободной рукой и прижал к себе.
— Победа всегда важна. — Быть с ней вот так — черт, да это каждый раз было похоже на победу.
— Невыполнимая задача, — прошептал он прямо в ее кожу. — Скрытый мир. Секретная игра. Это как раз по мне.
— И все? Или ты просто пытаешься отвлечься?
Эйвери повернула голову, и Джеймсон начал медленно очерчивать линию ее подбородка. «Таити» означало быть честным — с собой, с ней. Он опустил руку.
«Н-Е-Т» — Джеймсон вывел большим пальцем буквы у нее на спине.
— Нет, — прошептала Эйвери. — Значит, дело не в задаче, игре или способе отвлечься. — Она помолчала. — Дело в Иене?
Вопрос вонзился в него ножом, но Эйвери была мягкой и теплой под его прикосновением. Джеймсон начертил еще несколько букв на ее спине и едва мог дышать. «В-О-З-М-О-Ж-Н-О».
— Возможно? — мягко спросила Эйвери.
— Я знаю, что он использует нас, — ответил он прерывающимся голосом, — использует меня.
Она воспользовалась «Таити». Он не мог закончить на этом. Уговор есть уговор.
— Возможно, в глубине души мне хочется доказать Иену, что он совершил ошибку, все эти годы оставаясь в стороне. Маленькая часть меня хочет произвести на него впечатление. А может, я просто хочу заставить его нуждаться во мне, а потом уйти.
Тут Эйвери повернулась и поднесла руку к его лицу. Ее платье все еще было расстегнутым.
— Ты, — сказала она с той же откровенностью, что и он, — пылающий огонь.
Когда Эйвери так говорила, он сам начинал в это верить.
— Ты природная стихия, которая без труда делает невозможное возможным. Ты умный, находчивый и добрый.
В последнее труднее всего поверить, и именно это его добило.
— А еще я очень красивый, — насмешливо добавил Джеймсон, но слова дались ему с трудом.
— Ты — моя вселенная, — сказала ему Эйвери, и ее голос эхом прокатился по каждой клеточке его тела.
А она была его вселенной. Все это было.
— Мы уже закончили? — криво ухмыльнувшись, прошептал Джеймсон.
Она скопировала его улыбку, как игрок в покер копирует ставку.
— А тебе этого не хватило?
Джеймсон наклонился, чтобы мучительно медленно застегнуть молнию на ее платье.
— Я Хоторн, Наследница. Мне всегда чего-то не хватает.
Глава 24
Джеймсон
Они приехали в оперу. Как было велено, через двадцать минут Джеймсон и Эйвери выскользнули из собственной ложи и направились к лифту.
— Здесь мы с вами попрощаемся, — сказал Эйвери Орену. Инструкции в приглашении были предельно ясными.
— Мне это не нравится. — Телохранитель Эйвери скрестил руки на груди и выразительно посмотрел на свою подопечную. — Но сейчас угрозы в ваш адрес почти не поступают, так что, если вы двое собираетесь это сделать, нужно уходить прямо сейчас, пока кто-нибудь не понял, что вы покинули свою ложу.
Секундой позже Джеймсон и Эйвери оказались в лифте. У Джеймсона подскочил пульс, когда он приложил золотой ключ из приглашения к панели управления лифтом.
Все кнопки тотчас загорелись изумрудно-зеленым.
Эйвери набрала код, который им дали. Лифт погрузился в кромешную тьму. Они стали со свистом спускаться вниз, минуя первый этаж, гараж и подвал. Ниже, ниже, ниже.
Когда двери лифта открылись, Джеймсона ошеломила кажущаяся безграничность того места, в котором они оказались. Он вышел в некую пещеру, и звук его шагов эхом отдавался в пространстве. Эйвери последовала за ним, и слева от них вспыхнул факел.
Джеймсон понял, что это не естественная пещера, она создана человеком, и это даже не пещера, а туннель, по которому протекала подземная река. Даже при свете факела она казалась черной.
Когда Джеймсон шагнул вперед, у кромки воды вспыхнул приглушенный свет. Фонарь. Через мгновение он разглядел того, кто держал этот фонарь. Ребенок. На первый взгляд, Джеймсон не дал бы ему больше одиннадцати-двенадцати лет.
Ребенок молча повернулся и шагнул в лодку. Она была длинной и тонкой, отчего напоминала гондолу. Мальчик закрепил фонарь на лодке, взял шест и в ожидании повернулся к ним.
Джеймсон и Эйвери прошли по каменной дорожке к лодке и поднялись на борт. Ребенок все так же молча начал грести, оттолкнувшись шестом от дна канала.
Джеймсон подошел, чтобы забрать его у мальчика.
— Я могу…
— Нет. — Лодочник даже не взглянул на него и лишь крепче вцепился в шест.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Эйвери. — Кто-то заставляет тебя это делать? Если тебе нужна помощь…
— Нет, — снова сказал мальчик тоном, который заставил Джеймсона задуматься, не ошибся ли он с возрастом ребенка. — У меня все хорошо. Даже лучше, чем просто хорошо.