Глава 6

Джеймсон

— Потрясающе! — Джеймсон смотрел туда, куда только что ушел Грэйсон. — Неужели сейчас на его лице выступили подлинные человеческие эмоции?

Эйвери выразительно взглянула на него.

— Переживаешь? — спросила она. — Или тебе просто любопытно?

— Из-за Грэйсона? — отозвался Джеймсон. «И то, и другое». — Ни то, ни другое. Готов поспорить, это звонит его портной, чтобы посмеяться над ним из-за того, что ему всего двадцать три, а у него уже есть свой портной.

Ксандр ухмыльнулся.

— Может, мне стоит тихонечко проскользнуть и подслушать его разговор?

— Намекаешь, что способен быть хотя бы капельку незаметным? — подколол брата Джеймсон.

— Я могу быть незаметным! — возразил Ксандр. — А ты просто злишься, потому что прошлой ночью именно мои легендарные танцевальные движения поразили всех в клубе.

Но Джеймсон не поддался на провокацию и перевел взгляд на Орена, который вышел к ним на балкон.

— Раз уж речь зашла о нашем маленьком празднике… Насколько все сегодня плохо с папарацци?

— Британские таблоиды! — Глаза Орена превратились в щелочки. Глава службы безопасности Эйвери был бывшим военным и жуть каким отличным специалистом. То, что он позволил себе хотя бы прищуриться, говорило о том, что ситуация с папарацци далеко не из приятных. — Двое моих людей патрулируют улицу перед зданием.

— А у меня назначены встречи, — решительно ответила Эйвери. Очевидно, она не собиралась перестраивать свои планы из-за папарацци, а Орен был слишком умен, чтобы просить ее все отменить.

— Я мог бы отвлечь их, — лукаво предложил Джеймсон. Устраивать неприятности было как раз по его части.

— Спасибо за предложение, — прошептала Эйвери, остановившись, чтобы легким дразнящим поцелуем коснуться его губ, — но нет.

Поцелуй был коротким. Слишком коротким. Джеймсон наблюдал, как она уходила. Орен последовал за ней. Ксандр вскоре тоже ушел, чтобы принять душ. Джеймсон остался на балконе, любуясь видом и наслаждаясь вкуснейшим круассаном с маслом. Он старался не думать о том, как здесь тихо, как безжизненно.

И вдруг перед ним появился Грэйсон с чемоданом в руке.

— Я должен ехать.

— Куда? — тут же спросил Джеймсон. Грэйсона с его комплексом бога полезно лишний раз подначить, и это редко когда бывало скучно. — И зачем?

— У меня есть личные дела, которыми нужно заняться.

— С каких пор у тебя появились личные дела? — Джеймсон заинтересовался уже по-настоящему.

Грэйсон не удостоил его ответом. Он развернулся и пошел к двери. Джеймсон увязался было за ним, но тут зазвонил его телефон. Орен.

«Он с Эйвери». Джеймсон застыл на месте и ответил на звонок.

— Какие-то проблемы? — спросил он у телохранителя.

— Не с моей стороны. С Эйвери все в порядке. Но один из моих людей только что перехватил швейцара. — Пока Орен отчитывался, Грэйсон окончательно исчез из поля зрения Джеймсона. — Похоже, у швейцара письмо. Для вас.

* * *

Швейцар протянул серебристый поднос. На подносе лежала одна-единственная карточка.

Джеймсон склонил голову набок.

— Что это такое?

Глаза швейцара заблестели.

— Это, похоже, карточка, сэр. Визитная карточка.

Сгорая от любопытства, Джеймсон потянулся к карточке и зажал ее, как фокусник, между средним и указательным пальцами — словно он мог заставить ее исчезнуть в любую секунду. Но стоило ему посмотреть на слова, выбитые на карточке, как остальной мир исчез.

На лицевой стороне были напечатаны имя и адрес: «Иен Джонстон-Джеймсон. Кингз-Гейт-Террис, 9». Джеймсон перевернул карточку. На обороте было небрежно написано ручкой: «Два часа дня».

Глава 7

Джеймсон

Несколько часов спустя Джеймсон тайком от Нэша, Ксандра и службы безопасности выбрался из квартиры. Что до британских папарацци, то они не выслеживали Хоторнов. На Кингз-Гейт-Террис, 9, Джеймсон прибыл один, чуть опоздав, как принято в свете.

«Если хочешь поиграть, Иен Джонстон-Джеймсон, я сыграю с тобой». И не потому, что ему так уж нужен был отец или он тянулся к нему, а потому что в последнее время делать хоть что-то, чтобы себя занять, было куда безопаснее, чем не делать ничего. Огромное белое здание поднималось на пять этажей и простиралось вдоль всего квартала. Среди роскошных квартир разместилась пара-тройка посольств. Это дорогой район. Прежде чем Джеймсон успел нажать на кнопку вызова, на тротуар вышел охранник. «Один охранник на несколько секций».

— Я могу вам чем-то помочь, сэр? — спросил мужчина, но его тон говорил о том, что он ничем никому не собирается помогать.

Джеймсон не зря был Хоторном.

— Меня пригласили. Номер девять.

— Мне ничего не известно о том, дома ли он. — Мужчина говорил спокойно, но его взгляд буквально пронзал. Джеймсон помахал карточкой.

— А, теперь все понятно, — сказал мужчина, взяв у него карточку.

Через две минуты Джеймсон стоял в вестибюле квартиры, по сравнению с которой лондонское жилище Хоторнов казалось более чем скромным. Холл был отделан мозаикой из белого мрамора с вставками в виде блестящей черной буквы «Б». Через стеклянные двери виднелись произведения искусства, которые украшали огромный холл.

Иен Джонстон-Джеймсон вышел через другие стеклянные двери.

Джеймсон так и слышал насмешливый голос своей матери: «Наша семья настолько известна, что ни один из мужчин, с которыми я спала, не мог не знать, что у него есть сын».

Мужчине, который сейчас шагал к нему, было чуть за сорок, его густые каштановые волосы подстрижены ровно настолько, чтобы он не смог сойти за типичного генерального директора или политика. Было что-то до боли знакомое в его чертах — не в форме носа или челюсти, но точно в форме и цвете глаз, в изгибе губ. Насмешка.

— Я слышал, что есть некоторое сходство, — заметил Иен с таким же претенциозным акцентом, как и его жилище. Он привычным движением слегка склонил голову — это движение было слишком хорошо известно Джеймсону. — Хочешь, проведу тебе экскурсию?

Джеймсон изогнул бровь.

— А вы хотите ее проводить? Мы сами решаем, что для нас важно, а что нет.

— Око за око. — Губы Иена изогнулись в улыбке. — Это я уважаю. Три вопроса.

Британец развернулся и зашагал туда, откуда пришел, затем толкнул стеклянную дверь.

— Вот что я дам тебе, если ты ответишь на один мой.

Иен Джонстон-Джеймсон придерживал стеклянную дверь открытой и ждал. Джеймсон постоял и только потом ленивой походкой направился к двери.

— Ты задашь свои вопросы первым, — сказал Иен.

«Да ну?» — подумал Джеймсон, но он слишком Хоторн, чтобы попасть в ловушку и сказать это вслух.

— Интересно, что еще ты мне предложишь, если у меня нет вопросов.

Зеленые глаза Иена сверкнули.

— Это прозвучало не как вопрос, — заметил он.

Джеймсон ухмыльнулся.

— Нет.

Они шли по холлу и мимо картины Матисса. Джеймсон дождался, когда они войдут на кухню — полностью черную, от столешниц и утвари до гранитных полов, — и только тогда задал первый вопрос:

— Чего вы хотите, Иен Джонстон-Джеймсон?

Невозможно было расти в семье Хоторнов, не понимая, что все всегда чего-то хотят.

— Все просто, — ответил Иен, — хочу, чтобы ты ответил на мои вопросы. Это скорее даже просьба. Но в качестве жеста доброй воли я отвечу на твой вопрос в таком же широком смысле. Собственно говоря, я хочу трех вещей. Удовольствия, вызова и победы.

Джеймсон не ожидал, что слова этого человека смогут так сильно задеть его за живое.

«Сосредоточьтесь! — так и слышал он назидания своего дедушки. — Если вы потеряете концентрацию, мальчики, то проиграете». В кои-то веки Джеймсон позволил себе погрузиться в воспоминания. Он — Джеймсон Винчестер Хоторн. Ему ни черта не надо от мужчины, который сейчас стоял перед ним.

У них нет ничего общего.

— Что для вас победа? — Джеймсон выбрал такой вопрос, который помог бы ему составить представление об этом мужчине. Узнаешь человека — узнаешь его слабости.

— Много чего. — Казалось, Иен получал удовольствие от своего ответа. — Прекрасная ночь с прекрасной женщиной. «Да» от людей, которые больше всего на свете любят говорить «нет». Но чаще всего… — он особо выделил эти слова, — это козырная карта. Я немного игрок.

Джеймсон уловил самую суть.

— Вы играете в азартные игры.

— А разве не все играют? — отозвался Иен. — Но да, я профессиональный игрок в покер. Я познакомился с твоей матерью в Лас-Вегасе в том же году, когда выиграл престижный международный титул. Честно говоря, моя семья предпочла бы, чтобы я выбрал себе более презентабельное занятие — шахматы например, а еще лучше финансы. Но я довольно хорош в том, что делаю, и мне не приходится пить из семейной чаши, так что их предпочтения — моего отца и старшего брата — не имеют никакого значения.

Иен легонько побарабанил пальцами по столешнице.

— В большинстве случаев.

«Так у тебя есть братья?» — подумал Джеймсон, но вслух не сказал, а заметил:

— Они ничего обо мне не знают. — Джеймсон изучал лицо Иена. — Ваша семья.

Все начинают выдавать себя. Главное — правильно улучить момент.